Цитата сообщения Рождество Христово


Господь Иисус Христос, Спаситель мира, родился от Пресвятой Девы Марии в царствование императора Октавиана Августа в городе Вифлееме. Август повелел сделать всенародную перепись во всей своей империи, к которой относилась тогда и Палестина. У евреев был обычай вести народные переписи по коленам, племенам и родам; всякое колено и род имели свои определенные города и праотеческие места, потому Преблагословенная Дева и праведный Иосиф, как происходившие от рода Давидова, должны были идти в Вифлеем (город Давида), чтобы внести и свои имена в список подданных кесаря.

В Вифлееме они не нашли ни одного свободного места в городских гостиницах. В известняковой пещере, предназначенной для стойла, среди сена и соломы, разбросанных для корма и подстилки скоту, среди чужих людей, в обстановке, лишенной не только земного величия, но даже обыкновенного удобства, родился Богочеловек, Спаситель мира.

Первым о рождении Спасителя в пещере упоминал живший во II веке святой Иустин Мученик, а во времена Оригена уже показывали пещеру, в которой родился Спаситель. После прекращения гонений на христиан, императором Константином Великим над этой пещерой был сооружен храм, о котором писал древний историк Евсевий.

Эта пещера, как считают многие авторы, находилась в горе, которая стала соотноситься с самой Богородицей, а пещера – с ее чревом, вместилищем Невместимого Бога. По другому толкованию, пещера понимается как темное место, означающее собою падший мир, в котором воссияло Солнце правды – Иисус Христос.


Звезда на месте предполагаемого Рождества Христова. Вифлеем
Безболезненно родившая Богомладенца Пресвятая Дева Сама, без посторонней помощи, «повит Его и положи в яслех» (Лк. 2: 7). Но среди полночной тишины, когда все человечество объято было глубочайшим греховным сном, весть о Рождестве Спасителя мира услышали пастухи, бывшие на ночной страже у своего стада. Им предстал ангел Господень и сказал: «Не бойтеся, се бо благовествую вам радость велию, яже будет всем людем. Яко родися вам днесь Спаситель, иже есть Христос Господь, во граде Давидове» (Лк. 2: 10–11), и смиренные пастыри первыми удостоились поклониться ради спасения людей Снисшедшему до «рабия зрака». Кроме ангельского благовестия вифлеемским пастырям, Рождество Христово чудесною звездою возвещено было волхвам-звездословцам: по объяснению святых отцов, звезда, среди прочего, являлась воплощением ангельской силы[1]. В лице восточных мудрецов весь языческий мир, незримо для него самого, преклонил свои колена пред истинным Спасителем мира, Богочеловеком. Войдя в храмину, где был Младенец, волхвы «падше поклонишася Ему, и отверзше сокровища своя, принесоша Ему дары: злато, и Ливан, и смирну» (Мф. 2: 11).

Проблемы эортологического синкретизма: праздники Рождества Христова и Крещения Господня

Вопрос об установлении праздника Рождества Христова находится в теснейшем соотношении с эортологической историей Крещения.

Начиная с конца VI века, эта проблема приобрела небывалую остроту, оказавшись в эпицентре разногласий между защитниками православного вероучения и их оппонентами – представителями Армянской Церкви, не принявшей Халкидонского Собора. Споря друг с другом на обрядовые темы, византийцы и армяне придавали им почти вероучительное значение. Для первых было само собой разумеющимся, что Рождество и Крещение должны праздноваться 25 декабря и 6 января соответственно. Последние же, напротив, были убеждены в необходимости праздновать оба эти праздника в один день – 6 января. И те, и другие не сомневались в древности и апостольском происхождении своей литургической традиции и не намеревались уступать друг другу.


