Карлова Ксения Федоровна
ОБРАЗ БОГА СЕТА В ДРЕВНЕЕГИПЕТСКОЙ РЕЛИГИИ ПОЗДНЕГО ПЕРИОДА


СЕТ В РЕЛИГИОЗНЫХ ТЕКСТАХ III-II тыс. до н.э.

Дальнейшие этапы развития образа Сета прослеживаются в религиозных текстах начиная с эпохи Древнего царства. В «Текстах пирамид» ввиду архаизма многих сюжетов зафиксировано большое количество исторических реминисценций, связанных с политической ролью Сета и Хора. В частности, в его эпитетах достаточно полно передан ранний его образ как божества Омбоса: «Сет, который из Омбоса» (Pyr. 204a, 1667a: Stš imy Nbwt), «Омбосский» (Pyr. 247a, 1145b, 2251b: nbwty), «высокий Омбосский перед часовней» (Pyr. 370b: ḳȝ nbwty m-ḫnt itrt), «владыка Верхнего Египта» (Pyr. 204a: nb Tȝ-šmˁw).

Сет выступает не просто как владыка Омбоса и Верхнего Египта, но и как главный среди всех верхнеегипетских богов: «Наполнил ты (царь) себя в качестве Великого магией Сета в Омбосе, владетеля Верхнего Египта… Смотри, ты, сделал ты (себя) сильным, мощным более чем боги Верхнего Египта и их аху» (Pyr. 204 a,c: ḥtmty.n.k ṯw m wr ḥkȝw Stš imy nbwt nb Tȝ-šmˁw… m ṯw ir.k bȝti sḫmti r nṯrw šmˁw ȝḫw.sn).

На политическое противостояние Сета и Хора указывают такие обозначения как «два владыки» nbwy (Pyr. 26e, 34a, 1936c), «соперничающие» sn-nwwy (Pyr.1963b), «два сражающихся» ˁḥȝwy (Pyr. 1963b). Отголосок борьбы двух богов угадываются в следующих пассажах: «Произнесение слов: выходит белая корона, (после того как) поглотила она корону-wrt, поглотил язык белой короны корону-wrt, не увидишь язык… Произнесение слов: пламя погашено, не найдено горение в доме того, кто в Омбосе» (Pyr. 243-247а: ḏd mdw pr ẖḏt ˁm ns wrt ˁm n ns ẖḏt wrt n mȝty ns … ḏd mdw ˁḫm sḏt n gm tkȝ m pr Ḥr(y) nbwty). Как полагает Б.Матье здесь может подразумеваться нападение на некий омбосский культовый объект, предпринятое с целью попытки ликвидации культа Сета и разрушение его храма в Омбосе.

Помимо прямых исторических реминисценций, история господства Хора и Сета над землей Египта угадывается и в мифологических сюжетах. В «Текстах пирамид» неоднократно упоминаются такие объекты как «земли Хора» («хоровы») — iȝwt Ḥrw (ḥrywt) и «земли Сета» («сетовы») — iȝwt Stš (stš ywt) (Pyr. 135c, 598a-b, 770b, 915a-916b, 948c, 1735c, 1928b-c, 2099a, 2233b-c). Б.Матье, полагает, по-видимому, вполне справедливо, что под этими землями могут пониматься обозначения некрополей (или центров) Нехена и Омбоса. В таком же контексте следует понимать упоминание о двух часовнях — itrty и часовен Верхнего и Южного Египта — itrt šmˁyt и itrt mḥyt (Pyr. 1297e, 1369b-c, 2017b-c), которые могут представлять культовые объекты земли Хора и земли Сета.

Миф об Осирисе, в том виде, в каком он отражен в «Текстах пирамид» пока еще не имеет последовательного сюжета. «Тексты пирамид» как в отношении осирического мифа, так и в отношении других мифологем отражают процесс формирования мифа, а не его окончательную фиксацию, и с этой точки зрения его можно назвать протомифом. Сложный процесс мифосложения в эпоху Древнего царства приводит к тому, что образы многих богов, еще не вполне оформившиеся, и оказавшиеся вовлеченными в различные мифологические сюжеты, становятся амбивалентными или сложносоставными, что предполагает не вполне системное развитие их образов или выявление четкой структуры их взаимосвязей. Сама же цель записи текстов, в которых эти образы отражаются, состоит не в их описании и приведении в последовательную систему, а скорее в описании того «поля взаимодействий», которое образовано представленными в них силами, и в первую очередь в описании ритуальных действий, возможных в данном поле за счет использования этих сил. Именно с этим и было связано реплицирование в Текстах пирамид осирического мифа, тесно связанного с физическим воскресением царя, и включенных в него образов Хора и Сета.

Как, по-видимому, верно отмечает А.Руш, первоначально убийца Осириса был безымянным божеством XI нижнеегипетского нома, изображавшимся в образе быка (это и сформировало впоследствии представление о Сете как о расчленяемом быке). Только включение в осирический миф борьбы Хора и Сета сделало Сета убийцей Осириса. Основа конфликта убийство Осириса Сетом, обозначающее его вражду к Осирису и Хору, — восходит к более древнему мифу о борьбе Хора и Сета и порождает вторичный по отношению к нему мотив вражды Хора и Сета, где Хор выступает в качестве мстителя за Осириса. В «Текстах пирамид» эти два мифа соединены, и враждебность Сета перенесена с Хора также и на Осириса. Так же, как и Сет, многоаспектен и Хор, поскольку в нем смешались, по меньшей мере, два персонажа Хор Старший или Древний, отцом которого в Текстах пирамид является Атум (Pyr. 874b, 881b), и Хор, сын Осириса и Исиды. При этом борется Сет, безусловно, с Хором Старшим или Древним (Нехенским), своим давним соперником в рамках египетских политико-идеологических представлений. Теперь в это политико-географическое противостояние двух богов, представляющих Нехен и Омбос, оказывается включен еще и Осирис, который может представлять Абидос. В частности, по этой же причине, как считает Б.Матье, в текстах, наряду с землями Хора и Сета упоминаются земли Осириса — iȝwt Wsir (Pyr. 218d-f, 222b-c), что может свидетельствовать о возрастающей роли Абидоса наряду с традиционными политическими центрами — Нехеном и Омбосом.

Согласно «Текстам пирамид», убийца Осириса бросает его тело на песок (Pyr. 972b, 1008c, 1256b, 2144b), но при этом способ убийства не называется. Говорится также, что зло было сделано Сетом против царя, отождествляющегося с Осирисом (Pyr. 1698d-1699a). В других местах можно встретить не совсем ясные указания на то, что Сет и Тот, братья Осириса, «сделали» что-то против Осириса (Pyr. 163d, 173a, 175a). Сказано, что Исида нашла своего брата «лежащим на боку» (т.е. мертвым) на «берегу Недит» или в «стране Гехести» (Pyr. 1008; cf.819a, 957c, 1256b). Преследование Сета и его дальнейшее наказание, согласно «Текстам пирамид», могут быть возможны только ввиду совершенного им против Осириса зла. Последний, как и в других вариантах мифа, никогда не вступает с Сетом в прямое противостояние, а сражается только Хор. Но в качестве спасителя Осириса действует также Эннеада. Именно в «Текстах пирамид» впервые говорится про суд над двумя соперниками, осуществлявшийся Атумом и Гебом.
_________________________________
[1] ἐννεάς (-άδος) ἡ девятка Theocr., Plut.
Эннеада — девятка главных богов в Древнем Египте, изначально возникшая в Гелиополе: Атум (Ἰtm, демиург), Шу (Šw, воздух), Тефнут (Tfnt, влага), Геб (Gbb, земля), Нут (Nwt, небо), Осирис (Wsir, бог возрождения), Исида (Ἰst, богиня плодородия), Сет (Stẖ, бог ярости, песчаных бурь, разрушения, хаоса), Нефтида (Nbt ḥwt, богиня рождения и смерти).

В первоначальном варианте мифа о Хоре и Сете сами сомнения в легитимности притязаний на престол Хора или Сета были неуместны, потому что они оба являлись богами, покровительствовавшими царской власти. Теперь Хор получил свое наследство от дяди по отцу перед лицом Геба (Pyr. 1219d), а Осирису после суда было дано царство на земле и на небе (Pyr. 956a, 622b, 1523a).

Сам Сет обвиняется в преступлении против Осириса, суд в Гелиополе признает его виновным и присуждает все царство Осирису. Основной вид наказания — несение Сетом на спине Осириса — будет применяться по отношению к Сету защитниками Осириса, которыми являются Эннеада и Хор: «Спросила тебя Эннеада, поместили они для тебя Сета под тебя, приносит он в жертву под тобой» (Pyr. 1628a-b: nḏ.n ṯw psḏt nṯrw ˁtdn.sn n k Stš ẖr.k ḥnk.f ẖr.k); «Захватил Хор Сета, поместил он его под тобой, (что бы) нес он тебя, сотрясается он под тобой в сотрясении земли» (Pyr. 581a-b: nḏr n Ḥrw Stš dnf.n.k sw ẖr.k wṯs.f ṯw nwr.f ẖr.k m nwr tȝ).

По вышеприведенным изречениям можно установить, что наказание Сета осуществлялось в контексте ритуальных действий «Текстов пирамид», где Сет воспринимался как жертва, что подтверждают и другие изречения (Pyr. 581a-c, 582a-b; 1337b-d; 1556a). Таким образом, можно заключить, что само наказание Сета обуславливалось ритуальной практикой, но пока еще не было мифологемой, разработанной в рамках осирического мифа. Детальнее этот сюжет развивается в более поздних источниках и имеет различные вариации. Но именно появление сюжета о судебном процессе позволяет говорить о том, что негативная роль Сета в мифе об Осирисе была необходима для обоснования легитимной царской власти Хора и объединения государства под его владычеством.

В период Среднего царства миф об Осирисе получает более широкое распространение, что отражается в его письменной фиксации не только в религиозных текстах, но и в частных гробницах, а также в проведении праздников в честь Осириса. Религиозную традицию «Текстов пирамид» продолжают «Тексты саркофагов», но кроме них существует еще ряд текстов, фиксирующих миф об Осирисе. Это, прежде всего, драматический папирус из Рамессеума, который датируется XX в. до н.э., но восходит, как считается, к эпохе Сенусерта I. Сложность его интерпретации заключается в том, что папирус содержит краткие записи ритуальных действий, которые совершаются жрецами и царем-наследником, поэтому их толкование не всегда понятно. В тексте довольно отрывочно и не всегда ясно фиксируются сцены мифологического содержания, на основе которых можно реконструировать основные мотивы осирического мифа.

Сохранились описания религиозных праздников, которые были призваны изображать битву с врагами Осириса и его последующее воскрешение. Наиболее примечательны надписи на гробничных рельефах вельмож Среднего царства, которые по приказанию царя устраивали мистерии в Абидосе — культовом центре Осириса. К таким памятникам относятся абидосские стелы нескольких вельмож — Сенусерте I; Ментухотепа, визиря и начальника сокровищницы при Ихернофрета, начальника сокровищницы при Сенусерте III; Схотепибра, начальника сокровищницы при Аменемхете III. Также запись такого праздника присутствует на стеле фараона XIII династии Неферхотепа.

Несмотря на то, что сюжеты о борьбе Хора и Сета и убийстве Осириса письменно фиксируются уже в период Древнего царства в «Текстах пирамид» и получают свое развитие в начале Среднего царства, в «Текстах саркофагов» и в отдельных памятниках, окончательная их систематизация и попытки литературной обработки происходят только в эпоху Нового царства. В папирусе Честер-Битти сохранилась художественная обработка этого мифа в виде т.н. «Тяжбы Хора и Сета». Сюжет текста — борьба Хора и Сета за царский престол, что позволяет говорить о древности и не ослабевающей актуальности этого сюжета. Спор двух богов на суде происходил параллельно сражениям, исход которых должен был подтвердить легитимность их заявлений на престол. В качестве представителя Осириса на земле выступает его сын Хор. Здесь Сет все еще признается богом, который имеет полное право претендовать на престол.

Поражение Сета частично компенсируется тем, что его призывает на небо Ра-Хорахти в качестве устрашающей силы — он помещает его в свою барку (p Chester Beatty I. 16. 4). Это единственная версия мифа о споре Хора и Сета, где последний фигурирует в своей ипостаси защитника Ра.

Согласно «Мемфисскому богословскому трактату» — источнику, записанному около 700 до н.э., но по своему содержанию восходящему к более ранней первооснове, Хора и Сета примирил Геб и разделил между ними царство — Хору достался Нижний Египет, а Сету — Верхний, место его рождения:

«Сделал он (Геб) Сета владетелем земли Верхнего Египта, до пределов места в котором он родился, в Šw. И сделал Геб владетелем земли Нижнего Египта Хора, до пределов места в котором был утоплен отец его, в Psst-tȝ wy» (Denkmal. 7-9; 10a-12a: di.f Stš m nsw m tȝ Šmˁw ḏr bs.f im mss Šw sw Gb di.f Ḥrw m nsw-bity m tȝ-mḥw ḏr bw mḥ it im m Psst-tȝ wy). Однако следующим своим актом Геб делает владетелем всего Египта только Хора как отпрыска своего старшего сына, но при этом Сет остается как воплощение одного из символов царственности: «Выросла корона Нижнего и Верхнего Египта на голове его. И было это, (что) возник Хор в качестве царя Нижнего и Верхнего Египта, (который) объединил обе земли в номе Белая стена, месте, где обе земли были объединены» (Denkmal. 13c-14 c: rd wrt ḥkȝw m tp f sw Ḥrw pw ḫˁiw m nsw-bity zmȝ tȝwy m inb-ḥḏ m bw smˁ tȝwy im).

В эпоху III Переходного периода, начиная с периода правления фараона Псусеннеса I времени XXI династии, Сет предстает как главный враг Осириса, выступая уже против него достаточно агрессивно, что не было характерно для более ранней традиции. На бывшем саркофаге Мернептаха, узурпированном Псусеннесом, помещены два изречения, в которых говорится: «Дверь озера: это резаная рана, которую сделал Сет в коленях Осириса» (ˁȝ š npd pw ir.n Stš m wˁrty Wsir); «Дверь царя: нижние челюсти Сета внутри резаной раны; осуществил он зло в отношении шеи Осириса» (ˁȝ nswt ˁrty Stš pw m-ẖnw npd ir.n.f wȝ r nḥbt nt Wsir). Показательно, что эти же изречения использовались на саркофагах напатских царей эпохи Позднего периода, но в них в качестве агрессора против врага, обозначающегося как ḫfty, выступает сам Осирис.

Замена в изречениях упоминания некоего врага на Сета, по-видимому, позволяет говорить о начинающейся систематической негативизации Сета. В погребальной камере гробницы фараона XXV династии Танут-амона в одном из классических изречений повержения врага, взятом из «Текстов пирамид» (Pyr. 638b), слово ḫfty — «враг», заменяется на Сета: «Дала она (Нут) пребывание твое в качестве бога для (т.е. против) Сета в имени твоем Бог» (rdi.n.s wnn.k m nṯr n Stš m rn.k n nṯr). На фиванском саркофаге Анхефена-хонсу (ˁnxf-n-ḫnsw) также времени XXV династии помещено схожее изречение, где в качестве врага тоже выступает Сет: …«дала она тебе (Нут) пребывание твое в качестве бога, нет врагов твоих; дала она тебе пребывание твое в качестве бога для (т.е. против) Сета»… (…rdit.n.s wnn.k m nṯr nn ḫftyw.k rdit.n.s wnn.k m nṯr n Stš…). Здесь имя Сета также выписано фонетически, без детерминатива «Сетова» животного. На женском саркофаге Та-ба-чат (Tȝ-bȝ-ṯˁt), датирующемся временем XXVI династии или немного позднее, используется это же изречение: …«дала она тебе пребывание твое в качестве бога против Сета»… (rdit.n.s wnn.t m nṯr nn Stš).

Негативизация Сета выражается также в том, что его более ранние изображения подвергаются искажениям и разрушениям, что особенно заметно в храме Дейр эль-Бахри периода Нового царства. Здесь представлены несколько типов изображений Сета: в образе сокола, но с головой «Сетова» животного в паре с Хором как элемент царской одежды на Тутмосе III, в паре с Хором в сценах коронации Хатшепсут, антропоморфные изображения Сета в паре с Нефтидой как одного из членов Эннеады, отдельные изображения «Сетова» животного, изображение «Сетова» животного как эмблемы XI верхнеегипетского нома. Систематически подвергаются разрушению изображения головы Сета на царской одежде и в сценах коронации, где он представлен в паре с Хором. В обоих случаях Сет наряду с Хором показан как покровитель царской власти и египетской земли. В изображениях на одежде Тутмоса III, Сет и Хор обхватывают крыльями торс царя, что символизирует покровительство и защиту, которые царь получает от двух богов. Идеограмма «Сетова» животного вычеркнута в титуле царицы Яхмес, матери Хатшепсут, который звучит как mȝȝt Ḥrw mȝȝt Stẖ — «та, которая видит Хора, та, которая видит Сета». Как уже говорилось выше, этот титул известен с периода Древнего царства и отображает специфику развития образов Хора и Сета как богов, связанных с царской властью. Применение всех этих мер, направленных по отношению к изображениям Сета, связанным с царской властью, позволяет говорить об изменении идеологической ситуации уже в более позднее время, в условиях которой Сет не мог выступать в качестве защитника царя и покровителя одной из частей Египта. Однако разрушение изображений «Сетова» животного может быть связано не только с возможным запретом на отправление культа Сета в качестве покровителя царской власти, но и с возможной опасностью, которую в египетском восприятии могло представлять само изображение «Сетова» животного. Характерно, что в Дейр эль-Бахри антропоморфные изображения Сета в качестве члена Эннеады не повреждены. Кроме того, не тронуто изображение Сета в виде сокола в царской благопожелательной надписи Хатшепсут: rnpwt nbwt — «годы владык двух», где он представлен в паре с Хором. Это может свидетельствовать о боязни изображения именно «Сетова» животного, которое могло представлять непосредственную угрозу. Интересно, что в храме присутствует схематичное изображение антропоморфного божества с головой сокола, держащего копье. Граффити помещено на ноге уже упомянутого изображения Тутмоса III и очевидно, было прочерчено уже позднее.

Относительно интерпретации изображенного божества наиболее вероятными представляются две версии: это может быть изображение Хора, охотящегося с копьем или гарпуном на врага, которого может представлять Сет, либо изображение самого Сета с головой сокола, защищающего царя в солнечной барке от нападения змея Апопа.

Вопрос точной датировки всех вышеперечисленных искажений довольно сложен, поскольку изобразительная программа отдельных помещений Дэйр эль Бахри неоднократно менялась в связи с политико-идеологической борьбой во время XVIII династии. Однако такие целенаправленные действия должны были быть связаны с объявлением Сета в качестве persona non grata, что относится уже к III Переходному и Позднему периодам. В текстах Позднего периода написание имени Сета также искажается: «Cетово» животное (E21) протыкается кинжалом, фонетическое написание имени Сета выписывается с детерминативом, обозначающим врага (Z6). Идеограмма «Сетова» животного в папирусе BM 10252 выписывается с изображением стрелы, пронзающей его хвост. Это связано с тем, что изображения несут в себе определенную действенную роль, и в том случае, если это изображение врага, его необходимо тем или иным способом обезвредить: либо заменить на фонетическое написание, либо изуродовать или частично урезать. Так, в египетских памятниках часто встречаются изображения змей с отрезанными головами и это призвано отвратить опасность.

Примечательно, что интерпретация образа бога Сета на позднем этапе древнеегипетской истории определяется, прежде всего, его отношением к осирическому циклу мифов и той роли, которую он в нем играет. Это объясняется тем значением, которое в позднее время приобрел осирический миф. С одной стороны, он имел большое значение для политической истории страны, несмотря на то, что Осирис никогда не был богом царской власти, а с другой стороны, он формировал систему представлений простого египтянина о смерти и загробном мире еще со времени Среднего царства.

Эта значимость осирического мифа в системе египетского мировоззрения все более укреплялась, а к эпохе Позднего периода, как будет показано далее, миф об Осирисе получил такое широкое развитие, что во многом определял религиозное сознание египтян. В связи с этим, в письменных источниках Позднего периода Сет предстает не просто как враг Осириса и Хора, которого необходимо уничтожить или изгнать за пределы Египта, но и значительно демонизируется даже в рамках осирического мифа.

Тексты, посвященные отражению Сета и его уничтожению, приобретают характер религиозной драмы, которая достигает своего расцвета в греко-римский период. Методы, которые должны были помочь в борьбе с Сетом, определялись ходом развития древнеегипетской религии в Позднее время. В этот период особенное значение в культовой практике приобретают магия и магические ритуалы, направленные против врагов. Они мыслились как реальный способ борьбы с Сетом и его последователями, поэтому достаточно большое количество письменных источников, где представлен Сет, носит магический характер.


ПРИЕМЫ УНИЧТОЖЕНИЯ СЕТА В ХРАМОВЫХ РИТУАЛАХ

Ритуальные практики, направленные на уничтожение Сета и его последователей, известны еще с эпохи Древнего царства. Впервые такие ритуалы фиксируются в «Текстах пирамид», где включенность Сета в формировавшийся осирический цикл мифов предопределила негативизацию его образа. Посмертное воскресение царя, отождествляющегося в этом случае с Осирисом, предполагало необходимость проведения защитных действий, которые переносились и в ритуальную практику. Одной из главных форм уничтожения, которая будет применяться к Сету в последующих ритуалах — это расчленение его тела: «Осирис-Мерира, принесен тебе убивший тебя (Сет), используй нож его; Осирис Пепи этот, принесен тебе убивший тебя, разрежь три раза» (Wsir-Mry-Rˁ inw n.k zmȝ kw ir nm.f Wsir Ppy pn inw n.k zmȝ kw šˁ m sp 3).

В изречении 580 описывается принесение красного жертвенного быка, которого в данном контексте можно идентифицировать как Сета: «Отец, Осирис Пепи, поразил я для тебя (того), кто поразил тебя в качестве быка; зарезал я для тебя (того), кто резал тебя в качестве быка; убил я для тебя (того), кто убил тебя в качестве быка (…); отрезал я голову его, отрезал я хвост его, отрезал я руку его, отрезал я ноги его… Ешь, ешь красного быка для плавания по озеру»… (Pyr. 1544 a-c, 1545 c-d, 1550 a: it Wsir Ppy ḥwi n.k ḥwi tw m iḥ zmȝ.n(i) n.k zmȝ ṯw m zmȝ ngȝ n n.k ngȝ ṯw m ngȝ … šˁ n tp.f šˁ n sd.f šˁ n ˁ.f šˁ n rdwy.f… wnm wnm iḥ dšr n nḫmt š…). Это обряд жертвоприношения, в результате которого отдельные части тела быка в качестве еды преподносятся различным богам (Pyr. 1546-1549). Однако несомненно, что этот обряд имеет также и магическое значение, в результате которого уничтожается враг умершего, отождествляемого здесь с Осирисом. В пользу того, что этим врагом является Сет, может свидетельствовать также и красный цвет быка.

Другим приемом воздействия на Сета является принуждение его нести мертвого Осириса: «Поместили они для тебя Сета под тебя, приносится он в жертву под тобой» (dn.sn n.k Stš ẖr.k ḥnk.f ẖr.k); «Захватил Хор Сета, поместил он его под тобой, (чтобы) нес он тебя; сотрясается он под тобой в сотрясении земли» (nḏr.n Ḥrw Stš d.n.f.n.k sw ẖr.k wṯs.f ṯw nwr.f ẖr.k m nwr tȝ).

В «Текстах пирамид» Сет упоминается также вместе со своими последователями, которые обозначаются как (i)myw-ḫt — «те, кто позади», (i)myw-rd — «те, кто под ногами», ḫftyw — «враги». Судя по употреблению этих и иных схожих по смыслу обозначений в «Текстах пирамид» и более поздних религиозных источниках, «последователи» Сета — это мифологические существа, при помощи которых он и совершает свои действия и которые в определенных ситуациях содействуют ему в выступлениях против миропорядка. Против них могут применяться такие же меры, как и против Сета: «Бросил для тебя Хор врагов твоих под ноги твои, чтобы жил ты» (Pyr.637 a-b. См. также Pyr. 642 a-b, 650 a: …dn n.k Ḥrw ḫftyw.k ẖr rdiwy.k ˁnx.k…); «Осирис Неферкара, возьми себе головы последователей (тех, кто позади) Сета»… (Pyr.84c: Wsir Nfr-kȝ-rˁ m-n.k tpw m-xt Stš…). Отрезание голов в «Текстах пирамид», безусловно, имеет ритуальный характер и, вероятно, очень древнее происхождение. Такое же действие может применяться и по отношению к змеям, угрожающим безопасности умершего (Pyr. 673c). Однако интересно, что уже в «Текстах пирамид» последователи Сета воспринимались как реальная угроза для умершего. Это может быть связано с уже оформившимися ко времени кодификации «Текстов пирамид» представлениями об угрозе, которую несут Сет и его последователи, и которая связана, вероятнее всего, с политическим противостоянием культов Хора и Сета. Упоминание Сета вместе с его последователями уже в «Текстах пирамид» неслучайно и может объясняться стремлением редакторов текстов совместить архаический миф о противостоянии Хора и Сета с мифологемой о выступлении мятежников против законной власти. Однако даже при таком толковании представляется возможным трактовать борьбу Хора и Сета и последующее выступление последнего с группой сообщников как явления одного исторического контекста, т.е. политической борьбы раннединастического периода. С другой стороны, введение в «Тексты пирамид» упоминаний о последователях Сета было необходимо для обострения мифологического конфликта, который будет служить поводом для покушения на Осириса.

Согласно «Текстам пирамид», Хор совершает разные действия против тех, кто восстал против Осириса: «Ударил он для тебя тех, кто ударил тебя подобно быку, поверг он для тебя тех, кто повергал тебя подобно дикому быку, связал он для тебя тех, кто связывал тебя»… (Pyr.1977 a-c: hwi.n.f n.k ḥwi ṯw mi iḥ zmȝ.n.f n.k zmȝ ṯw m smȝ ḳȝs.n.f n.k ḳȝs ṯw…). Наказание в рамках жертвоприносительного ритуала применяется и против мятежников sbiw, которые в более поздних источниках будут идентифицироваться как последователи Сета. Здесь же одинаковое наказание в рамках одного ритуала применяется и против мятежников, и против последователей Сета: «Осирис имярек, помести под себя тех, кто поднял мятеж против тебя»… (Pyr.81c: Wsir N. mnw sbiw r.k…); «Осирис имярек, помести под себя головы последователей Сета»… (Pyr. 84c: Wsir N. mnw tpw (i)myw-ḫt Stš…). Это единственное упоминание о мятежниках в «Текстах пирамид» и в контексте изречения вполне вероятно, что они также могут иметь отношение к свите Сета. Важная особенность, которую здесь необходимо отметить — в «Текстах пирамид» самому Сету прямой вред или увечья не наносятся. Это осуществляется либо символически, без указания напрямую имени Сета, либо через уничтожение его сторонников. Такое осторожное отношение к Сету характерно для эпохи Древнего царства, когда Сет мыслился богом чрезвычайно сильным и во многом парным Хору, а негативные аспекты его образа, связанные с осирическим мифом, еще не оформились в мотив, определяющий для его восприятия. Следующее изречение из «Текстов пирамид» подтверждает это: «Осирис Пепи, принесен тебе убивший тебя, не уйдет он от руки твоей. Осирис Мерира, принесен тебе убивший тебя, используй нож его. Осирис Пепи этот, принесен тебе убивший тебя, разрежь («его») три раза» (Wsir Ppy inn(i) n.k zmȝ kw m pr.f m ˁ.k Wsir Mry-rˁ inw.n.k zmȝ kw ir nm.f Wsir Ppy pn inw.n.k zmȝ kw šˁ m sp 3). Несомненна схожесть этого изречения с поздними магическими формулами, направленными против Сета.

В «Текстах саркофагов» продолжается тенденция, заданная «Текстами пирамид». Хор привлекает Сета к наказанию за то злодеяние, который тот совершил в отношении Осириса: «Связал Хор Двойник (?) Сутеха» (CT.VII. 93m: snh Ḥrw kȝ Swtḫ). В ритуале жертвоприношения части тела Сета преподносятся Осирису: «Осирис имярек этот, принесено для тебя протягивание сердца Сета» (CT.VII.58e, 61 i, k, w: Wsir N. pn in n.k pḏt ib Stš).

Последователи Сета в «Текстах саркофагов» обозначаются как zmȝw, nbḏw, imiw-ḫt. При этом zmȝw, не упоминавшиеся в «Текстах пирамид» как последователи Сета, становятся ими в «Текстах саркофагов» и в дальнейшем образуют постоянную свиту Сета (CT.IV.56 e, 97 k, 106 f; VI.74 p, 125 d, 213 i, 266 e; VII.48 f, 100 t, 2301). Здесь они, по-видимому, идентифицируются именно со свитой Сета, поскольку свита других богов обозначаются как šmsw. Против Сета и его последователей применяются следующие приемы уничтожения: «Отец мой, Осирис! Смотри, пришел я (Хор) к тебе, ударил для тебя Сета, поверг для тебя тех, кто повергал тебя, ударил я тех, кто ударял тебя, опрокинул я тех, кто опрокидывал тебя» (CT.IV.56 c-g: it.i Wsir mk wi ii.i ḫr.k ḥwi.i n.k Stš zm(.i) n.k zmȝw.f ḥwi.n.i hwiw ṯw ḳn.i ḳnw ṯw).

В «Текстах пирамид» и в «Текстах саркофагов» действия, направленные против Сета и его последователей, пока еще не являются строго оформленным ритуалом, предназначенным для их поражения, и необходимы настолько, насколько это служит безопасности умершего, отождествленного с Осирисом; кроме того, они являются непосредственной составляющей жертвенного ритуала. Но корни магической ритуальной практики, осуществляемой против врагов, впервые фиксируются именно в «Текстах пирамид» и впоследствии трансформируются в специальные ритуальные практики в более поздних текстах.

В эпоху Среднего царства ритуалы уничтожения врага находят также свое отражение в автобиографиях жрецов и вельмож, причем лексика, используемая в этих ритуалах, будет характерна и для позднеегипетских ритуальных практик. Так, в титулатуре жреца Нехери (Nhri) содержится следующая запись: «Великий жрец-wˁbw Тота в опрокидывании мятежников (в качестве) совершения ритуала» (wˁbw ˁȝ n Ḏḥwty m sḫr sbiw irt n nt-ˁ). В автобиографической надписи Хапи Джефаи (Ḥˁpy Ḏfȝi) из Сиута времени XII династии речь идет о врагах, которые должны быть уничтожены, чтобы не препятствовать восхождению Осириса на трон: «Порезаны враги Осириса перед Хором на троне отца его» (bḥn ḫftyw Wsir m-bȝḥ Ḥrw ḥr nst it.f). Сет здесь прямо не называется, но в контексте совершаемого действия можно допустить, что подразумевается именно он.

