Сто раз возрождалась Русь, и сто раз была разбита от полуночи до полудня (с севера и до юга),.. И тогда дошли мы до сего места и поселились огнищанами на земле Русской. И так прошли две тьмы, двадцать тысяч лет...
"Книга Велеса", Род I,1

На ее статуе в монастыре св. Винсента были выбиты слова, которые утверждали, что Анна вернулась на землю своих предков. Едва ли! Чего ей было искать в стране, которую она покинула столь давно? В ту пору на Руси было тяжко. Сыновья Ярослава не удержали наследия отцовского, страну трепали жестокие войны – и междоусобные, и с половцами. Нет, едва ли Анна вернулась в эту уже чужую ей страну.

В XVII веке в аббатстве Виллье некий монах (имени его история не сохранила) отыскал могилу королевы Анны. То есть он так уверял. На могиле был изображен герб Анны: лилия и ворота крепости, увенчанные короной. Может быть, это были Золотые врата Киева?

Может быть…

Ярослав Мудрый учил детей жить в мире, любви между собой. И многочисленные брачные союзы укрепляли связи между Русью и Европой. Внучку Ярослава Мудрого, Евпраксию, выдали за германского императора Генриха IV. Сестру Ярослава, Марию Владимировну (Добронегу), - за короля Польши Казимира. Ярослав дал сестре большое приданое, а Казимир возвратил 800 пленных россиян. Отношения с Польшей закрепила и женитьба брата Анны Ярославны, Изяслава Ярославича, на сестре Казимира, польской княжне Гертруде. (Изяслав в 1054 году унаследует после отца великий киевский престол.) Другой сын Ярослава Мудрого, Всеволод, взял в жены заморскую царевну, дочь Константина Мономаха. Их сын Владимир II увековечил имя деда по матери, присоединив к своему имени наименование Мономах (Владимир II Мономах княжил с 1113 по 1125 год).

Одна из самых выдающихся женщин раннего средневековья, княжна Анна Ярославна, стала королевой Франции и коренным образом изменила жизнь французов. Не спроста, ее почитают как святую, а многие и сегодня помнят ее заслуги и чтят как национального героя. Анна родила четверых детей: Филиппа, который стал королем, Эмму, Роберта и Гуго – так же сыгравшему значительную роль в политической жизни Франции. В целом, она дала жизнь четырем королевским линиям: Капетингов, Валуа, Бурбонам и Бонапартам. Последний ее представитель Наполеон III правил французской монархией аж до самого 1870 года.

Жена французского короля, мать его детей, дочь киевского князя Ярослава Мудрого. в отличие от своего мужа была грамотной, подписывалась своим именем на государственных документах (Анна Реина). Овдовела Анна Ярославна в 28 лет. Но коронование сына Анны Ярославны, Филиппа I, как соправителя Генриха I состоялось еще при жизни отца, в 1059 году. Генрих умер, когда юному королю Филиппу исполнилось восемь лет. Филипп I царствовал почти полвека, 48 лет (1060-1108). Он был умным, но ленивым человеком. Завещанием король Генрих назначил Анну Ярославну опекуншей сына. Однако Анна - мать молодого короля - осталась королевой и стала регентшей, но опекунство, по обычаю того времени, она не получила: опекуном мог быть только мужчина, им и стал шурин Генриха I граф Фландрский Бодуэн. По существовавшей тогда традиции вдовствующую королеву Анну (ей было около 30 лет) выдали замуж. Вдову взял в жены граф Рауль де Валуа. Он слыл одним из самых непокорных вассалов (опасный род Валуа и раньше старался низложить Гуго Капета, а потом Генриха I), но, тем не менее, всегда оставался приближенным к королю.

Граф Рауль де Валуа - сеньор многих владений, да и воинов имел не меньше, чем король. Анна Ярославна жила в укрепленном замке мужа Мондидье. Но есть и романтическая версия о втором замужестве Анны Ярославны. Граф Рауль влюбился в Анну с первых дней ее появления во Франции. И только после смерти короля осмелился открыть свои чувства. Для Анны Ярославны на первом месте был долг королевы-матери, но Рауль проявил настойчивость и похитил Анну. Со своей прежней женой граф Рауль расстался, уличив ее в неверности. После развода брак с Анной Ярославной был заключен по церковному обряду. Жизнь Анны Ярославны с графом Раулем была почти счастливой, ее беспокоили лишь отношения с детьми. Любимый сын, король Филипп, хотя и относился к матери с неизменной нежностью, но в ее советах и участии в королевских делах уже не нуждался. А сыновья Рауля от первого брака, Симон и Готье, не скрывали своей неприязни к мачехе.