Рождество Христово. Икона из одноименной пещеры в Вифлееме. Фото: А.Поспелов / Православие.Ru
Историко-литургические истоки праздника Рождества-Богоявления приоткрываются в связи с внутренними причинами установления его даты. Она вычислялась, во-первых, путем прибавления определенного числа дней к дате Благовещения, почти совпадавшего с Пасхой, и, во-вторых, через отождествление дня пришествия в мир Христа Спасителя, второго Адама, со днем творения Адама первого. Оба соответствия были тесно связаны с особенностями древней иудейской традиции, отчасти унаследованной христианами[2].

Древние иудеи обращали внимание не столько на рождение праведника, сколько на его кончину, становившуюся отправной точкой не только для грядущей вечности, но и для определения начала жизни святого человека. Отсюда вполне логичным становится следующее обстоятельство: праздник Пасхи в сознании древних христиан стал совпадать по срокам со временем Боговоплощения, с днем благой архангельской вести, в который, по свидетельству Священного Писания и по вере Церкви, спасительный Плод появился во чреве Пресвятой Девы. Прибавление девяти месяцев – обычного срока для чревоношения – к предполагаемому времени Боговоплощения и вело к определению даты Рождества Христова.

Если продолжать вычисления, то 25 декабря предшествует, если отсчитать назад девять месяцев, 25 марта, а 6 января – 6 апреля. В расчетах древних христиан встречался и тот, и другой день. Так, Созомен в своей «Церковной истории» сообщает о том, что малоазийские еретики-монтанисты понимают день весеннего равноденствия как отправную точку для вычисления дня Пасхи – это праздник начала мира, начала творения солнца и первого месяца.

Другая дата страдания Господа – 25 марта – упоминается в значительно большем числе источников, в основном западных. Согласно рассуждениям Тертуллиана, святого Киприана и других, дни страстей Христа и Боговоплощения совпадают.

Пока древние христиане ограничивались в своем календарно-литургическом цикле празднованием Пятидесятницы и Пасхи, по времени почти совпадавшей с Боговоплощением, они, естественно, соотносили творение мира и ветхого Адама со временем пришествия в мир нового Адама – Христа. Так, например, в сочинении «О вычислении Пасхи» день 25 марта именовался днем творения мира, а день рождения, или воплощения, Христа приходился на четвертый день от сотворения мира, совпадая с днем творения солнца.

Согласно достаточно распространенной, хотя и малодоказательной точке зрения, празднование Рождества Христова 25 декабря было установлено в Северо-Африканской и Римской Церквях до 311 года – года начала донатистского раскола. Данная датировка основывалась на свидетельстве блаженного Августина о том, что еретики не признавали Богоявление, или Откровение – поклонение волхвов новорожденному Спасителю, – отмечавшееся Церковью. И здесь нужно отметить: на 25 декабря как на празднование Рождества Христова указывает святитель Климент Александрийский. В III веке о празднике Рождества Христова как о бывшем прежде упоминает святитель Ипполит Римский, назначая чтение Евангелия в этот день из главы 1 от Матфея.

В середине IV века Фурий Дионисий Филокал составил «Хронограф» (354 г.), в котором впервые в западной традиции упоминается 25 декабря как дата Рождества Христова. К тому, же есть косвенные свидетельства, что праздник отмечался уже в середине 30-х годов IV столетия.

К подобным же выводам приводит и богатое гомилетическое наследие как западных, так и восточных проповедников. Так, например, рождественская проповедь приписывается папе Либерию, понтификат которого – 352–366 – приходится именно на означенный период.

Северная Африка, один из величайших оплотов византийской культуры, стала местом творчества великих христианских проповедников и богословов, которые не обошли своим вниманием и рассматриваемый праздник. Оптат Милевийский (Нумидия) произнес 25 декабря 362 или 363 года проповедь на Рождество – самую раннюю из известных рождественских слов. По блаженному Августину, епископу Иппонскому, 25 декабря – исторический день рождения Христа, избранный Самим Христом, имеющий богооткровенное происхождение.