Упоминания здесь мятежников и противников надо понимать, по-видимому, в двойном аспекте: они относятся к врагам Осириса, которые должны быть уничтожены посредством ритуального действия, и к противникам царской власти, угрожающих целостности Египта. С другой стороны, в контексте храмового ритуала под врагами и мятежниками могут иметься в виду и существа, которых приносит в жертву владелец гробницы. Р.Антес полагает, что такие действия необходимы, прежде всего, в рамках жертвоприносительного ритуала.

Теме внутренних мятежей, особенно актуальной в эпоху Среднего царства, отводится значительное место в «Поучении царю Мерикара» — важнейшем источнике, отражающем политическую ситуацию того времени. Смысл пассажей «Поучения», направленных против мятежников, обнаруживает большое сходство с теми указаниями, которые будут приводиться в действие в храмовых ритуалах против Сета и его последователей: …«Расправься с ним, убей [его] детей, изгладь его имя, [уничтожь] его близких, изгони память о нем и его сторонников, любящих его. Злопыхатель — это раскол в городе, («ибо») он заводит две (враждующие) стороны среди молодежи. И даже если ты обнаружишь одного из горожан, […чье дурное дело не направлено против тебя,] обвини его перед свитой и расправься с ним; он тоже бунтовщик» (…dr sw zmȝ msiw.[f] sin rn.f [ski] ḫnw.f dr sḫȝ.f mrw.f mrrw sw sh[ȝw] pw n nˁt ẖnnw-ib iw.f sḫpr.f mrwy m ḏȝmw ir grt gm.k ny-sw nˁt ḫȝḫ (?)-[…]sp.f swȝw ḥr.k srḫ sw m-bȝḥ šnty dr [sw] sbiw pw grw). Таким образом, мятежник повинен в сотворении беспорядка и расколе среди населения. Эти качества будут приписываться и Сету с его последователями.

В заупокойном храме Рамсеса II Рамессеуме в ритуальных текстах, связанных с проведением праздника Мина, содержится следующий пассаж: «Произнесение слов: выходит пламя против Сета с последователями его. Принесен правогласный для Мина. Правогласен он воистину. Пали мятежники. Произнести 4 раза» (ḏd mdw prt sḏt r Stš ḥnˁ zmȝw.f sṯȝ mˁȝ-ẖrw n Mnw mˁȝ-ẖrw.f mˁȝ sḫr sbiw.f mdwi sp 4). Запись сопровождается изображением фигуры царя и четырех жрецов, один из которых выпускает четырех птиц. Появление такого магического заклинания в эпоху Нового царства очень важно, поскольку указывает на преемственность между ритуальными практиками Древнего царства и магическими практиками более поздних текстов. В частности, выражение prt sḏt — «выходит пламя» известно еще по «Текстам пирамид», где оно было направлено против змей. Это свидетельствует об универсальности и значимости во все эпохи магической практики, связанной с повержением врага в огонь. Как будет показано ниже, в ритуале «Книги победы над Сетом» сожжению врага также отводится большая роль. Также этот ритуал дважды засвидетельствован во время правления Рамсеса III: в храме Мединет-Абу и в его карнакском храме в рамках праздника Мина. Таким образом, можно констатировать, что ритуал повержения Сета в рамках культовой практики существовал уже в Новом царстве. В дальнейшем, в Позднее время и в греко-римский период проведение таких обрядов против Сета получит широкий характер.


_______________________________

Карлова Ксения Федоровна
ОБРАЗ БОГА СЕТА В ДРЕВНЕЕГИПЕТСКОЙ РЕЛИГИИ ПОЗДНЕГО ПЕРИОДА


СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ КУЛЬТА СЕТА В ДОДИНАСТИЧЕСКОЕ И РАННЕДИНАСТИЧЕСКОЕ ВРЕМЯ

Сет является одним из самых древних божеств Древнего Египта. Формирование его культа происходило в тесной взаимосвязи со становлением египетского государства и развитием основных религиозных доктрин и мифологем. Сложное и противоречивое формирование образа Сета определялось его включенностью в несколько идеологических и мифологических систем, складывавшихся на разных этапах развития древнеегипетской истории. При этом до сих пор нет полной ясности относительно того как происходило развитие образа Сета на ранних этапах египетской истории: в поздний додинастический период и в раннединастический период.

Исконное происхождение культа Сета установить достаточно сложно ввиду небольшого количества источников додинастического периода, которые могли бы прояснить этот вопрос. По установившейся в историографии традиции, основывающейся на более поздних письменных источниках, считается, что на раннем этапе египетской истории Сет был одним из главных божеств Нагады крупной политии на территории будущего V верхнеегипетского нома, которая сыграла ключевую роль в ходе политогенеза страны.

Культ Сета концентрировался вокруг Омбоса (Nbwt), центра Нагады, в то время как Хор чтился в Нехене — другом политическом и религиозном центре Верхнего Египта. Политическая и экономическая значимость этих центров определила ту существенную роль, которую сыграли культы Хора и Сета в религиозном и идеологическом антураже становления единого египетского государства.

Однако необходимо учитывать, что прямые данные, которые указывали бы на то, что культ Сета в додинастический период зародился в Омбосе, отсутствуют. От периода времени I династии известно только одно свидетельство, которое может косвенно указывать на связь Сета с Омбосом: на граффити в месте Джебель Тиаути, которое располагается неподалеку от Омбоса, изображено животное, воплощающее Сета. Помимо него на граффити изображены жираф, бык, слон и несколько изображений сокола, одним из которых является изображение сокола на серехе. Наличие сереха позволяет говорить о неком политическом значении, которое могло иметь изображение, Д.Дарнелл предполагает, что таким образом царь Нармер, временем правления которого предположительно датируется граффити, обозначил эту территорию как свой царский домен.

Первое известное изображение «Сетова» животного, которое, возможно, характеризует его как одно из божеств додинастических политий, присутствует на навершии булавы царя Скорпиона, где оно чередуется с другими штандартами (Ashmolean Museum, Oxford E3632). Со штандартов спускаются повешенные rḫyt — «чибисы», которые могут обозначать побежденную чужеземную общность, подчиненную, в свою очередь, изображенными на булаве политиями.

В пользу того, что культ Сета на раннединастическом этапе мог играть значительную политическую роль, свидетельствует памятник времени Хора-Аха царя I династии. На глиняной печати из Туры (гробница Хелуан 1484 А), обнаруженной вместе с другими памятниками Хора-Аха, в два регистра изображена группа предположительно из «Сетовых» животных, на которых сидят всадники. Помимо того, что это первое известное в Древнем Египте изображение всадников, памятник интересен тем, что может иметь глубокий политический подтекст. Т.эль-Садек и Д.М. Мерфи, опубликовавшие памятник, полагают, что он может являться свидетельством победы Хора-Аха над культом Сета и его последователями. При всей смелости этой трактовки, будет правомерным отметить, что памятник мог отразить антагонизм Хора и Сета с некими политико-идеологическими коннотациями, однако определить их характер с уверенностью невозможно.

Отголоски возможной борьбы сторонников Сета за власть могут угадываться в титулатуре двух цариц времени I династии — Сешемет-ка (Sšmt kȝ) и Семат (Smȝt). Речь идет о титулатуре на двух стелах из погребального комплекса царя Дена в Умм-эль Каабе в Абидосе, которая звучит как mȝȝt Ḥrw rmnt Stẖ «та, которая видит Хора, та, которая поддерживает Сета». Характерно, что применительно к Сету употребляется глагол rmnt — «поддерживать». Более поздний вариант титулатуры mȝȝt Ḥrw Stẖ «та, которая видит Хора и Сета» — встречается только с периода IV династии в титулатуре царицы Хентетка, супруги царя Джедефра и, очевидно, составлен по образцу титулатуры I и III династий, которая звучит как mȝȝt Ḥrw «та, которая видит Хора». Появление Сета в титулатуре цариц может рассматриваться как свидетельство того, что Сет к периоду I династии мог ассоциироваться с определенной общность или политией (может быть, с воспоминаниями о ней, сохранившимися после объединения страны), о чем, по-видимому, свидетельствует и рассмотренная выше булава Скорпиона. В период Древнего царства происходит сведение титула к одному, а не к двум эпитетам, что позволяет говорить об определенной унификации отношения к Хору и Сету они становятся двумя относительно равноправными богами, чей возможный конфликт на раннем этапе египетской истории маскируется введением нового образца титулатуры времени IV династии.

Для раннединастического этапа египетской истории ключевым событием является усиление образа Сета в «Сетовом» имени царя Перибсена (Pri-ib.sn[y]) и обоснование его власти в связи с культом Сета. В качестве чтимого бога Перибсен выдвинул Сета, что отразилось в смене царской титулатуры.

С додинастического времени важнейшим компонентом царской титулатуры было т.н. «Хорово» имя — самое древнее имя царя, которое писалось в серехе, т.е. прямоугольнике, на котором восседает сокол, являющийся символом бога Хора.

Оно символизировало воплощение Хора в царе на земле и свидетельствовало о природе царя как посюстороннего, земного воплощения бога Хора. Символизм сереха имеет мифологические и религиозные корни, поскольку подразумевает концепцию присутствия божества в правителе как основание его права на земное царствование. Новаторство Перибсена заключалось в смене привычного изображения над серехом сокола, традиционного для всех предыдущих царей, на изображение животного бога Сета, ранее над серехами не встречавшегося. Эта замена явилась событием во многом исключительным, но не идущим вопреки религиозной традиции, сложившейся в египетском обществе на раннединастическом этапе. Она должна была быть связана с восприятием Сета как древнего и достаточно сильного бога, которого также можно было наделить солярной природой, так что его воплощение в царе сообщало и ему эту же природу.

Форма имени Pri-ib.sn(y) — «чье сердце выходит» до сих пор не совсем ясна для понимания. Ж.Сент-Фар Гарно полагал, что под суффиксом sn(y) в имени Перибсена подразумеваются непосредственно Хор и Сет. Он отождествлял Перибсена и другого царя II династии — Сехемиба, считая, что последний, таким образом, добавил к уже наличествующему имени Хора имя Сета, в результате чего образовалась форма имени Pri-ib.sn(y). Форма имени Перибсена было образовано по модели имени двух владычиц, которое звучало как nbty pri-ib.sn(y) — «Две владычицы, чьи сердца выходят (т.е. «возмущены»)» и соответствовало также имени nsw-bity.

Как отмечает И.В. Богданов, на такую трактовку смысла имени Перибсена может указывать и форма имени Сехемиба: nbty sḫm-ib-pri-n-mȝˁt — «(Две владычицы) Сильный сердцем, выходящим для маат», где устойчивое выражение sḫm-ib — «сильный сердцем», передает идею борьбы ради маат. Эта же идея, по мнению Богданова, заключена в использовании в данном случае выражения pri-ib — букв. «выходить сердцем», т.е. «возмущаться», «выходить из себя»; иными словами, «вышедший сердцем» — это «возмущающийся» для установления порядка, который подразумевается под маат, что, по мнению Богданова, передает идею войны за объединение страны.

О распространении власти Перибсена может свидетельствовать его эпитет, засвидетельствованный на оттиске печати: inw Sṯt — «обладатель / завоеватель (букв. «доставивший») Sṯt». Герман те Вельде считал, что этим эпитетом Перибсен обозначается как «завоеватель Азии», что может указывать, по его мнению, на известную, по более поздним источникам, связь Сета с чужеземными или прилегающими к Египту территориями. Однако необходимо обратить внимание на употребление в слове Sṯt детерминатива города (O 49). Это может показывать, что обозначение Sṯt в данном случае отнесено к городу в Египте, а не к сиро-палестинскому региону, как это бывает в большинстве случаев (при фактическом соответствии термина Sṯt географическому понятию «Азия»). Подтверждением этого предположения может являться титул служащего Пехернефера (Pḥrnfr), владельца мастабы в Саккаре времени начала IV династии: ḥm-nṯr Stš ḫnty-ḥwi Sṯrt — «Жрец Сета, начальник военных действий (в) Sṯrt».

Топоним Sṯrt Г.Юнкер идентифицировал как город Сетрое на северо-востоке Дельты, известный как центр XIV нижнеегипетского нома в позднеримский период. Он предполагал, что город мог стать культовым центром Сета в результате экспансии последователей Сета на территорию Дельты еще в период до правления Перибсена. Эта гипотеза не может считаться полностью обоснованной, поскольку нет никаких прямых данных, которые позволили бы говорить об утверждении культа Сета в Дельте в период до Перибсена. Но в правление самого Перибсена такая связь с Нижним Египтом могла быть возможна. В поддержку этого может свидетельствовать эпитет, дважды встречающийся на памятниках Перибсена: sḏȝt inw Tȝ-mḥw — «печать доставленного (в) Дельте», что позволяет говорить о возможном распространении культа Сета в Дельте в ходе контактов, которые мог поддерживать Перибсен. Тем не менее, необходимо иметь в виду, что сложно говорить об объеме реальной власти Перибсена в Египте, т.к. его памятники локализуются только в южной части страны.

Впервые возможная принадлежность Сета к Омбосу фиксируется в период правления II династии. На каменном сосуде времени правления царя Сехемиба выписан эпитет nbwt(y) — «Омбосский».

Над эпитетом помещено изображение антропоморфного божества с головой «Сетова» животного, держащего скипетр уас (wȝš) и знак анх (ˁnḫ). Это божество можно идентифицировать как Сета и как Аша, поскольку на памятниках Перибсена Сет в зооморфном облике изображался вместе богом Ашем (ȝš/šȝ), являющимся богом пустыни и оазисов. Так же, как и на сосуде Сехемиба, Аш изображен в антропоморфном облике с головой «Сетова» животного или же с головой «Сетова» животного в белой короне, держащим символы wȝš и ˁnḫ.

Иконографическая схожесть Сета и Аша и возможная связь Аша с Омбосом позволяют говорить о том, что Сет на раннединастическом этапе был связан с Ашем. На памятниках Перибсена изображается бог Аш (с подписью ȝš), которого воплощает «Сетово» животное. Оно же является основным священным животным верхнеегипетского города, находящегося в XI номе — Šȝy (собственно, название «Сетова» животного, известное, в частности, по надписи в частной гробнице Бени-Хасана в форме šȝ). Примечательно, что здесь оно изображено вместе с миксаморфными существами — грифоном tštš с головой сокола, увенчанной солнечным диском, с рогами и крыльями и самкой грифона (srfw), и непосредственно с богом Сетом никак не ассоциируется.

Вместе с тем, Аш являлся, прежде всего, богом пустыни и чужеземных территорий, о непосредственной связи с которыми известно по памятнику V династии — погребальному храму Сахура, где Аш в антропоморфном облике и со скипетром wȝš, подписан как ȝš nb Ṯḥnw — «Аш, владыка Ṯḥnw» (ливийской земли). Более поздние представления о Сете как о боге пустыни и сопредельных территорий могли оформиться под влиянием этих представлений об Аше.

О попытках Перибсена утвердиться в обеих частях страны свидетельствует надпись на печати, найденной в его гробнице в Абидосе: «Печать вещей всех золотых. «Золотой» (букв. «Златоградный»), сказал (т.е. передал) он две земли для сына своего, царя Верхнего и Нижнего Египта Перибсена» [sḏȝt iḫt nbt nb(w)t nbw ḏd.n.f tȝwy n zȝ.f nsw-bity Pri-ib-sn(y)]. Под эпитетом nbw, здесь, несомненно, подразумевается бог, который являлся покровителем Перибсена.

Этот памятник необходимо рассматривать в сопоставлении с другими важными памятниками Перибсена — надписью на каменном сосуде и оттиском цилиндрической печати, на которых серех с написанием царского имени увенчан изображением Сета с солнечным диском над ним.

По-видимому, при Перибсене произошла не просто смена божества царского имени, считавшегося воплощенном в царе на срок его жизни, но и оформилась важнейшая религиозная новация, выразившаяся в совмещении образа Сета с образом солнечного божества, связанного с личностью царя. Ранее таким божеством в рамках концепции «Хорова» имени считался Хор; для времени Перибсена, по-видимому, возможно говорить о появлении нового образа такого божества, которое некоторые исследователи обозначают именем «Сет-Ра».

С одной стороны, появление в этой композиции солнечного диска утверждает, по-видимому, что Сет тождествен солнцу по своей природе. С другой стороны, по аналогии с «Хоровым» именем, помещение этой композиции над серехом утверждает присутствие обозначенного ею солнечного божества в царе, что является важным для представлений непосредственно о самом Перибсене. В литературе, касающейся этого вопроса, нет однозначной трактовки этого изображения. Б.Грдзелофф, исследуя эти памятники, прямо именует Сета в данном случае Сетом-Ра. Г.Мюллер полагает, что появление солнечного диска над Сетом в имени Перибсена является только переносом знака солнца по образцу более ранних титулатур, поскольку впервые солнечный компонент фиксируется в титулатуре первого царя II династии — Ра-неба (rˁ-nb). Й.Каль, в своей работе, посвященной исследованию солнечного бога на ранних этапах египетской истории, отмечает важность появления солнечного компонента в титулатуре Перибсена как знака отождествления царя с солнцем. Связь Сета с Ра, по его мнению, надо рассматривать в контексте защиты Сетом царя, что подтверждается и более поздними источниками. Л.Моренц, наоборот, не связывает это изображение с солнечной природой Сета. По его мнению, такая комбинация двух знаков означает связь Сета с его культовым центром — Омбосом. Древнеегипетское обозначение Омбоса — nbwt («золотой») (Wb. II. 242:4), и, в связи с этим, одним из устойчивых эпитетов Сета является nbwty — «Омбосский» (букв. «Златоградный» или «принадлежащий Золотому (городу)» (Wb. II. 24:6)). Моренц полагает, что таким образом Перибсен подчеркивает связь Сета с Омбосом, поскольку иероглиф (S12), являющийся основным в написании обозначения Омбоса, мог совмещаться со знаком солнца. Соответственно, по его мнению, на рассмотренной выше печати присутствует эпитет nbw, под которым подразумевается Сет.

Наиболее показательным является то, что памятники Перибсена демонстрируют высокую, в представлениях его создателей, связь между солнечным диском и Сетом над серехом. Появление солнечного компонента в титулатуре Перибсена является также признаком отождествления царя с солнцем, а Сет в этой связи является божеством, воплощенным в царе.

Знак солнца над серехом — это изображение солнца в небе над божеством сереха, находящемся в земном мире, и являющимся признаком солнечной природы изображенного божества и царя. Важно и то, что этой композицией Перибсен стремился придать Сету тот же статус, которым наделялся и Хор.

Об этом может свидетельствовать интересное изображение на оттиске его печати: над серехом помещено миксаморфное существо, совмещающее в себе голову животного Сета и тело сокола. Такое изображение может подразумевать два мотива: с одной стороны, выражать сознательное перенесение качеств Хора и его «прерогатив» как бога царского имени на Сета, что было необходимо для обоснования власти Перибсена; с другой — создавать или упрочивать традицию равного почитания Хора и Сета, как богов, «делящих» власть над Египтом.

Главным итогом правления Перибсена явились изменения в государственной и религиозной доктринах. Во время правления следующего после Перибсена царя — Хасехема (Ḫˁi-sḫm — «Воссиял мощный») происходит признание равенства Хора и Сета как двух богов царской власти, поскольку Хасехем берет себе имя Хасехемуи (Ḫˁi-sḫmy — «Воссияли мощные»). Хор и Сет в качестве парных богов изображаются над серехом, но иерархически Сет стоит ниже Хора: он носит только красную корону, в то время как Хор — объединенную корону двух земель Египта. Тем не менее, при Хасехемуи Хор и Сет впервые изображаются как парные соколы, символизирующие объединение страны: имя Хасехемуи выписывается с двумя соколами, которые обозначают Хора и Сета (Ḫˁi-sḫmy ḥtp-nṯrw im.f — «Воссияли оба мощных, в котором упокоились оба владыки»).

В период правления III династии Сет продолжает почитаться в качестве покровителя царской власти — он появляется на рельефах гелиопольской часовни Джосера: в одном случае его изображение помещено над головой самого царя; во втором случае он упоминается в своем аспекте Сета Омбосского — Stš nbwty.

Появление Сета на царском рельефе гелиопольского происхождения не случайно и может рассматриваться как свидетельство наличия культа Сета Омбосского в Гелиополе. Такое почитание Сета Джосером может объясняться тем статусом, который Сет приобрел при Перибсене в качестве «Сета-Ра» и бога, связанного с Омбосом. Джосер стал первым после Перибсена царем, который использовал эпитет nbw в своей титулатуре, но он создал двузначное имя, поместив над знаком nb («золото») знак rˁ («солнце»), и, получив тем самым, имя-титул [Nṯr]i-ẖt nbw — «Нечерхет Золотой».

Как показал О.Д. Берлев, эпитет nbw в составе титулатуры царей нужно понимать именно как «золотой», а не как «омбосский». Однако представляется возможным, что в гелиопольском храме Джосера почитание Сета выводится из его связи с золотом, которая в свою очередь устанавливается через связь Сета с Омбосом, и в этом отношении Джосер продолжает и укореняет традицию почитания Сета, введенную Перибсеном и закрепленную Хасехемуи. Выявление связи культа Сета с Омбосом в период правления Перибсена и временное замещение им Хора существенны для понимания тех идеологических и религиозных предпосылок, которые привели к формированию образа Сета как покровителя царской власти и территории Верхнего Египта уже в Древнем царстве. В пользу того, что именно связь Сета с Верхним Египтом стала определяющей в формировании его культа свидетельствует другой рельеф времени III династии, происходящий из саккарской гробницы Секер-ха-бау (Skr-ḫȝ-bȝw), где сообщается о наличии у Сета культового объекта: Сет изображен вместе со святилищем pr-wr, которое является одним из основных культовых объектов Верхнего Египта.

Подводя итог рассмотрению развития образа Сета на ранних этапах египетской истории, можно констатировать, что его культ должен был быть связан с царской властью и иметь большое значение еще в додинастическое время, что угадывается по контексту отдельных памятников и ввиду наличия имени Сета в титулатуре цариц. Объединители Египта были почитателями Хора, и при них богом царского имени, воплощенным в царе, был именно Хор; но при Перибсене, на основе неизвестных нам в деталях, более ранних представлений, происходит перенос качества солнечного бога, воплощенного в царе, с Хора на Сета. При Хасехемуи два бога уравниваются, а за Сетом окончательно закрепляются прерогативы бога царской власти и владыки Верхнего Египта, что сохраняется и в период Древнего царства.


_______________________________

АПИС

Священный бык Апис (егип. Ḥpj) в Мемфисе считался воплощением бога Птаха, творца богов и людей, и символом плодородия. Согласно Манефону, культ Аписа был установлен уже при второй египетской династии царем Кайехом одновременно с культом быка Мневиса в Гелиополе.

Вторая династия, как и первая, имела резиденцию в Мемфисе, но родом была из верхнеегипетского Тиниса близ Абидоса, где главным культом был культ Осириса, которому Апис был также посвящен. Бык, обладавший набором определенных качеств, содержался при храме, и почитался как живое воплощение Осириса (который сам носил эпитет «бык дуата», т.е. «бык преисподней»). Плутарх утверждал, что Апис является одухотворенным образом Осириса. В то же время для народа он был, по словам Страбона, самим богом, идентичным Осирису.

Точно так же, как и Осирис, Апис пребывал в самом близком соотношении с Нилом. Из многочисленных примет, которые должен был иметь Апис (Элиан насчитывает их 29, это черный цвет быка, с белым треугольником на лбу, с пятном в виде сокола на спине, нарост в виде скарабея под языком, и т.д.), одна — это обнаружение жрецами нового Аписа (после смерти прежнего быка) должно было приходиться на начало половодья, после долгого сезона засухи.

С разливом Нила связан и один из главных праздников года посвященных Апису. Поскольку наполнение пересохшего Нила обильными водами отождествлялось с воскрешением Осириса, то и Апис (как воплощение Осириса) также имел непосредственное отношение к половодью. Ему приносились обильные дары, дабы воды было достаточно для богатых урожаев, но не слишком много, чтобы от наводнения не было ущерба.

Древнейшие изображения Аписа относятся к началу III тысячелетия до н.э. Очень много скульптур и картин, посвященных Апису и дошедших до нас, относятся к птолемеевской эпохе (IV-I вв. до н.э.). В эллинистическую эпоху культ Аписа проник и на территорию Греции, как об этом свидетельствуют находки из Халкиды и Приены. Но широкого распространения он не получил. Несколько крупных и мелких скульптурных изображений Аписа было найдено и в Риме, куда, в свое время, египетские культы тоже проникали.


ХАПИ

Хапи (егип. Ḥˁpj) — бог Нила и покровитель урожая в египетской мифологии. Хапи олицетворял ежегодный разлив (ḥˁpj) великого Нила, богатого плодородным илом, позволявшим египтянам выращивать хорошие урожаи зерновых культур по берегам этой реки. Его имя означает «Единственно текущий», что подразумевает течение Нила. Хапи был так же известен как «Повелитель рыб и птиц болотных», «Повелитель реки несущей растения». Хапи изображали как полноватого мужчину в набедренной повязке, с отвислой грудью и большим животом.

Во время ежегодных разливов, Нил затоплял земли и насыщал их плодородным илом, поэтому Хапи был противоположностью безжизненных пустынь и символизировал плодородные земли. Большая грудь и живот, которыми обладал Хапи, в представлении египтян, символизировали изобилие и плодородие Нила. Его кожа, которую рисовали на одних фресках синего, а на других зеленого цвета символизировала речную воду, которая бывает голубой или зеленоватой в зависимости от сезона.


В эллинистический период Египта, Хапи был замещен Нилом (Νείλος) — греческим богом реки. Продолжая египетскую традицию, греки и римляне также считали бога реки первоисточником и хранителем всей жизни в Египте. Гомер, Геродот и другие ученые мужи не отделяли Египет, как страну, от реки, на берегах которой и концентрировалась, в основном, жизнь, и поэтому называли реку тем же именем — Египет (Αἴγυπτος). Название же реки Нил этимологизируется от обильных наносов ила во время ежегодных разливов.¹

«Лишь у Египта очнулась [Ио], мне сродного, что называют
Нилом сооттичи, ибо из года в год постоянно
Он разливается, будто вступая со влажной землею
В брак, и наносит на пашни новый ил плодородный.»
(Нонн. Деяния Диониса III, 280)

________________________
[1] Νείλος ~ νεός + ἰλύς
Νεῖλος ὁ Нил, река в Египте Hes., Her.
νεός (-οῦ) ἡ (sc. γῆ) целина, новина или паровое поле Xen.
νειός ἡ поле под паром, новина, тж. пашня Hom., Hes.
ἰλύς (-ύος) ἡ ил, грязь, тина, осадок (τὰ στόματα ἰλὺν πολλέν λαμβάνοντα Plut. — сильно занесенное илом устье реки);
εἰλύς (-ύος) =ἰλύς adj. илистый, покрытый илистыми наносами (Αἴγυπτος Her.).

Изображали Нила антропоморфно, в венке из тростника, с Рогом изобилия, в окружении шестнадцати детей (которые, якобы, символизируют оптимальное число локтей, на которое должен подняться уровень воды в Ниле во время половодья). Таким он выглядит на копии эллинистической статуи II в. до н.э., найденной в XVIII в. во время раскопок в Риме, и хранящейся в Ватиканских музеях (несколько таких римских копий, но меньшего размера, находятся в других собраниях, в том числе в Национальном музее в Праге). Из произведений европейских скульпторов, наиболее известен Нил на «Фонтане четырех рек» Бернини (1648-1651), расположенном посреди Навонской площади в Риме.


ТИБЕРИН

Тиберин (лат. Tiberinus) — в римской мифологии гений реки Тибр, самый почитаемый из римских речных богов. Согласно римским преданиям, которые содержатся у Варрона, Ливия, Вергилия, легендарный царь Тиберин Сильвий, девятый в списке царей Альба-Лонги, утонул в реке Альбула (Albula), после чего река была переименована в Тибр (лат. Tiberis, ее нынешнее итальянское название Tevere). В Риме Тиберину был посвящен храм на Тибрском острове, где его почитали под именем Отца Тибра (Pater Tiberinus).


Согласно Вергилию, Тиберин оказывал помощь Энею в его путешествии, подсказав ему двигаться в Лаций, и дав много других ценных советов. Фиванская прорицательница Манто после своего переселения в Италию родила от Тиберия сына Окна.²

Согласно другим легендам, Тиберий нашел Ромула и Рема и отдал их волчице, потерявшей своих волчат, которая вскормила близнецов. После этого он спас мать братьев весталку Рею Сильвию, приговоренную к казни за нарушение обряда безбрачия, и женился на ней.

В период ранней Римской Республики культ Тиберия продолжал существовать в виде праздника Волтурналий, посвященных Волтурну (Volturnus — «бушующие воды»). Из статуй Тиберина наиболее известны две: одна датируется I в. н.э. и была некогда установлена (вместе со статуей бога Нила) перед храмом Исиды и Сераписа на Марсовом поле (нынешняя Навонская площадь в Риме — «Пьяцца-Навона»). Еще одна пара колоссальных статуй Тиберина и Нила с XVII в. украшает фонтан перед Капитолийским дворцом, резиденцией римского сената.
________________________
[2] Ὄκνος ὁ Окн, сын Тиберия и Манто. В переводе с греческого, ὄκνος означает «медлительность, нерешительность, вялость». После смерти Окн был приговорен Аидом к вечному, бессмысленному труду в царстве мертвых, старик плел соломенный канат, пожираемый с другого конца ослом. Окн символизирует бесконечную работу, и подвергся он такому наказанию за то, что никак не хотел умирать.


АХЕЛОЙ

Ахелой (Ἀχελῷος) — бог одноименной реки в Акарнании; по Гесиоду, сын Океана и Тефии; по Алкею, сын Океана и Геи; по Гекатею, сын Гелиоса и Геи. Отец сирен, Гипподаманта и Ореста. Согласно мифам, Ахелой сватался к Деянире (Δηάνειρα), дочери царя Энея (Οἰνεύς), но в лице Геракла встретил соперника также добивавшегося Деяниры.

«Еще в Плевроне у отца Ойнея
Я испытала ужас сватовства,
Как ни одна этόлянка. Меня
Сам Ахелой присватал, бог речной.
Просил отца, являясь в трех обличьях:
Тельцом вбегал он, змеем приползал
Чешуйчатым, показывался мужем
Быкоголовым. С бороды косматой
Текли обильно струи ключевые.»
(Софокл «Трахинянки» 6-14, монолог Деяниры)

В единоборстве с Гераклом за обладание прекрасной царевной, Ахелой из великана превратился в змея, а когда и это не помогло — в быка с могучими рогами. Во время сражения с Ахелоем-быком Геракл отломил ему один рог, который превратился в Рог изобилия (в других вариациях, Геракл вернул Ахелою обломаный рог взамен на Рог изобилия).

Здесь на лицо явное смешение более древних (заимствованных у египтян) традиций изображать гения реки в виде быка и позднюю антропоморфную иконографию с неотъемлемым атрибутом — Рогом изобилия. Кроме того, если вспомнить еще одного гения реки Нил — Агатодемона, которого изображали и антропоморфно, и в образе змея, и в виде змея с человеческой (Сераписа) головой, то мы увидим, что гений реки Ахелой вобрал в себя все образы речных богов разных религиозных школ Египта.