Анна Ярославна овдовела во второй раз в 1074 году. Не желая зависеть от сыновей Рауля, она покинула замок Мондидье и вернулась в Париж к сыну-королю. Сын окружил стареющую мать вниманием - Анне Ярославне было уже больше 40 лет. Младший ее сын, Гуго, женился на богатой наследнице, дочери графа Вермандуа. Она умерла в 1082 году в возрасте 50 лет. О последних годах жизни Анны Ярославны мало что известно из исторической литературы, поэтому интересны все имеющиеся сведения.

В XI веке русская княжна Анна Ярославна, дочь киевского князя Ярослава Мудрого, вышла замуж за французского короля Генриха I. Она привезла на родину своего супруга целую библиотеку. Рукописи были ее приданым - и, между прочим, очень ценным. Так, на знаменитом Реймсском Евангелии из библиотеки Анны клялись во время коронации французские короли, включая последнего. Раритеты Агнессы, как называли ее французы, почти восемьсот лет находились в созданном ею аббатстве Святого Винсента в городке Сан-лис. Но во время Великой французской революции по решению Конвента книжные богатства из многих монастырей и аббатств перекочевали в Париж и стали собственностью Национальной библиотеки страны.

Кроме всего прочего, Анна стала известна как реформатор. Она строила храмы и соборы, открывала библиотеки, где зажиточные люди могли получить образование. Но самое главное – она изменила культуру Франции. Многие народы Европы не мылись и ходили грязными. Не отличались в этом и французы, пока Анна не привезла с собой русскую баню и постепенно не приучила женщин королевского двора мыться, а те, в свою очередь, научили этому своих мужей. После этого бани стали довольно популярны во Франции. То же самое касалось еды. Кушали французы руками, а Анна и здесь показала свое превосходство – она ела ложкой и вилкой. Эта «мода» постепенно так же вошла в обиход французов.

Последняя грамота, подписанная ее рукой датируется 1075 годом. К этому времени уже произошел раскол христианской церкви, и Анна, вероятно, приняла католичество. До сегодняшнего дня в часовне Санлиси монастыря Сан-Венсан сохранился скульптурный портрет королевы Анны.

Она стоит в полный рост с короной на голове, в одной руке скипетр, в другой - модель церкви. И подпись " Анна русская - королева французская, основательница храма в 1060 году". Видимо здесь она и захоронена. По некоторым данным, незадолго до смерти Анна посетила родные места, Киев, а затем вернулась назад.

Одна из самых красивых и образованных женщин, новая королева Франции внушала уважение и зависть французским вельможам. В тоже время, она была тонким политиком, психологом и дипломатом, не раз влиявшая на решение короля Генриха. Это было очень странно, ведь в средние времена всегда считалось, что удел женщин – домашний очаг, а не государственные дела. А чтобы всем заправляла женщина – то это уже было удивительно. Между тем, через несколько лет правления Анны, ее подписи встречались на всех мало-мальски важных государственных документах. В то время Генрих лишь ставил крестик, не умел ни читать не писать… Поэтому именно глубокое уважение к этой женщине, ее сила воли и мудрость, заставили короля разделить, а фактически, передать власть своей жене…

А теперь она, словно впервые, прозрела новую истину: день сменяется сумерками. Сумерки счастья, сумерки жизни… Рауль умер в 1074 году – Анне в это время было около пятидесяти. Жизнь сердца для нее закончилась. Но мать по-прежнему была нужна своим сыновьям. В ее советах, в ее зрелой мудрости, в ее любви нуждался король Филипп, человек, наделенный мелкими пороками и, как показала история, неспособный вершить государственные дела. Несмотря на то что он был уже женат и имел сына, который затем станет королем Людовиком VI Толстым, Филипп только с матерью мог обсуждать поистине важные вопросы управления страной. По сути дела, это была единственная женщина, которой он доверял. Именно поэтому на многих документах той поры, подписанных королем Филиппом, стоит подпись его матери королевы Анны. Последняя такая подпись Анны относится к 1075 году. Видимо, именно тогда сумерки все же сменились для нее непроглядной тьмой вечности, ибо день всегда переходит в ночь, а всякий свет рано или поздно гаснет.