Хотя североафриканская традиция празднования Рождества могла появиться, скорее всего, под влиянием латинской, сама римская практика оказывается отчетливо представленной только в рождественских проповедях святителя Льва Великого, папы Римского, – веком позднее. В то же самое время праздник Богоявления, отмечавшийся 6 января, означал для папы Льва еще не Крещение Господне, а поклонение волхвов, являющее откровение Бога язычникам – так же, как и для блаженного Августина. Оно было органичным завершением праздничного периода, который начинался 25 декабря.


Рождество Христово. Миниатюра
Особо следует сказать о совпадении празднования и попразднования Рождества Христова, отмечавшегося в декабре, с языческим праздником солнца и со связанными с ним римскими январскими календами. Подобно тому, как январский день Богоявления (6 января) «совпал» по времени с аналогичным праздником гностиков, так и декабрьский день Рождества (25 декабря) отмечался в одно время с римскими языческими торжествами. Данное сопоставление Рождества Христова и солнца, особенно тогда, когда Рождество стало устойчиво праздноваться 25 декабря, на третий день после зимнего солнцестояния (22 декабря), явилось своеобразным ответом-вызовом христиан на языческое празднование в честь непобедимого солнца (sol invictus), введенное в Риме по указу императора Аврелиана в 274 году.

Интересны в связи с вышесказанным размышления М.Н. Скабаллановича: «Языческий римский культ с особенной торжественностью чествовал зимний солнцеповорот, но не в тот день, когда он происходил (8–9 декабря), а в те дни, когда он становился для всех ощутимым, именно в конце декабря. Праздник в честь этого солнцеповорота назывался днем Непобедимого (dies Invicti), то есть днем непобедимого солнца, солнца, которого не смогла одолеть зима и которое с этого времени идет к весне. В одном римском календаре IV века именно 25 декабря показан этот языческий праздник. Приурочен он к этому именно дню, может быть, потому, что 18–23 декабря в римском культе посвящено было чествованию бога Сатурна, пожиравшему своих детей, – чествованию, потому носившему мрачный характер. За этим печальным праздником ”бога времени” следовал светлый праздник ”бога солнца”, как и у нас пост предшествует великим праздникам»[3].

Вышесказанное можно предварительно резюмировать следующим образом: празднование 6 января хорошо соотносилось с важнейшими событиями мировой истории – с творением мира и с Пасхой. Подобно тому, как ветхий Адам был сотворен в шестой день, так и Христос – новый Адам – в шестой день открывает Свое Божество после крещения во Иордане или в момент пришествия Богомладенца в мир. 6 января соответствовало 6 нисану – дню творения первого Адама.

Указанные хронологические метки органично вписываются в систему византийских новолетий: 1 января, 1 марта, 1 сентября. Наиболее торжественно отмечались январские календы (1 января) – через несколько дней после языческого праздника солнца. Означенное новолетие праздновалось в Византии не только язычниками, но и христианами. Начало времени, годового цикла, которое могло связываться с началом мира, с днем творения, в то же самое время оказывалось тождественным времени пришествия в мир Спасителя, Солнца правды, Христа.

Конечно, этот праздник был народным, не без элементов языческих торжеств. Несомненно, что к римским календам восходят рождественские колядки.

Необходимо сказать несколько слов об установлении праздника Рождества Христова в Антиохийской, Александрийской и Константинопольской Церквах

В рукописи сирийского монофизитского богослова Дионисия Бар-Салиби († 1171) присутствует схолия с объяснением причин введения особого празднования Рождества, которое было установлено с апологетической целью – для опровержения языческого праздника солнца.

Праздник Рождества Христова, отмечавшийся 25 декабря, оказался столь убедительным и важным, что в течение IV–V веков он был принят повсеместно не только на Западе, но и на Востоке, включая самые отдаленные страны – Сирию и Армению.