«Через фейсоэйскую землю протекают речки, впадающие в Алфей: Милаон, Нус, Ахелой, Келадон и Налиф. Есть еще две реки, носящие одинаковое имя с аркадским Ахелоем, но более известен тот Ахелой, который протекает через Акарнанию и Этолию и впадает в море против Эхиднейских островов. Гомер в Илиаде (XXI, 194; XXIV, 614) называет Ахелоя царем всех рек…» (Павсаний. Описание Эллады. Аркадия. XXXVIII:7)

«Царем всех рек» Гомер называет Ахелоя, видимо, потому, что тот повлиял на иконографию остальных речных богов. Причем, очевидно, что Ахелой не является «законодателем мод», но мифы, в которых гений реки принимает образы быка, змеи и человека, связаны именно с ним.

На ранних греческих монетах речные боги встречаются сначала в виде быка с человеческим лицом, либо антропоморфно (как правило, в образе юношей), но с бычьими рогами.

«Пеплос ткала [Гармония]³ и на ткани узорчатой изображала
Праначальную землю посередине, вокруг же
Небо округлое выткала в звездах разнообразных,
Билися о прибрежье снизу волны морские,
Реки по ткани струились в облике туров рогатых,
Но с человеческим ликом, сверкали смарагдом потоки».
(Нонн. Деяния Диониса XLI, 294)
________________________
[3] Ἁρμονία, ион. Ἁρμονίη ἡ Гармония, богиня миропорядка (дочь Арея и Афродиты, жена Кадма, мать Ино, Семелы) HH., Hes., Pind., Plut.

В Ионии бык с лицом человека чеканился с VIII-VII в. до н.э. В чекане сицилийского города Гелы протома человекоголового быка, изображающего божество реки Геласа, появляется около 495 до н.э. Позднеклассического быка Ахелоя можно видеть на реверсе дидрахмы Неаполя конца 4-го века до н.э. Эллинистический вариант Ахелоя, молодого и безбородого (а, может, просто бритого, мода на бритье пошла от Александра Македонского), размещен на аверсе статера Акарнанийской Федерации конца III века до н.э.

Позднее речные боги стали изображаться в виде возлежащих бородатых мужей с венками на голове, с Рогом изобилия и сосудом, из которого вытекала (брала свое начало) река. Если река была небольшая, гения изображали безбородыми. Источники, ручьи и притоки больших рек охраняли нимфы, в образе прекрасных дев.

__________________________________

Фокея (Φώκαια), Иония. Гекта (EL 2.59g), ок. 625-522 до н.э.
Av: голова гения одноименной реки Герма (Ἕρμος) в образе быка с человеческой головой; справа — тюлень; Rv: квадратное поле.
__________________________________

Фокея (Φώκαια), Иония. Гекта (EL 2.65g), ок. 521-478 до н.э.
Av: голова гения одноименной реки Герма (Ἕρμος) в образе быка с человеческой головой;
Rv: квадратное поле разделенное на четыре части.
__________________________________

Левкада (Λευκάς, -άδος), Акарнания (Ακαρνανία, западное побережье Пелопоннеса). Магистрат Ликург.
Статер (AR 25mm, 10.07g), ок. 250-200 до н.э.
Av: голова Ахелоя (Αχελώος), гения одноименной реки в образе быка с человеческой головой; [ΛYKOYPΓOΣ] (слева);
Rv: Аполлон на троне, в правой руке держит лук; AKAPNANΩN
__________________________________

Тирион (Θύριον, Θύρρειον), Акарнания (Ακαρνανία). Магистрат Менандр. Статер (AR 26mm, 9.71g), ок. 168-160 до н.э.
Av: голова Ахелоя, гения одноименной реки в образе быка с человеческой головой; MENANΔPOΣ
Rv: Аполлон на троне, в правой руке держит лук; ΘYPPHΩN
__________________________________

Гела (Γέλα), Сицилия. Дидрахма (AR 20mm, 8.67g), ок. 490-480 до н.э.
Av: всадник во фригийском шлеме с занесенным копьем в руке;
Rv: протома быка Геласа, гения одноименной реки; ГEΛAΣ
__________________________________

Гела (Γέλα), Сицилия. Тетрадрахма (AR 25mm, 17.38g), ок. 480-470 до н.э.
Av: бородатый возница правит бигой, запряженной парой лошадей; выше — крылатая Ника;
Rv: протома быка Геласа, гения одноименной реки; ГEΛAΣ
__________________________________

Гела (Γέλα), Сицилия. Тетрадрахма (AR 23mm, 17.26g), ок. 420-415 до н.э.
Av: возница правит бигой, запряженной парой лошадей; выше — крылатая Ника с лавровым венком в руках;
Rv: протома быка Геласа, гения одноименной реки; ГEΛAΣ (retrograde).
__________________________________

Гела (Γέλα), Сицилия. Тетрадрахма (AR 26mm, 16.97g), ок. 415-405 до н.э.
Av: возница правит квадригой; выше — орел; внизу — колос; ГEΛΩIΩN
Rv: протома быка Геласа, гения одноименной реки; выше — зерно; ГEΛAΣ (retrograde)
__________________________________

Гела (Γέλα), Сицилия. Тетрадрахма (AR 27mm, 17.77g), ок. 465-450 до н.э.
Av: возница правит бигой, запряженной парой лошадей, огибая ионическую колонну, отмечающую поворот беговой дорожки ипподрома (серия монет, выпущенная в честь победы на Олимпийских Играх); в обрезе — колос;
Rv: протома быка Геласа, гения одноименной реки; ГEΛAΣ
__________________________________

Гела (Γέλα), Сицилия. Дидрахма (AR 20mm, 7.97g), ок. 490-480 до н.э.
Av: всадник с занесенным копьем в руке;
Rv: протома быка Геласа, гения одноименной реки (Γέλας); ГEΛA
__________________________________

Гела (Γέλα), Сицилия. Тетрадрахма (AR 16.88g), ок. 440-430 до н.э.
Av: возница правит квадригой; выше — крылатая Ника с лавровым венком в руках; ГEΛOION (retrograde).
Rv: Ника надевает лавровый венок на голову Геласа Сосиполиса (Σοσίπολις — оберегающий город), гения одноименной реки и города; ΣOΣIПOΛIΣ (retrograde).
__________________________________

Лаус (Laus, греч. Λᾶος), Лукания. Статер (AR Nomos 17mm, 8.06g), ок. 490-470 до н.э.
Av: гений реки Лаос в образе быка с человеческой головой стоит влево, голова повернута назад; ΛAΣ (retrograde).
Rv: речной бог Лаос в образе быка с человеческой головой стоит вправо; ΛAΣ (retrograde).
__________________________________

Неаполь (Νεόπολις), Кампания. Дидрахма (AR 7.42g), ок. 400-380 до н.э.
Av: голова покровительницы города Партенопы в диадеме;
Rv: гений реки Ахелой в образе быка с человеческой головой; NEOΠOΛITHΣ
__________________________________

Неаполь (Νεόπολις), Кампания. AR 19mm (7.21g), ок. 275-250 до н.э.
Av: голова покровительницы города Партенопы в диадеме; справа трофей;
Rv: гений реки Ахелой в образе быка с человеческой головой, над ним крылатая Ника несущая лавровый венок; IΣ / NEOΠOΛITΩN

• Неаполь был основан греческими поселенцами в VIII веке до н.э. под названием Партенопея (Παρθενόπεια), по имени мифологической сирены Партенопы. Партенопа (Παρθενόπη), по местному поверью, была дочерью Ахелоя. Не пережив, что Одесей, услышавший волшебное пение сирен, избежал смерти, Партенопа вместе со своими сестрами сиренами бросилась в море с высокого обрыва. Близ места, где море выбросило ее тело на берег, была основана Партенопея, а Партенопа стала покровительницей города.
__________________________________

Гирия (Ὑρία), Кампания. AR 19mm (7.65g), ок. 405-400 до н.э.
Av: голова Афины в аттическом шлеме, украшенном изображением совы;
Rv: бык с человеческой головой; YPINA[ΙΩΝ] (retrograde)
__________________________________

Калы (Cales), Кампания. Æ 21mm (7.33g), ок. 265-240 до н.э.
Av: голова Аполлона в лавровом венке, справа петух; CALENO
Rv: бык с человеческой головой, над ним — лира; Δ (внизу).

• Калы (Cales, ныне Calvi) — город в северной Кампании, к северо-востоку от Неаполя. Земли там славились плодородием, а глина — пригодностью для гончарного дела. [Страбон. V.237; Полибий. III.91; Вергилий. «Энеида». VII.728; Тацит. IV.27; VI. 15.]
__________________________________

Катана (Κατάνη), Сицилия. Тетрадрахма (AR 26mm, 17.31g), ок. 461-450 до н.э.
Av: крылатая Ника с венком в руке; KATANE
Rv: речной бог Аменан (Amenanus, греч. Ἀμένας) в образе быка с человеческой головой, над ним — лавровая ветвь, внизу — рыба.
__________________________________

Алонтион (Ἀλόντιον), Сицилия. Æ 19mm (6.34g), ок. 241-210 до н.э.
Av: голова во фригийском шлеме;
Rv: речной бог в образе быка с человеческой головой, извергающий изо рта воду; в обрезе — краб; AΛONTINΩN
__________________________________

Тавромения (Tauromenion), Сицилия. Дилитра (Æ 14.51g), ок. 338-336 до н.э.
Av: голова Аполлона Архагета (Ἀρχηγέτης, родоначальник) в лавровом венке; APXAΓETAΣ
Rv: бык с человеческой головой; слева виноградная гроздь; TAYPOMENITAN
__________________________________

Панорм (финик. название города — Сус), Сицилия. Литра (Æ 24mm, 11.77g), ок. 336-330 до н.э.
Av: голова Геры Лакинии в высокой стефаноме (στεφάνωμα), украшенной узором;
Rv: бык с человеческой головой, над ним — голова Гелиоса, окруженная лучами.
__________________________________

Гелон (тиран Сиракуз в 485-478 до н.э.). Сиракузы, Сицилия. Тетрадрахма (AR 23mm, 16.99g).
Av: бородатая голова речного бога одноименной реки Алфея с бычьими рогами и ушами;
Rv: в квадратном поле — два ячменных зерна; ΣYRA

• Алфей (Αλφειός) — главная река Пелопоннеса, протекающая через Аркадию и Элиду и впадающая в Ионическое море. Главные притоки Алфея: слева — Карнион, Ахелой, Диагон; справа — Гелиссон, Бренфеат, Ладон, Ериманф, Кладей (у Олимпии).

Алфей берет начало в горах Парнов близ Филаки и течет в направлении к северу до окрестностей Тегеи. Отсюда он ныне, принимая название Сарандапотамо, поворачивает на северо-восток и исчезает в катабофрах (подземной расселине). Прежде же он направлялся на северо-запад, у гор Βόρειον исчезал под землей, появлялся снова близ Асеи, опять скрывался в катабофрах и, наконец, вторично появлялся у южного входа на равнину Мегалополя, близ Пег: до города Герайи он направлялся к северо-западу, отсюда к западу и, миновав Олимпию, впадал в Ионическое море, образуя границу между Трифилией и Элидой.

Частое скрывание реки под землей дало содержание мифу о преследовании Алфеем нимфы Аретусы. Алфей, обуреваемый страстью, гонится за нимфой и по земле и под земле й. Аретуса взмолилась к Артемиде, и та превратила ее в подземную реку, благодаря чему Аретуса пересекает Ионическое море и выходит на поверхность на острове Ортигия (в гавани Сиракуз) и превращается там в источник. Но Алфей превратившись в реку, ныряет в море и, вынырнув у Ортигии, настигает Аретусу и сливается с ней в любовной страсти.

«То, что Алфей, протекая через море, там сливает свои воды с водою источника, этому я не могу не верить, зная, что этот факт подтверждает и бог в Дельфах. Он, посылая коринфянина Архия вывести колонию в землю сиракузян, между прочим, сказал в стихах следующее:

«Остров некий лежит, Ортигия, в море широком,
Против страны Тринакрийской, где устье Алфея сливает
Воды свои с прекрасно текущим ручьем Аретузы».

Именно потому, что с Аретузой сливаются воды Алфея, я убежден, и создалась легенда о любви этой реки.
(…)
То же самое, что с Алфеем, происходит и с другой рекой в Ионии: ее истоки находятся на горе Микале, затем она, пройдя через море, лежащее между двумя странами, вновь появляется на свет около Бранхид у пристани, называемой Панормом. И это так на самом деле.»
(Павсаний «Описание Элиды»)

__________________________________

Агафокл (317-289 до н.э.). Сиракузы, Сицилия. Тетрадрахма (AR 25mm, 17.01g), ок. 310-305 до н.э.
Av: голова Аретусы (Ἀρέθουσα), украшенная венком из тростника; вокруг головы — три дельфина; ΦΙ
Rv: возница правит квадригой; выше — трискелион; ΣΥΡΑΚΟΣΙΩΝ / AI
__________________________________

Неаполь (Νεόπολις), Кампания. AR 19mm (7.23g), ок. 300-275 до н.э.
Av: голова Артемиды Алфейской в диадеме; APTEMI
Rv: гений реки Ахелой в образе быка с человеческой головой, над ним крылатая Ника несущая лавровый венок; NEOΠOΛITΩN / ΘE
__________________________________
• В другом варианте этого сказания вместо Аретусы выступает аркадская Артемида (см. монету выше), которую Алфей преследует или до Летрин в Элиде, где Артемида делает себя неузнаваемой, обмазавшись илом, или до Ортигии. В обоих этих местах находились храмы Артемиды Алфейской (Ἀλφειαία).

Кстати, по поводу преследования Алфеем нимфы и на земле и под землей… Поскольку сложно представить каким образом бык Алфей мог преследовать Аретусу под землей, логично предположить, что Алфей, как и Ахелой, был склонен к перевоплощениям, и под землей преследовал нимфу в образе змея (подобно тому, что изображен на нижеследующих монетах).
__________________________________

Катана (Κατάνη), Сицилия. Тетрадрахма (AR 26mm, 17.07g), ок. 460-450 до н.э.
Av: крылатая Ника с тенией (taenia) в руке; KATANAION
Rv: речной бог Алфей в трех ипостасях: в образе быка с человеческой головой, вверху — антропоморфно, внизу — в виде водяной змеи (ὓδρᾱ, гидра).
__________________________________

Сиракузы, Сицилия. Тетрадрахма (AR 24mm, 17.29g), ок. 460-440 до н.э.
Av: голова Аретусы, украшенная ниткой жемчуга; вокруг головы — четыре дельфина; ΣΥΡΑΚΟΣΙΟΝ.
Rv: возница правит бигой; выше — крылатая Ника с лавровым венком в руках; в обрезе — водяная змея (ὓδρᾱ, гидра).

• Изначально город Сиракузы располагался лишь на небольшом острове Ортигия, и лишь позднее распространился на северо-запад, заняв полуостров, выступающий в море. Остров Ортигия, лежащий ниже уровня остальных частей города, представлял собой укрепленный пункт и служил акрополем. Знаменитый источник Аретуса, о котором и повествует вышеизложенное предание, пересох после землетрясения 1170г. н.э.
__________________________________

Ольвия (Ὀλβία), Скифия. Æ 25mm (10.14g), ок. 330-250 до н.э.
Av: голова гения одноименной реки (ныне Днепр) Борисфена с бычьими рогами;
Rv: топор и горит с луком внутри; ΟΛΒΙΟ
__________________________________

Пиакос (Пιακός), Сицилия. Гемилитрон (Æ 18mm, 5.79g), 420-400 до н.э.
Av: рогатая голова гения реки в лавровом венке; ПIAKIN[ΩN]
Rv: охотничья собака вцепилась в горло антилопы; слева желудь, справа дубовый лист.
__________________________________

Гела (Γέλα), Сицилия. Æ 17mm (3.17g), ок. 420-405 до н.э.
Av: голова Геласа, гения одноименной реки, в антропоморфном образе с бычьими рогами; ΓΕΛΑΣ
Rv: гений реки Гелас в образе быка, над ним — оливковая ветвь.
__________________________________

Гела (Γέλα), Сицилия. Æ 16mm (3.48g), ок. 420-405 до н.э.
Av: голова Геласа, гения одноименной реки, в антропоморфном образе с всклокоченными волосами и бычьими рогами; слева — зерно;
Rv: гений реки Гелас в образе быка; вверху — оливковый листок; ΓΕΛΑΣ
__________________________________

Гела (Γέλα), Сицилия. Дидрахма (AR 20mm, 8.19g), ок. 420 до н.э.
Av: внутри оливкового венка голова гения реки Геласа с бычьими рогами;
Rv: воин на коне во фригийском шлеме, поражающий копьем гоплита.
__________________________________

Катана (Κατάνη), Сицилия. Драхма (AR 19mm; 4.20g), ок. 410 до н.э.
Av: рогатая голова речного бога Аменана в диадеме, вокруг — две рыбы и рак; AMENANOΣ;
Rv: возница правит квадригой; выше — крылатая Ника с лавровым венком в руках.
__________________________________
_
Камарина (Καμάρινα), Сицилия. Дидрахма (AR 8.24g), ок. 415-405 до н.э.
Av: рогатая голова Гиппариса (Ἵππαρις), гения одноименной реки, протекающей близ города Камарины; KAMAPINAIO
Rv: Камарина, нимфа одноименного болота, через которое протекала река Гиппарис, и покровительница одноименного города, сидящая на лебеде.
__________________________________

Камарина (Καμάρινα), Сицилия. Дидрахма (AR 8.57g), ок. 415-405 до н.э.
Av: рогатая голова Гиппариса (Ἵππαρις), гения одноименной реки, протекающей близ города Камарины; справа и слева — рыбы;
Rv: Камарина, нимфа одноименного болота, через которое протекала река Гиппарис, и покровительница одноименного города, сидящая на лебеде; справа и внизу — рыбы; KAMAPINA
__________________________________

Камарина (Καμάρινα), Сицилия. Дидрахма (AR 8.14g), ок. 415-405 до н.э.
Av: рогатая голова Гиппариса (Ἵππαρις), гения одноименной реки, протекающей близ города Камарины; справа и слева — рыбы, по краям — орнамент в виде волн;
Rv: Камарина, нимфа одноименного болота, через которое протекала река Гиппарис, и покровительница одноименного города, сидящая на лебеде; справа и внизу — рыбы; KAMAPINA
__________________________________
_
Камарина, Сицилия. Гемилитра (AR 0.37g), ок. 410 до н.э.
Av: рогатая голова речного бога Аменана (Amenanus, греч. Ἀμένας);
Rv: афластон (ἄφλαστον), по краям — шесть точек; KAMA (retrograde).
__________________________________

Акрагант (Ἀκράγας), Сицилия. Гемилитрон (Æ 26mm, 17.84g), ок. 400-380 до н.э.
Av: рогатая голова гения одноименной реки и города Акраганта в диадеме; ΑΚΡΑΓΑΣ
Rv: орел на колонне, слева — краб.
__________________________________

Селинунт (Σελινούντος), Сицилия. Дидрахма (AR 8.19g), ок. 450-440 до н.э.
Av: Геракл укрощает Минойского быка; ΣΕΛΙΝΟΙΤΟΝ
Rv: рогатый бог одноименной реки Гипсас совершает возлияние из патеры на алтарь, вокруг которого обвивается змей; в левой руке держит лавровую ветвь; в поле справа цапля, над ней лист сельдерея (σέλινον); ΗΥΨΑΣ

• Тип аверса с Гераклом, покоряющим минойского быка, Ллойд (Albert Hugh Lloyd) считал косвенным указанием на то, что Селинунт прежде назывался Гераклея Минойская (Ἡράκλεια Μινῴα). Согласно Геродоту, Гераклея Минойская — это «древнегреческая колония на юго-западе Сицилии, основанная жителями Селинунта и называвшаяся Миноя». В этой связи любопытен факт, что в Элиде (северо-запад Пелопоннеса) есть река с тем же названием (Селинунт), которая является одним из притоков Алфея. Не отсюда ли родом были греческие колонисты, обосновавшиеся на Сицилии и перенесшие родные названия на новую родину? Павсаний, описывая Элиду, упоминает реку Минию (Μινυήιος), которая созвучна Миное (Μινῴα), якобы, прежнему названию сицилийского Селинунта: «относительно реки Анигра все аркадяне согласны в том, что в древности она называлась Минией».
__________________________________

Селинунт (Σελινούντος), Сицилия. Тетрадрахма (AR 17.34g), ок. 450 до н.э.
Av: Артемида правит квадригой, рядом в колеснице Аполлон целится из лука; ΣΕΛΙΝΟΝΤΙΟΣ (retrograde).
Rv: рогатый бог реки Селин (Σελινοΰς, приток Алфея) совершает возлияние перед алтарем; рядом с алтарем — петух; справа на постаменте — бык, над ним — лист сельдерея (σέλινον), от которого, якобы, и происходит название места и реки; ΣΕΛΙΝΟΣ
__________________________________

Нерон (54-68). Смирна, Иония. Æ 20mm (3.79g), ок. 68г. Магистрат Тиберий Клавдий Иероним (Tiberius Claudius Hieronymus).
Av: крылатая Немезида; ЄПI TI KΛAYΔIO IЄPΩNYMOY
Rv: гений одноименной реки Мелес (Μέλης) лежит, опираясь локтем на сосуд, из которого льется вода; на голове — венок, в правой руке — тростник; CTPATI KΛAСΩC ANΔPOY / CMYP
__________________________________

Каракалла (198-217). Сердика, Фракия. Æ 27mm (15.79g).
Av: бюст Каракаллы в лавровом венке; AYT K M AYP ANTΩNINOC
Rv: гений одноименной реки Искос (Οἰσκός, Oeskus, ныне река Искыр, София, Болгария); на голове — венок, в правой руке — пучек колосьев, в левой держит ветвь, локтем опирается на сосуд, из которого льется вода; OYΛПIAC CEPΔIKHC
__________________________________
_
Макрин (217-218). Никея, Вифиния. Æ 28mm (12.56g).
Av: бюст Макрина в лавровом венке; AYT K M OΠEΛ CEOYH MAKPEINOC AYГ
Rv: гений одноименной реки Сангарий (Σαγγάριος, Σάγαρις); на голове — венок, сидит опираясь локтем на сосуд, из которого льется вода; в правой руке держит тростник, в левой — ветвь; NIKAIEΩN / CAГAPIC
__________________________________

Антонин Пий (138-161). Рим. Сестерций.
Av: бюст Антонина Пия в лавровом венке; ANTONINVS AVG PIVS P P TR P COS III
Rv: гений одноименной реки Тибр (лат. Tiberis) сидит опираясь локтем на сосуд, из которого льется вода; в левой руке — тростник, правая лежит на проре корабля; TIBERIS S C
__________________________________

Гордиан III (238-244). Кади, Фригия. Æ 37mm (23.06g). Магистрат Марк Юлий Деметрий Омиан (Marcus Julius Demetrius Oumianus).
Av: бюст Гордиана в лавровом венке; AYT K M ANTΩNION ΓOPΔIANON
Rv: гений одноименной реки Герм (Ἕρμος); на голове — венок, в правой руке — тростник, в левой держит Рог изобилия, локтем опирается на сосуд, из которого льется вода; ЄΠI M I ΔHMHTPIOV OYM APX A / ЄPMOC / KAΔOHNΩN
__________________________________

Адриан (117-138). Рим. Денарий (AR 18mm, 3.14g), ок. 134-138г.
Av: бюст Адриана; HADRIANVS AVG COS III P P
Rv: гений реки Нил с Рогом изобилия в левой руке, правой рукой опирается на сосуд, из которого льется вода; слева — гиппопотам; NILVS
__________________________________

Антонин Пий (138-161). Филиппополис, Фракия. Æ 32mm (19.61g). Магистрат Гаргилий Антик (Gargilius Anticus).
Av: бюст Антонина Пия в лавровом венке; AYT AI AΔPIA ANTΩNEINOC
Rv: гений одноименной реки Гебр (Ἕβρος;); на голове — венок, сидит опираясь локтем на сосуд, из которого льется вода; в правой руке — фруктовая ветвь; HГE ГAPГIΛ ANTIKOY (ἡγεμόνος Γαργίλιου Ἄντικου) / ФIΛIППOПOΛEITΩN
__________________________________

Септимий Север (193-211). Тавия (Ταουία), Галатия. Æ 27mm (12.48g).
Av: бюст Септимя Севера в лавровом венке; AY K Λ CЄП CЄYHPOC
Rv: гений одноименной реки Галис (Ἅλυς, Ἅλυος); на голове — венок, сидит опираясь локтем на сосуд, из которого льется вода; в левой руке — ветвь, правая лежит на проре галеры; CЄTP TAOYIANΩN / AΛYC
__________________________________

Адриан (117-138). Рим. Сестерций (Æ 26.54g), ок. 134-138гг.
Av: бюст Адриана в лавровом венке; HADRIANVS AVG COS III P P
Rv: гений реки Нил, в окружении детей, возлежит на берегу реки, опираясь локтем на сфинкса; держит Рог изобилия в левой руке и ветку тростника — в правой; рядом лежит крокодил; один ребенок обхватил Рог изобилия, другой сидит у него на колене, еще один едет верхом на гипопотаме, и один стоит слева, рядом со сфинксом; S C
__________________________________

Наполеон I Бонапарт (в должности командующего Итальянской армией, 1796-1799). Медаль (AR 33mm, 16.58g) в честь покорения Нижнего Египта, 1798г. Парижский монетный двор; Медальеры Брене (Nicholas Guy Antoine Brenet) и Денон (Denon, mint director).
Av: гений реки Нил, в окружении детей, лежит, опираясь локтем на Сфинкса; в левой руке держит Рог изобилия; CONQUETE DE LA BASSE EGYPTE / AN VII
Rv: пирамиды Гизы; DENNON DIR. G. DU / MUSEE C. D. ARTS / BRENET
__________________________________

Людовик XVIII (1815-1824). Франция. Медаль (Æ 50.87mm, 39.79g). Медальеры Эндрю и Деполи (Jean-Bertrand Andrieu & Alexis Joseph Depaulis).
Av: бюст Людовика XVIII; LVDOVICVS XVIII FRANC ET NAV REX / [ANDRIEU F. (сигнатура внизу бюста) / DE PUYMAURIN DIREXIT].
Rv: гений реки Дордонь лежит, опираясь локтем о сосуд, из которого выливается вода, в левой руке держит корабельный руль; позади — мост через реку Дордонь; IVNGENDIS COMMERCIIS / DORDONIAE PONS IMPOSITVS AD LIBVRNVM / M.DCCC.XX / [сигнатура DEPAULIS F.]

• В 1820 году был предпринят проект устройства судоходства по реке Иль (приток реки Дордонь) от Перигё до Либурна. В 20 километрах от Перигё были построены три шлюза и обводный канал длиной 1300 метров, а к 1830 году ввели в эксплуатацию большой мост через этот канал.
__________________________________

Людовик XIV (1643-1715). Медаль (Æ 41mm, 35.68g) в честь захвата Трино и Понтестуры (1643г.). Медальер Може (Jean Mauger); Париж, Франция, 1643г.
Av: бюст пятилетнего Людовика XIV, нового короля Франции и Наварры (с 14 мая 1643г.); LUDOVICUS XIIII. REX CHRISTIANISSIMUS / [сигнатура: J.MAVGER F.].
Rv: гений реки По (лат. Padus) сидит, опираясь о сосуд, из которого выливается вода, в правой руке держит корабельный руль; PADUS LIBER / TRINO ET PONTE STURÆ CAPTIS / M.DC.XLIII / [сигнатура на сосуде: PADUS]
__________________________________

Наполеон I Бонапарт (1804-1814). Франция. Позолоченная медаль (40mm, 40.01g) в память о Тильзитском мире 1807-го года. Медаль работы Эндрю, Дроза и Денона (Andrieu and Droz, engravers; Denon, mint director). Дата чеканки после 1900г.
Av: бюсты императоров в лавровых венках: Наполеона I (Франция) и Александра I (Россия) и короля Вильгельма III (Пруссия); NAPOLEON / ALEXANDER I. / F.GUILLAUME III. / ANDRIEU F. DENON DIR
Rv: гений одноименной реки Неман держит здание в правой руке, левой опираясь на сосуд, из которого льется вода; слева — дерево; NIEMEN / PAIX DE TILSIT / M.DCCC.VII (1807г.)

• 25 июня 1807 года — дата начала переговоров. Армия Наполеона находилась на одном берегу Немана, русская армия и остатки прусской стояли на другом берегу. Наполеон и Александр встретились на плоту, поставленном посредине реки, и около часу беседовали с глазу на глаз в крытом павильоне. Этот павильон и держит в руке гений реки Неман, изображенный на медали.
__________________________________

Григорий XVI (папа Римский 1831-1846). Медаль (AR 43mm, 32.75g) мастера Гирометти (Giuseppe Girometti), 1837г.
Av: бюст Григория XVI; GREGORIVS XVI PONT MAX A VII / [сигнатура: G.GIROMETTI].
Rv: гений реки Тибр с корабельным рулем в правой руке и Рогом изобилия в левой; локтем опирается на урну, из которой вытекает вода; слева волчица с младенцами Ромулом и Ремом; MVSEVM GREGORIANVM EX MON ETRVSCIS / M.DCCC.XXXVII (1837г.)

• Памятная медаль в честь открытия Музея этрусского искусства в Ватикане в 1837 году, основанного по приказу Григория XVI, и названного в честь создателя Григорианским (The Gregorian Museum of Etruscan Art). Основой для его создания послужили находки, обнаруженные при археологических раскопках (с 1828 года) античных поселений в южной Этрурии.
__________________________________

Наполеон I Бонапарт (1804-1814). Франция. Медаль (AR 40.5mm, 38.78g) в честь взятия Неаполя в 1806г., во время революционных войн, и низложения неаполитанских Бурбонов (бежавших в Сицилию). Медаль работы Дроза, Брене и Денона (Droz and Brenet, engravers; Denon, mint director).
Av: бюст императора в лавровом венке; NAPOLEON EMP ET ROI / DENON DIREXT M.DCCC.VI
Rv: гений реки Ахелой в образе быка с человеческой головой, над ним крылатая Ника несущая лавровый венок; под быком — голова Кастора в пилосе; CONQUÊTE DE NAPLES / M.DCCC.VI (1806г.) / BRENET F. / DENON D.
__________________________________

Каролина Бонапарт (королева-консорт Неаполя и Сицилии в 1808-1815). Медаль (AR 23mm, 7.04g) работы Брене (Brenet), XIX в.
Av: бюст Каролины Бонапарт в образе Партенопы (Παρθενόπη), покровительницы города Неаполь; BAΣIΛIΣΣA KAPOΛINH
Rv: гений реки Ахелой в образе человекоголового быка, над ним летящая Ника с лавровым венком; NEOΠOΛITΩN

__________________________________

Солкин В.В.
МЕМФИС: СТУПЕНИ К СПАСЕНИЮ


БОГ, «СТАВШИЙ ЗЕМЛЕЙ»

«Памятник мемфисской теологии» повествует о зависимости Солнца в лице бога Атума и принципа, по которому он творит вселенную, от сил земли и Птаха и о самых важных эпизодах из легендарной драмы Осириса-Хора, сила циклического обновления которой также, согласно тексту, лежит в энергии земли. Эти эпизоды кажутся, на первый взгляд, оторванными друг от друга и, кроме того, «разорванными» в середине рассказом о Птахе и его цивилизующей миссии для Египта. Порой текст даже считали примитивным, пытаясь найти, повинуясь европейской системе мышления, связный рассказ среди важнейших столпов осирического ритуала, которые египтянину не было нужды связывать друг с другом в то, что и так было известно и служило, во многом, осью культуры. Своей структурой текст полностью отвечал нуждам храмового ритуала, повествующего о том, как Хор унаследовал престол своего отца Осириса, а сам Осирис стал плодородным божеством земли Мемфиса, окруженного циклическим движением Солнца.