Перенесемся на три столетия назад. Известно, что в то время уникальнейшие славянские рунические рукописи и книги уцелели лишь в одном месте в Европе. А именно: в древлехранилище французской королевской библиотеки, в аббатствах Санлис и Сен-Жермен под Версалем. Их привезла с собою в XI веке русская княжна Анна Ярославна, дочь киевского князя Ярослава Мудрого, выданная замуж за французского короля Генриха I Капета. Эти рукописи были ее приданым и, между прочим, очень ценным. Все привезенные ею с собой древние книги и рукописи, все ее письма сохранились во Франции вплоть до XVIII' века. Например, на знаменитом глаголическом Реймском Евангелии из библиотеки Анны клялись при восхождении на престол все французские короли, включая последнего.

Но первые достоверные известия о таинственной рунической библиотеке французских королей относятся к концу XVII века. Тогда, в 1688 году, в аббатстве Сен-Жермен поселился изгнанный из Англии и лишенный престола король Яков II из династии Стюартов. Он жил здесь долгое время, мечтая о возвращении трона, но не имея к тому средств. Потому и впал в глубокий мистицизм и стал надеяться возвратить власть средствами магическими, для чего из числа своих сторонников, изгнанных из Англии, создал мистико-политическую организацию. Так было положено начало «клермонтской системе строгого послушания» Ордена франкмасонов, наследника английских масонских лож, кои впоследствии слились с таинственным Орденом розенкрейцеров.

В сей ложе в основном занимались изучением тайных наук по богатейшему в мире королевскому собранию Папирусов египетских жрецов, рукописей античных философов, рунических документов, в том числе и славянских. Однако уверен, что славянские документы они вряд ли могли понимать, поскольку языка не знали. Но впоследствии среди розенкрейцеров, допущенных к той загадочной библиотеке, появились и те, для кого русский язык был родным. Речь идет прежде всего о русском вельможе Александре Сергеевиче Строганове, а также о его сыне Павле Александровиче Строганове.

О них следует сказать особо. Строгановы были тогда одними из богатейших людей не только в России, но и, пожалуй, в мире. Богатство было заложено еще их великими предками, они давали средства для присоединения Сибири к России и заработали на сем невероятное состояние. Именно они наняли дружины Ермака, именно они строили в Сибири первые заводы и т.д. И они же в XVIII столетии оказывали заметное влияние на политическую жизнь уже не только в России, но и в Европе.

Так, А.С. Строганов был одним из трех высших масонов (наряду с Шевальри и бароном Туссэном), которые учреждали в 1773 году высшие степени в только что организованной Французской ложе Великий Восток. И как тут не заметить, что сия ложа с тех пор и поныне оказывает заметное влияние на политику в Европе и Америке. Буржуазно-демократические, да и, верно, антимонархические идеи Великого Востока были отчасти выражением идей и самих первых русских промышленников Строгановых, поднимавшихся к своему невероятному богатству с самых что ни на есть демократических низов.

Знаменит был А.С. Строганов также покровительством наукам и искусствам. Будучи в Европе, он собрал уникальнейшую коллекцию картин и древних рукописей, кою потом привез в Россию. А в России он возглавил Императорскую академию художеств и стал директором Императорских публичных библиотек. Потом он прилагал заметные усилия и к спасению славянских рунических рукописей.