Андрей Рублев. Рождестиво Христово
Проповеди святителей Григория Богослова и Григория Нисского на два отдельных праздника Рождества и Крещения подтверждают появление данных праздников в Константинопольской Церкви. Так, Григорий Богослов произнес два слова: 25 декабря 380 года – на Рождество и 6 января 381 года – на Крещение. Разделение праздников Рождества и Крещения, утвержденное им в Константинопольской Церкви, впоследствии подтверждается в проповеди святителя Прокла Константинопольского (434–446).

В 386–388 годах святитель Иоанн Златоуст произносил проповеди, посвященные празднику Богоявления. В одной из них, сказанной 20 декабря 386 (или 387, или 388) года, приготавливая народ к празднику Рождества, святитель назвал его «самым почитаемым и священным из всех праздников». В другой своей апологии он свидетельствует, что Рождество Христово в Антиохийской Церкви введено во второй половине 70-х годов IV столетия.

Александрийская Церковь, как и другие Восточные Церкви, первоначально отмечала только праздник Богоявления – вплоть до первой трети V века.

Скорее всего, праздник Рождества был введен в Александрии по инициативе святителя Кирилла Александрийского незадолго до Эфесского Собора. Павел, епископ Эмесский, проповедовал на праздник Рождества Христова 25 декабря 432 года в Великой церкви. Он говорил о рождении Эммануила, «по Божеству бесстрастного, по человечеству страдательного». Но даже не упоминал о Крещении.

Иначе говоря, празднование 25 декабря было установлено в Александрии между 418 и 432 годами.

Таким образом, отдельный праздник Рождества был установлен в Антиохийской Церкви не ранее 376–377 годов, в конце 370-х годов – в Константинопольской Церкви, вслед за ней в малоазийских Церквах и позднее – в Александрийской (в начале 430-х гг.)[4].

Введение отдельного дня для празднования Рождества в Иерусалимской Церкви заслуживает самого пристального рассмотрения. Известно, что именно там было оказано наибольшее сопротивление установлению декабрьского праздника.

В середине V столетия патриарх Ювеналий (424–458), вернувшись в Иерусалим после Халкидонского Собора, ввел здесь на короткий срок празднование Рождества 25 декабря – причем с ориентацией не на латинский, а на византийский канон.

Однако в скором времени Иерусалимская Церковь вернулась к прежнему обычаю, который, в частности, подтверждается грузинской версией Иерусалимского лекционария конца V века, где говорится о праздновании Рождества и Крещения в Святом городе в один день – 6 января, а также данными, извлекаемыми из двух известнейших агиографических произведений Кирилла Скифопольского (VI в.), «Христианской топографии» Космы Индикоплевта и проч.

Ситуация эортологического синкретизма сохранялась до тех пор, пока император Юстиниан не написал около 560/561 года послание «О праздниках: Благовещении и Рождестве, Сретении и Крещении», адресованное Иерусалиму, то есть Иерусалимской Церкви при патриархе Евстохии (552–563/564), сетуя на то, что там нарушаются даты праздников Благовещения (25 марта) и Сретения (2 февраля). Сославшись на Евангелие от Луки (Лк 1: 26–56), Юстиниан привел также ряд авторитетных мнений отцов: святителей Григория Богослова, Григория Нисского и Иоанна Златоуста, а также текст под именем блаженного Августина Иппонского, пытаясь убедить своих адресатов принять отдельный праздник Рождества.

Эти рекомендации, однако, были исполнены уже после смерти Юстиниана. По предположению литургистов, обособленное празднование Рождества 25 декабря введено в Иерусалиме после 567/568 года.

Праздник в православном богослужении


Рождество Христово. Фреска монастыря св. Павла, Афон. XV в. Фото: А. Поспелов / Православие.Ru
День Рождества Христова издревле причислен Церковью к великим двунадесятым праздникам – Господским и непереходящим.

