В предыдущем сообщении я писал, что ходил в ресторан. В тибетский ресторан на Камергерском переулке. Если честно, я пошел туда даже не из-за зарплаты, как сказал сначала, а больше из-за ностальгии. Зарплата была лишь поводом.
Вообще-то я редко делюсь со своим прошлым. Но сегодня поведаю вам одну смешную историю из моей жизни. В году 99-м я подрабатывал официантом-барменом в ресторане, который назывался «Тибет — Гималаи». Находился он на Чистых прудах. Дело в том, что в свое время этот ресторан очень любил посещать президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов, когда он бывал в Москве.
Люди, имеющие хоть какую-то ресторанную культуру, наверняка в курсе, что в воскресенье, особенно днем, все приличные заведения пустуют. Это, конечно, не относится к Макдональдсам и сетевым тошниловкам, которых в последнее время развелось так много. Считается, что в воскресенье клиенты отдыхают после бурных субботних и пятничных гулянок. Поэтому у менеджеров, директоров, владельцев, шеф-поваров большинства заведений в этот день обычно выходной. В «Гималаях» существовала такая же практика.
И вот однажды случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Илюмжинов заехал к нам покушать именно в воскресенье и именно в обед, когда руководство отсутствовало в полном составе. В зале были только я, еще одна официантка, наш новый бармен-по-совместительству-гардеробщик, которого буквально вчера взяли на работу, а также два мирно кушавших русскую водку клиента, которые, по их словам, забрели к нам убить время до отправления поезда.
Я довольно хорошо помню тот день, хоть и прошло с тех пор 10 лет. Илюмжинов приехал к нам, как всегда, не один. С ним был мужик, с которым он часто кушал у нас. Имени его не помню. Вернее, не знаю. Но персонаж он публичный. По крайней мере, его лицо частенько мелькает в хрониках и тусовках деловой и околоделовой элиты.
И вот, наконец-то, подали еду на стол. Кирсан и его так называемый спутник приступили к трапезе. Тем временем те двое мужиков, которые у нас пьянствовали, попросили счет. Когда им его принесли, они расплатились и ушли. Часа через полтора закончил обедать и Кирсан Илюмжинов. Тоже расплатившись, он уже было направился к выходу.
Вообще я вам скажу, что Кирсан Николаевич человек очень интеллигентный и вежливый. Обычно посетители ресторанов не воспринимают официантов за людей. Они могут им запросто нагрубить или сказать что-нибудь обидное. В отличие от других клиентов Илюмжинов был в курсе, например, что в «Гималаях» работают студенты, а не кто-нибудь — не какие-то гастарбайтеры или приезжие из центральных регионов России. Он всегда интересовался, как у нас дела, как учеба, куда ездили отдыхать на каникулах и т.д. Кроме того, мне кажется, он искренне нас жалел, поэтому всегда оставлял приличные чаевые (лично мне он меньше 100 долларов никогда не давал).
Ну да ладно. Я отвлекся от темы. В общем, он направился к гардеробу. А мы — за ним, чтобы проводить. Наш новый бармен-по-совместительству-гардеробщик подал Кирсану Николаевичу его пальто, после чего он его надел, посмотрелся в зеркало и уже потянулся к дверной ручке, чтобы выйти на улицу. Вдруг он медленно поворачивается к нам с очень странным выражением лица и произносит фразу, ставшей памятной (по крайней мере, для меня): «Это не мое пальто…»
Мужика, с которым Кирсан часто ужинал у нас, я помню, как чувака весьма веселого и позитивного. Поэтому когда Илюмжинов заявил, что это не его пальто, он, конечно, сразу же скрючился как крючок или как будто у него дико заболел живот, и начал громко-громко ржать. На весь зал.
Наш новый бармен-по-совместительству-гардеробщик стоял ни живой, ни мертвый. Еще бы! Он же потерял не просто пальто, а пальто президента Калмыкии. За это, при желании, казнить можно. По-моему, он тогда вообще ничего не соображал и находился чуть ли не на грани обморока. Понятное дело, он не смог выдавить ни слова, когда у него спрашивали, куда делось пальто Илюмжинова. Он только мычал, как глухонемой, и пытался о чем-то жестикулировать.
Вы, наверное, знаете, что я иногда бываю большим моральным уродом. Не выдержав абсурдности ситуации, я тоже начал ржать вместе с мужиком — другом Илюмжинова. Мне, конечно, до сих пор стыдно. Тем более, я так и не извинился перед Кирсаном Николаевичем за свое весьма некорректное поведение. У человека, можно сказать, несчастье — пропало пальто — а я, видите ли, над ним смеюсь.
Как на духу помню. Пока мы катались по полу от смеха, президент Калмыкии стоял, оперевшись об стену. Причем с таким детским-детским, наивным-наивным, обиженным-обиженным выражением лица, покачиваясь на ногах, как ребенок, которого только что отчитали за мелкий проступок. Тут Кирсан Николаевич выдал вторую историческую фразу, после которой мы не то, чтобы успокоились, а заржали еще громче. Фраза была следующая: «У меня в кармане пальто были ключи от квартиры и от сейфа, где деньги лежат».
Была зима. На улице стояла очень холодная погода. Наконец, поняв, что пальто уже не найти, Кирсан Николаевич прямо в своем тоненьком костюме вышел из ресторана, представляете? Конечно, в метрах 100 от нашего заведения его ждала машина. Тем не менее… Мне в тот момент стало его так жалко. Ведь Кирсан Николаевич не рассердился, не наорал на нас. Он даже не убил нашего нового бармена-по-совместительству-гардеробщика, когда выяснилось, что тот все перепутал и отдал его пальто тем пьяным мужикам, которые ждали у нас отбытия поезда.
На следующий день хозяину ресторана Жене доложили об инциденте. Помню, он тут же впал в жуткую панику, которая чуть не перешла в настоящую истерику. Однако, взяв себя в руки, Женя изобразил, что пожурил нас — меня и девушку-официантку — за случившееся. В конце концов, что он мог поделать, правда? Ведь мы же не виноваты в пропаже пальто Илюмжинова. А нашего нового бармена-по-совместительству-гардеробщика он вынужден был уволить.
Кстати, это не вся история. Похождения пальто президента Республики Калмыкия на этом не закончились. Они только начались. Так что ждите захватывающего продолжения. Будет время, обязательно поведаю.