Ритуал делится на семь архетипических эпизодов. Первым идет ритуальное очищение и «обновление» египетского царя, воссоединившегося со всеми составляющими частями своей плоти (I).

Далее следует «оправдание» Хора — триумф лунного Ока — когда Хор признается легитимным преемником Осириса, вопреки воле Сетха, пытающегося попрать вселенский порядок (II).

Затем начинаются ритуалы «оживления», призванные задействовать сердце Хора; огненная богиня в облике змеи наделяет его могуществом, сиянием и жизнью, необходимыми для того, чтобы править Египтом. Его явление в качестве царя ознаменуется также и тем, что Осирис с этого момента неподвластен разрушительным силам и получает возможность проявить свои плодородные «земные» силы (III).

Прославляют «Владычицу жизни», богиню-сердце Мемфиса, которая поддерживает всю жизнь Обеих земель (IV).

Оживленное сердце и явление богини, несущей жизнь, начинается новый виток трансформаций: Осирис, отождествленный с мемфисским богом земли Птахом-Татененом, «становится землей» в Мемфисе, однако с этого момента его «земная» манифестация рассматривается в космическом измерении, вместе с циклическим движением Солнца (V).

Его возвращение к «земле» сосуществует с явлением Хора как восхваляемого властителя, оплота всего мемфисско-гелиопольского творения (VI).

Наконец, процесс трансформации «завершается» в области горизонта, чтобы позже начаться вновь (VII).

Эта семеричная структура ритуала была для египетского мировоззрения характерной и встречается во многих важнейших храмовых ритуалах, в частности — в ритуале обожествления предков, отправлявшемся издревле в Абидосе. Таким образом, речь идет о некоторых базовых для египетской культуры принципах, на основе которых писали священные тексты, украшали рельефами храмы, проводили ритуалы. Если учитывать древность этих принципов даже по отношению к самим дошедшим до нас египетским памятникам Нового царства и Позднего времени, то становится понятно, почему при соприкосновении с текстом «Памятника мемфисской теологии» следует отставить в сторону логику и последовательность событий: мы понимаем здесь, как и во многих других случаях, лишь самые верхние уровни смысла произведения. На эти семь этапов можно разделить весь текст «Памятника мемфисской теологии», который, в таком случае, предстает как стройная запись последовательных этапов храмового ритуала.


«ОБНОВЛЕНИЕ ЕГИПТА» (I)

В начале текста царь XXV династии Шабака объявляет о своем желании возродить учение Мемфиса посредством нанесения на камень — для вечности — древнего текста, сильно поврежденного временем. Посредством этого благого деяния Шабака становится сыном своего отца, мемфисского Птаха-к-югу-от-стены-его (Ptḥ rsj jnb.f nb Jnbw hḏ), достойным преемником, обновляющим традиции царской власти, дающим Птаху существовать вечно.

«Нашел Его Величество этот [текст], творение предков, которое было изъедено червями, так, что не мог он быть понят от начала до конца. Тогда Его Величество скопировал его заново, так, что стал он лучше, чем прежде, так, что имя его могло длиться и памятник его существовать в доме его отца, Птаха-к-югу-от-стены-его, в вечности, как работа, сотворенная сыном Ра Шабакой для отца своего, Птаха-Татенена, чтобы даровал он жизнь в вечности…»

Затем Шабака прославляет имя Птаха, как венец земного царства, «самозачавшегося» царя, явившегося в облике «Царя Верхнего Египта» и «Царя Нижнего Египта».


«ОПРАВДАНИЕ ХОРА» (II)

Текст обращается к образу Геба, бога земли и отца Осириса согласно гелиопольскому учению. Геб призывает Эннеаду выступить в качестве свидетелей на споре, где он, Геб, должен рассудить два извечно противоборствующие начала — богов Хора и Сетха, претендующих на престол Египта. Обладая всеми регалиями и возможностями судьи, Геб предлагает разделить Египет на две части, причем Сетху достается в качестве царства Верхний Египет — «место, где он был рожден», а Хору — Нижний Египет — «место, где утонул отец его». Разделение царства на север и юг, извечное и традиционное для Египта, таким образом, было предложено Гебом.

Однако вскоре это разделение разочаровывает самого судью и он сожалеет о своем решении, заявляя, что Хору должно принадлежать все царство целиком, ибо он старший сын Осириса. Оно принадлежит Хору, так как «Сын сына моего, Хор, волк Верхнего Египта… перворожденный Хор Открывающий Пути… сын, который был рожден… в день рождения Открывающего Пути».

Как первого ребенка, «открывшего утробу» своей матери Исиды, Геб отождествляет Хора с богом Упуатом, чье имя переводится как «Открывающий Пути» и кто предстает в облике небольшого волка, по следам которого странник может найти дорогу в неизвестной ему пустыне. Также как Осирис, который первым «открыл утробу» своей небесной матери Нут, так теперь Хор, а не Сетх должен властвовать над Верхним и Нижним Египтом. По воле Геба, главы осирической семьи, принцип «материнства» здесь оказывается более значимым, нежели принцип «братства», а передача власти от отца к старшему сыну — более легитимной.


«ЗМЕИ-ВЛАДЫЧИЦЫ» (III)

Хор отныне воцаряется в Египте как «Объединитель Обеих земель» и как властитель, подчинивший себе два противоположных начала — север и юг, готов возложить на чело священные короны-змеи:

«Тогда обвились вокруг чела его две владычицы. Он — Хор, тот, кто является как царь Верхнего и Нижнего Египта, тот, кто объединил Обе земли в номе [Белая] Стена (Jnbw-ḥḏ — Инбу-хедж, т.е. в Мемфисе), месте, где Обе земли были объединены».

Хор, торжествующее лунное око, победившее Сетха, таким образом, защищен и вооружен двумя огненными змеями-богинями, союз которых отражен в переплетении геральдических растений Верхнего и Нижнего Египта — лилии и папируса, растущих у «двойных врат» дома Птаха в Мемфисе. Жизнь процветает вновь, и текст восхваляет этот новый виток развития как свидетельство примирения Хора и Сетха, некое божественное равновесие, необходимое для существования Египта:

«Лилия и папирус были помещены у двойных врат дома Птаха. Это значит — Хор и Сетх, умиротворены и объединены… в доме Птаха, — «Весах Обеих земель», где были взвешены Верхний и Нижний Египет».

Однако эта победоносная коронация не является единственным залогом для возрождения жизни и начала нового этапа существования. Здесь, в Мемфисе, Хор — царственный золотой сокол должен предстать как властитель, вскормленный и взращенный его отцом — Осирисом.

Текст повествует о том, как воцарившийся Хор после своей триумфальной коронации, обращается к судьбе своего отца Осириса, утонувшего в водах Нила. Этот фрагмент на памятнике Шабаки сильно поврежден, однако реконструкция возможна, так как этот же эпизод упоминается в конце «Памятника мемфисской теологии» повторно. Началом повествования служит рассказ об Исиде и Нефтиде, которые ищут Осириса и находят его, бездыханного, погрузившимся в воду:

«Исида и Нефтида смотрели и разыскивали след Осириса и испытывали страх за него. Тогда Хор приказал Исиде и Нефтиде подхватить Осириса, не откладывая, и не дать ему утонуть. И они поспешили и вынесли его на землю… Воссоединился он с дворцом и объединился с богами Татенена, Птаха, владыки лет. Вот, стал Осирис землей в царской резиденции… и явился сын его Хор как царь Верхнего Египта, явился как царь Нижнего Египта в объятиях отца своего, Осириса, [и были] боги перед ним и позади него».

Подобно утонувшему царю, Rex marinus из поздних алхимических текстов, навеянных египетскими образами, Осирис предстает перед богами беспомощным, погруженным в воды, готовые поглотить его и предать забвению. В этом состоянии его вытаскивают из воды по приказу Хора сестры — Исида и Нефтида, после чего Осирис, присоединяясь к божествам Мемфиса «становится землей», почвой и основой для «царской резиденции», в которой является в триумфе его сын и наследник Хор.

Угроза космического хаоса, которым угрожали воды, овладевшие телом Осириса, миновала и мир вновь вернулся к исконному порядку вещей и стабильности, а Египет — к плодородию своих земель, которое обеспечивается присутствием в них Осириса. Царская резиденция устанавливается в Мемфисе и Исида в последний раз взывает к Хору и Сетху с приказом воссоединиться и примириться. Именно этот мир дает возможность Хору реализовать заложенный в нем потенциал.

Далее текст обращается к фигуре бога Птаха и, как уже говорилось, подчеркивает его роль в созидании мира посредством сердца и божественного слова. При этом повествование о Птахе отнюдь не разбивает весь смысл памятника, но, наоборот, дополняет его, объясняя суть того сакрального пространства, в котором Хор, возродившийся солнечный властитель, царствует, опираясь на незыблемость сил земли, поднявшейся из предвечных вод, пространства, сотворенного силой сердца. Хор, таким образом, хранитель и защитник священной системы, установленной Птахом, давшим жизнь всем божественным сущностям, их телам и их Ка.


ИСИДА, «ВЛАДЫЧИЦА ЖИЗНИ» (IV)

После долгого восхваления трудов Птаха, создателя «божественных образов», текст обращается к загадочному образу «Владычицы жизни», подразумевая под этим именем мемфисскую богиню божественного сердца. Она, кормилица и защитница; ее существование на глубинном уровне вовлечено во все этапы процесса существования плодородия земли и возрождения жизни. Текст, говорящий о ней, краток, однако его включение именно в это место текста полностью соответствует роли богини в осирическом ритуале, через сердце которой проходит связь от Осириса к Хору:

«Престол великий, воссоединившийся с сердцами богов в доме Птаха, в месте, где хранят зерно Татенена. Владычица всей жизни, та, кто дает существование Обеим землям».

«Престол великий», исконный символ богини Исиды, посредством изображения которого выписывается ее имя, воплощает здесь идею о преемственности божественной власти, о Хоре, который сидит, словно на троне, на коленях своей великой матери, которая и есть престол — для поколений египетских фараонов. Богиня, принявшая облик престола, прославляется как источник пищи и поддержки, источник активности сердец богов, и, поскольку речь идет о Мемфисе, должна быть отождествлена с Хатхор-Сехмет, солнечным оком Ра. Краткое прославление словно намекает на важнейшую функцию богини, которая более подробно отражена в рельефах и ритуалах храма в Абидосе и, которая, одновременно, наделила жизненными силами все то, что сотворил Птах.


«СТАВШИЙ ЗЕМЛЕЙ»: ОСИРИС И РА (V)

После рассказа о величии и могуществе сил земли, вновь текст возвращается к эпизоду находки тела Осириса, однако, на этот раз в ином, вселенском контексте. Сказано, что после того, как Исида и Нефтида принесли Осириса и положили его на землю, он входит в тайные врата, следуя за «тем, кто сияет в горизонте», шествуя по путям Ра на Великом престоле:

«Он вошел в тайные врата в величии владык вечности, следуя за тем, кто сияет в горизонте, по путям Ра на Великом престоле. Воссоединился он с дворцом и объединился с богами Татененом и Птахом, владыкой лет. Вот, стал Осирис землей в резиденции царской».

Осирис предстает здесь как участник солнечного цикла, бог, в чье земное царство Ра и царь Хор проникают ночью, на пути к своему освобождению, основа плодородия Мемфиса, сила, отождествленная с исконными богами земли — Птахом и Татененом.


ВСЕЛЕНСКИЙ ПРЕЕМНИК: «ОБЪЯТИЕ ГОРИЗОНТА» (VI и VII)

Завершающий эпизод грандиозной ритуальной драмы, фрагменты которой зафиксированы в «Памятнике мемфисской теологии», очень близок к «третьей» части, где проходит коронация Хора, с тем большим отличием, что теперь Осирис уже не беспомощный утонувший царь, но всесильное божество пространства земли, сквозь врата которой совершает свое циклическое движение Солнце. Текст лишь вкратце говорит о торжествующем Хоре, находящемся в объятиях своего отца Осириса, связывая почти воедино две важные ступени: явление в качестве властителя (VI) и объятья отца и сына (VII). Объятья между Хором и Осирисом теперь рассматриваются как воссоединение двух важнейших божественных сил, оживляющих космос, солнечного царя и восточного горизонта, на котором ежедневно «рождается» светило. Время священного момента зари, когда свет на земле приходит на смену мраку, египтяне видели как торжество непрерывности существования, как момент, когда живые и усопшие, ставшие благодаря союзу Осириса и Ра вновь живыми, воссоединяются и пребывают вне разрушительной силы времени. Значимость этого момента подчеркивалась еще в «Текстах пирамид», призывавших Осириса встать и воссоединиться с Хором, заключить сына в объятья:

«О Осирис, — это Хор меж рук твоих.
Он защитит тебя,
Он изменил свой облик, и вновь с тобой,
В имени твоем
«Тот, кто из Светлой земли, откуда выходит Ра».¹
Заключил ты руки свои вокруг него,
Вокруг него, не покинет он тебя.
Не даст Хор тебе быть утомленным,²
Поверг Хор врага твоего под стопы твои,³
Чтобы ты жил»…
_____________________
[1] Ахет (Ȝḫt) — восточный небосвод, место восхода солнца.
[2] «Утомленный сердцем» — покойник.
[3] Попирание ногой врага связано с символизмом триумфа, победы над врагом.

Хор и Осирис неотделимы друг от друга, даже тогда, когда Хор восходит на престол после погребения своего отца, так как божественная сила царской власти перетекает от одного царя к другому, не изменяя при этом своей сути. Именно об этой передаче энергии, о непрерывности жизни при всем разнообразии ее форм, об объединении живого и того, что лишь внешне считается мертвым, через вселенские объятья богов и говорит «Памятник мемфисской теологии». Объединение Хора, воплощающего собой жизнь и Осириса, победившего смерть, осуществляется через силу сердца и посредством преемственности божественной власти ведет к процветанию и ежегодному спасению Египта, земного царства, где правит небесный Хор, служащий своим истокам — божественному потустороннему пространству Осириса.


ПРАЗДНЕСТВО СОКАРА

Возрождение Осириса силами земли было одним из важнейших эпизодов цикла знаменитых осирических мистерий месяца Хойяк. Тело Осириса трансформировалось в бога Сокара, т.е. приняло облик мертвой формы, таящей в себе жизнь.

Еще в «Текстах пирамид» Сокар, с которым отождествляется царь, выступает как бог очищения и погребального ритуала, приветствующий умершего и обеспечивающий его пропитанием. Тексты напрямую называют мертвого Осириса Сокаром и именно в таком облике видит своего умершего отца Хор.

Тело Осириса поднимают на ладью Сокара и затем помещают в тайную «Обитель Сокара». Осознание Сокара как бога смерти присутствует и в «Текстах саркофагов» и в «Книге мертвых», где он предстает как великая сила земли, Птах-Сокар, «владыка Ро-Сетау», т.е. путей, идущих сквозь иной мир.

В культе Сокара, пожалуй, внешне самом мрачном из всех культов египетских божеств, состояние смерти, которым повелевает божество, подчеркивается и его эмблемами: нос и корма ладьи Сокара Хену увенчаны головами или черепами орикса, сама она сделана из костей мертвых животных, в ее центре — огромный песчаный холм или же «тайный» ковчег, шетаит, увенчанный мертвым соколом, распростершим свои крылья на песке, внутри которого скрыто тело Осириса — источник новой жизни, переродившейся посредством пребывания в земле.

Именно шетаит упоминается как место погребения Осириса под защитой Сокара; таким же образом назывались его гробницы, расположенные в различных номах, которые сегодня принято называть «осирийонами»: «О ты, чье тело скрыто в великом святилище шетаит в Гелиополе», — гласит текст папируса Бремнер-Ринд, обращаясь к Осирису; Гелиополь, как главное место погребения Осириса называет и папирус Жюмильяк, уточняя, что бальзамирование тела бога проходило в Мемфисе, откуда первую мумию перевезли в Гелиополь. При этом тело было помещено в шетаит тогда, когда все части тела Осириса были собраны воедино, — об этом сообщают заклинания на стенах осирических святилищ храма в Дендере, которые уточняют, что именно в шетаит должны быть помешены фигурки Сокара-Осириса, изготовленные во время храмовых мистерий, после того, как они год находились в храме и в процессе праздничного ритуала на замену им готовились новые образы бога. Шетаит, таинственный ковчег и культовая святыня Сокара была как бы материализацией некоей универсальной гробницы Осириса, местом его трансформации, воспроизвести которую можно было в любом месте, где проходил соответствующий ритуал.

Изображения, иллюстрирующие ритуал прохождения Осирисом состояния бога Сокара, сохранились во многих храмах Египта, включая Карнакский комплекс, храм Сети I в Абидосе, заупокойный храм Рамсеса III в Мединет Абу, храм Хибис в оазисе Харга, в греко-римских святилищах Эдфу, Эсны, Дендеры и Филе; упоминания о празднестве Сокара встречаются в храмовых календарях еще с эпохи Древнего царства. Упоминания о фрагментах празднества, в частности, о плавании ладьи Сокара или же об украшениях, сплетенных из стеблей лука, священного растения бога, встречаются во многих гробницах вельмож.

Драматический ритуал Сокара, «божественного, кто скрывает Осириса в мире ином», сохранился и в письменных источниках, в частности, в уже упоминавшемся папирусе Бремнер-Ринд. Текст, посвященный божеству, состоит из трех частей, начинаясь с обращения к статуе Сокара-Осириса. Главная тема этого эпизода — призвать Осириса прийти в ковчег шетаит, находящийся в Джедду хери, или «Верхнем Джедду», как назывались осирические святилища в храмах других божеств, в частности, в храме Хатхор в Дендере.

Во второй части Исида, Хатхор, Бастет, Сехмет, Сатет, Уаджит и Нейт, как различные формы женского божества, участвуют, следуя на своих ладьях вслед за ладьей бога, в церемонии навигации Сокара, во время которой божества побеждают врагов Осириса, «головы которых отрезаны» Исидой, а сам Осирис пребывает внутри божественного яйца, того самого, о котором говорит и текст «Амдуат».

Третья часть посвящена девяти спутникам, которые помещают тело Осириса в шетаит; триумфальный тон этой части текста явно связан как с победой Осириса над врагами, так и с тем, что божествам удалось собрать его тело, забальзамировать и благополучно подготовить его к пребыванию в шетаит.

Дополнения к ритуалу имеются в тексте папируса № 3079 из собрания Лувра. По структуре и содержанию он очень близок к папирусу Бремнер-Ринд и состоит из гимна Сокару-Осирису, прибытия Хатхор в облике нескольких богинь, прославления ковчега Осириса и литаний Сокара. Заключительные слова ритуала говорят об открытых дверях небес, из которых выходит бог.

В Новом царстве и позже праздник Сокара был значимым и очень пышным действом, проходившим во всех самых значимых храмах страны. Судя по рельефам на южной стене второго двора храма в Мединет Абу и храмовому календарю, 24-го числа месяца Хойяк начиналось празднество «помещения Сокара в сердцевину», 25-го был праздник Нечерти, 26-го начинался непосредственно праздник Сокара.

Скорее всего, именно первый день был самым значимым и был посвящен помещению Осириса в священный ковчег земли. В храмовом календаре из Эдфу день 24 месяца Хойяк назван «праздником бога, спасающего пелены отца своего», т.е. Хора, добывшего пелены из рук Сетха, а день 26 — днем жертвы Осирису, для которого забивался дикий осел, символизирующий Сетха; в этот день также проводился ритуал магического уничтожения змея Апопа и жертвоприношения умершим.

В календаре праздников Хатхор в Дендере упоминается процессия Осириса в ночь на 24 день месяца к священному озеру, процессия Сокара к святилищу Хора на 25 день и другая процессия Сокара на 26 день. В папирусах и храмовых текстах есть некоторые детали, помогающие лучше понять происходящее: так, в папирусе Лувра № 3176 упоминается «упокоение Осириса», подобное «помещению Сокара в сердцевину» в Мединет Абу, — ночью процессия шла к храмовому озеру по пути повергая магическими заклинаниями Сетха, пытающегося ей помешать, для того, чтобы осуществить погребение Осириса в подготовленном для этого месте. Погребение происходило в девятом часу ночи 24-го Хойяка; в этот час Осириса помещали в саркофаг, который затем в гробницу — верхнюю шетаит.

«Я совершу празднество отца моего Осириса в его время, — говорит царь в надписи из Мединет Абу, — я скрою его утомление в Абидосе, я скрою вещи тайные в этой ночи празднества Утомленного сердцем, я отгоню прочь противника и приспешников его. Я наполню жертвенные столы и сосуды. Я восстановлю священные места. Я одарю того, кто в святилище своем… в некрополе. Да будешь ты в жизни, в счастье, в могуществе, в незыблемости защищенным в некрополе».

На заре 25 дня из храма выходила процессия Сокара, которая обходила вокруг стен города, повергала Сетха и его спутников и уничтожала все зло. 26-й день ознаменовывался другой процессией Сокара, которая двигалась к могиле погребенного в земле бога в знак победы Хора над Сетхом, и его законной интронизации на престоле умершего отца. Во время ритуала Хор отождествляется со своим отцом. А потому это еще и триумф самого Осириса, одновременно проявленного в сыне и лежащего в шетаит в центре ладьи Сокара Хену, над своими врагами: «Владыка в Верхний Джедду пришел, поверг он неверных».

При этом Осирис все еще мертв: упоминается его гробница, а потому празднество Сокара включает в себя ликование и траур, свет и мрак. Тексты Дендеры называют 24-й день временем помещения в саркофаг фигуры Осириса, изготовленной год тому назад, а 30-й — днем ее погребения. Эти дни храмового календаря четко соответствовали фазам луны: «если 28-е Хойяка — пятый лунный день, то 24-е Хойяка — песеджентиу. Если мы соотнесем это с текстом из Дендеры, то сразу становится ясна его символическая нагрузка. Умерший Осирис — это исчезнувшая луна. День его бальзамирования — это день, когда не видна луна».

Судя по рельефам из Мединет Абу празднество Сокара было очень торжественным и величественным, хотя и видели его на самом деле единицы. Важной составляющей праздника были певцы и флейтисты; скорее всего, ввиду неоднозначности происходящего, танцев во время празднества Сокара не было вообще. Музыкальное и хоровое сопровождение было как у тех эпизодов церемонии, что проходили внутри храма, так и у второй важной составляющей происходящего — процессий божественных ладей, явление которых было доступно простым египтянам, и как бы говорило об успешном результате той или иной части божественной драмы: будь то сражения с противниками Осириса или же его возвращение к месту погребения, было своеобразным комментарием к скрытой, сакральной части действа. Эта важная составляющая часть празднества доносила до внешнего мира главную мысль о том, что церемониал прохождения Осириса сквозь возрождение в земле — есть модель для посмертной трансформации каждого умершего.

Отголоски о значимости ритуала Сокара для каждого индивидуального погребения мы находим во множестве свидетельств — это рельефы и тексты частных гробниц начиная с фиванских усыпальниц Нового царства и вплоть до знаменитой греко-римской гробницы Петосириса в Туна эль-Гебель.

Наконец, самое важное свидетельство — это фигуры «прорастающего» Осириса: миниатюрные, служившие храмовыми святынями и массивные, помещавшиеся в царские гробницы. Наверное, самое известное из них было найдено в гробнице Тутанхамона, в юго-западном углу так называемой «Сокровенной сокровищницы», примыкавшей к собственно погребальной камере. Г.Картер уделяет находке всего лишь пару строк, а меж тем эта святыня — один из важнейших залогов возрождения царя в ином мире. Основа, имеющая форму тела Осириса, увенчанного короной атеф и держащего в руках скипетры, была выдолблена из дерева и состояла из двух частей: собственно дна, наполненного илом, в которой было посажено зерно и крышки. Лицо Осириса обращено направо, т.е. на запад. Как только зерно проросло, форму закрыли и, аккуратно, словно мумию, забинтовав льняными пеленами, поместили в деревянный ящик.

Самый ранний прототип таких «прорастающих Осирисов», тогда еще не в форме фигуры бога, а просто в виде ящика, наполненного илом, землей и зерном, обнаружил в 1920 году Фл. Питри у входа в пирамиду Сенусерта II в Лахуне. Несмотря на иную форму, принцип ритуала здесь был тот же и восходил как к ритуалу Сокара, к таинству «становления ячменем Нижнего Египта», во время которого умерший отождествлялся со злаком, растущим из ребер Осириса, вскармливающего неиссякаемыми силами земли и растение и, в его облике, возрождающегося умершего.

Возможно, именно от этих царственных фигур произошли и сами ритуальные подобия Осириса, создававшиеся в храмах во время мистерий месяца Хойяк. Эти подобия состояли из смеси почвы, песка, ила и зерна, из которой формировали фигуру божества с эрегированным фаллосом и запеленывали как настоящую мумию. На голову подобия часто надевали восковую маску с лицом божества, окрашенную в зеленый цвет и порой отделанную золотой фольгой.

Подобие Осириса помещали в миниатюрный саркофаг с головой сокола Сокара, тексты которого, обращенные к силам земли и Птаху-Сокару-Осирису были призваны дать сокровенному богу новый цикл существования. Известны случаи, когда облик Сокара придавали и царскому саркофагу, который становился формой божества смерти, содержащего внутри себя мумию Осириса. Наиболее известный из них — серебряный саркофаг царя XXII династии Шешонка II, обнаруженный в тайных гробницах Таниса: антропоморфная забальзамированная фигура умершего фараона, держащего в руках скипетры, увенчана массивной маской сокола; поверхность саркофага покрыта резными изображениями богинь охранительниц и духов, а на груди распростерла свои крылья огромная птица с головой овна — ночная форма солнечного бога, «склонившаяся» над тайным яйцом в глубинах подземного пространства и несущая заключенному внутри божеству новую жизнь.

На территории многих храмовых комплексов в результате ежегодных осирических празднеств появились целые некрополи, предназначенные для захоронений подобий бога. Самый большой из них был обнаружен в 50-х годах XX века Анри Шеврие в Карнаке, в северо-восточной части храма Амона, близ святилища Осириса хека джет — «властителя вечности».

В центре некрополя находилась необычная гробница со сводчатым потолком, сооруженная из обоженного кирпича, внутри которой обнаружили многочисленные подобия Осириса. Сооружение было датировано временем правления XXVI династии. Гробница была лишь преддверием к более древним катакомбам XXI династии с многочисленными небольшими нишами в стенах, где хранили подобия Осириса.

На дне каждой ниши лежал толстый слой очищенного крупного песка, на котором покоилась белая удлиненная форма-саркофаг с помещенной внутрь мумифицированной фигурой божества, покрытой тончайшей пленкой гипса, порой с инкрустированными глазами и в короне хеджет. На поверхности фигур виднелись остатки росписи зелено-голубой краской. Фигуры были ко времени находки столь хрупки, что пришлось приложить немало усилий, чтобы вынуть их с минимальными повреждениями; пелены, в которые изначально были обернуты подобия Осириса, распались много веков тому назад.

На земле были обнаружены фрагменты давно рухнувшего свода катакомб, расписанного изображениями священного солнечного дерева ишед, некогда росшего над гробницами, девяти змеев-охранителей некрополя и крылатого солнечного диска с уреем, который как бы спускается в катакомбы к Осирису в сопровождении выписанных рядом иероглифов «утреннего гимна», прославляющего возрождение бога, поднявшегося с ложа после ночи сна — смерти.

Судя по археологическим данным и отдельным иконографическим свидетельствам, над всеми катакомбами в древности был насыпан холм, который и назывался «Великим местом» (st ȝˁt), т.е. священной землей, владением Сокара, в толще которого хранились великие святыни храма, по египетским представлениям живущие, умирающие и возрождающиеся, повинуясь циклам времени.


_______________________________

Солкин В.В.
МЕМФИС: СТУПЕНИ К СПАСЕНИЮ


На протяжении веков Мемфис, древнейшая египетская столица, расположенная там, где Нил распадается на рукава в преддверии Дельты, был одной из величайших святынь цивилизации фараонов. В сердце священного города находилась древняя царская цитадель — «Белые стены», которая дала свое имя городу на заре его существования. Позже город стал известен как Меннефер.

К югу от цитадели располагался огромный храмовый комплекс бога Птаха, покровителя Мемфиса, который, разрастаясь от века к веку, стал особенно грандиозным в эпоху владычества Рамсеса II и его сына Мернептаха, когда с юга к основному святилищу бога были пристроены храмы Хатхор, самого Птаха и обожествленного Рамсеса II.

«Красоты Мемфиса» всегда занимали особое место в сердцах египтян, а сам город, где в качестве спутников Птаха почитались его супруга Сехмет, сын — Нефертум и «золотая» Хатхор, считался обителью радости, ликования и красоты. Египетская любовная поэма сравнивает Мемфис с «чашей фруктов, что поставлена перед Прекрасноликим»: таковым был один из эпитетов Птаха.

В наши дни сложно увидеть даже отдаленные черты былого великолепия: здесь, у деревни Мит-Рахина, расположенной в 24 километрах на юг от громады современного Каира, некогда находились блистательные царские резиденции, оживленный торговый центр, место, где в храмовых мастерских создавались поразительные шедевры искусства. Покровителем их был Птах, верховный жрец которого носил титул ур херепу хемут — «великий глава мастерства». От святилища бога остались заросшие тростником руины. Священные рощи, обелиски, пилоны, высокие мачты храмов и жилые кварталы исчезли и лишь название Мит-Рахина, происходящее от древнеегипетского та мит рехенет — «аллея овноголовых сфинксов» — намекает, сколько поразительных памятников древности было уничтожено, когда Мемфис стал каменоломней для растущего средневекового Каира. Не осталось следов от знаменитых гавани и доков Пер нефер, где по приказу Тутмоса III строился египетский флот и храмов сиро-финикийских богов: Баала, Анат, Решепа и Ашторет, пришедших в Египет вместе с воинами — триумфаторами и их пленниками.

