Одним из таких домов, где Фомин пропадал многие вечера, принадлежал крупному юристу, приятелю и однокурснику его отца по университету – Сергею Небольсину. Это был представитель аристократической адвокатуры. Его большая семья после переезда в Москву обосновалась в конце Арбата, в доме, на месте которого стоит теперь здание МИДа, по адресу д.57 кв.26. Жена его была в свое время цыганской плясуньей и певицей из рода Масальских – тоже своеобразной цыганской аристократии. В 13 лет она уже выступала в хоре Алексея Масальского, затем у Николая Ивановича Шишкина. Их концерты проходили в столичных увеселительных садах, в ресторанах и в театрах. В 1889 году она участвовала в цыганской оперетте «Цыганский барон» вместе с Дмитрием Шишкиным. А через год была свидетелем и участницей петербургского дебюта Вари Паниной с хором Гроховского в Малом театре, на Фонтанке. Из романсов ее коронными номерами были «Не ходи ты на лед», «Конфетка», «Щегольный», «Любила очи голубые». К 16 годам благодаря своей красоте она стала выдвигаться в примадонны, в афишах ее имя шло отдельной строкой. Однако певческий век цыганских красавиц , как правило, недолговечен. В 16 лет присмотрел ее молодой юрист Сергей Небольсин и выкупил из хора. Теперь она могла петь только для мужа и гостей. Пела и играла на гитаре она чудесно. Сказывался настоящий опыт работы в цыганском хоре. А сколько интересного она могла рассказать о кумирах старой русской эстрады! Борис Фомин всегда слушал ее с восхищением.

Разве можно от женщины требовать многого?
Вы так мило танцуете, в Вас есть шик.
А от Вас и не ждут поведения строгого,
Никому не мешает Ваш муж-старик.
Только не надо играть в загадочность
И делать из жизни "Le vin triste".
Это все чепуха, да и Ваша порядочность -
Это тоже кокетливый фиговый лист.
Вы, несомненно, с большими данными
Три-четыре банкротства - приличный стаж.
Вас воспитали чуть-чуть по-странному,
Я б сказал, европейски - фокстрот и пляж?
Я Вас так понимаю, я так Вам сочувствую,
Я готов разорваться на сто частей.
Восемнадцатый раз я спокойно присутствую
При одной из обычных для Вас "смертей".
Я давно уже выучил все завещание
И могу повторить Вам в любой момент:
Фокстерьера Люлю отослать в Испанию,
Где живет Ваш любовник... один... студент.
Ваши шляпки и платья раздать учащимся,
A "dessous" сдать в музей прикладных искусств.
А потом я и муж, мы вдвоем потащимся
Покупать Вам на гроб сирени куст.
Разве можно от женщины требовать многого?
Там, где глупость божественна, ум - ничто!
Вертинский А. 1933