Праздник Рождества Христова имеет пять дней предпразднства (20–24 декабря) и шесть дней попразднства, отдание бывает 31 декабря.

Свидетельством древнего соединения праздников Рождества Христова и Богоявления доныне в Православной Церкви служит совершенное сходство в отправлении этих праздников. Тому и другому предшествует сочельник, когда нужно поститься «до звезды». Чин богослужения в навечериях обоих праздников и в самые праздники также совершенно одинаков[5].

Нужно сделать краткие комментарии по поводу рождественского поста. Он ведет свое начало от древнехристианского обычая поститься накануне великих праздников, чтобы в сам праздник причаститься святых таин. Но благочестивое стремление к подвигу поста не ограничивалось одним днем. Из творений святителя Иоанна Златоуста понятно, что в его время Рождественский пост начинался 20 декабря и, таким образом, уже был пятидневным. Некоторые же христиане увеличивали пощение до недели и даже до 21 дня. А затем стали поститься, как и в Великий пост, в течение 40 дней, то есть с 14 ноября. Такой срок встречается уже в Ипотипосисе преподобного Феодора Студита[6]. Хронологическая нестабильность рождественского поста была преодолена патриархом Лукой Хризовергом (1156–1169), когда было установлено, чтобы все христиане постились перед праздником Рождества Христова 40 дней.

Святоотеческая экзегеза праздника

Согласно с Божественным свидетельством Евангелия, отцы Церкви в своих гомилиях изображают праздник Рождества Христова величайшим, всемирным и радостнейшим, который служит началом и основанием для прочих праздников. Об этом говорят преподобный Ефрем Сирин, святители Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Амвросий Медиоланский, Иоанн Златоуст и проч.

Святитель Амвросий Медиоланский подчеркивает: «Чем кто более любит Христа, тем тот усерднее заповеди Его хранити долженствует; да видит Он, что мы истинно в Него веруем, когда так в день Рождества Его блещем; когда тщимся предстать Ему, искушенные верою, убранные милосердием, украшенные благонравием. И да будет Ему тем большая радость, чем приметит нас целомудреннее. И потому за несколько дней прежде очистим сердца наши, уцеломудрим совесть, украсим душу свою; и так очистившись от всякой скверны, встретим пришествие Непорочного Господа – да Коего Рождение от Непорочной Девы происходит, Того Рождество и непорочными рабами праздновано будет. Ибо кто в сей день осквернен и нечист бывает, тот Рождество Христово и пришествие Его праздновать не может. Пусть он телом и будет присутствовать на сем торжестве, но духом далеко он отстоит от Спасителя мира: и никакого общения имети не могут – нечистый со святым, сребролюбец с милостивым, прелюбодей с девственником, разве что недостойный, вступая в сие сообщество, большее себе осуждение предуготовляет, когда сам себя не знает… Итак, братия, встречая день Рождества Христова, очистим себя от всех беззаконий; наполненные сокро­вищницы свои различными дарами отверзем ныне, дабы в сей святой день странные получить могли из них нужное для себя; да напитаются вдовицы; да оденутся нищие»[7].

Праздник в западной традиции

Для западной традиции принципиально, что верующие поминают событие Рождества, но все же празднуется то, что из этого происходит, то есть величается Рожденный тогда из перспективы нынешнего времени.

По этой причине праздник сначала и не назывался паtаlе Domini – праздник рождения Господа. И тексты древней римской рождественской мессы лишь в малой степени отражают внешние события в Вифлееме, зато всячески подчеркивают, что превечное Слово Бога Отца облеклось в плоть. Согласно проповедям папы Льва I, в Риме V века содержанием праздника Рождества является вочеловечение Христово, которое охватывало события Благовещения и Рождества.

Римский генезис, как полагают исследователи, имеют также три рождественских мессы, которые «служатся ночью (in посtе),на утренней заре (in аиrоrа)и на протяжении дня (in diе)»[8].