От былого величия осталась гигантская упавшая статуя Рамсеса Великого, несколько меньших его колоссов, базы колонн, полузатопленные болотистыми водами, массивный сфинкс, создание которого традиционно приписывается Аменхотепу II и многочисленные памятники археологической зоны Мемфиса, включающие в себя дворец Априя, храм Хатхор «Владычицы Южной сикоморы», святилища Сети I и многие другие, еще не опознанные руины. Среди этих величественных останков некогда грандиозного прошлого, занесенных песком и илом, отчасти видно еще одно лицо Египта фараонов, тот его образ, который почти полностью затмили роскошью и, прежде всего, сохранностью памятников «блистательные» Фивы.

Тутанхамон, восстановивший древнюю традицию и вернувшийся со своим двором в Мемфис, открыл тем самым новую эру в истории города искусств и ремесел. Отчасти, это было возвращение к истокам, к тому оплоту государственности и царской власти, каким был Мемфис, по словам Геродота, при Менесе, первом царе I династии.

Мемфис был городом «сотворения», местом почитания созидательной силы земли. Даже само имя Птаха, великого владыки художников, ремесленников, металлургов, ювелиров, горнорабочих и всех тех, чей труд был связан с землей, возможно, переводилось как «создающий форму».

Бог изображался в небольшом темно-голубом чепце, который своей формой напоминал чепцы, которые носят кузнецы, ювелиры и мастера других ремесел на рельефах в гробницах вельмож Древнего царства в Саккаре, главном некрополе Мемфиса. Птах зачастую изображался с лицом зеленого цвета, цвета вечной жизни и благодати, который созвучен с эпитетом «прекрасноликий», часто сопровождающим имя бога.

Иногда Птах предстает и как Патека — в облике карлика с кривыми ногами, руками до колен и массивной головой; такие изображения божества находили как в гробницах египтян, так и в Тимне, в святилище, сооруженном близ медных рудников. Происхождение этой иконографии остается тайной, хотя связь карликов с ювелирным делом и плавкой металла в Древнем Египте и в африканских культурах вообще хорошо известна.

В честь Птаха и Хатхор, «владычицы бирюзы» устанавливали стелы горнорабочие, отправлявшиеся в долгий и трудный путь к рудникам Синая. Хатхор, почитавшаяся в великолепном святилище в Серабит эль-Хадим, воплощала собой материнскую породу горы, дающую почитаемый минерал, из которого мастера — «слуги Птаха», пользуясь творческой силой своего властелина, изготавливали украшения и другие необходимые предметы. Могущество земли и ее потенциал — лишь один из аспектов силы Птаха, который почитался в Мемфисе как демиург, творец всего сущего и всей египетской культуры.

Египетские тексты повествуют о том, как он «дал рождение» культовым образам богов внутри святилищ, используя для этого вещество земли, которое выросло «в нем» и «на нем», в его облике Птаха-Сокара, бога земли. При помощи искусства создавать форму, Птах формирует «тела», способные принимать божественный дух, исполненные со знанием божественных законов и, кроме того, искусно. При Рамессидах вместе с солнечным Ра и бесконечно великим Амоном Птах входит в государственную триаду величайших богов страны, представляя в ней образ или же «тело» предвечного божества. Образ триединого бога, скрытого в глубине храма с солнечным лицом и сокровенной сущностью лег в основу сложнейшей теологической системы, содержавший ключи к пониманию египетской вселенной.

СВИТОК, ИЗЪЕДЕННЫЙ ЧЕРВЯМИ

В отличие от соседнего Иуну, с его божественным «видением» и мистической космологией Солнца, созидающего во время эякуляции космос, мемфисская религиозная концепция была отчасти более приземленной в том смысле, что была менее оторвана от повседневности жизни. Птах творит мир при помощи своих сердца и языка. Знаменитый текст, повествующий об этом — «Памятник мемфисской теологии» — хранится в настоящее время в собрании Британского музея в Лондоне.

Увы, каменная плита с текстом позже использовалась как мельничный жернов, из-за чего часть текста утеряна, однако и оставшегося достаточно, чтобы понять сущность мемфисской теории о созидающем могуществе Птаха. Текст датируется временем правления фараона XXV династии Шабака, который, согласно тексту, обнаружил древний свиток, изъеденный червями, и приказал увековечить древнюю мудрость на камне, чтобы потом установить его в храме Птаха.

Об истинном времени создания текста высказывались самые разные гипотезы и, возможно, время его создания восходит к Древнему царству. Текст повествует о Птахе как о центральной фигуре в процессе творения, мудрой силе, сущность которой остается непознанной. Упоминаются семь ипостасей Птаха, великого творца, пребывающего в предвечных водах Нуна и Наунет и, одновременно, являющегося этими самыми водами; к сожалению, до нашего времени сохранились лишь четыре его имени:

«Птах-на-Великом-Престоле…
Птах-Нун, Отец, создавший Атума,
Птах-Наунет, Мать, которая родила Атума,
Птах Великий, сердце и язык Эннеады,
[Птах]… который родил богов
[Птах]… который родил богов
[Птах]…»

После этих семи ипостасей Птаха следует восьмая — «Нефертум у носа Ра день каждый» — благоухающий цветок лотоса, аромат которого вдыхает Ра каждое утро, рождаясь на восточном горизонте неба из пространства иного мира.

Согласно «Текстам пирамид», царь также предстает в облике Нефертума свежим, ослепительным, преисполненным жизненными силами цветком лотоса: «Унас сияет как Нефертум, лотос у ноздрей Ра, когда восходит он на горизонте день каждый».

Первые семь ипостасей бога в мемфисской теологии, таким образом, предшествуют божественной кульминации в облике солнечного младенца, рождающегося на заре; этот эпизод космогонии созвучен космогонической системе Гермополя, в которой четыре пары хтонических змей и лягушек, воплощающих собой божественную силу земли, обитающих в предвечном болоте в преддверии рождении солнечного младенца, сидящего на цветке лотоса. Открывая свои лепестки вместе с первыми лучами солнца и неизменно закрывая их на закате, цветок лотоса словно хранил в себе тайну жизненного цикла, в котором, повинуясь течению времени, жизнь зарождалась, угасала и вновь являла себя миру изо дня в день подчиняясь божественному закону.

Птах и его самая важная, тайная сущность при этом предшествуют рождению солнца, исходя из чего, мемфисские теологи видели превосходство всесильного бога земли над Атумом из Иуну, который, в свою очередь, сам был сотворен Птахом: «Принял образ в сердце, принял образ на языке, образ Атума. Очень велик Птах, который дал жизнь всем богам и их ка через свое сердце и через свой язык»…

Птах, таким образом, создает Атума, космического творца, породившего бога воздуха Шу и его женское дополнение Тефнут — богиню пламени и влаги. Противоборства между этими теологическими системами, несмотря на распространенное мнение, скорее всего не существовало, они были взаимодополняющими. «Памятник мемфисской теологии» ни в коей мере не ущемляет величие Атума-творца, рождающего Эннеаду, которая предстает как «зубы и губы рта этого, произносящего имя вещи каждой, из которого вышли Шу и Тефнут, родившие Эннеаду».

Вся вселенная, сотворенная Атумом, пронизана и управляема силой божественного слова Птаха; космос, согласно легенде Мемфиса, рождается посредством звука. Благодаря знанию этого божественного слова Птах становится таинственным богом, обладающим способностью созидать, облекать в форму, обозначать истинную сущность вещей. Высказанное вслух слово при этом рождено в сердце — источнике мысли, интеллекта, знания и созидательного потенциала, управляющим всем телом. У египтян бытовало мнение, что именно из сердца выходят все мыслительные процессы, а также и новая жизнь: в тексте медицинского папируса Эберс именно из сердца мужчины выходят сосуды, сообщающиеся с его семенниками, благодаря которым его семя наполняется жизненной силой и становится способным оплодотворять, опять же по воле сердца. Атум, согласно этой концепции, лишь божественные семенники и фаллос, источник действия которых таится в силе сердца — т.е. в Птахе: «Зрение, слух, дыхание осведомляют сердце. Это сердце дает выходить всякому знанию; это язык повторят все то, что задумано сердцем».

Сердце, как источник всякого чувства и знания, воспринималось и в качестве носителя этического начала; именно поэтому «Памятник мемфисской теологии», восхваляя Птаха, далее провозглашает божественный закон: «жизнь дана благому и смерть дана преступнику». Закон этический и социальный при этом становится частью закона вселенского, согласно которому по воле Птаха были созданы священные города, святилища, культовые образы богов и ритуалы, которые были призваны обеспечить процветание египетской цивилизации.

Представая в качестве божественного «моста» между интеллектуальными принципами творения и их воплощением в материи сотворенного мира, Птах использует для образов богов, которыми он наполняет земные храмы, земные же материалы: «все сорта дерева, камня и глины, все, что произрастает на нем». Творец создает тела богов по желанию их сердец, а потому «боги вошли в тела свои… умиротворенные и объединенные с Владыкой Обеих земель». Как божественный «создатель формы» Птах изображается держащим одновременно скипетр могущества уас, заканчивающийся навершием в виде головы священного животного Сетха, и столб джед — великий символ постоянства и стабильности.

МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ БОЖЕСТВА

Концепция «материализованного» божества, исходящая из мемфисской космогонии, отражена во многих других египетских источниках, например во введении к «Книге божественной коровы», где Ра, состарившись, достигает предельной материализации: «кости его стали серебром, плоть — золотом, волосы его — истинным лазуритом». Словно культовые образы богов в египетских храмах, которые постепенно теряли свою силу и нуждались в очищении и обновлении священной силы, в этой легенде Ра устремляется к водам Нуна, чтобы вернуть молодость и «прийти в существование».

То, что речь здесь идет не только об образном религиозном слове а о полноценной концепции, подтверждается редчайшей культовой статуей Хорура, весом 1.5kg, выполненной из чистого серебра, покрытой тонким листовым золотом, причем волосы божества инкрустированы лазуритом, а глаза — горным хрусталем; божество изображено сидящим на престоле, который, увы, утерян, и скорее всего, использовалось как культовый образ в переносной праздничной храмовой ладье. Старея, солнечный бог, который, как владыка небес и земли имеет божественный дух и материализованное тело, возвращается к истокам, которыми в Мемфисе почитали Птаха, одухотворяющего воды Нуна, т.е. самое себя. Солнечная энергия, между тем, считалась неотъемлемой спутницей творческой силы Птаха и воплощалась в качестве его супруги Сехмет, могущественного солнечного Ока.

Именно солнечная богиня наполняет дыханием жизни, чувствами и силами ту форму, которую создает Птах. Эта роль богини подчеркивается многими текстами. Так, в храме Сети I в Абидосе Исида, кормящая своего сына — царя Рамсеса II, излагает ему божественные принципы, по которым он был сотворен, рассказывая о Птахе и Хнуме, как о творцах формы и о богинях, от которых царь получает неферу — жизненные силы и энергии.

Словно подтверждая слова богини, рядом изображены четыре ипостаси Хатхор, которые вскармливают грудью царя, предстающего, в зависимости от ипостаси Хатхор, в различных головных уборах:

«Хнум вылепил тебя руками своими,
Вместе с Птахом, который сплотил тело твое.
Хатхор, великая в Дендере, — это она вскармливает тебя,
Хатхор, госпожа Хиу, — это она кормилица для тебя,
Владычица Кусэ и Хатхор, госпожа Атфих,
Вскармливают жизненность твою.
Да объединятся они вместе, чтобы защитили они Величество твое,
Чтобы царствовал ты в стране каждой».

Жизненная сила, исходящая от Хатхор необходима для того, чтобы завершить мужскую работу гончара и кузнеца, созидающих царское тело; мужская энергия, таким образом, формирует тело, а женская — дает жизнь. Более древний пример этого же процесса отражен на рельефах из маммизи Аменхотепа III в Луксорском храме, где Хнум создает на гончарном круге царя и его Ка, а Хатхор вкладывает в созданные формы жизнь.

На силу богини, солнечного Ока, необходимую для полной манифестации жизненной энергии, опирается и сам Ра-Атум, повествующий об этапах творения в тексте позднего папируса Бремнер-Ринд, когда ему необходимо вновь упрочить и укрепить мир, потрясенный в глубине ночи змеем хаоса Апопом. Текст начинается со слов Атума-Хепри, от которого исходят все трансформации и эманации божества, и который существовал до начала творения в предвечных водах:

«Когда я воссуществовал, существующие пришли в существование, и все существующее стало существовать после того, как воссуществовал я».

Затем творец повествует о том, как он произвел на свет бесчисленное множество существ из своего рта, прежде чем небеса и земля были сотворены, прежде чем появились змеи, почитавшиеся египтянами древнейшими существами. Все эти сущности пребывали в Нуне в непроявленном состоянии, ожидая, когда творец найдет место, на котором он смог бы встать. Почти также говорит о сотворении текст гимна Птаху из Берлинского музея, который восхваляет предвечные трансформации божества, создание земли после того, как Птах встал на ней и рождение форм жизни из предвечных вод:«Когда встал ты на земле, бездействовала она, затем она собралась воедино с тобой, пребывающим в образе твоем «Татенен»… ты взял того, кого породил рот твой, [кого] создали руки твои из вод».

Встав на вершине предвечного холма, Ра-Атум порождает близнецов Шу и Тефнут, для чего ему, как и в мемфисской теологии необходимо воссоединить желание сердца и могущество своего фаллоса. Его мысли и желания, порожденные сердцем, заставляют его прибегнуть к мастурбации и эякулировать перворожденную пару божеств: «Я задумал в моем собственном сердце многие формы форм, что должны прийти в существование, а именно: образы детей и образы их детей. Я тот, кто растер кулаком, кто совокупился со своей рукой. Я изверг своим ртом собственным. Я выплюнул Шу и я изверг Тефнут и мой отец Нун поддержал их».

Таким образом формируется первая триада и, несмотря на то, что Шу и Тефнут пребывают в Нуне в инертном состоянии, далеко от своего родителя, за ними наблюдает солнечное Око, посланное творцом, беспокоящимся о своих отпрысках. Когда они возвращаются к Ра-Атуму вместе с Оком, он рыдает над ними; из падающих слез бога (rmjt, «ремит») рождаются люди (rmṯ, «ремеч»):

«Око мое следовало за ними многие века [когда] они были далеко от меня после того, как я воссуществовал как единый бог. И вот, было там три бога. Когда я воссуществовал на этой земле и Шу и Тефнут возликовали, пока все еще были в бездействии. И они возвратили мне Око мое вместе с собой и потому воссоединился я с членами моими. Я зарыдал над ними и потому люди пришли в существование из слез, что упали из Ока моего».

Око, таким образом, является залогом воссоединения первых богов с творцом и причиной появления людей. Именно Око, богиню Хатхор прославляют «Тексты саркофагов» за то, что она привела Шу и Тефнут к отцу, стала причиной появления людей и увеличения множественности космоса. Вместе с ее возвращением демиург «воссоединяется» со своими членами и продолжает процесс творения, невозможный без ее жизненной энергии, и, следовательно, без эмоций радости и печали, сопровождающих как творение, так и бытие.

Неотъемлемость эмоциональной наполненности от истинной сущности жизни упоминается и в знаменитом «Декрете Птаха-Татенена», сохранившемся в большом храме Рамсеса II в Абу-Симбеле. Птах-Татенен создает тело царя из электрума, его кости из меди и его плоть из железа, используя все свое искусство кузнеца и ювелира и рождая фараона, облик которого так же совершенен, как и облик солнечного бога: «Ра в теле его, который вышел из Ра, которого Птах-Татенен сотворил».

Птах осматривает произведение своих рук, которое он «породил» и как отец и как художник, так как в египетском языке глагол msi — «рождать» употреблялся и по отношению к рождению живого существа и по отношению к созданию памятника. Богом овладевает глубокая радость, исходящая из его сердца, а потому он берет Рамсеса на руки, как свое самое совершенное творение:

«Когда я вижу тебя — сердце мое ликует,
Принимаю я тебя в золотые объятья.
Объял я тебя прочностью, стабильностью и мощью,
Пропитал я тебя здоровьем и радостью сердца.
Наполнил я тебя счастьем, радостью,
Ликованием сердца, восхищением и весельем».

Таково подробное описание неисчислимого блага и эмоционального опьянения, которое дают объятия творца. На храмовых рельефах фараон также часто предстает вместе с «создателем формы» Птахом и «подательницей жизни» Хатхор, заключающими его в свои объятия, полные любви и благодати.

Жизненная сила творца, воплощенная в солнечной богине, как известно, имеет и другую сторону, яростную, неистовую и всемерно опасную. Согласно тексту папируса Бремнер-Ринд, Око приходит в негодование, обнаружив что в то время, когда оно странствовало по вселенной в поисках Шу и Тефнут, Ра-Атум опрометчиво заменил его оком ахет: «И тогда [богиня-Око] разъярилась против меня, вернувшись и обнаружив, что я поместил другую на место ее, заменив ее Великой (т.е. Оком Ахет)».

Чтобы умиротворить богиню, солнечный демиург помещает ее на свое чело, где она принимает форму кобры — божественного урея (iˁrt), «правящего всей землей». Лишь умиротворив богиню и воздав ей должное, Ра-Атум вновь способен продолжать творение и, поднявшись из глубин земли, творит змей, а затем бога земли Геба и богиню неба Нут, породивших все нескончаемое разнообразие жизни.

Эта легенда объясняет также, почему у солнечного бога есть два Ока, первое, ахет (ȝḫt), — зримое, мужское, воплощенное в солнечном диске, дающее свет (ȝḫw) всем живым и другое, скрытое, женское, воплощенное богиней, одновременно агрессивной и притягательной.

Образ солнечной богини — жизненной энергии, преломившись в призме «могущества земли» теологии Мемфиса, трансформировался в дающую надежду и защищающую умершего, подобно матери, Хатхор «владычицу южной сикоморы», богиню являющуюся меж ветвей почитаемого дерева.

Плоды растения богини давали белый сок, напоминающий молоко; он выступал также на листьях растения и назывался «молоком сикоморы» и использовался в ритуалах. На росписях в гробницах можно увидеть богиню дерева с жертвенной водой и пищей в руках, которая откликается на зов просящего и дает пропитание душам умерших, странствующим в загробный мир. Порой богиня вообще изображена в облике сикоморы с материнской грудью, из которой испивает молоко сам царь. Она — жизнь солнечного божества, текущая по сосудам земли, в дереве, в камне, в любой другой земной субстанции, созданной Птахом, которые приобретают благодаря Хатхор совершенство и жизненность облика. Без нее форма остается безжизненной и инертной, словно Шу и Тефнут, пребывающие в предвечных водах; без нее тело Ра, сотворенное Птахом, было бы неспособно излучать свет.

_______________________________

Солкин В.В.
СТОЛПЫ НЕБЕС. СОКРОВЕННЫЙ ЕГИПЕТ


ТЕЛО ОСИРИСА И ГЛУБИНЫ ЗЕМЛИ

Символизм земли в египетском мировоззрении был связан и с понятием смерти, как завершением жизненного цикла, возвращением к матери, в ее воспроизводящее лоно, обеспечивающее цикличное возрождение жизненной энергии Ка. Глубины земли, воспринимавшиеся как царство Осириса, вернее, как субстанция, составляющая его плоть, ассоциировались с тьмой ночи, которая, тем не менее, была лишь этапом на пути к возрождению для умершего, который «Книга мертвых» упоминает «ночью выхода в жизнь». Сам Осирис — и есть тело земли, на котором существуют живые.

Я — Осирис, упал я на бок свой, чтобы боги могли существовать на мне.
(Тексты саркофагов)

Тема таинств Осириса, одна из важнейших в египетском мировоззрении, никогда не принимала форму жесткой идеологемы и, наоборот, изменялась на протяжении веков, касаясь разных сторон человеческого существования. Если в «Текстах пирамид» царь, следуя образу Осириса, поднимается в звездные области северной части неба, где существуют «нерушимые звезды», то в Новом царстве — Осирис — это и само пространство Дуата, и северная часть неба и, наконец, сама земля, таинства которой в это время считались особенно значимыми.

Средне царство, с его процессом демократизации религии, ее обращения ко всему, происходящему на земле и в душе человека, изменило саму суть грандиозной божественной драмы, в которой отныне богопроявленность на земле заняла новое, очень значимое место. Образ Осириса, «слышащего зов» и близкого любому живущему, отныне занял важнейшее место под архаическим, неизведанным и недостижимым звездным небом. Царство Осириса стало проявленным в двух измерениях: в глубинах земли, куда «погружается» солнечное божество и, одновременно, в Дуате, по ту сторону неба, где солнечное божество совершает свой ночной путь. Срок земного существования, земные деяния и ответственность за них стала темой новой этической концепции, в которой психостасия¹ — загробный суд — заняла определяющее место. Смерть и посмертные таинства с этого времени все больше ассоциируются с землей, становясь неотъемлемой частью странствия солнечного божества к Осирису, лежащему в глубине земли в царстве мемфисского бога земли Сокара. Прославление бога, несущего свет во тьме, стало обязанностью любого просветленного умершего, включая усопших царей.
_________________________________
[1] ψυχοστασία (ψυχο-στασία) ἡ взвешивание душ

Это изменение представлений о пути царя через иной мир ярко отразилось и в заупокойной архитектуре: на смену пирамидам с их звездно-ориентированными галереями пришли гробницы фиванской Долины царей, уходящие порой на сотни метров вглубь скального массива Великой вершины Запада. Декорировка этих гробниц была посвящена трансформациям облика Ра во время продвижения его ладьи сквозь хтоническое пространство Осириса и разворачивалась по стенам коридоров и камер подобно бесконечному свитку папируса, содержащего тайное знание.

Осирис, «тот, кто становится землей», был залогом возрождения, примером того, как жизнь заново вышла из земли, погрузившись в нее в обличье смерти, подобно тому, как из недвижимого зерна, брошенного в землю, орошенную водами разлива, рождаются всходы, тянущиеся к Ра из тела Осириса и провозглашающие вечное торжество жизни. Как божество земли, скрывающей в себе таинство возвращения к жизни, Осирис был отождествлен с божествами Мемфиса, в частности, с хтоническим Птахом-Сокаром, хранителем внутренних областей земли, и Птахом-Татененом — мемфисским творцом вселенной.

Хтоническая природа Осириса упоминается во многих текстах; один из наиболее значимых — гимн, сохранившийся на остраконе в собрании Египетского музея в Каире, представляющий собой пылкое обращение к мумифицированному итифаллическому божеству, лежащему в песке, принимающему облик змея, освещенного лучами Ра, пересекающего подземные пещеры в глубинах царства Сокара:

О, ты, простирающий руки свои,
Спящий на боку своем, лежащий в песке,
Владыка земли,
О, ты, в облике мумии с длинным фаллосом,
Змей, великий годами…
Ра-Хепри сияет на груди твоей,
Когда ты лежишь как Сокар,
Чтобы смог он рассеять
Мрак, что на тебе,
Чтобы мог он дать сияние света глазам твоим.

Далее гимн прославляет Осириса как опору земли, руки которого достигают четырех небесных столбов-опор; его движения вызывают землетрясения, влага и воздух исходят из него:

Земля лежит на руках твоих,
Углы ее — на тебе покоятся,
Так же, как и четыре столпа небес.
Когда дрожишь ты, земля содрогается…
[Нил] выходит
Из сладости рук твоих,
Извергаешь ты воздух,
Пребывающий в горле твоем…

Упоминание о дрожащем, т.е. ожившем Осирисе намекает на его возрождение и посмертную эрекцию, от которой Исида, как это показано, например, на рельефах храма Сети I в Абидосе, зачинает, приняв облик соколицы, своего сына Хора. Осирис, оплодотворяющий Исиду-птицу, нарушившую «покой утомленного», изображен лежащим в «обители Сокара». Исида, трепещущая богиня-птица, предстает здесь как носительница жизни, парящая на рубеже сотворенного и несотворенного пространств, где все, что должно воссуществовать, истекает из ее супруга. Из тела Осириса проистекает божественное семя, которое ликующая Исида должна выносить в своем чреве.

Только лишь посредством «могучей Исиды», защитницы своего брата-супруга, неустанно искавшей божественные останки, простертый мумифицированный бог способен проявить себя как начало, дарующее жизнь. В этом союзе Осириса и Исиды как нигде более жизнь и смерть представлены в нерасторжимом единстве, которым движима вся жизнь космоса.

Словно вторя изображению, гимн на остраконе из Каира говорит о «дыхании жизни» и божественной влаге, которые возвращаются во вселенную из пор кожи Осириса, когда тот вновь приходит в жизнь. По словам гимна — Осирис — это позвоночный столб всего Египта, основа, на которой создана вся египетская культура; на его позвоночнике построены дома и храмы, памятники и святыни, созданы все поля и сооружены гробницы, причем в таком количестве, что на теле бога более нет свободного места:

Если созидают каналы,
Если строят подворья и храмы,
Памятники возводят, поля пашут,
Гробницы копают, могилы роют, —
То лежат они на тебе,
Ибо ты — тот, кто сотворил это.
Они — на спине твоей,
Больше их, чем описать возможно,
Ибо нет на спине твоей места пустого.

Все эти сооружения, разнообразные элементы цивилизации, возводимые по воле царей и простых египтян, были не только социально значимыми, но еще, что более важно отметить, сакрально значимыми объектами, которые воспринимались как необходимая жертва богу и, одновременно, украшения для его простертого тела, на поверхности которого все было подчинено Маат и не было пустого места для иного порядка или же его отсутствия.

Отождествление Осириса с богами Мемфиса основывалось и на этой роли божественной силы, несущей свет цивилизации, которую мы встречаем как в текстах осирического ритуала, так и в мемфисской теологии. Пребывание Осириса в теле земли, т.е. в царстве Птаха-Сокара, дает всему сущему стабильность, является глубиной тайной жизни, проявляющейся во всех аспектах материального мира египтян. Гимн говорит об огромном весе Египта, покоящегося на спине Осириса, для которого этот вес ничего не значит:

И все это длится на спине твоей,
И не [скажешь ты]: «Я обременен».

ПОЛНОЧНОЕ СИЯНИЕ

Важная роль в этом «земном» сне Осириса принадлежит Солнечному божеству. Изображения на стенах царских гробниц, иллюстрирующие тексты многочисленных книг о загробном мире, в целом, посвящены странствию Солнца через двенадцать часов ночи; главным эпизодом этого странствия становится посещение солнечным богом и его свитой покрытого мраком царства Сокара-Осириса.

Ра входит в это царство как Ба и на протяжении своего пути видит таинственный процесс трансформации земли и ее глубин в звездное пространство ночного неба. Глубины земли, таким образом, являются тем же самым, что и высоты неба, когда обе сферы являются вовлеченными в единый процесс существования и умирания, смерти и возрождения.

Перед Солнцем, в его ночной форме Иуф-Ра (jwf Rˁ), пространство земных глубин предстает полное телами, находящимися на различных стадиях умирания и нового рождения: тела обновляются, изменяются формы и облики, остается неизменной лишь сущность. Сам Иуф-Ра также подчиняется этому великому ночному закону трансформации, принимая облик яйца в навозном шарике скарабея, становясь личинкой, попадая в кокон и, наконец, перерождаясь в облике крылатого скарабея Хепри.

В четвертом часу ночи, согласно тексту книги «Амдуат», овноголовый Ра опускается в пустынное царство Ро-Сетау,² где пребывает Сокар «следуя тому же пути, что и тело Сокара, который на песке своем». Четвертый час ночи — это время перехода в самую темную ее часть, в состояние, противоположное зениту солнца. Солнечная ладья больше не плывет по потоку; ее приходится тащить волоком по песку в абсолютной тьме, которую преодолевают лишь языки пламени, вырывающиеся из пасти змей на носу и корме ладьи. Попавший в это глубокое пространство, близкое к истокам бытия, Иуф-Ра не может увидеть никого из тех, кто обитает в этом часу ночи и, словно умирающему, у которого на пороге смерти остается лишь слух, ему приходится ободрять обитающих во тьме словами:

Он не видит их формы, он обращается к ним, когда находится рядом с ними, это его слова они слышат.

Затем в пятом часу ночи наступает таинственный момент, когда нечто исходит от тела смерти, из овальной пещеры-яйца в самой глубине земли. В своих лучах Иуф-Ра видит сокологоловую фигуру Сокара, который с грохотом поднимается из змея, символизирующего землю и держит в руках огромные крылья, напоминающие о Хоре. Над таинственной пещерой, охраняя ее, находятся Исида и Нефтида. Таким образом, из того, что было погружено в смерть, рождается новая жизнь: это самый сокровенный момент пребывания жизни в смерти, когда Иуф-Ра освещает своими лучами «это яйцо, внутри которого слышен шум».
_________________________________
[2] r stȝw — Ро-Сетау (букв. «Уста протаскивания»), путь в загробный мир.

Во время ночного странствия Ра также видит судьбу мут (m[w]t) — «проклятых умерших», грехи которых не были искуплены и бесчисленное множество существ, поражающих своим внешним обликов, непознанных, ужасающих и таинственных. Здесь же, в глубинах пространства земли пребывают части сущностей всех покойных царей, некогда правивших Египтом. В ночи они ждут, когда солнечное божество озарит их своими лучами и они поднимутся из своих пещер в облике ах (ˁḫ) — просветленных духов, которые получают от Иуф-Ра жертвоприношения в шестом часу ночи:

Стоят они подле пещер своих и слышат они голос бога этого ежедневно.

В этом часу ночи происходило воссоединение Ра и Осириса, «завтрашнего дня» и «вчерашнего дня», Ба и божественного тела, через объятья, в единое Предвечное божество, воплощающее этим объединением таинство жизни в смерти и смерти в жизни. В процессе этого объединения Осирис являлся не как мертвое, лишенное движения тело, но как существо, в котором вновь и вновь возникает жизнь и в котором постоянно скрывается возможность нового возрождения. Именно Осирис является целью, к которой стремится Солнце в своем ночном странствии, в свою очередь, выступая в качестве Ба, обретшего свое тело, а следовательно — целостность и способность к новому творению, которое зиждется на временном воссоединении мертвого и живого. Кроме того, для тех, кто обитает во тьме, лучи Иуф-Ра, спускающегося в бездну — это могучий источник света, исцеления и спасения.


_______________________________

В.В. Солкин
ВЕЧНОСТЬ И БЕСКОНЕЧНОСТЬ


В древнеегипетском мировоззрении все сущее истолковывалось как совокупность понятий нехех (nḥḥ — «вечность») и джет (ḏ.t — «вечность»), обозначающих всеохватный, абсолютный горизонт целостности. Как временная категория, нехех — постоянно повторяющееся действие — связано с образом солнечного бога Ра, ежесуточно совершающим циклическое вращение по зримым и недоступным областям вселенной, и порой интерпретируется как «завтрашний день». Повелителем категории джет, обозначающей «застывшую» вечность или иногда «вчерашний день», является Осирис, владыка иного мира.¹
__________________________
[1] «Что касается вчера, — это Осирис, что касается завтра, — это Pa (ir sf Wsir pw ir dwȝw Rˁ pw)» (ТВ 17, 9. – Tf. XXIII Naville).