А о судьбе славянских рунических рукописей А.С. Строганов, судя по всему, знал непосредственно от своего сына Павла Строганова. Случилось так, что во время Великой Французской революции Павел жил в Париже. Там под именем Пауль Очер он стал якобинцем, членом знаменитого клуба «Друзей Закона», кои вырабатывали конституцию рождающейся республики и декларацию прав и свобод человека и гражданина (эти документы потом легли в основание буржуазных конституций всех стран Европы и явились образцом для конституции США). Клуб «Друзей Закона» после низложения монархии заседал непосредственно в бывшей королевской резиденции, в Версале. Разумеется, чтобы вырабатывать законы, необходимо было часто обращаться к многим юридическим документам из королевской библиотеки. И библиотекарем сего клуба, распоряжающимся всеми сокровищами королевской библиотеки, в том числе и ее древлехранилищем, был назначен... да-да, именно Пауль Очер, то есть граф Павел Строганов.

Судя по всему, Павла Строганова не слишком занимали древние рукописи и вряд ли он понимал их ценность: в отличие от отца он не был страстным коллекционером. Он был еще совсем молодым человеком — едва за двадцать пять, его влекла революция, у него был роман со знаменитой на весь Париж куртизанкой Теруань де Мерикур, той самой, что устроила пляски на развалинах разрушенной восставшими парижанами Бастилии... Словом, его жизнь была насыщена самими разнообразными впечатлениями, и было не до рунических досок и пергаментов.

Однако стоит ли удивляться тому, что в бытность П. Строганова в должности версальского библиотекаря все сокровища этой библиотеки, в том числе и славянские рунические документы, были переправлены в российское посольство и таким образом стали собственностью посла Российской империи во Франции Петра Петровича Дубровского, кстати, являвшегося членом того же Великого Востока? Разумеется, П.П. Дубровскому ничего не стоило договориться с соотечественником о приобретении интересующих его рукописей. Так древние рукописи были спасены от уничтожения невежественными людьми, ибо тогда Версаль подвергся разграблению восставшими французами.

По случайности псевдоним Павла Строганова был раскрыт, во Франции его стали считать российским шпионом, об этом стали шуметь парижские газеты. Скандал дошел и до императрицы Екатерины, которая с понятным беспокойством и негодованием следила за всем, что происходило во Франции. По ее приказу за молодым Строгановым был послан будущий канцлер Новосильцев, он вывез Павла из Парижа в Петербург.

На родине Павел Строганов стал другом молодого наследника престола и будущего императора Александра I и даже сумел внушить ему идею введения конституционной монархии в России. Нас же в связи с этим интересует лишь то, что о славянских рунических рукописях тогда узнал и сам будущий император Александр I, который впоследствии, после того как в 1800 году посол П.П.Дубровский спасенные от разграбления рукописи привез в Россию, приобрел большую часть уникальной коллекции. Коллекция рукописей, привезенная Петром Петровичем Дубровским, вскоре привлекла самое пристальное внимание крупнейших библиофилов не только России, но и всей Европы. Она включала в себя египетские папирусы, свитки с текстами античных авторов, письма французских правителей, начиная с V века и т.д., и т.д., а также христианские и «языческие» рунические книги и свитки из библиотеки Анны Ярославны, дочери киевского князя Ярослава Мудрого.

Собрание П.П. Дубровского гремит по всей Европе, его сравнивают с собранием Ватикана. Составители «Дипломатического трактата», описывая древности России, тогда даже считали, что по набору рукописей разных веков (от IV века!) ему просто нет равных в мире. Специально для сей коллекции в Санкт-Петербурге, на Невском проспекте, был построен и оборудован дворец, названный «Депо манускриптов». Ныне это здание Российской национальной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина. Однако спустя пять лет после .известий о сенсационной находке славянских древностей, упоминания о тех рунических рукописях внезапно исчезли из печати. И когда П.П. Дубровский передал в дар императору и России большую часть своих сокровищ... славянских древностей среди них уже не было. Что же случилось? За давностью лет не все можно отследить, но контекст сей истории, в общем, ясен.