Древнейшей из них является – первона­чально единственная – папская месса, служившаяся днем, а позднейшей – та, которая совершается на заре. Ее остановка – station, которая, как известно, была связана с так называемыми стационными храмами, откуда торжественная процессия переходила в другой храм, производилась на Палатинском холме, где располагалась резиденция Августа. Там была церковь во имя святой Анастасии, память которой совершается 25 декабря.

Вышеназванные мессы впоследствии вошли в сакраментарии и через литургическую практику Рима распространились по всему Западу. Поначалу, однако, три различные остановкине были предписаны как обязательные. Тройка служб была воспринята и Миссалом 1970 года, который удержал и октаву, наличествующую в латинской практике, как известно, только у Пасхи и Рождества Христова.

Основной тон ночной мессе задает Евангелие о Рождестве Господа (Лк. 2: 1–14). За утренней мессой чтение этого евангельского текста продолжается (Лк. 2: 15–20). За третьей мессой положен пролог Евангелия от Иоанна (1: 1–18).

К рождественской литургии причисляется также «Мissa vigilia» – вечерняя месса 24 декабря, за которой из Евангелия вычитывается родословие Иисуса (Мф. 1: 1–25).

В католических костелах с XIII века устраивались небольшие ниши, в которых изображались сцены о рождении Христа с помощью фигурок из дерева, фарфора, раскрашенной глины. Со временем ясли стали ставить не только в храме, но и в домах перед Рождеством. Они стоят несколько недель – до праздника свечей 2 февраля. Популярны домашние сантоны – макеты в застекленных ящиках, изображающие грот, в яслях лежит младенец Иисус, рядом Богоматерь, Иосиф, ангел, пришедшие на поклонение пастухи и животные – бык и осел. Ранее евангельские сцены в католических странах разыгрывались прихожанами; эти народные представления позже переместились на площади. Рождественские праздники ознаменованы сочетанием церковных и народных обычаев. В католических странах хорошо известен обычай хождения по домам детей и молодежи в масках и шкурах животных с песнями и добрыми пожеланиями, аналогичный колядованию. В ответ молодежь получает подарки: колбасу, жареные каштаны, фрукты, яйца, пирожки, сладости. Обычай этот неоднократно осуждался церковными властями, он не согласовывался со строгими правилами; постепенно с поздравлениями стали ходить только к родственникам, соседям и близким друзьям.

Иконография праздника


Рождество Христово. Фреска
Иконография Рождества Христова складывалась постепенно, как и богослужение праздника, однако основные ее черты наметились уже в раннехристианский период.

Самые древние из сохранившихся изображений Рождества Христова относятся к IV веку. В катакомбах святого Севастиана в Риме спеленатый Младенец представлен лежащим на одре, рядом – Богоматерь с распущенными волосами в античном одеянии.

Отличительными особенностями образов Рождества Христова на раннехристианских саркофагах являются изображение сцены не в пещере, а под своеобразным навесом, Богоматерь при этом не возлежит на одре, как в более поздних памятниках, а сидит рядом с Младенцем. У яслей Спасителя присутствуют животные – вол и осел – как исполнение пророчества Исаии: «Вол знает владетеля своего и осел – ясли господина своего, а Израиль не знает Меня, народ Мой не разумеет» (Ис. 1: 3).

Примечательно изображение Рождества на троне Максимиана, который был архиепископом Равенны в середине VI века. Трон украшен большим количеством резных пластин из слоновой кости. На одной из них Младенец лежит на сложенном из каменных блоков одре, рядом с ним – вол, осел и Иосиф Обручник, вверху Вифлеемская звезда. Перед одром возлежит Богоматерь, к Которой обращается женщина, показывая свою правую руку. Сюжет восходит к главе 20 протоевангелия Иакова, в которой повествуется о Саломее, усомнившейся в чистоте Богоматери. После этого рука, которой она дотронулась до Пресвятой Девы, усохла. Исцеление Саломея получила от прикосновения к Спасителю.