Понятия нехех и джет никогда не представляли какой-либо альтернативы; они входили в число противоположностей, дополняющих друг друга. Более того, ни джет, ни нехех не могут быть реализованы в отрыве друг от друга; только вместе они создают реальность, которую человек называет временем и в которой сочетаются изменчивость и завершенность. «Время жизни Унаса — это нехех, предел его — джет», — гласит 274-е изречение «Текстов пирамид». Кроме того, эти понятия имеют еще один скрытый смысл: на первом погребальном ковчеге Тутанхамона нехех персонифицирован в виде мужчины, а джет — в виде женщины.

Объединение нехех и джет египетская традиция представляет как взаимосвязь души ба и тела. Время от времени эти элементы соединяются, как соединяется птица ба с телом умершего, обеспечивая тем самым существование личности как единого целого. Эта модель стала для египтян универсальной и распространялась на всю вселенную: каждую ночь Ра погружается в загробный мир Дуат и воссоединяется с Осирисом, образуя единое Великое божество, воссоздающее вселенную и продолжающее существование всего сущего в «вечности и бесконечности», — бесконечной смене ночи и дня, покоя и движения, мира загробного и пространства земного.

Согласно сохранившимся источником измерение времени было исключительно храмовой привилегией; для остальных египтян время было враждебным свидетельством того, что именно быстротечные годы и смерть стали итогом человеческих прегрешений, разрушивших пауут — время «Золотого века», когда боги существовали вместе с людьми, а мир еще не был разделен.

Обычно дневное время устанавливалось по солнечным часам, гномонам, состоявшим из двух деревянных брусков, соединенных вместе. На одном бруске, располагавшемся на плоскости в направлении с востока на запад, имелись деления; другой был поставлен своей широкой стороной перпендикулярно к первому в направлении с севера на юг. Тень, отбрасываемая вторым бруском, попадала на деления первого и таким образом фиксировала дневное время. Время это, как и ночное, было разделено на 12 частей от восхода до захода солнца.

Большой популярностью в храмах пользовались водяные часы, названные греками клепсидрой (κλεψύδρα). Они использовались для определения ночного времени. Известен изобретатель усовершенствованных водяных часов Аменмес, носивший титул «хранитель печати» при фараоне Аменхотепе I (XVI в. до н.э.). В Египетском музее в Каире хранится клепсидра из храма Амона в Карнаке, относящаяся ко времени правления Аменхотепа III (XIV в. до н.э.). Это алебастровый инкрустированный лазуритом конусовидный сосуд с небольшим отверстием внизу, расположенным рядом с небольшой фигуркой павиана — священного животного бога мудрости, времени и луны Тота. Клепсидра наполнялась с наступлением ночи, к утру вода вытекала полностью. На внутренней стороне часов вырезаны двенадцать колонок текста и метки для двенадцати «часов» ночи. При нанесении меток учитывалось сезонное изменение продолжительности ночи. Внешняя сторона часов разделена на три регистра. Аменхотеп III изображен поклоняющимся Ра, Тоту, Птаху и богам двенадцати месяцев года. Определенная категория жрецов, носившая название унуит, производное от унут — час, должна была следить за часами; эти жрецы должны были сменять друг друга каждый час и, таким образом, непрерывно осуществлять свою божественную службу.

Протяженность человеческой жизни, или как ее называли сами египтяне ахау, разделялась на две неизмеримые и несравнимые части: жизнь земная и жизнь вечная. Жизнь земная, состоящая из часов, дней, месяцев и лет была в Египте недолгой. Средняя продолжительность жизни древнего обитателя долины Нила — тридцать лет, срок жизни одного поколения; рубеж, переход через который означал для египтянина начало качественно нового этапа существования, рубеж, который фараон отмечал празднованием юбилейной церемонии Сед, символические обозначения которой часто держит в руках на изображениях Хех (Ḥḥ) — бог миллионов лет.

Исторические хроники, тем не менее, гласят, что очень многие цари и простые египтяне не только успешно миновали рубеж тридцатилетия, но и доживали до весьма преклонных лет. К примеру, Рамсес II скончался на семьдесят шестом году своего правления, пережив 12 собственных сыновей, а завершающий VI династию Пепи II, согласно античным авторам, правил страной около ста лет, что, впрочем, нельзя утверждать с полной уверенностью. Некоторые египетские чиновники на склоне лет продолжали исполнять повеления своего царя; так, некий капитан корабля Нечерухотеп утверждал в своей гробничной надписи, что руководил экспедицией за алебастром в Хатнуб в возрасте семидесяти трех лет. Бакенхонсу, верховный жрец Амона-Ра при Рамсесе II, совершил головокружительную карьеру и продолжал здравствовать в свои 85 лет. Проживший 86 лет, другой жрец Амона, Небнечеру, хвалился, что был все эти годы здоров и неутомим, благочестиво советуя желающему прожить столько же: «если хочешь жизнь длинную, подобную моей, моли о том богов». Мудрец Аменхотеп сын Хапу, после смерти обожествленный, в надписи на своей статуе утверждал, что достиг восьмидесяти лет в милости фараона Аменхотепа III и желал себе жизненный срок в сто десять лет. Этой цифре египтяне придавали особое значение, считая ее идеальным сроком человеческой жизни на земле.

В «Текстах саркофагов» говорится, что каждому человеку ведом идеальный срок существования в сто десять лет, из которых десять избавлены от ошибок, преступлений и грехов и являются даром богов тому, кто, будучи раньше глупцом, смог стать мудрым и просветленным. Ахау не заканчивается с кончиной человека, жизнь продолжается и после смерти, в мире ином.


_______________________________

В.В. Солкин
ПОГРЕБЕНИЕ И ТРАНСФОРМАЦИЯ

«Пришла я, наделила я Осириса, Владыку Обеих земель Небхепрура, правогласного, жизнью, постоянством, процветанием, так, что он не умрет»…
(из слов богини Нут на третьем ковчеге Тутанхамона)

Размышлениям о смерти посвящено огромное количество текстов и изображений, которые являлись частями грандиозной египетской концепции умирания и возрождения. Египетская культура говорила о феномене смерти несколько тысячелетий, начиная с «Текстов пирамид», которые прочили фараону восхождение по лестнице на небеса, и вплоть до греко-римского времени, когда в гробнице мудреца Петосириса, жреца Тота в Шмуну, тема перехода в другое пространство прозвучала как предостережение о неизбежном: «нет взятки для смерти». Спасением от смерти, как бы не парадоксально это прозвучало, было правильное погребение, выполненное согласно всем требованием многовекового ритуала; он уподоблял умершего божеству и гарантировал новую, вечную жизнь.

Форма и смысловое наполнение заупокойного ритуала неоднократно изменялись на протяжении тысячелетий египетской истории; тем не менее, на протяжении всего этого огромного отрезка времени речь шла об одних и тех же базовых составляющих человеческой сущности и божественном пространстве, в которое они инкорпорировались посредством ритуала.

Огромную роль в процессе изучения того «образцового» для египтян пути, по которому уходил царь в мир иной, сыграла находка гробницы Тутанхамона. Дважды потревоженное грабителями захоронение юного фараона дало возможность понять хотя бы в общих чертах схему, по которой проходило царское погребение, прикоснуться к произведениям искусства, служившими инструментами для великого ритуала перехода, к которому с таким уважением и вниманием относились египтяне.

Все, что было непосредственно связанно с личностью царя, было намеренно удалено из гробницы, как преходящее. Его земная жизнь была полностью заменена предстоянием перед вечностью, трансформацией в новое состояние существования через прохождение ритуалов смерти, обретением божественности через прохождение сквозь состояния божеств иного мира и, наконец, новым рождением в облике светоносного и действенного духа Ах (ȝḫ), спутника Солнечного божества на его Ладье Миллионов лет.

Отсутствие исторических документов в гробнице, так сильно разочаровавшее Картера, было намеренным актом, направленным на обеспечение благого посмертного состояния царя. Личность Тутанхамона была забыта; остался лишь Хор Небхепрура, который должен был в итоге воплотиться в Осирисе и возродиться как новое Солнце.

ГАЛЕРЕИ ДОЛИНЫ ЦАРЕЙ

Памятники из гробницы Тутанхамона, на систематическую перевозку которых в Египетский музей в Каир потребовалось шесть лет, помогают хотя бы отчасти представить то великолепие, которое некогда окружало похороны величайших фараонов Нового царства, по сравнению с которыми гробница, ставшая самой знаменитой в Долине царей, была лишь отблеском истинного величия и роскоши. Уходящие в глубь скал грандиозные галереи, покрытые расписанными рельефами, погружают зрителя в особый, нечеловеческий, мир сотворения и обновления сил вселенной. Забыв о монументальности пирамид прошлых эпох, фараоны придавали отныне куда большее значение внутреннему содержанию и отделке гробниц, расположенных в самой отдаленной долине фиванского некрополя.

На смену «Текстам пирамид» и «Текстам саркофагов» пришли богато иллюстрированные книги о запредельном мире, покрывающие семь или девять коридоров протяженных царских гробниц, непревзойденным шедевром среди которых стала усыпальница Сети I. В их число входили сцены «Ритуала Отверзания уст и очей», астрономические тексты на потолках погребальной камеры, многочисленные изображения божеств и, порой, изображения погребального инвентаря, который некогда находился в соответствующем помещении.

Первые два коридора, обыкновенно, украшал текст «Литаний Ра», отождествлявших царя с Солнцем; далее на все пространство гробницы простирались «Амдуат» и «Книга врат», в которых фараон был вовлечен в полное опасностей ночное странствие солнечной ладьи, вместе с божествами которой он побеждал силы хаоса и получал возрождение в предвечных водах океана Нуна.

На задней стене первого зала гробницы, потолок который поддерживают столбы, высеченные с соблюдением классической для Долины царей пропорции в 5 локтей, царь изображен вместе с Хором, который ведет его к Осирису, восседающему на престоле, как к цели всей грядущей череды царских отождествлений. Третье божество, которое принимает царя в свои объятья на изображениях в нижней части гробницы, — это Хатхор, представляющая собой саму суть принципа возрождения. Среди бусин сетки, которая написана поверх платья богини особе место занимают имена царя и знаки многих празднеств Сед, которые ему обещает милостивая богиня, «Владычица Жизни», предвечная мать и супруга царя.

Гробница Сети I еще не знает включения в декорировку текста 125 главы «Книги мертвых», предназначенной все еще лишь для частных лиц; лишь со времени Рамсеса II в гробницу стали помещать текстуальное свидетельство того, что отныне царь должен пройти загробный суд богов, которым раньше он был равен. При Мернептахе в царской гробнице появятся новые тексты о загробном мире — «Книга Пещер», «Книга Земли» и «Книга небес», описывающие все новые и новые детали потустороннего странствия Солнца. Последняя поистине царская гробница Долины была создана для Рамсеса VI; после нее начался недолгий процесс деградации, в результате которого великий царский некрополь был забыт, а фараоны поздних династий нашли себе места нового упокоения в стенах храмов городов Дельты — Таниса, Саиса и Мендеса.

Строительство царской гробницы начиналось сразу же после восшествие нового фараона на престол; на реализацию амбициозного плана порой не хватало времени и отдельные помещения царского «дома вечности» оставались незавершенными. Процесс подготовки к смерти и перерождению включал в себя не только разработку архитектурного плана, сооружение и декорировку гробницы, но и подготовку гигантского погребального инвентаря и, в центре всех дел, — царского саркофага. Завершением этой гигантской работы были оттиски печатей на штукатурке, которая покрывала кладку, запечатывавшую вход в подземный мир еще одного воплощения Хора, ставшего Осирисом.

Мумия царя, конечно же, была главной святыней погребения. Со времени III династии ее помещали в каменный саркофаг, внутри которого находились несколько деревянных саркофагов. В Новом царстве саркофаг чаще всего делали из «солнечного» кварцита или гранита, еще раз подчеркивая отождествления фараона с Ра-Атумом; бывали и алебастровые саркофаги, богато инкрустированные лазуритовым стеклом.

Первыми «спутниками» царя, изображенными на стенках его саркофага были Анубис и сыновья Хора, которые позже были заменены фрагментами из «Амдуат», других текстов о загробном мире, отдельными фрагментами «Книги мертвых». Над саркофагом покоились деревянные позолоченные ковчеги, покрытые самыми значимыми ритуальными сценами, иллюстрирующими этапы трансформации умершего царя. Там, в глубине ковчегов и саркофагов лежала царская мумия, повторяющая облик мумии убитого Осириса, выполненная лучшими бальзамировщиками страны.

Внутренности, изъятые при бальзамировании, помещались в сосуды-канопы, помещенные в ковчег, покровительницами которого со времени Аменхотепа II изображаются четыре богини-защитницы мертвых: Исида, Нефтида, Нейт и Селкет, тогда как в облике защитников самих сосудов представали четыре сына Хора.

Предметы инвентаря, которым был снабжен царь, исчислялись десятками тысяч; это были лампы, чтобы разогнать тьму и оружие против его врагов, пища и масла для его Ка и одежды для его тела, сундуки с его украшениями и ладьи для посмертного плавания по предвечным водам, скипетры власти и парадные колесницы. Здесь не было только царских корон, которые передавались новому земному воплощению Хора.

В гробнице Тутанхамона были найдены многочисленные деревянные, позолоченные изображения богов и священных животных продолжавшие божественные темы декорировки стен гробницы и защищавшие гробницу от злых чар, которые могли бы помешать царю пройти весь свой путь до конца. Сотни статуэток ответчиков-ушебти, многие из которых были выполнены в облике забальзамированного царя-Осириса, прижимающего руками к своей груди своего крылатого Ба, должны были оберечь его от любой работы загробного мира, будь то пахота на полях богов или расчистка каналов, по которым струились воды Нуна.

Изречения из «Книги мертвых» гарантировали действенную силу многочисленных амулетов, выполненных из драгоценных материалов; многие из них помещались между пеленами мумии, чтобы обеспечить их тесный контакт с телом умершего. Наиболее популярным среди них были Око Хора Уджат (wḏȝ.t), которое, по легенде, было повреждено, но исцелено в знак того, что умерший вновь обретет былую целостность и скарабей, могущественный символ созидательной силы творца, новой жизни и возрождения, сочетающий в себе принципы божественности Осириса и Ра, сливающихся в грандиозном облике Предвечного божества — основы существования вселенной.

Поразительный памятник из гробницы Тутанхамона изображает ту главную божественную сущность, для которой сооружалась гробница — тело царя в процессе трансформации. Это статуэтка, вырезанная из кедрового дерева, которая была найдена в т.н. «Сокровенной сокровищнице» гробницы Тутанхамона внутри деревянного саркофага, тщательно завернутого в полотно. На голову царя, тело которого «запеленуто» и подготовлено к погребению, надет платок-немес, увенчанный уреем. Скипетры, находившиеся в руках царя, не сохранились. С двух сторон от мумии сидят птицы, закрывающие забальзамированное тело своими крыльями в знак защиты. Сокол, сидящий справа от тела, символизирует собой возрождение, которое обретет царь после странствия через загробный мир, так как сокол — это Хор, сын и преемник Осириса, добившийся победы над смертью для своего отца, отдав ему свое Око. Слева сидит птица с человеческой головой, Ба, «душа» царя, вышедшая из тела и готовая к великому странствию в царство Осириса. Мумия царя лежит на ложе, украшенном львиными головами, которое очень похоже на реальные ложа, найденные в гробнице. Львиные головы у изголовья ложа символизируют собой Рути (rwty, «два льва»), — божественную пару львов, в образе которых воплощены божества Шу и Тефнут, хранители горизонтов, в которых, подобно Солнцу, вновь и вновь будет заходить, а потом возрождаться усопший царь.

Четыре иероглифические надписи, имитирующие ленты погребальных пелен, вырезаны на теле царя; в них призываются небесные сыновья Хора, несущие защиту умершему от четырех сторон света, а также и более значимые божества — Осирис, Хор и Анубис: «Почитаемый Имсети, Хепи, Анубисом в месте бальзамирования, Анубису, Дуамутефу, Кебехсенуфу, Хору и Осирису».

Надпись, идущая от скрещенных рук «мумии» к ее ногам, призывает Нут, предвечную богиню неба, защитить умершего, подобно тому, как она защищает своего сына Осириса, закрыть его своим небесным телом, покрытым звездами: «Слова, сказанные царем Небхепрура правогласным: «Снизойди, матерь Нут, склонись надо мной и преврати меня в одну из бессмертных звезд, которые все в тебе!»

Еще одна иероглифическая надпись, опоясывающая ложе, упоминает вельможу Майя, одну из самых интересных и значимых личностей при дворе Тутанхамона: «Сделано слугой, облагодетельствованным Его Величеством, тем, кто ищет хорошее и находит прекрасное, и делает это старательно для своего повелителя, который творит чудесные дела в обители великолепия, управителем строительных работ по сооружению обители вечности, царским писцом, хранителем сокровищницы Майя»; «сделано слугой, облагодетельствованным своим повелителем, который добывает превосходные вещи в обители вечности, управителем строительных работ на Западе, возлюбленным своим владыкой, совершающим все по слову его, не допускающим ничего ему неугодного, тем, чье лицо блаженно, когда он это делает с любящим сердцем, как вещь, угодную для его повелителя»; «Царский писец, возлюбленный своим повелителем, хранитель сокровищницы Майя».

Этот знаменитый вельможа и выдающийся архитектор, сын врача Ауи и «госпожи дома» Урет, который после смерти Тутанхамона, уже при Хоремхебе, возвысится до «носителя опахала справа от царя» и «главы празднества Амона в Карнаке», был донатором статуэтки, пожертвовавшим ее в память о своем рано умершем царе, для которого он готовил погребение.

«ЗОЛОТОЙ ПОКОЙ»

Гробница Тутанхамона — одна из самых скромных в Долине царей с точки зрения архитектуры и декорировки. Помещения гробницы были грубо вырублены в скале и лишь погребальная камера была расписана. На ее стенах изображено царское погребение и трансформация царя в облике Осириса. Путь царя начинается на восточной стене: вельможи двора тянут на салазках солнечную ладью-катафалк с мумией царя к гробнице; на носу и корме ладьи стоят джерит — статуэтки жриц, воплощающих собой Исиду и Нефтиду, оплакивающих нового Осириса, а также грозный охранник — сфинкс Туту. На головах вельмож — траурные повязки, ближе всего к ладье изображены, судя по одеяниям, два везира и военачальник, возможно, Хоремхеб. Над процессией сохранились девять столбцов надписи: «Слова, что говорят знатные из царского дома, те что идут в процессии с Осирисом, царем, Владыкой Обеих земель Небхепрура к Западу. Возглашают они: «О, Небхепрура, да придешь ты в мире, о бог — защита земли!»

Процессия «движется» по направлению к северной стене. Северная стена разделена на три сцены: справа церемонию «Отверзания уст и очей» для Осириса Тутанхамона совершает его преемник, престарелый «божественный отец» Эйе, изображенный здесь как молодой человек, весьма походящий внешне на своего предшественника; в центре Тутанхамона, одетого в земное одеяние, как «Владыку Обеих земель Небхепрура, которому дана жизнь в вечности и бесконечности» приветствует богиня Нут, его небесная мать; наконец, слева изображено «Объятие горизонта» — Тутанхамон в сопровождении своего Ка обнимает Осириса, «первого среди западных». На южной стене Хатхор Иментет, владычица тайн возрождения, символ Запада, протягивает символ жизни анх царю Тутанхамону, за которым изображен Анубис. На голове царя белая повязка афнет, ассоциирующаяся с погребением. Наконец итог пути царя изображен на западной стене: фрагмент книги «Амдуат» с солнечной ладьей, в центре которой скарабей Хепри, восходящее на восточном горизонте Солнце, почитаемый двумя образами Осириса, занимает верхнюю часть стены; под ним — двенадцать священных павианов, бау Востока, рядом с которыми выписаны заклинания, призванные защитить царя.

В стенах погребальной камеры, за исключением восточной, где был проход в другое помещение гробницы, были обнаружены небольшие ниши, предназначавшиеся для магических фигурок, которые должны были сориентировать погребальную камеру по сторонам света, включить ее в пространство ритуала и, одновременно, защитить ее от любого зла. Описание этих фигур есть в 151а главе «Книги мертвых». На виньетке к этой главе Анубис склоняется к мумии, лежащей на погребальном ложе, в ногах которого — Исида, а в изголовье — Нефтида. К западу от них находится столб джед, символизирующий стихию земли, к северу — фигура «тень Осириса», символизирующая воздух, к югу — факел, частица стихии огня и к востоку — фигура Анубиса, лежащего на вратах иного мира и сосуд с водой, дарующей очищение. Фигурки помещались в стены камеры в процессе особого ритуала, благодаря которому погребальная камера становилась не просто микрокосмом, но совершенно особенным защищенным пространством, в центре которого пребывал умерший, отождествленный с Осирисом. Эти фигурки всего лишь один раз были заменены изображениями на стелах, также размещенными по стенам погребальной камеры и помимо изображений содержащими наиболее полные заклинания — фрагменты ритуала по подготовке погребальной камеры к принятию подобия Осириса. К несчастью, эти стелы, происходящие из мемфисской гробницы военачальника Каса, современника Сети I, были изъяты из своего контекста и в настоящее время хранятся в собрании Музея средиземноморской археологии в Марселе:

«То, что помещено на стене северной: «О тот, кто приходит, чтобы схватить, я воспрепятствую, и ты не схватишь; о тот, кто стучится, я не дам тебе постучаться. Вот, я — магическая защита для Осириса, царского писца, начальника лучников Каса, правогласного». Произнести слова над бруском необожженной глины, на котором начертаны эти слова. Водрузить Образ из дерева имаа, высотой в семь пальцев; с отверзнутыми устами; прикрепить его на брусок. Поместить его в нише в стене северной, лицом — к югу, укрыть тканью.
Пребывает джед перед ним на западе, Анубис — на востоке, столб огненный — на юге. На севере же — пребывает Образ из дерева имаа, лицо его — на юг направлено.
Воздает хвалы деяниями земными Уннеферу Осирис, начальник лучников Каса, правогласный.
Писец царский, начальник лучников, Каса, сын от плоти Иаии, правогласного, рожденный госпожой дома Исидой».

«То, что помещено на стене южной гробницы Осириса, писца царского, начальника лучников Каса, правогласного. Говорит он: «Вот я, тот кто устраняет песок, приходящий засыпать гробницу. Тот, кто пытается проникнуть, я оттолкну его к огню некрополя, я отклоню путь его. Вот я — магическая защита для Осириса, царского писца, начальника лучников Каса, правогласного». Произнести слова над бруском необожженной глины, на котором начертаны эти слова. Прикрепить фитиль в центре, поджечь. Поместить его в нише в стене южной; лицом к северу.
Осирис, писец царский, начальник лучников Каса, правогласный. Он — дух почтенный, среди богов западных. Он в обители отверзнутых устами божеств. Нет опасности для него от них, от ножей их. Стал он Осирисом, Каса.
Писец царский, начальник лучников, Каса, сын от плоти Иаии, правогласного, рожденный госпожой дома Исидой».

«Царский писец, начальник лучников Каса, правогласный. Говорит он: « Тот, кто приходит в ярости, я отклоню тебя заблаговременно. Бог Ха над тобой! Я тот, кто находится за столбом джед в день, когда он уничтожает. Вот я — магическая защита для Осириса, царского писца Каса, правогласного». Произнести слова над столбом джед из фаянса с верхом из золота, завернутым в полотно превосходное; облить его маслом. Прикрепить его на брусок из необожженной глины, смешанной с ладаном и зернами пеха, на котором начертаны эти слова. Поместить его в нишу в стене западной, лицом к востоку. Покрыть его землей с семенем сикоморы.
Осирис, писец царский, начальник лучников, великий Каса, правогласный.
Писец царский, начальник лучников, Каса, сын от плоти Иаии, правогласного, рожденный госпожой дома Исидой».

«То, что помещено на стене восточной. «Будь бдителен, Осирис, писец царский, Каса, правогласный! Бдителен Tот, Kто на холме своем. Твое нападение отклонено: это я, кто отклоняет нападение твое, о, Ужасный! Я — магическая защита для Осириса, начальника лучников Каса, правогласного». Произнести слова над Анубисом из глины, смешанной с ладаном и зернами пеха. Прикрепить его на брусок из необожженной глины, на котором начертаны эти слова. Поместить его в нишу в восточной стене, лицом к западу, прикрыв лик его. Осирис, писец царский, великий Владыкой Обеих земель, Каса, почтенный перед Благим Богом.
Анубис на холме своем.
Писец царский, начальник лучников, Каса, правогласный перед Богом Благим.
Писец царский, начальник лучников, Каса, сын от плоти Иаии, правогласного, рожденный госпожой дома Исидой».

АНУБИС И ВЕЛИКИЕ СИМВОЛЫ

Между стенами погребальной камеры гробницы Тутанхамона и внешним огромным ковчегом были найдены многочисленные ритуальные предметы и амулеты, которые должны были помочь умершему царю преодолеть смерть и опасности загробного мира: магические весла (дающие невидимость от врагов), сосуды хес (приносящие очищение), стилизованные перья страуса, посвященные богине Маат, фаянсовые сосуды, содержащие натрон и смолу, священный гусь Амона, выполненный из дерева и покрытый смолой, стоявший у восточный стены, должен был разогнать тьму своим криком, словно в момент сотворения мира, алебастровая лампа, найденная в юго-восточном углу, свет которой должен был разогнать тьму загробного мира.

В северо-западном и юго-западном углах погребальной камеры находились имиут — эмблемы Анубиса. Они подвешены к вертикальным лотосообразным шестам, установленным в алебастровых сосудах, покоящихся на циновках из тростника. Это эмблемы мира, куда погружается на ночь солнце и где почиют умершие. Они должны были помочь покойному пройти через владения загробного мира. Вместе с этими эмблемами обнаружены четыре позолоченных деревянных предмета, которые, вероятно, символизируют свернутые погребальные покровы. А.Гардинер указывает, что в иероглифическом письме изображение этого предмета обозначало «пробуждать». Возможно, символы имели отношение к представлениям о пробуждении усопших».

Мы очень мало знаем о символическом значении этих эмблем; как иногда пишут, «их куда легче описать, нежели объяснить». Каждая эмблема состоит из высокого стержня, завершающегося бутоном лотоса. Со стержня, прикрепленная к нему длинным хвостом, выполненным из бронзы и заканчивающимся распустившимся цветком папируса, свисает шкура обезглавленного животного. Символическая шкура выполнена из дерева и покрыта золотом. Каждый стержень в свою очередь укреплен в алебастровой основе, напоминающей своей формой сосуд, на которой имеется надпись:

«Бог благой, Небхепрура, сын Ра, Тутанхамон, властитель Южного Гелиополя (т.е. Фив), которому дана жизнь, подобно Ра, в вечности и бесконечности, возлюбленный Анубисом, владыкой навеса для бальзамирования» (на другом — «возлюбленный Анубисом Имиутом», также опущено сравнение «подобно Ра»).

Древнейшие известные аналоги подобной эмблемы датируются 1950г. до н.э. и состоят из настоящей шкуры животного, набитой льняным полотном; впрочем, первые упоминания титула «имиут» встречаются еще во время правления IV династии. Эмблемы Имиут издревле были связаны с заупокойным ритуалом, почитанием умерших предков; их изображения часто встречаются в заупокойных храмах фараонов Нового царства. С символической точки зрения, опираясь на тексты папируса Жюмильяк , хранящегося в Лувре, можно сказать, что эта эмблема — кожа, оболочка тленного тела, опустошенная смертью на этапе завершения посмертных трансформаций сущности умершего, по словам К.Дерош-Ноблекур, подобие хориона, — наружной зародышевой оболочки зародыша. Эта оболочка-шкура, по сути, принадлежит самому Анубису, и именно в ней некогда было собрано воедино тело Осириса; Солнце, обернутое в нее (а также и каждый умерший) обретает возрождение. Этот смысл заложен и в самом титуле бога «имиут» — «тот, кто завернут (в кожу)».

Эмблема Анубиса была на египетских изображениях непременным спутником Осириса, а также присутствует почти во всех царских заупокойных храмах, гарантируя защиту умершему царю во время его посмертных трансформаций на пути к Осирису, во время которых, наряду с Анубисом, его покровителями становятся Птах и Сокар. Представлявшийся в облике черной собаки или шакала, лежащего на холме некрополя, Анубис был проводником умершего через пространство иного мира. Священные животные Анубиса, обитающие среди могил были, по представлениям египтян, существами, обитавшими на границе пространств, существами ночи, которые исчезают на заре, увидев рождающееся солнце, и вновь появляются на закате, чтобы проводить светило по путям Запада.

В облике Анубиса, наконец, чтобы преодолеть смерть, воплощается и сам умерший на последних этапах своей трансформации. На кладке, которой был закрыт проход в одну из камер гробницы Тутанхамона, которая, по сути, представляет собой искусственную «пещеру» для трансформации его сущности, Алан Гардинер прочел надпись, которая позже была разрушена: «Небхепрура-Анубис торжествующий».

Наконец, сразу же за входом в самую отдаленную, восточную, камеру гробницы, т.н. «Сокровенную сокровищницу», находилось, пожалуй, самое поразительное изображение Анубиса в египетском искусстве. Вход в сокровищницу, в отличие от других дверных проходов, не был ни заложен камнями, ни запечатан. Напротив двери, загораживая вход в сокровищницу, на вызолоченном ковчеге, установленном на носилках с длинными ручками, покоилось черное изваяние бога Анубиса, закутанное в погребальные покровы. На полу, сразу же за порогом, перед постаментом Анубиса стоял маленький тростниковый факел на глиняной подставке в форме кирпича с магической надписью: «Да сгинет враг Осириса, в какой бы форме он ни явился».

Анубис покоится на съемной крышке деревянного позолоченного ларца. Увенчанный характерным египетским карнизом, ларец, имитирующий своей формой врата загробного мира, покрыт изображениями символов «джед» и «тет» (узел Исиды). Внутри ларца были найдены фаянсовые амулеты: четыре изображения коровьей ноги «ухем», имеющие значение глагола «повторять», два изображения мумии, изображение сокологолового Хора, две статуэтки ибиса, уадж — стебель тростника папируса, символизирующий вечную молодость, восковая «птица половодья» Бах, несколько кусков смолы, а также восемь ожерелий и два алебастровых сосуда. Эти предметы, изначально расположенные в специально предназначенных для них отделениях, были перемешаны, к сожалению, древними грабителями. Все эти амулеты, бесспорно, были связаны с ритуалами трансформации в Анубиса, призванными принести возрождение (ухем месут) душе царя.

Восхитительная статуя божества из гробницы Тутанхамона, скорее всего, некогда следовала в царской погребальной процессии, а затем была помещена в одно из самых значимых помещений гробницы, где находились канопы с внутренностями царя, стражем и охранителем которых, таким образом, выступал Анубис. В надписях, что покрывают ларец, Анубис восхваляется в двух своих ипостасях — как Имиут, сын Осириса, отдавший умершему отцу свою кожу, необходимую для его возрождения, и как Хентисехнечер — глава божественного навеса, расположенного при входе в гробницу, под которым совершалась церемония «Отверзания уст и очей», дающая возможность умершему видеть, ощущать, вкушать приношения и передвигаться, побеждая смерть.