Не мог Петр Петрович передать столь ценные рукописи в руки российских академиков. Со времен Петра I Российская Академия Наук была по сути филиалом Немецкой Академии, и сидели в ней в основном немцы. Стоит ли удивляться, что в области истории они насаждали печально знаменитую «норманнскую теорию», согласно коей, всеми своими достижениями Россия и Древняя Русь обязаны пришлым скандинавам и германцам. Разумеется, все свидетельства, противоречившие этой теории, безжалостно уничтожались, либо объявлялись подделками. В сущности, немецкими профессорами были вычеркнуты из истории России целые столетия — вся история до «призвания варягов». И они, конечно, уничтожили бы и славянские рунические рукописи из коллекции П.П.Дубровского, если бы эти рукописи попали им в руки. Да и потом, когда сие собрание у него выманили как дар России, а самого П.П.Дубровского чуть не засудили, оно было распродано по частям и часто по адресам неизвестным. Ныне рукописное собрание Библиотеки имени Салтыкова-Щедрина в Петербурге уже никто не сравнивает с собранием Ватикана — там уже с середины прошлого века нет ничего особо ценного.

Бог Велес.

В 1800 — 1811 годах в Санкт-Петербурге Петром Петровичем Дубровским была основана по существу Тайная Русская Академия, боровшаяся с «норманистами». Поддерживали деятельность сей академии русские вельможи — А.С. Строганов, Г.Р. Державин. Большое участие в ее работе принял крупнейший библиофил того времени Александр Иванович Сулакадзев, ставший близким другом Петра Петровича. Именно в собрании А.И.Сулакадзева впоследствии и появились все рунические свитки и книги из библиотеки Анны Ярославны. Передача их Александру Ивановичу была оправдана не только тем, что он также был крупнейшим ученым и патриотом России, но и тем, что входил в то же розенкреицеровское Белое Братство.

В 1811 году при содействии Гаврилы Романовича Державина небольшие отрывки из рунических сулакадзевских рукописей попали в печать6, и, конечно, на них обрушился шквал бездоказательных обвинений в подделке и фальсификации, не прекращающийся и поныне. И, кстати, именно в архиве Г.Р. Державина (в рукописном отделе Российской национальной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина) недавно мною была найдена... сулакадзевская копия «Боянова гимна» из библиотеки Анны Ярославны. Сей уникальнейший рунический текст был недавно опубликован и изучен7 (См. «НиР» № 4, 1995; о судьбе библиотеки Анны Ярославны см. № 11, 1995). Теперь он постепенно входит в научный оборот. Но счастливая судьба этой рунической рукописи из библиотеки Анны — редкое исключение.

После внезапной смерти А.И. Сулакадзева, последовавшей в 1830 году, собрание стала распродавать его супруга София Вильгельмовна Сулакадзева, в девичестве Шредер; заметим, что среди клана Шредеров были и гроссмейстеры Ордена розенкрейцеров в России и Германии. В 1830— 1870 годах собрание славянской руники было продано. Значительная часть ушла в царскую библиотеку.

Сие собрание в 1880-х годах исследовалось Археографической комиссией под руководством известного норманиста А.А. Куника, и, естественно, было признано не стоящим внимания настолько, что о нем даже не стали упоминать в печати, только в архиве сохранились документы тех заседаний. Последний раз императорское собрание славянской руники было описано накануне революции в 1916 году8. С тех пор о нем не было слышно. Видимо, потому, что сие собрание было вывезено в 1919 году ЧК. Следы теряются в Москве, возможно, оно и по сю пору существует в каком-нибудь закрытом спецхране. Конечно, стоило бы поискать пропавшие рукописи, но для этого нужно решение наших «компетентных органов» или политической власти. Более повезло той части рунической библиотеки, которая оказалась у частных лиц. Благодаря тому, что рунические дощечки «Книги Велеса» были в свое время проданы князьям Неклюдовым, они впоследствии были найдены, и теперь мы можем судить об их содержании.

