Наверное, если бы у Льва Шестова спросили, что такое философия, он бы ответил, что она сродни поиску жезла Меркурия, «прикосновение которого превращает что угодно – в чистое золото». Мыслитель призывал к освобождению из-под власти вечных истин (как не похоже это на призыв к освобождению от власти материи, не правда ли?), господствующих на земле. И для этого необходима толика безумия, чтобы «ОПОЛЧИТЬСЯ НА ЗАКОН». Шестов не из тех, в чьих сочинениях нота бунта громка и отчётлива. Для того чтоб быть услышанной, ей нужен лишь хороший слушатель. Она звучит в самый неожиданный момент – тревожно, пугающе, пронзительно – в полной тишине. «Нельзя менять дары богов на дары людей», - запомните эти слова Шестова. Он знал, что говорил. Продолжая размышлять о возможном ответе на вопрос, заданный в начале, я полагаю, что Шестов бы не преминул подчеркнуть, что именно философия призвана избавить нас…(нет, не от лукавого) от «добра и зла», вывести на тот уровень, где эти понятия утрачивают всякую значимость. Дофилософствоваться до точки, до предела, до самогО Ничто. И внять Ему. Здесь кончается любая философия. Ибо, согласно Платону, «никто из богов не философствует и не стремится стать мудрым, ибо они уже мудры». Нередко идеи Шестова кажутся парадоксальными настолько, что разум познающего в раз обнаруживает своё бессилие, и может быть всё потому, что философу удалось приблизиться к заветному пределу, к Могуществу Ничто? Одной из самых опасных идей Шестова является представление о том, что зло происходит не от Хаоса, а от Космоса, «и от космоса же все те «необходимости» и «невозможности», которые превращают наш мир в юдоль плача и печали». Для Шестова Хаос не содержит в себе элемента страха, он признан как неограниченная возможность, абсолютная свобода (а не пугает ли она «ещё-слишком-человека», который в стремлении к безопасности и уюту, бежит от Хаоса в Космос, вожделея якобы порядка?)