ПОГРЕБАЛЬНЫЕ КОВЧЕГИ И «КНИГА СВЕТА»

Четыре погребальных ковчега, сооруженные один в другом, над каменным саркофагом Тутанхамона, выполнены из дерева и обиты золотом. Эти памятники уникальны — все остальные ковчеги такого рода, которыми, бесспорно, снабжались в последний путь цари XVIII династии, были уничтожены грабителями еще в древности. Покрытые иероглифическими текстами и изображениями снаружи и внутри, ковчеги были важной частью религиозно-магического механизма, предназначенного для успешной трансформации царя в посмертное состояние.

Традиционно, ковчеги описываются последовательно, так, как их обнаружил в погребальной камере Говард Картер, от самого внешнего к внутреннему, четвертому. Однако, как показывают исследования текстов, первым ковчегом, с которого и начинается долгий процесс обожествления умершего царя, был как раз самый внутренний.

Внутренний ковчег (IV) выполнен в форме архаического святилища Нижнего Египта, именовавшегося пер ну, или «Дом огня»; царь короновался в этом святилище богини-змеи Уаджит божественным уреем. Крылатый солнечный диск, символ торжествующего царя Хора Бехдетского, присутствует как на крыше ковчега, так и над створками его дверей, под характерным карнизом. На дверях, как и на задней стенке ковчега, изображены Исида и Нефтида, распростершие свои крылья для защиты царя. Внутренние стенки ковчега покрыты текстом 17 главы «Книги мертвых», в котором солнечный Ра говорит о своем возрождении из вод предвечного хаоса Нуна, изображенного с распростертыми руками-крыльями на потолке, внутри ковчега, над телом царя.

Следующий ковчег (II) повторяет собой архаическое святилище Верхнего Египта, именовавшееся пер ур — «Великий дом» и посвященное богине Нехбет, представавшей в облике грифа. С архитектурной точки зрения ковчег отличается от предыдущего формой крыши, которая изгибается впереди, над дверями и плавно понижается назад. Как и на других ковчегах, под крышей стенки завершаются характерным изогнутым карнизом.

На внешних сторонах дверей ковчега представлены грозные духи загробного мира, вооруженные огненными ножами — «Великий голосом» с головой антилопы, «Тот, кто отражает нечестивого» с головой крокодила, львиноголовый «Тот, кто отрезает головы» и «Тот, кто приносит огонь» с головой овна. Сопровождающая надпись говорит о царе, как об Осирисе, пришедшем судить Хора и Сетха, спорящих за его наследство: «Осирис, царь, Владыка Обеих земель, Небхепрура, тот, кто прекращает кровь, кто разделяет двух братьев, пришел»…

На внутренних сторонах дверей — распростершие в позе защиты крылья богини Исида и Нефтида, стоящие на знаке нетленного золота. Внутри, на потолке ковчега помещено изображение крылатого солнечного диска, семи летящих самок грифа, сжимающих в лапах иероглифы бесконечности шен (одна из самок имеет голову кобры), а также сокола Хора, символизирующего царя. Сопутствующая надпись говорит о солнце, как о главной защите царя: «лучи диска солнечного — защита над тобой, ладони их держат жизнь и здравие»…

Центральное место в декорировке внешних плоскостей этого ковчега занимает странствие солнечной ладьи и ее спутников по пространству иного мира, в частности, шестой час ночи из текста «Амдуат», грядущее воссоединение Осириса с Солнечным божеством, которое дает новую жизнь божествам, духам и умершим царям: «Указание Величества этого великого бога царям Верхнего Египта и царям Нижнего Египта, которые в мире ином: да поднимут среди вас короны хеджет, да наденут короны дешрет… Да будут Величества Ваши благочестивы, да будут дышать горла Ваши»…

Особенно интересен следующий ковчег (II), вновь повторяющий своей формой пер-ур. Особое значение в уникальной декорировке придается солнцу и его свету, выступающему в качестве гаранта бессмертия царя-Осириса. На дверях ковчега Тутанхамон в сопровождении Исиды движется к Осирису и в сопровождении Маат — к Ра-Хорахте. «Даю я тебе существование как богу живому подле меня день каждый, как подле отца, Хор, сын Исиды»…, — обращается к царю Осирис. «Ты — сын мой, от плоти моей, мной возлюбленный»… — говорит Исида. «Приди в мире, сын мой возлюбленный, Владыка Обеих земель, — приветствует царя Ра. — Утвердил я место твое в Земле священной, чтобы был ты как один из богов, владык мира иного».

Внутри, на потолке ковчега, изображена Нут, стоящая на знаке золота и произносящая заклинания:
«Простираю я руки над этим сыном моим, Осирисом, в имени моем — Нут. Не отдалюсь я от этого сына моего, Осириса, царя, Владыки Обеих земель, Небхепрура, сына от плоти Ра, им возлюбленного, Тутанхамона, властителя южного Гелиополя».

Заднюю внутреннюю стенку ковчега покрывает иероглифический текст знаменитой 17 главы «Книги мертвых», содержащей слова бога Ра о мироустройстве и возрождении в водах Нуна.

Внешняя часть ковчега покрыта интереснейшими изображениями, иллюстрирующими заупокойный текст, аналоги которого до сих пор не известны. Текст близок по содержанию к «Амдуат».

Вся композиция состоит из двух частей, каждая из которых разделена на три регистра. Солнечная ладья в этой композиции отсутствует и присутствие солнечного божества выражено солнечными дисками и овноголовыми птицами-ба. Текст этой композиции, предельно сложный для интерпретации, выписан энигматическим письмом без комментариев обычной иероглификой. Начинается первая часть композиции с двух пограничных столбов на пороге иного мира — одного с головой овна («голова Ра») и второго с головой шакала («шея Ра»), после которых начинается пространство мрака, место таинства и трансформации; вторая часть композиции, наоборот, наполнена светом, дисками солнца, змеями, звездами и солнечными лучами, которые подобно потоку пронизывают всех существ и изливаются в пространство.

В начале, когда открываются таинства тьмы, в изображениях встречаются лишь два огромных солнечных диска, в каждый из которых помещена птица-ба с головой овна, т.е. душа предвечного божества, воплощенная в солнце и его энергии. Все происходящее здесь связано с концепцией обновления и трансформации солнца, а вместе с ним и самой сути жизни, проходящей сквозь тьму и смерть.

В центре пространства тьмы находится огромная фигура антропоморфного божества, пронизывающего собой все три регистра изображения. Голова и стопы гигантского божества окружены двумя кольцами, образованными телом змея времени Мехена: это первое известное по египетским источникам изображение змея-уробороса. Окруженное двойственностью времени, завершенной целостностью времени джет и времени нехех, предвечное божество, таким образом, является источником и завершением всякого существования.

Внутри тела, имеющего облик Осириса, помещен солнечный диск с душой-ба, что выражает основную концепцию египетского предвечного божества, творящего вселенную, в котором еженощно воссоединяются две его важнейшие составляющие — хтоническое пространство джет, воплощенное Осирисом, и солнечное время нехех, представленное богом солнца. Между фигурой предвечного божества, ближе к входу в иной мир в верхнем и нижнем регистрах изображено по восемь божеств: верхние «те, кто в пещерах Дуата», нижние — те, кто пребывает в «Месте уничтожения»; несмотря на это их ба могут находиться вблизи от бога солнца.

За колоссальной фигурой, составляющей центр композиции, в среднем регистре расположены семь антропоморфных божеств, поднимающих руки в позе восхваления и касающихся ладонями солнечного каната, соединенного с диском в утробе предвечного божества. Над ними в верхнем регистре предстают семь богинь, обращенных лицами в противоположную сторону и помещенных в саркофаги; их сущности остаются погребенными, в то время как их ба следуют за солнечным богом.

В нижнем регистре, меж двух стражей вновь изображено «Место уничтожения», самая далекая и неведомая часть загробного мира, которую Иуф-Ра освещает, «возвышая свой голос», давая тем самым дыхание обитателям этого пространства. В центре его — змей с человеческой головой многократно обвивает два саркофага с телами Осириса и Ра; рядом находится еще один открытый саркофаг с частями тела Осириса и головой овна, символизирующего присутствие солнечного бога близ Осириса.

Вторая часть композиции также разделена на три регистра, с тремя сценами в каждом. Присутствие солнечного божества демонстрируется здесь посредством солнечных дисков во всех трех уровнях изображения. В большинстве случаев диски связаны с фигурами божеств и духов лучами света, исходящими от Ра, которыми, согласно тексту, наполнены их тела.

Верхний регистр начинается с образа кобры, изрыгающей свет. Перед ней предстоят шесть богов; каждому из которых предстоит птица ба, сидящая на четырех столпах небесного пространства, и звезда, от которой отходит сияние, касающееся лба каждого бога. Первый бог, между тем, получает солнечный свет, а вместе с ним и энергию Ра непосредственно от священной кобры. Согласно сопровождающему тексту, — это свет Ра, который проникает в них.

Вторая сцена верхнего регистра начинается с изображения кошки; за ней стоят шесть фигур без голов. Головы помещены перед фигурами, каждая — между звездой и солнечным диском, от которого струятся лучи света. Солнечный свет поникает внутрь этих фигур через срезы шей, наполняя их.

Далее изображены еще шесть фигур, забальзамированных и с головами; свет стремится к ним от солнечных дисков, снабженных в знак своей мобильности ногами. Каждый из этих божеств стоит на теле змея огненного времени Мехена, который помогает возродиться и начать новый цикл существования.

В среднем регистре изображена фигура Осириса, в знак своей победы над смертью лежащего на животе и протягивающего руки к солнечной овноголовой птице ба. От ног бога поднимается в лучах света змея, обращенная к шести фигурам божеств с львиными головами; их руки скрыты, так как они несут к лучам солнце тайное тело Осириса — тело предвечного божества. «Таковы боги эти; входят лучи Ра в тела их, воздают они хвалы, когда видят душу его», — комментирует текст над ними.

Лучи, исходящие от солнечного диска, касаются уст каждого божества, наделяя всех жизнью. В нижнем регистре солнечная кобра изрыгает свет, который затем передают вглубь львиные головы и малые кобры; свет, таким образом, разливается над шестью образами Осириса, которые, согласно тексту, «одеты» в свет Ра, а их ба следуют за ними. Им даровано дыхание жизни, символически изображенное в виде паруса, наполненного ветром.

Далее лев, сидящий на земле, предстает перед шестью овноголовыми забальзамированными фигурами, стопы которых покоятся на постаменте с изображением змея Мехена; «таковы боги эти, — гласит текст над ними, — изливают они то, что скрыто… видят они»…. Далее следует то, что они — хранители умершего царя.

Далее следуют шесть богинь, каждая из которых вдыхает солнечный свет и изливает его из рук на голову выползающего из глубин земли змея, имя которого «Злобный ликом». Имена богинь говорят о них, как о существах, несущих гнев и наказание солнца, которым каждая из них беременна.

Завершается композиция дважды появляющимся солнечным диском с птицей-ба внутри; речь идет о циклическом движении солнца, которое поддерживают в бесконечном движении четыре пары рук. Змеи, головы четырех коров-негау, символов богини Мехетурет, и богини, стоящие меж их рогов и держащие руки в позе молитвы завершают двойное изображение, две части которого отличаются тем, что в середине одного — фигура Осириса, а другого — рука солнечного бога, благодаря единству которых умерший царь воссуществовал правогласным и солнечным духом среди других величайших божеств вселенной.

На внешних сторонах дверей ковчега изображены крылатые фигуры богинь-охранительниц Исиды и Нефтиды, стоящих на знаках нетленного золота и дающих умершему возрождение:

«Пришла я, чтобы стать защитой твоей, ты, сын мой, мой возлюбленный Хор, простерла я защиту над тобою, от того, кто против тебя. Да поднимешь ты голову свою, чтобы узреть Ра, чтобы стоять на ногах своих, чтобы двигаться в обликах, какие пожелаешь, как раньше»…

«Пришла я, чтобы защитить тебя сзади, мой брат Осирис, царь, Владыка Обеих земель Небхепрура. Установила я голову твою на шею твою, Анубис собрал для тебя кости твои, восстановил он члены твои во здравии, удалил он всякое зло, заставил исчезнуть все скорбное. Ты не разложишься!»

Наконец, внешний грандиозный ковчег (I) представляет собой копию павильона для царского празднества Сед, во время которого правитель должен восстановить свои силы, пройти сквозь символическую смерть и возродиться. В знак этого вся внешняя поверхность ковчега покрыта помещенным на лазуритовый фон орнаментом из золотых знаков Осириса джед и Исиды тет, которые в сочетании имеют значение сешета (sštȝ) — «таинство».

На задней внутренней панели ковчега запечатлена «Книга Коровы», повествующая о явлении из Нуна грозной солнечной дочери Ра и о воздаянии за грехи человечества. Брюхо небесной коровы покрыто изображениями звезд, ее тело поддерживают девять воплощений бога миллионов лет Хеха. У плеча коровы в небольшой ладье плывет солнечный Ра, который обращается к царю: «Приди, сын мой от плоти моей, мой возлюбленный, Владыка Обеих земель Небхепрура. Пребывай с отцом твоим Ра, как один из тех богов, что спутники его у Мехетурет»…

Образ коровы, «Великой пловчихи» становится залогом перенесения царя на небеса в места пребывания богов, отдаленные от мира. На створках ковчеге царь предстает уже в образе бога солнца в высокой короне хену, с символом анх в руках, повергнувшего все силы хаоса и окончательно восторжествовавшего над смертью в своем новом существовании: «Я отразил, я уничтожил, я обезглавил, я отрезал ноги врагов Осириса. Пали они! Не воссуществуют они! Все враги Осириса, царя Небхепрура, пали!»

САРКОФАГИ

Под огромными ковчегами таился каменный саркофаг царя, выполненный из кварцита; крышка, предназначавшаяся для саркофага, судя по всему, была разбита еще в древности и ее заменили при погребении на другую, гранитную, окрашенную в желтый цвет. Саркофаг представлял собой прямоугольный блок камня длиной 2.75m, шириной 1.5m, и высотой 1.5m. Верх саркофага был декорирован классическим египетским карнизом, а низ — фризом из символов джед и тет.

По бокам саркофаг защищали распростершие по его сторонам руки-крылья богини: у изголовья Исида (северо-запад) и Нефтида (юго-запад), а у изножья Нейт (северо-восток) и Селкет (юго-восток). Положение саркофага по сторонам света в целом совпадала с ориентацией знаменитого «Дома жизни» согласно тексту папируса Солт 825 и сопровождающей его виньетке, что свидетельствует о единой системе ориентации в ритуальном пространстве, издревле существовавшей у египтян:

«Что касается Дома жизни — будет сотворен он в Абидосе. Создай его из четырех частей… Что касается четырех пер и одного анх, что касается «живущего», то это — Осирис. Что касается четырех пер — это Исида, Нефтида, Геб и Нут. Исида у одной стороны, Нефтида у другой, Хор у одной стороны, Тот у другой. Это четыре угла. Геб — его пол, Нут — его крыша, и бог великий и тайный покоится в нем… Не будет он ведом, не будет он видим, только солнце узрит его тайну»…

Первый, внешний антропоморфный саркофаг, был выполнен из дерева и покрыт листовым золотом по штуку. Лицо и руки царя, сжимающего царские скипетр и плеть, были выполнены из чистого золота. На голове царя — повязка хат, его тело закрывали руками-крыльями рельефные изображения богинь, Исиды и Нейт.

Второй, средний саркофаг, также был выполнен из дерева, покрыт штуком и богато обит золотыми листами. Сверху саркофаг покрывала льняная пелена, поверх которой лежали цветы. Осирис-Тутанхамон представал в немесе во всем величии, сжимая царские скипетры. Поверхность саркофага, который был украшен изображениями крылатых богинь Уаджит и Нехбет, была инкрустирована тысячами кусочков стекла и полудрагоценных камней, имитируя перья божественных крыльев, защищающих плоть Осириса. Вниз от скрещенных рук шли столбцы заупокойной молитвы.

Третий, внутренний саркофаг, выполненный из кованого золота, был обнаружен завернутым в льняную пелену, поверх которой лежали бесчисленные гирлянды из цветов, фруктов и фаянсовых бусин. Царь был изображен в облике Осириса, плоть которого стала золотом в мгновение соприкосновения с лучами Ра, проникшими в иной мир. К сожалению, глаза саркофага рассыпались от воздействия благовонных масел, вылитых на него во время погребения.

На царе — головной убор немес, в руках — скипетры хека и нехеху, на его подбородке — длинная божественная бородка хебесут. Поверх рук простерли свои защитные крылья богини юга и севера — Нехбет и Уаджит, сжимающие в лапах солнечные знаки бесконечности шен; их тела были богато инкрустированы стеклом и камнем. Все золотое «тело» царя-Осириса покрыто орнаментом «риши»; с боков его охраняют распростертыми крыльями Исида (справа) и Нефтида. От скрещенных рук вновь вниз шли столбцы молитв, обращенных к богине Нут. Изображенная на изножье саркофага крылатая Исида , «великий горизонт», восседая на знаке золота, оберегала царя-Осириса от любого зла и вела его на запад сквозь все преграды иного мира.

МАСКА

Золотая маска Тутанхамона, созданная из нескольких кусков кованого золота, стала одним из образов Египта и величайших сокровищ его древности, национальным символом и предметом гордости египтян. Поразительное произведение искусства, она венчает собой собрание Египетского музея в Каире и в реальности невероятно превосходит все те бесчисленные фотографии, на которых изображена.

Золото царского лика, с его непередаваемой, едва играющей на губах улыбкой, поразительно сочетается с лазуритовыми полосами царского немеса, бородкой и выложенной тонкими полосками косметической подводки глаз. Глаза царя, отождествленного с самой сутью божественности, которую не может охватить смерть, представляют собой небесные светила — луну левый глаз и солнце — правый, выполнены из обсидиана и кварца.

Убор царя, повторяющий волосы солнечного божества и его плоть, из лазурита и золота, венчают Уаджит — священная кобра севера и Нехбет — великая самка грифа с юга — «Обе Владычицы», объединяющие под властью царя земли Египта. Плечи царя закрывает широкое ожерелье усех, инкрустированное лазуритом, кварцем, амазонитом, полевым шпатом, завершающееся на плечах головами священных соколов.

На задней части маски сохранились десять колонок текста молитвы о нетленности царя, созданной минимум за пять веков до Тутанхамона и вошедшей в свод «Текстов саркофагов», а позже — в «Книгу мертвых». В ней запечатлено таинство трансформации отдельных частей тела царя в богов, которые затем объединяются в сущности предвечного божества. Победоносный Хор, повергнувший врагов и давший Око свое отцу, и Осирис, владыка иного мира, объединяются в облике царя:

…«правый глаз твой — ладья ночная; левый глаз твой — ладья дневная; брови твои — сонм великих девяти богов; лоб твой — Анубис; шея твоя — Хор, а волосы твои — Птах-Сокар. Осирис перед тобой. Прозрел он благодаря тебе, поведешь ты его путями благими, ты, побивший ради него спутников Сетха, чтобы мог он повергнуть врагов твоих перед Девятью богами»…

КОВЧЕГ ДЛЯ КАНОП

В центре «Сокровенной сокровищницы» стоял массивный ковчег для каноп царя. Он покоился на деревянном позолоченном основании, на котором были установлены столбы, поддерживающие над ковчегом подобие балдахина, украшенного, как и сам ковчег, карнизом и восхитительным фризом из полихромных уреев. Позолоченные стенки ковчега были покрыты надписями и рельефами, на которых различные божества-защитники умершего призывают четырех духов, сыновей Хора защитить Осириса Небхепрура: Исида заклинает о защите Имсети, Геб — Дуамутефа, Птах-Сокар-Осирис — Кебехсенуфа и Нефтида — Хепи.

Между столбов балдахина, распростря руки, стояли четыре статуи великих богинь охранительниц, в погребальных повязках афнет, обращенных лицами к ковчегу: Исида с запада, Нейт с севера, Нефтида с востока и Селкет с юга. Каждая из богинь имела власть над одним из сыновей Хора и над одной частью внутренностей царя: Исида — над Имсети (печень), Нефтида над Хепи (легкие), Нейт над Дуамутефом (желудок) и Селкет над Кебехсенуфом (кишки). Сыновья Хора, защитники внутренностей царя, ассоциировались, как и богини, со сторонами света; именно их воплощали четыре птицы, которых выпускали на разные стороны света во время царской коронации:

«О Имсети, иди на юг и сообщи божествам юга, что Хор овладел короной хеджет и воссоединил ее с короной дешрет.
О Хепи, иди на север и скажи божествам севера, что Хор овладел короной хеджет и воссоединил ее с короной дешрет.
О Дуамутеф, иди на запад и скажи божествам запада, что Хор овладел короной хеджет и воссоединил ее с короной дешрет.
О Кебехсенуф, иди на восток и скажи божествам востока, что Хор овладел короной хеджет и воссоединил ее с короной дешрет».

Богини и подвластные им духи, таким образом, окружают ковчег с внутренностями и «движутся» против движения солнца, осуществляя очищающий ритуал Сокара, ритуал умирания, центром которого является содержимое ковчега — внутренности Осириса.

Внутри позолоченного деревянного ковчега находился алебастровый, своей формой повторяющий пер ур — символический предвечный храм Верхнего Египта, заменивший собой четыре традиционных сосуда-канопы.

По углам ковчега были вновь изображены богини-охранительницы, низ был вновь отделан фризом из изображенных попарно знаков джед и тет. Внутри ковчега были выдолблены четыре полости, в которых находились миниатюрные золотые ковчежцы, содержащие забальзамированные и запеленутые внутренности царя. Своей декорировкой ковчежцы повторяли убранство второго антропоморфного саркофага, а сам ковчег — каменный саркофаг царя. Ковчежцы, надписанные именами богинь и сыновей Хора, были расположены так, чтобы соответствующий ковчежец лежал в полости близ соответствующей богини на внешней стороне ковчега.

Четыре поразительные скульптурные портреты царя в уборах немес, служили крышками для полостей ковчега. Портреты были выполнены из алебастра, глаза и брови царя при этом были подведены черной краской, губы — красной, с оттененными черным уголками рта. Крышки были расположены попарно, друг напротив друга, так что лица царя как бы «смотрели» друг на друга. Две головы на восточной стороне ковчега были обращены лицом к западу, а две другие — лицом к востоку.

Маленькие ковчежцы, находившиеся под крышками, были помещены в цилиндрические углубления стоймя, завернуты в освященное полотно и обращены лицами в том же направлении, что и прикрывающие их алебастровые крышки-головы.

Наряду с ковчегом для каноп, статуями божеств, многочисленными ладьями и другими предметами погребального инвентаря, в «Сокровенной сокровищнице» находился еще один памятник, крайне важный для достижения той цели возрождения царя, которой служила вся гробница. В большом прямоугольном ящике, который находился в юго-западном углу помещения, покоился запеленатый деревянный образ Осириса, поверхность плоского тела которого была покрыта нильским илом и зерном, которое начало прорастать. Такие «подобия бога» предназначались, чаще всего, не для погребений, а для ритуалов храма, где они хранились в течение года. Затем «подобие» погребалось в специальном храмовом некрополе, либо в гробнице царя, ушедшего в этот год в мир иной. Ритуал изготовления «мумий» из ила и зерна должен был поддержать цикл возрождения, даровать новую жизнь Египту, упрочить вселенский миропорядок и обеспечить умершего царя существованием в вечности.

_______________________________

В.В. Солкин
ХРАМ, КАК СВЯТЫНЯ. ДЕНДЕРА


Дочь солнечного божества Хатхор почиталась египтянами как идеал женственности, материнства, «Золотая госпожа любви». С древнейших времен ей были посвящены бирюза и малахит, а также копи на Синайском полуострове, где добывались эти полудрагоценные камни. Зеленый и голубой были у египтян цветами вечной жизни, которой повелевает дочь Ра.

Обитающая в стволе священной сикоморы, богиня дарует жертвенную пищу и священную воду душам усопших, странствующим на пути в царство Осириса. Только вкусив даров Хатхор, души могут достичь своей цели: испив священной воды они обретают знание тайн загробного мира, но уже не могут вернуться к своей земной форме. Заботливая мать Хатхор в образе коровы, своего священного животного, шествует по зарослям тростника, указывая путь истины заблудшим душам, питает божественным молоком фараона — своего сына.

В гневе милостивая богиня становится беспощадной. Приняв облик львиноголовой Сехмет, богиня, согласно тексту Книги коровы, беспрестанно преследовала людей, восставших против вселенской гармонии Маат, установленной Ра. Умиротворенная мудрыми сказаниями Тота и Шу, опьяненная священным пивом с добавлением красного минерала диди, богиня с триумфом возвратилась из далекой африканской страны Бугем, куда удалилась в гневе.

С возвращением Хатхор вселенная вновь возвращается к извечному порядку, а паводок Нила означал, что «Золотая» умиротворилась и согласилась стать супругой бога Хора, повелителя Эдфу. Это событие, происходящее на двадцатый день нового года, было для египтян общенациональным праздником. Плодами союза Хатхор и Хора Эдфусского стали Хор Шематауи — крылатый символ объединенного Египта и младенец Ихи, бог музыки, искусства, столь любимого его великой матерью.

Домом «Золотой» богини был величественный и необычайно красивый храм. В древности это место называлось Иунет та нечерет — «Незыблемая земля богини». Греки, пришедшие в Египет вместе с Александром Македонским, упростили имя города до Тентирис, которое перешло в арабский язык как «Дендера».

Храмовый комплекс Хатхор, известный еще с III тысячелетия до н.э., несколько раз перестраивался. Еще в 23 в. до н.э. фараон VI династии Пепи I расширил древнее святилище богини, в память о чем носил титул «Возлюбленный Хатхор из Дендеры»; судя по сохранившимся текстам, благодарное жречество помнило об этом деянии царя даже на рубеже нашей эры — то есть, как ни сложно это себе представить, две тысячи триста лет спустя. Каменные блоки с именами великих царей Среднего и Нового царства — Аменемхета III, Тутмоса III были положены в основание здания, воздвигнутого в I тысячелетии до н.э. при наследниках Александра Великого, Птолемеях, и их преемниках — римских императорах. Вновь возведенный храм действовал на протяжении пяти веков.

За монументальными воротами открывается храмовый двор. Каждая «хаторическая» капитель первых шести колонн пронаоса имеет вид четырех ликов богини. Нижние части колонн соединены небольшими стенками, отделяющими внутреннюю, сакральную часть храма от проникновения профанного мира. Каждая огромная колонна это каменное подобие систра — священного музыкального инструмента Хатхор, мелодичный звон которого сопровождал пение храмового хора.

«Пробудись, пробудись в мире, в мире возрадуйся!
О, Хатхор, госпожа Дендеры, от сна в жизнь пробудись!
На заре поднимаются боги, восхваляя ежедневно Пробуждающуюся,
Владычицу, восстающую из вод океана предвечного!
Ибо ты, мир в небесах вновь творящая,
Наполняешь всю землю золотом, вновь рожденная,
В Восточных горах Госпожа воссиявшая,
В утесах Западных покой нашедшая,
В Дендере еженощно спящая…
О, Хатхор, Госпожа Дендеры, Око Ра, неба Владычица,
Над всеми богами властвующая, Великая,
Могучая, в сердце ладьи своей восседающая,
Пробудись в мире! Да будет умиротворенным твое пробуждение!
Госпожа Дендеры, женского сердца Владычица, Прекрасноликая…
Да будет умиротворенным твое пробуждение!»
(гимн Хатхор на восходе солнца)

Само имя богини, «обитель Хора», представляет госпожу Дендеры как великую предвечную богиню бескрайнего неба, в котором парит священный сокол. Связь Хатхор с небом подчеркивается и обилием астрономических изображений в ее храме. Восемнадцать колонн пронаоса (крытого колонного зала) символизируют собой не только систры, но и предвечные «опоры небес»: потолок зала украшен сохранившими и по сей день свой цвет образами планет, важнейших созвездий, знаков зодиака, иллюстрациями, рассказывающими о прохождении ладьи солнечного бога через двенадцать часов дня и двенадцать часов ночи. Огромные фигуры богини Нут, персонифицирующей само небесное пространство, обрамляют плывущие в вечности ладьи Осириса-Ориона, Исиды-Сириуса, других небесных божеств. Рожденный Нут диск утреннего солнца своими девятью лучами освещает эмблему в виде лика Хатхор, изображенного в форме иб (сердца) — символ святая святых храма в Дендере.

Центральный проход ведет через небольшой гипостиль к святилищу храма. Капители шести колонн зала выполнены в виде цветов лотоса и папируса, из которых появляется четырехликая Хатхор, владычица всех сторон света. Гипостиль храма всегда находился в полумраке, освещенный лишь масляными лампами и скупыми пучками дневного света, который проникал через специальные световые люки. Первозданная темнота еще раз напоминала о силах, окружавших тайну мироздания и о великих таинствах, которые совершались совсем рядом — в святая святых.

Святилище, или как его называли египтяне Сет Урет — «Великое Место», это не просто центр всего комплекса и место для статуи божества. Это храм внутри храма, сакральный центр микрокосма, символ предвечного холма земли, появившегося в начале творения, обитель Божественного Духа, сошедшего для воссоединения со своим рукотворным изображением. Святая святых Дендеры посвящено двум основным аспектам единого принципа женского божества: восточная часть — Хатхор, а западная — Исиде.

Помимо культовых статуй, здесь же находилась и священная ладья божества, именовавшаяся Учесет нефру — «Поднимающая красоты», выполненная из кедрового дерева, золота и других драгоценных материалов. Нос и корма ладьи были украшены эгидами — скульптурными головами божества, обрамленными богатыми ожерельями усех (wsḫ). Эгиды магическим образом защищали культовую статую, покоящуюся в укрытом тончайшими тканями наосе, который находился в центре корабля. На носу ладьи в сопровождении Маат, под охраной стоящего сфинкса Туту — грозного божества, ослепляющего своим взором всех недоброжелателей, царь подносил к статуе сосуды со священным молоком.

«Я иду к тебе, Двойственная Госпожа Рехит, Могучая не имеющая себе подобия, — обращается царь к Хатхор в текстах Дендеры, — приношу я тебе ладью Манеджет, что защитит тело твое, укроет тебя на Земле жизни день каждый. Ты, Та, что поднимается в небесах в начале года»…

Царь подносит богиням на рельефах, украшающих стены, жертвенные дары — молоко, священные воду и вино, благовония, лотосы, систры. Поднося божеству статуэтку Маат, воплощающую в себе принцип локальной гармонии, царь тем самым восстанавливает космическую гармонию, ибо «сердце богини Маат возлюбило его, и она возносится к богам в вечности», воссоединяя локальный и вселенский миропорядок, провозглашая новое торжество вселенной над изначальным хаосом.

