Весной этого года после поломки моего компьютера все вордовские документы были утеряны. Сегодня вечером, перебирая вещи на выброс, случайно нашел старую дискету. В ней оказалась моя студенческая работа по истории зарубежной журналистики о романе Трумена Капоте «Хладнокровное убийство». К сожалению, не помню откуда брал материалы, но работа была написана еще в далеком 2000 году. Кому интересно, можете почитать (мне самому было очень любопытно). Возможно, после прочтения моего опуса творчество этого выдающегося американского писателя ХХ столетия, написавшего кроме всего прочего и «Завтрак у Тиффани», кого-то заинтересует. Кстати, если кто не в курсе, на Оскаре-2006 за роль Капоте в одноименном фильме хороший, но не очень у нас популярный актер Филип Сеймур Хоффман был назван лучшим.
РОМАН ТРУМЕНА КАПОТЕ «ХЛАДНОКРОВНОЕ УБИЙСТВО»
Пришло время подводить литературные итоги ХХ века. В привычных представлениях о том, каким в литературе был этот век, многое кажется наивным и недостоверным уже сейчас. Есть звучные имена, которые больше не впечатляют. Есть авторы недооцененные, полузабытые, к которым лишь теперь приходит сильно запоздавшая слава.
Трумен Капоте не относится ни к тем, ни к другим. При жизни он был знаменитостью – и по праву. Через полтора десятка лет после смерти он по-прежнему востребован и читаем – может быть, не все, им созданное, но, во всяком случае, его лучшие книги.
Впрочем, тут сложно выбирать. Капоте начал писать очень рано – еще подростком – и с неослабевающим напряжением работал до самой смерти в 1984-м, когда ему было только шестьдесят лет. Но количественный результат не впечатляет. В сущности, всего две большие книги, одна из которых, роман «Услышанные молитвы», была для него сплошной мукой, переделывалась все заново и заново, но все равно не получилась. Несколько повестей, небольшой роман «Другие голоса, другие комнаты», которым он блестяще дебютировал в 1948 году, двадцати трех лет от роду. Таких ярких и таких ранних дебютов послевоенная американская литература, кажется, не знала.
Десятка полтора рассказов – почти все они выигрывали призы на разных конкурсах, а потом включались в традиционные ежегодные антологии лучших новелл. Прогремевшая на весь мир книга «Хладнокровное убийство», образец нового литературного жанра, который во многом был создан именно этим писателем.
Вот собственно и все.
Правда, Трумен Капоте очень много работал и как журналист, а одно время всерьез подумывал посвятить себя кинематографу как автор сценариев и, может быть, режиссер. Из этой идеи в итоге ничего не вышло. Но в журналистике, в эссеистике Капоте достиг вершин. Любопытно, что его карьера газетчика началась с поездки в Москву и Ленинград зимой 1955 года. Он сопровождал труппу, которая показывала знаменитый спектакль «Порги и Бесс», оперу Джорджа Гершвина. Это был первый серьезный культурный обмен после десяти лет абсолютно непроницаемого «железного занавеса» - событие символическое, обладавшее не только художественным, но общественным значением. Большой очерк Капоте об этих гастролях назывался «Музы услышаны» (хотя бы на время).
Потом было еще несколько таких опытов. Последнее, что появилось при его жизни, книга «Музыка для хамелеонов» (1980), автором определена как «моцартовская мозаика» - с явно пародийными целями.
«Хладнокровное убийство» - самое значительное произведение Капоте. История этой книги хорошо известна. Капоте ее сам неоднократно описывал, вспоминая, как 15 ноября 1959 года открыл в метро вечерний выпуск газеты «Нью-Йорк таймс» и по чистой случайности прочитал затерявшуюся на дальней полосе заметку о загадочном и жестоком убийстве в поселке Холкомб где-то в Канзасе. Без сколько-нибудь объяснимых мотивов была истреблена семья фермера Клаттера – муж, жена и двое детей-подростков. Убийство было совершено двумя молодыми людьми, Перри Смитом и Диком Хикоком, которые вскоре были арестованы и приговорены к смертной казни. Случай был, конечно, неординарный, однако не сказать чтобы исключительный. Капоте с детства знал, как велика власть слепого инстинкта насилия. В Алабаме, где он вырос, линчевания были тогда достаточно заурядными происшествиями. Атмосфера большого города, где каждый только и думает о том, как бы забаррикадироваться от окружающего мира за собственной дверью, и, случается, человека избивают до полусмерти при стечении толпы, которая делает вид, что ее это не касается, описана в нескольких эссе Капоте и всегда была ненавязчивой темой его интервью.
Когда книга «Хладнокровное убийство» стала мировым бестселлером, много говорилось о том, что описанная в ней трагедия – сугубо американская, свидетельствующая о девальвации моральных ценностей именно в этом обществе. Однако можно и поспорить с такой трактовкой. Ведь в том, что касается вспышек насилия, Америка точно такая же страна, как все остальные, и, кажется, дело даже не в особенностях социума, а в особенностях самой человеческой природы. И, тем не менее, все же какие-то очень американские мотивы проступают за историей двух преступников. И сюжет книги, который нигде не отступает от фактографии, заставляет задуматься не только о темных безднах, скрытых в человеческом сознании и подсознании, но также и об особенностях социального поведения, имеющих ясно прослеживаемую американскую природу.