На одной из ампул Монцы (VI–VII вв.), служивших паломникам для переноса святой воды или елея, композиция Рождества Христова представлена в центре – среди других праздников. В этом памятнике отразились важные особенности византийской иконографии по сравнению с раннехристианской: навес больше не изображается, на заднем плане виден выход из пещеры, звезда располагается в центре вверху. Иосиф сидит у яслей в задумчивой позе, Богоматерь лежит. Отныне Она всегда будет изображаться с нимбом.

В целом иконография Рождества Христова сложилась к VII столетию[9]. После периода иконоборчества сюжет будет часто изображаться в иконописи, миниатюре и декоративно-прикладном искусстве на основе общей схемы. Постоянными элементами композиции становятся пещера и Вифлеемская звезда, приведшая волхвов ко Христу. Возможно, именно поэтому на некоторых поздних русских иконах и фресках (например, на фреске 1680 года из церкви Илии Пророка в Ярославле) сцену Рождества венчает фигура летящего ангела со звездой в руках.

Основная композиция Рождества (изображение спеленатого Младенца в яслях в пещере, животных у яслей, возлежащей Богоматери и сидящего Иосифа) в различных памятниках будет – особенно в VIII–IX веках – дополняться изображением ангелов, славословящих Господа, сценой Благовещения пастухам, сценами путешествия и поклонения волхвов и омовения Младенца.

Если об ангелах, пастухах и волхвах рассказывается в Евангелии (см.: Мф. 2: 1–12; Лк. 2: 6–20), то письменный источник, на который ориентировались художники, создавая сцену омовения Младенца Христа, не установлен. Доподлинно известно лишь то, что впервые эта ставшая впоследствии постоянной деталь иконографии Рождества встречается в христианском искусстве западного мира и присутствует в оратории папы Иоанна VII в Риме (рубеж VII–VIII вв.).

Чрезвычайно редко в иконах Рождества Христова фиксируется изображение пророка Исаии, предрекшего рождение Спасителя от Девы. Много вопросов вызывает и фигура старца в шкурах, беседующего с Иосифом (а иногда и с самой Богоматерью)[10].

На Руси образы Рождества были чрезвычайно популярны. Конечно, русские иконописцы следовали византийской иконографической схеме, но дополняли ее различными подробностями и деталями. Рождественский цикл уже в XI–XII столетиях почти всегда представал в расширенном варианте, в который включалось, к примеру, не только поклонение волхвов, но и их путешествие со звездой. См., например, монументальную живопись собора Антониева монастыря в Новгороде.

В связи с обзором монументальных ансамблей следует отметить, что в византийской и русской живописи рассматриваемому сюжету уделялось особое место. Чаще всего Рождество Христово изображалось в паре с Успением Богоматери: сюжеты находились друг напротив друга, например на южной и северной стенах. Это символическое противопоставление рождения во плоти и нового рождения после смерти для жизни на небесах подчеркивалось схожими иконографическими мотивами. В Рождестве Спаситель в пеленах лежит в яслях, а в Успении Христос держит в руках душу Богоматери, представленную в виде спеленатого младенца. Подобно тому, как Господь вверил Себя Пресвятой Деве в Рождестве, Богоматерь вверила свою душу Христу во Успении. Наглядное сопоставление в храмовом пространстве этих сюжетов знаменательно потому, что они иллюстрируют начало и завершение истории спасения – от Боговоплощения до вознесения нетленной плоти Пречистой Матери.

Особую популярность на Руси получили иконы с изображением Собора Богоматери. Этот праздник отмечается на следующий день после Рождества Христова и по смыслу и характеру богослужения тесно с ним связан. 26 декабря (по новому стилю – 8 января) христиане чествуют Пресвятую Деву как Матерь Сына Божия, послужившую тайне Боговоплощения.