Найдены были рунические дощечки с «книгой Велеса» в имении Неклюдовых-Задонских под Великим Бурлюком в 1919 году, с тех пор их словно начал преследовать рок. Под ударами войск Южного фронта Красной Армии усадьбу покинули белые, в том числе и Марковский дивизион, где служил полковник А. Изенбек, спасший дощечки. Однако в не столь уж давние времена появилось сообщение в печати9 о том, что А. Изенбек в 1919 году воевал не под Харьковом и Великим Бурлюком, а в Бухаре. И даже делались ссылки на некие архивы Туркестанской ЧК. Но видимо, в тех документах речь шла о родственнике А. Изенбека. А документы Марковского дивизиона с упоминанием имени полковника артиллерии А. Изенбека были нами найдены в Центральном Архиве Советской Армии в Москве (фонд 39699, Опись 1, дело № 5, лист 317б). Так что был такой полковник в Марковском дивизионе. И для чего, интересно, понадобилось «искать» его в Бухаре?.. После разгрома Белой армии А. Изенбек переправил дощечки вначале в Белград (Югославия). Там, в 1922 году их изучал известный русский историк (также эмигрант) А.В.Соловьев, работавший тогда в Белградском университете. Соловьев связал тогда сии дощечки с именем А.И. Сулакадзева. Его статья о «Книге Велеса» 1922 года хранится ныне в Архиве РАН, в Москве (Фонд Пашуто, № 1890, дело № 36). Об А. Изенбеке, предлагавшем в 1923 году дощечку Белградскому университету, сообщила и эмигрантская газета «Новое время». Заметим, что все это происходило за пять лет до того, как А. Изенбек появился в Брюсселе и познакомился с Ю.П. Миролюбовым, которому ныне наши горе-ученые, например О.В. Творогов, приписывают «фальсификацию» дощечек.

Когда А. Изенбек переправил дощечки в Брюссель, вокруг них опять стали происходить странные события. Кроме писателя Ю.П.Миролюбова, ими стал интересоваться также некий византолог, эмигрировавший из России немец М.Шефтель, оказавшийся потом членом известной нацисткой организации «Himmler's Ahnenerbe» (Наследие предков), той самой, что занималась собиранием исторических ценностей на оккупированных фашистами территориях. В 1941 году, после смерти А. Изенбека, дощечки «Книги Велеса» были изъяты сей организацией, и потому до нас дошла только копия, по счастью снятая ранее Ю.П.Миролюбовым.

А где оригинал? Очевидно, в архивах «Himmler's Ahnenerbe». Кстати, после войны они были вывезены в Москву. А это значит, что славянские рунические рукописи можно попытаться отыскать здесь. И среди бумаг европейских масонских лож (туда они могли попасть еще в XIX веке), и среди материалов бельгийского отделения «Himmler's Аhnenerbe». Так что есть еще надежда найти утраченные оригиналы дощечек и пергаментов. После исчезновения дощечек главные события стали развертываться уже вокруг копии Ю.П. Миролюбова.

Вначале Юрий Петрович не собирался публиковать снятую им копию. Он был глубоко верующим христианином, и потому опасался, что большевистская власть в России будет использовать этот памятник против православия. Но потом, в 50-х годах, памятник древнеславянской письменности был опубликован и размножен среди русской эмиграции в разных странах, причем по настоянию одного из крупнейших богословов Зарубежной Православной Церкви протоиерея о. Стефана (Ляшевского), который осознал великое историческое и культурное значение сего документа, приложил немало усилий к его спасению и опубликованию, а потом активно защищал его подлинность.

Очевидно, что Ю.П. Миролюбов переоценил наши идеологические ведомства. Во всем, что исходило из белой эмиграции, в то время у нас видели только идеологическую диверсию. Советской науке была дана задача «разоблачить фальшивку белоэмигрантов». В результате явились и сохраняются по сю пору в немалом числе ученые, бездоказательно, но с жаром нападающие на сей памятник.

Причину такой реакции объяснила, первой откликнувшись на «Книгу Велеса» в академической печати, палеограф Л.П.Жуковская. В своем выступлении в Доме Ученых Лидия Петровна прямо говорила о том, что смысл ее отзыва определялся чуть ли не на партийном собрании и уж во всяком случае, был вызван давлением «органов» (хотя скорее тут сыграла роль ее боязнь «как бы чего не вышло»). И это не удивительно, если вспомнить, что первый ее отзыв был опубликован в 1960 году, когда борьба с «буржуазной псевдонаукой» у нас была в самом разгаре. Но как только «угар» прошел, стало ясно, что и в политическом, и в идеологическом руководстве нашей страны по сему поводу были самые разные мнения, и патриотический подход одно время даже возобладал, потому в массовой печати появилось немало статей, защищающих подлинность дощечек «Книги Велеса».