Храм становится воплощенным подобием «идеального мира», перенося посредством молитвы и богослужения благодать божества на всю землю. Однако исполнение ритуала возможно только при соблюдении максимальной точности, как в священнодействии, так и в расчетах при сооружении храма. Тексты святая святых, содержащие в себе важнейшие теологические аспекты культовых действий в храме, восхваляют царя-строителя не столько за богатство и грандиозность творения, сколько за следование канону сакральной архитектуры: только в этом случае в строительстве храма будут участвовать сами боги, и он станет не просто моделью космоса, но живым организмом, поддерживающим миропорядок:

«Хвалы Богу Благому… сыну Ра, владыке диадем… возлюбленному Исидой великой, Матерью Бога, Оком Ра, Владычицей неба, Госпожой всех богов. Воздвиг он Дом Великой, подобен он горизонту небес. «Обитель-Систра-сешешет» задумана царем Верхнего Египта, руками его воплощена, шнур для обмера ее держал он вместе с богиней Сешат. Украсил он «Обитель-Бьющей-в-Тамбурин» вместе с Тутхатом — работой, превосходной в вечности. Четыре угловых камня фундамента установлены Величеством бога Хнума и Исдес отдавал распоряжения, говоря: «Высота совершенна, ширина точна». Все устроено… согласно словам тайным Сиа, согласно тому, что сказали ему предки об этом. Стены храма покрыты словами душ божественных, вырезанными великолепно, золотом на две трети защищенными, расцвеченными. Облик его подобен лучам солнечным и Сириус в небесах сияет напротив его святилища… (Вот, говорит) Госпожа душам божественным, что окружают ее, спутникам Величества своего, что рядом с ней: «Идите за мной и возрадуйтесь со мной в святилище… Она парит как Мут во главе своей Эннеады, сердце ее воссоединяется со статуей ее… Она молит Ра за город свой в щедрости своего сердца и дает она за это царю Верхнего Египта пребывание на троне во главе Ка живущих в вечности».

Руководя церемонией закладки храма, фараон участвует в ритуалах, которые зародились во тьме тысячелетий, повторяет молитвы, которые в течение веков произносились всеми его предками, следует указаниям, которые восходят ко временам сооружения Первохрама, храма небесного, и известны человечеству, если верить текстам храма в Эдфу, благодаря книге Имхотепа, сброшенной мудрецом с неба. Прежде всего, проект храма следовало сориентировать по сторонам света, а затем забить в землю столбы и натянуть шнур, отмечающий границы святилища храма. Этот ритуал совершался глубокой ночью, так как ориентация храмового здания производилась по звездам и, прежде всего, по положению Сириуса: «Я выхожу согласно движению звезд в их часы, — говорит царь. — Я вижу Большую Медведицу. Вот, я — Сек-Аха (т.е. Тот), тот, что знает мерхет. Я устанавливаю четыре угла храма твоего»…

Таким образом, царь, ориентируясь на Большую Медведицу с помощью отвеса-мерхет и зафиксировав астрономическое положение храма, деревянной дубинкой забивал столбы, на месте которых затем будут заложены четыре угловых камня фундамента святилища храма. Затем царь брал в руки мотыгу и священной бороздой отмечал границы всего храма; позже по этой борозде выкапывали траншею до уровня грунтовых вод, для того, чтобы выровнять по нему горизонт будущей строительной площадки.

Следующим этапом церемонии было изготовление первого кирпича, символизировавшего все остальные кирпичи, из которых будут возведены стены вокруг места, предназначенного для святилища храма. Пространство внутри этих стен после их сооружения засыпалось освященным, отобранным вручную песком. Первый кирпич изготовлялся самим царем при помощи соломы и особого жезла; в состав кирпича помимо глины и соломы входили также благовония и священные смолы. В фундамент под четыре угловые камня закладывались плитки из материалов, имеющих теологическое значение: так, судя по обнаруженным в Дендере двадцати четырем таким плиткам, они изготавливались из золота, электрума, лазурита, бирюзы, красной яшмы, сердолика и голубого фаянса. Золото символизировало богов, электрум — богинь, красная яшма напоминала о «госпоже красного пояса», ужасноликой Сехмет; кроме того, и сама Хатхор именовалась «госпожой бирюзовокожей, с волосами лазуритовыми». Далее царь насыпал песок и выравнивал его, подготавливая горизонтальную поверхность для каменной кладки. Теперь можно было начинать строительство.

Когда сооружение нового «дома бога» завершалось, царь очищал здание натроном. Теперь можно было переходить к ритуалу посвящения нового храма божеству, который назывался «жертвование дома его господину». Царь подносил богу или богине маленький наос, символизировавший новый храм и просил божество принять дар: «Возьми себе дом твой в мире, будешь ты в нем нерушимо вместе с тем, который из Эдфу (т.е. Хором). Возьми себе дом твой, прими его, ликуя, о Исида, Божественная, находящаяся в Божественном».

Раз в год, во время праздника Нового года статуя Хатхор, а также и другие образы богов, почитавшихся в храме, выносились на солнечный свет. Жрецы помещали статуи в особую очистительную часовню — уабет, которая располагалась недалеко от святилища. Специальными стенками внутренняя часть уабет отделена от остального храмового пространства. Две колонны, увенчанные ликами Хатхор, поддерживают потолок, украшенный фигурой богини Нут, рождающей утреннее солнце. Здесь, среди священных эмблем и даров, рукотворные статуи богини проходили специальное ритуальное очищение, чтобы быть достойными к приятию Божественного Духа. После очищения по лестницам, расположенным в стенах храма, статуи выносились на крышу комплекса, чтобы Хатхор, Солнечное Око, могла воссоединиться с божественными лучами своего солнечного отца.

«Богиня могучая, в наосе своем пребывающая на празднестве, — гласит текст у восточной лестницы храма, — когда видит отца своего, когда воссоединяются небеса с землей, когда дает руку Запад Востоку, в начале года, первого числа месяца Тот, когда соединяется око правое (т.е. солнце) и око левое (т.е. луна), блистает солнце в золоте, чтобы осветить взглядом своим лик свой, Ту, что Велика в небесах (т.е. Хатхор) и чтобы осветить Обе земли лучами своими».

Поднятые на крышу статуи помещались в специальном киоске. Изображенная на каждой из двенадцати хаторических колонн киоска, грозная гиппопотам Исида Хесамут, символизируя двенадцать месяцев года, звенит систром, прославляя воссоединение Хатхор с благодатными лучами своего великого отца. Торжествующее солнце, вновь победившее в «ночь Ра» — последнюю ночь старого года силы тьмы, противостоящие извечному движению цикла жизни, наполняет энергией своих божественных лучей статуи богов, храм, всю вселенную, которая возносит Богу благодарственные молитвы:

«Привет тебе, поднимающийся в горах восточных, юноша на заре, Тот-кто-в-горизонте, являющийся на горизонте, Тот-кто-велик-в-Дендере, кто наполняет небеса и землю совершенством своим, приходящий во время свое. Все лики в радости при виде его. Освещает он берега сиянием своих очей и видит глаз каждый милостью его. Поднимающийся во тьме, озаряет он мрак, и боги сияют лучами глаз его; он, чьи явления бесчисленны в городах и номах, Диск солнечный, совершенный в Наунет, Бог единственный, Повелитель вечности, создатель бесконечности, образом которого незыблемы храмы».

В это время два разделенных мира — небесный и земной вновь соединяются. Хенем итен, божественное «воссоединение в солнечном диске», торжественно празднуемое лишь один раз в году, неизменно повторялось на заре каждого дня, когда солнечный свет проникал сквозь узкие храмовые щели-окна. Благодаря мастерству древних мастеров, солнечные лучи «окаменели», превращаясь в рельефные образы Солнца, Луны, ветра, крылатые ба богов, которые разлетаются по помещениям. Во главе душ — соколица с головой Хатхор — душа самой госпожи «Земли Незыблемой», вновь соединяющаяся со своим великим отцом:

«Привет тебе, дитя в горизонте, ты, в небесах поднимающийся на рассвете, ты, в окна проникающий, чтобы образы осветить, чтобы статуи в местах своих озарить. Видит он дочь свою в облике ее неизменном и Ра соединяется с Раит. Небеса в радости, земля в ликовании, ибо воссоединился Тот-что-в-Горизонте с Той-что-в-Горизонте; слышен клич счастья в земле Атума из-за Ра, воссоединившегося со своим Оком правым»…

Однако самые сокровенные божественные образы, символы и изображения никогда не покидали специально предназначенных для них помещений — крипт. Храм Хатхор насчитывает пятнадцать обнаруженных к настоящему времени крипт, расположенных в три яруса. Эти тайные помещения были полифункциональными: помимо хранения сакральных предметов они служили святилищами для особых тайных церемоний. На стенах крипт запечатлены важнейшие сакральные церемонии культов Хатхор, Исиды, Хора Шематауи, Осириса; здесь же сохранились уникальные изображения ритуалов, празднеств, зримых образов божеств с точнейшими указаниями размеров и материалов, из которых они были выполнены. Так, в одной из крипт показана статуя Хатхор в облике птицы с человеческой головой, увенчанной традиционной короной богини — рогами и солнечным диском. Текст рядом уточняет: «Хатхор, госпожа Дендеры, которая в обители своей: солнечный диск из золота, из дерева она обработанного; высота: один локоть, три ладони, один палец».

Среди особо почитаемых священных предметов, использовавшихся в культе богини, здесь упомянут менат (mnit) — массивное ожерелье, состоящее из многочисленных низок бус и противовеса, сотрясение которого отгоняет зло и способствует возрождению новой жизни; ба Хатхор входит в это украшение во время храмовой службы, одушевляет его, проявляясь в нем, дарует процветание и бессмертие. Не менее значимыми были и священные систры — сешешет (sššt) и сехем (sḫm); на одном из изображений в криптах вселенский образ богини представлен в виде стоящих на широком ожерелье усех (wsḫ) четырех систров, опор небес, между которых плывет солнечная ладья.

Систр сехем состоял из металлической дуги, укрепленной на рукоятке, снабженной изображением Хатхор; на дуге два или три раза натягивалась проволока, на которой находились миниатюрные металлические диски, звеневшие при сотрясании инструмента.

Сешешет, наиболее тесно связанный с богиней и считавшийся одним из ее воплощений, выглядел иначе: на рукоятке, украшенной головой Хатхор устанавливалось изображений монументального входа в храм, фланкированного двумя металлическими дугами, на которые были нанизаны звенящие диски. Мелодичный звук этого систра заставлял грозную Сехмет превращаться в милостивую кошку Бастет, а затем и в саму Хатхор. В одной из крипт храма сохранилось описание трех таких восхитительных инструментов «из золота, эбенового дерева и всяческих драгоценных камней с ликом из бирюзы» с надписью «Хатхор, госпожа Дендеры».

Среди священных предметов богини особое место занимает унхеб — изображение павиана бога мудрости Тота, сидящего на священной храмовой клепсидре; клепсидра символизировала бесконечность космических циклов, а павиан — легенду о возвращении грозной богини из далекой земли Бугем, после того, как ее умилостивили «маленькие павианы» — Тот и Шу. В ответ на дар царя, протягивающего богине унхеб, Хатхор говорит: «Даю тебе видеть днем диск солнечный, созерцать луну, движение двух светил в их орбитах, наследник Того-кто-считает-возвращения (т.е. Тота)».

Кроме того, некоторые тексты называют унхеб «Ка ока Уджат, образ Ока Ра, подобие Ока Хора», т.е. персонификацией самой Хатхор. Среди других священных предметов Хатхор также следует упомянуть сосуд с молоком небесной коровы Ихет, приносящим вечную молодость богине и тем самым спасающим вселенную от нового погружения в хаос. Не менее значимыми были сосуд мену, играющий большую роль в Празднестве опьянения, отмечавшемся, согласно календарю, сохранившемуся в Крипте архивов храма, первого числа месяца Атира, диадема из электрума, символическое изображение храмовой двери. Все эти предметы имеют огромное символическое значение и подробно рассказывают о египетской теологии и культе Хатхор, предвечной богини неба.

Легенды гласят, что именно в Дендере было положено начало почитания и другой великой египетской богини — Исиды, «Великой матери Бога». Именно в «Земле Незыблемой», согласно текстам, родила богиня неба Нут любимейшую и величайшую из своих дочерей — супругу Осириса и мать Хора. На месте, где произошло это таинство, был построен небольшой храм Исиды. Он расположен чуть южнее храма Хатхор. От святилища, возведенного в IV веке до н.э., практически ничего не осталось. Вернее, сохранилась самая важная его часть — огромная «ложная дверь», через которую храм посещала из иного мира сокровенная сущность богини. Сохранившийся рельеф показывает «мать небесную» Нут, восседающую на специальном стуле для родов. Ее поддерживают две богини с головами коров — священных животных Хатхор. Амон и Шу протягивают символы вечной жизни к новорожденной Исиде.

Основные таинства, связанные с культами Исиды и Осириса проходили в специальных шести «осирических капеллах», находящихся на крыше храма Хатхор. Три капеллы, расположенные на западе назывались Обитель Исиды Шентаит, возведенные на востоке — Обитель жизни Подобий. Именно здесь проходили с 12 по 30 день месяца Хойак (середина октября — середина ноября) священнодействия, основной целью которых было новое ежегодное возрождение Осириса. Тексты осирических капелл Дендеры дают точное описание способов изготовления и освящения фигур «прорастающего Осириса», перечни богов, которые незримо участвуют в процессе изготовления божественных образов, наименования священных символов, использующихся в ритуалах и, наконец, календарный указатель к таинству, совмещенный с его подробным описанием. После освящения нового подобия бессмертного бога, его предыдущий образ с почестями погребался в специальном храмовом некрополе или в гробнице усопшего царя.

На стене одной из комнат изображены божества, участвующие в священнодействии: гончары Хнум и Птах-Татенен восседают на большом ложе в виде льва. Рядом с ними великая богиня Исида-Шентаит, дождавшись полночной тьмы, взвешивает на весах «зерно золотое», дабы соблюсти священную пропорцию при сотворении подобия Осириса. Боги всех номов Верхнего и Нижнего Египта подносят Исиде сосуды с очищающей водой из всех освященных источников страны. Семьдесят семь богов стоят на страже, оберегая богиню от сил зла «от сумерек до зари».

Сотворенное подобие Осириса боги помещают в огромный саркофаг, символизирующий тело богини Нут, его матери, из которого он должен вновь родиться.

«О, Осирис, мать Нут — обитель твоя, — гласит текст, — живот ее — защита для зародыша твоего, вырастит она кости твои, укрепит она плоть твою, оживит она на плоти кожу твою, вскормит она тебя в форме земной, как родила тебя в мир в Фивах».

На крышке саркофага изображен сокол Хор Неджитеф — «Хор Защитник-Отца-Своего» — наследник Осириса, согласно традиции повергший Сетха к подножию престола отца. Рядом восседают плакальщицы — Исида и Нефтида; «горят веки ее от слез, глаза ее плачем наполнены», — гласит надпись, начертанная около Исиды. Сама госпожа «Земли Незыблемой» — Хатхор, в виде двух своих воплощений, поддерживает тела Осириса и Сокара. Все сакральные символы, все силы стихий и души вселенной присутствуют при таинстве возрождения Бога.

С триумфом возвращается к жизни Осирис — «Великий Владыка Прекрасного Запада». Рядом с ним показаны эмблемы его культовых центров — Абидоса и Бусириса. Тридцать четыре священные ладьи совершают триумфальное плавание по водам священного озера Дендеры, освященного светом 365 светильников — «дней года». Великое царство Осириса, владыки мира загробного показано виньетками из «Книги мертвых» в одной из капелл. Шумящие гигантские хлеба «Полей Иалу», великие врата царства и их стражи, угрожающие ножами грешным душам, — вся сакральная география мира запредельного была запечатлена здесь посвященными в таинства мастерами работавшими под руководством жречества.

На потолках капелл выполнены изображения небесных божеств, планет и созвездий. Особое внимание здесь уделено богине Нут, матери Осириса и Исиды, великой защитнице всех умерших. На потолке капеллы 2-восток когда-то был помещен и знаменитый Дендерский зодиак, находящийся, к сожалению, в настоящее время в парижском Лувре. Это не единственный круглый египетский зодиак, однако он по праву считается самым красивым. Небесное пространство поддерживается четырьмя богинями — «опорами небес». У внешнего края зодиака фигуры тридцати шести деканов составляют его внешний «круг»; в центре плиты расположены северные созвездия. В промежутке между северными созвездиями и деканами изображены созвездия юга и собственно знаки зодиака.

Завершающие церемонии празднеств возрождения бога проходили во дворе, расположенном на крыше храма между западными и восточными капеллами Осириса. На заре 26-го Хойака здесь проводился ритуал оживления сокола Сокара-Осириса, уходящий своими корнями в глубокую древность. Согласно изображениям, мумифицированный сокол оживал под лучами утреннего солнца и облетал стены «Земли Незыблемой». Под звуки тамбурина Исиды в жертву Осирису приносили красного быка, который своим цветом символизировал поверженного Сетха. Все боги Египта почитают возродившегося Бога, в то время как Тот, сжимая в руке свиток папируса, читает заклинания из Книги Защиты Божественной Ладьи, призванные уничтожить Сетха и его сторонников во время путешествия Осириса из Дендеры в Абидос. Вся вселенная оживает, видя торжество Осириса, жизнь которого стала причиной для щедрого паводка Нила. В присутствии четырнадцати божеств, «поднимающихся» по стертым веками каменным ступеням на верхнюю террасу крыши храма, Тот водружает на стебель папируса Око Хора Уджат — залог бессмертия жизни богов и всего космоса.

В былые века храм богини Хатхор в Дендере посещали бесчисленные паломники и путешественники. Вслед за ними те немногие наши современники, кто находит время приехать в небольшой близлежащий арабский городок Кена, медленно ступают по каменным полам пронаоса и гипостиля, потрясаются искренности и божественности поэтических текстов, покрывающих стены святилища, с трепетом спускаются в крипты и поднимаются в толще храмовых стен к залам тайн Осириса.

_______________________________

Солкин В.В.
ЕГИПЕТ: ВСЕЛЕННАЯ ФАРАОНОВ


На западе, там, где заходит за линию горизонта вечернее солнце, открывается Ро-Сетау — путь в загробный мир. Когда золотая дневная ладья Солнца Манеджет (mˁnḏt) прибывает к причалу запада, великие богини берут на руки солнечный диск и перекладывают его на ладью Месектет (msktt), сделанную из черного дерева, которая отправляется в свое ночное плавание по водам Дуата (dwȝt), мира иного.

Нут, беспредельная богиня неба, проглатывает заходящее солнце, и на смену ему рождает мириады звезд, покрывающих ее тело, простертое над землей, воплощающей ее супруга — бога земли Геба.

«Это через рот Нут величество этого бога (Ра) проходит в Дуат. Затем продвигается он вперед, проходя по небу. С ним звезды эти входят и с ним проходят вперед, спеша к местам своим… Это в первый час вечера величество этого бога (Ра) входит [в Дуат]. Он становится торжествующим, он становится великолепным в руках отца своего, Осириса. Чист он там. Величество этого бога воссело в жизни в Дуате на втором часу начала ночи. Величество этого бога приказывает Западным (обитающим в Дуате) и он исполняет задуманное в Дуате. Величество этого бога продвигается к земле, вновь и вновь приходя в существование в Верхнем Египте. Сила его велика, подобно [тому, как было] в первый момент его появления… По границам вод небесных, по рукам Нут проходит величество этого бога. Он входит в нее ночью, в час середины ночи и он идет вперед во тьме; все эти звезды с ним».

На заре, повинуясь вечному циклическому движению вселенной, звезды, проглоченные Нут, вновь сменит омоложенное солнце, поднимающееся из небытия на востоке. Однако перед этим оно должно пройти все этапы своего ночного пути.

Ночное солнце несет в себе возрождение и новую жизнь умершим, открывая своими лучами самые отдаленные и темные области потусторонней реальности. Там, в пространстве предвечного океана Нуна обитают таинственные духи бау, жители потусторонних сфер с человеческими телами и головами животных, рептилий и птиц, погруженные в сон никому не ведомые существа, простираются неведомые даже многим богам миры, несут свою бессмертную стражу у врат царства Осириса духи огня и воздуха, земли и воды. Бау обитающие на западе, в виде шакалов появлялись на горизонте, и, приветствуя заходящее солнце, сопровождали его в потустороннем странствии; восточные бау воспевали омоложенного солнечного бога и встречали его восход на земле в облике павианов.

Многочисленные заупокойные тексты описывают запредельные области вселенной; самые древние из них — Тексты пирамид, записанные в Древнем царстве, самые поздние — магические папирусы греко-римского времени. Однако наиболее детально описывают иные пространства тайные тексты «Амдуат», «Литаний Ра», «Книги врат», «Книги пещер», «Книги земли» и «Книги небес», покрывающие стены гробниц фараонов Нового царства в Фивах и дополняющая их «Книга мертвых». О назначении этих текстов, предназначенных лишь для избранных, говорится в них самих:

«Чтобы знать подземных бау, чтобы знать сокровенных бау, чтобы знать врата и пути, по которым странствует Великий Бог, чтобы знать, что делается… чтобы знать последовательность часов и их богов, чтобы знать их «просветления» к Ра, чтобы знать, что он им кричит, чтобы знать блаженных и проклятых»…

Основное отличие текстов из царских гробниц от знаменитой Книги мертвых заключается в том, что они гораздо более масштабны и говорят о структуре иных пространств и вселенских процессах, в то время как Книга мертвых содержит лишь конкретные практические советы, необходимые умершему человеку во время его пребывания в загробном мире. Основной совет, который дает душе Книга мертвых — следовать за ладьей солнечного божества в ее плавании, пересекающем Дуат с запада на восток, стать свидетелем превращения ночного солнца из «старика» в «младенца», и, обретя жизнь вечную, узреть все сокровенные области загробного мира, ставшие видимыми благодаря свету, именуемому знание.

Самые древние из текстов царских гробниц в Фивах — «Амдуат» и «Книга врат» единогласно утверждают, что Дуат разделен на двенадцать областей, которые солнечная ладья проходит за соответствующие им двенадцать ночных часов. Каждая из областей изолирована от других, разделена на три части, имеет ворота, которые охраняют змеи и самые невероятные демонические существа, носящие такие имена, как «Кровопийца, приходящий из бойни» или «Повернутый назад ликом, приходящий из бездны».

Само загробное пространство также имеет три уровня. Первый из них, самый близкий к земле, который Солнце проходит в первый час ночи, представляет собой некую промежуточную область между нашим и иными мирами. Именно здесь находятся первые врата загробного царства. В тексте Амдуат даются точные описания и даже размеры мест, через которые следует ладья в первые три часа ночи. За первым уровнем, следует второй, собственно Дуат, который пересекают по центру воды Нуна. По берегам этого потока божества, духи и праведные умершие сопровождают Солнце и, восхваляя его, тянут за канаты божественную ладью к неведомым темным глубинам.

В своей ладье Ра представлен в виде бараноголового божества; в древнеегипетском языке слова «баран» и «душа» звучат одинаково — ба (bȝ), и здесь, по-видимому, мы имеем дело с дополнительным подтекстом изображения: бараноголовый бог спускается в загробное царство как душа ба бога, стремящаяся воссоединиться со своим телом. Согласно Амдуат, в ладье вместе с Ра находятся различные божества, Хатхор — «Владычица Ладьи» и Хор — «Рулевой». В более поздних версиях Книги врат мы встречаем только двух богов — Сиа — «Разум» и Хека — «Магическую силу», сопровождающих бога солнца в его плавании у истоков бытия. Здесь же присутствует и неизменная Маат — вселенская гармония и справедливость. Время, которое пересекает ладья, изображения представляют по-разному: бесконечный змей, двенадцать звезд или двенадцать прекрасных женщин — все это символы часов ночи, сопровождающих Ладью миллионов лет.

Особенно важную роль в нахождении истинных путей в сумрачном загробном царстве играет бог Упуат (Wp-wȝt) — «Открыватель Путей», стоящий на солнечной ладье первым. Иногда даже такие могущественные божества, как владыка магии и письма Тот надевают на ноги особые магические сандалии, снабженные изображениями голов волка, священного животного Упуата, для того чтобы неизменно преодолеть все препятствия на своем пути, узнать все тропы мира иного. Одна сандалия открывает перед обладателем все дороги юга, а вторая, соответственно, все дороги севера.

Великий змей Апоп (ˁȝpp), символ хаоса, разрушения и зла, представляет главную опасность для солнечной ладьи в Дуате. Длина тела его — 450 локтей, а оглушительное шипение способно наводить ужас даже на богов. Один из его эпитетов — «сотрясающий землю» свидетельствует о том, что именно в Апопе египтяне видели источник землетрясений. Солнечному божеству и его свите приходится биться с Апопом на воде, а после того, как он выпивает воды Нуна, и на суше. Только при помощи магии и при поддержке всех богов свиты Ра, Ладья миллионов лет продолжает свой путь, а поверженный змей хаоса, разрезанный на части, опускается в глубины преисподней.

Наиважнейшим событием всего ночного путешествия солнечного божества становится его встреча с Осирисом, владыкой загробного мира, так как если Ра — это ба предвечного божества, то Осирис — его тело. Воссоединяясь в единое божество, именуемое в 17 главе Книги мертвых «божественной двойной душой», Осирис и Ра воссоздают вселенную, «говоря ртом единым», еженощно повторяя изначальный акт творения и спасая мир от разрушения.

На стене гробницы царицы Нефертари в Долине цариц сохранилось уникальное изображение божества с мумифицированным телом Осириса и головой солнечного овна. «Ра этот, упокоившийся в Осирисе и Осирис, упокоившийся в Ра» — комментирует расположенная рядом надпись. Литании Ра, или Книга восхваления Ра на Западе, называет это великое божество «Единым».

Его изображение также сохранилось на виньетке одного мифологического папируса эпохи XXI династии, на которой вытянутые руки богини Нут держат солнечный диск, движущийся по небесному пространству, символически обозначенному звездами, над миром, показанным с помощью песка пустыни. В центре диска, обрамленного иероглифами «пламя», стоит фигура божества, как и в гробнице Нефертари поддерживаемая руками Исиды и Нефтиды; надпись рядом уточняет: «Бог Великий, владыка небес». В воссоединении Ра и Осириса воплотился один из столпов египетского мировоззрения, утверждающий, что противоположности — небо и земля, день и ночь, свет и мрак, и, наконец, жизнь и смерть, — взаимодополняющие части единого целого, разделенного в процессе творения.

Если Предвечное божество разделялось на составляющие — ба и тело, то и они, в свою очередь, распадались на множество более мелких элементов, совокупность которых лежала в основе вселенной. Рельефы северной крипты храма Опет в Карнаке изображают десять бау солнечного Амона-Ра. Каждая из этих душ персонифицирует одну из божественных энергий бога, одухотворяющих мир: солнце (правый глаз), луну (левый глаз), воздушное пространство (Шу), воды предвечные (Нун), огонь (Тефнут), человечество (жизненная сила ка царя), все земные четвероногие существа, все крылатые существа, все твари подводные (бог-крокодил из Шедет), силы подземные (бог-змей Нехебкау). Могущество души бога наполняло своей животворящей силой его тело; это совершенно очевидно, если учитывать расположенное на стене этой же крипты изображение итифаллической птицы с головой Амона, которая парит над, пробуждающимся в окружении Исиды и Нефтиды, Осирисом. Надпись рядом гласит: «Амон, почитаемая ба Осириса».

На своем долгом пути Солнце проходит через третью, самую далекую область иного мира — Хетемит (ḥtmjt). Здесь, в Месте уничтожения все погружено в бесконечный и неизменный мрак; только символические «руки» этого пространства свидетельствуют о том, что оно распростерло свое могущество вплоть до видимых частей Дуата. В Хетемит предаются бесконечной казни злобные и разрушительные силы, враги богов и мира. Их головы отрублены, их сердца отделены от их тел, их тела сожжены, их души ба уничтожены, их тени разрушены, а их имена преданы небытию.

Иллюстрации к Книге врат показывают гигантского змея, изрыгающего пламя, который душит их, предварительно связанных; ужасные духи с ножами в руках разрезают их на части и бросают их в огненные озера, где они вечно горят в неугасимом пламени. В Книге пещер демонические существа «с ликом ужасным, которые не боятся ни богов ни богинь», вооруженные огненными ножами или змеями, опять же изрыгающими пламя, разжигают угли под котлами, в которых плавают прóклятые сущности или их разрозненные части. Это пространство, куда не проникает ни единый луч света, ни божественное «дыхание жизни», является тем состоянием, в которое погрузится мир в конце времен, символом которого в иероглифике является черный диск — «небытие».

О конце времен говорится и в знаменитой 175-й главе Книги мертвых, содержащей диалог между солнечным богом-демиургом Атумом и Осирисом, в котором Атум говорит, что он может уничтожить все, что им создано, то есть всю вселенную: «Я разрушу все, что я создал. Мир снова превратится в Нун и Хех, как было вначале».

Однако, в египетском мировоззрении разрушение и разложение — это непременное условие для возникновения новой жизни: из расчлененного тела убитого Осириса появляется младенец Хор, провозглашающий преемственность той тайны, которая называется жизнью. В истории об Осирисе, убитом Сетхом, смерть выступает в своем самом ужасном облике; победив ее и возродившись, Осирис тем самым доказал бесконечность существования и дал надежду каждому смертному на повторяющееся в циклах вечное бытие. Именно здесь, в загробном мире, полном мрака и ужасов, еженощно предотвращается старение вселенной, предотвращается ее разрушение: в последнем часу ночи солнечное божество, а вместе с ним и все другие благие божества, духи и праведные умершие проходят сквозь тело гигантского змея; войдя в его плоть стариками, они выходят из его пасти детьми. Этот змей, которого Амдуат называет «Тот, кто окружает вселенную», есть не что иное, как символ времени. В Книге врат этот момент относится к третьему часу ночи, когда солнечная ладья плывет через тело змееподобного существа, имеющего две бычьи головы в начале и конце тела, символически воплощающего собой загробное царство, во время путешествия, через которое обновляется солнечное божество. На иллюстрациях к некоторым другим текстам этот путь к возрождению изображается в виде двухголового бога земли Акера, стража первых ворот Дуата, на спине которого помещена ладья Солнца.

В заключение этого долгого странствия по иным мирам, согласно последней иллюстрации к Книге врат, бог Нун поднимает Солнечную ладью на вытянутых руках, вознося ее над предвечными водами вселенной и передавая в руки богини неба Нут; за фигурой богини, чуть дальше, изображен Осирис, своим свернутым в круг телом символизирующий Дуат, куда отправится солнечное божество по окончанию еще одного дня.

В ежедневном круговращении солнечного божества, египетская теологическая мысль видела возможность возрождения света в сумерках, также как и победу жизни над смертью, полную тайн и скрытого смысла. Восход утреннего Солнца, вновь переступившего грань времен, завершал его ночное странствие и сопровождался радостным криком всех живых созданий, приветствующих животворящие лучи божества, опять не позволившего хаосу взять верх над вселенной.


_______________________________