«Хладнокровное убийство» состоит из бесчисленных интервью Капоте с обоими арестованными и с десятками людьми, которые могли так или иначе помочь реконструкции событий или в разные времена соприкасались с Хикоком и Смитом, теперь ждавшими исполнения вынесенного им смертного приговора в камере смертников. В книгу также вошли описания и других убийц, понадобившиеся, чтобы разобраться в криминальном менталитете. Очень важны показания ключевых свидетелей, которые были близко знакомы с семьей Клаттеров. Естественно, они поначалу прилагали все усилия, чтобы избавиться от назойливого репортера, который заставлял вспомнить то, что им больше всего хотелось позабыть навеки. Известно, что Капоте делал интервью без магнитофона и без блокнота, чтобы возникли доверительные отношения с собеседниками. Он специально тренировал память, приступая к записи лишь по окончании разговора, который обычно занимал три-четыре часа. Поразительно, какую же огромную работу проделал Капоте, когда собирал материалы для своего романа. Были опрошены едва ли не все жители крохотного Холкомба, прослежен весь путь осужденных, который привел их на ферму Клаттеров, а затем история бегства, выслеживания, поимки, дознания, суда. Мехико, Акапулько, Майами, Лас-Вегас, где их арестовали, бесконечные мотели, забегаловки, игорные дома – за пять с лишним лет, что шла работа над книгой, Капоте побывал везде. А с самими героями (или антигероями) провел один на один в общей сложности целые месяцы, вплоть до их последних часов.
«Хладнокровное убийство» является по своему жанру, как называл сам автор, то ли «небеллетристическим», то ли «журналистским романом», но непременно романом, а не просто отчетом. Произведение строго фактологичное, даже в тех случаях, когда даются не самые существенные подробности. В нем используются всевозможные приемы и способы художественного рассказа с тем, чтобы воссоздать абсолютно достоверную историю, но так, чтобы оно воспринималось именно как роман.
После прочтения книги становится понятно, почему Капоте потребовалось придумывать новый жанр в прозе. По сравнению с «Хладнокровным убийством» современная проза стала слишком уж субъективной, уклоняющейся от обязанности постигать и воплощать реальность; в ней не находит отзвука повседневная жизнь, какова она на самом деле, - реальный мир, в котором мы живем.
Та реальность, которая воссоздана на страницах «Хладнокровного убийства», ужасает. Читая признания Хикока и Смита, рассказывающих, как было произведено убийство – с холодной расчетливостью, а потом с исступлением – невозможно не задуматься о том, что слова о разумности человека оказались пустыми словами. Об этом и прежде свидетельствовала литература, честно воссоздавшая опыт двух мировых войн (например, произведения Хемингуэя, Ремарка и т.д.), но там описывались ситуации исключительные, экстремальные. Капоте, не упуская ни одной мелочи, рассказал криминальную историю, происходившую в гуще обыденности – провинциальной, бестревожной, благополучной. И этот фон придает особенно травмирующий оттенок размышлениям об истинной природе вещей, которые и составляют главный содержательный узел книги.
Причем эти размышления не навязываются читателям. Автор почти не виден, свою роль он сводит к тому, чтобы восстановить подлинную хронику события и стоящие за ней мотивы действий двух главных участников, а выводы читатель должен сделать самостоятельно. И не вина Капоте, если это крайне неутешительные выводы.
Хотя автора почти не видно, все же можно разглядеть, что сам Капоте, досконально изучив обоих убийц, проникся пониманием их натуры, хотя и не оспаривает, что смертный приговор был вынесен по справедливости. Кажется, Капоте протестует лишь против того, что исполнение приговора стало растянутым убийством: многочисленные апелляции, кассационные жалобы, доследования, пересмотры – все это длилось бесконечно, хотя о помиловании речи не шло никогда.
Из двух преступников Перри Смит, тот, кто и расстрелял всю семью – нервы у него оказались покрепче, чем у сообщника, - интересует писателя в особенности, и не оттого, что в камере у Смита открылись интеллектуальные интересы, но по другой причине. На его примере Капоте исследует психологию не маньяков, не психопатов и даже не серийных убийц, а просто прирожденных убийц. Именно Перри, по мнению писателя, и сочетает в себе черты «убийцы по природе» и мечтательность, даже какую-то патологическую сентиментальность, слишком узнаваемые в американских обывателях. Палач Клаттеров, если присмотреться внимательнее, предстает разновидностью все того же очень американского человеческого типа. Только в случае со Смитом этот человеческий тип обнаружил страшные, убийственные потенции, которые в нем заключены. Поэтому приходится всерьез задуматься о социальной подоплеке, способствовавшей тому, что эти дремлющие возможности осуществились.
Смит не лжет, когда объясняет свое поведение садиста накапливавшейся долгими годами обидой на жестокую и несправедливую к нему жизнь, раздражением против нее, требовавшим какой-то неистовой разрядки. Но эти признания его и не оправдывают, а наоборот усиливают шоковое впечатление. Здесь снова повторяется главная мысль произведения Капоте: назвать Хикока и Смита просто монстрами и убийцами – значит уйти от проблемы. Фатальной предопределенности в их судьбе никогда не было. А было сложное переплетение разных – и психологических, и социальных – факторов, которые привели их в дом Клаттеров той ноябрьской ночью и заставили действовать так, как они действовали.
Философы называют такие случаи примерами крайнего отчуждения от самого себя, социологи – результатом действия нервно функционирующих общественных механизмов, психологи – следствием потаенных разрушительных и насильственных инстинктов, которые личность перестала контролировать. Версия событий, предложенная в «Хладнокровном убийстве», учитывает все эти возможные толкования, но не сводится ни к одному из них. Вероятно, поэтому она должна быть признана наиболее объективной и точной. Обоснованность такой оценки подтвердил грандиозный резонанс книги. Общий тираж «Хладнокровного убийства» превысил четыре миллиона экземпляров – показатель невиданный, когда речь идет о серьезной литературе. Книга была переведена на 25 языков, включая африкаанс, каталонский, иврит и русский. Последовала экранизация, сделанная Ричардом Бруксом. Был анонсирован роман «Услышанные молитвы», который так и остался невоплощенным.