Разубеждать патриотов из нашего руководства было поручено тогда доктору филологических наук О.В. Творогову. В своей первой статье на эту тему, под названием «Что стоит за «Велесовой книгой», он сразу и без привлечения каких бы то ни было научных аргументов объявил ее фальсификацией белогвардейского генерала А. Куренкова, а заодно и деникинского офицера Ю.П. Миролюбова, которые являлись по его словам «носителями и пропагандистами враждебной идеологической концепции». Он же тогда решил, что целью сей «мистификации» было: «служить против воинственного материализма», «советского строя», «политических врагов-большевиков». Словом, Олегом Викторовичем наводилась зловещая тень на происхождение «Книги Велеса».

А в конце своей разоблачительной статьи он заявил: «Незачем приукрашивать свое прошлое, преступно его искажать». После таких заявлений в то время защитников памятника могли привлечь если не к уголовной, то к административной ответственности, и уж во всяком случае, снять с занимаемой должности. Кстати, уже в постсоветское время О.В. Творогов и иже с ним сумели уволить из Пушкинского дома защитника подлинности «Книги Велеса», доктора филологических наук Ю.К. Бегунова. И конечно же, когда в стране коммунистическая идеология пошатнулась, О.В. Творогову пришлось заново ориентироваться и «на всякий случай» подкрепить свою позицию также и квазинаучными аргументами. Его аргументы Ю.К. Бегуновым и мной были рассмотрены и опровергнуты в научных монографиях, но ответа не последовало. И потому доныне нам приходится разговаривать с заведомо глухими оппонентами.

Но главное как раз не это. Главное то, что с точки зрения национальных интересов России пора уже не бороться с «Книгой Велеса», а поддерживать ученых и исследователей, работающих в этом направлении. Необходимо помогать поискам и иных важных рунических славянских рукописей. Ибо есть еще время и есть надежда.

Не случайно против «Книги Велеса» ныне выступают вполне определенные спецслужбы зарубежных стран, ибо сей памятник уже начал служить России. И не следует недооценивать влияние идей, высказанных в глубоком прошлом, на современность. Достаточно вспомнить, как служит античная литература современным Греции и Италии, ведическая литература — Индии, а библейская литература — современному Израилю. Любая уважающая себя страна мира поддерживает свою древнюю культуру, обращается к своим традициям. Так же следует поступать обновленной России.

«Книга Велеса» в наше время выступает на стороне русских, и вообще на стороне славянства. Ее используют в борьбе за свои права русские в Казахстане и в Прибалтике. Согласно «Книге Велеса», прародина славян и древнейшие славянские царства находились и в казахстанском Семиречье, и на Северном Кавказе, и в Крыму. Она рассказывает об общей и великой истории всех славянских родов, ныне разделенных границами, языком и вероисповеданием.

Ныне очевидно, что идеи, высказанные волхвами Древнего Новгорода на страницах первой русской (славянской) летописи, оказались равно близкими всем русским людям вне зависимости от их убеждений — и «правым», и «левым», и монархистам, и коммунистам, и демократам, и либералам, —тем из них, кому дорога Россия. Идеи, заключенные в этой книге, могут и ныне оказаться теми «скрепами», которые соединят наше раздираемое противоречиями отечество. И понимая это, многие современные политические силы в нашей стране (да и в «ближнем зарубежье») начинают присматриваться к этой книге, обсуждать ее и использовать ее древние символы и идеи.

И, кстати, не зная «Книги Велеса», многое в символах и подспудных идеях, витающих в нашем обществе, становится непонятным. Например, почему так популярен у нас символ «Медведя» (это священное животное Велеса), или что за «посох странника» принимал Назарбаев при своей инаугурации (по «Книге Велеса», странник повел праславянские племена на новую родину из ныне казахстанского Семиречья) и т.д., и т.д. «Книга Велеса» служит и взаимному пониманию между народами, ибо ведическое мировоззрение в древности было равно присуще всем людям нашей планеты, да и теперь ведической по корням веры придерживается около четверти человечества.

Ныне огромные усилия прилагают внешние силы для усугубления противоречий между людьми разных вероисповеданий, но оказывается, что в прошлом таких различий не было, и потому не было и религиозных конфликтов. Обращение к мудрой и древней народной культуре может служить идее возрождения общего духовного пространства всех народов нашей страны, а также идее общечеловеческого братства.