Двор дома №70 по улице Карла Маркса, до моего дома детства – вот, рукой подать, метров 50. Я лежал на спине на асфальте и отстреливался из пистолета, но эти люди в черных одеждах не отступали, упорно приближались, нависали. «Что за пули такие?? Маленькие какие-то… Не убивают, а только отбрасывают. Сколько же вас тут, твари? Семеро? Восемь? Меня так просто не возьмешь!.. Русские не сдаются!» А крутился на спине в кольце окружавших меня бандитов, стреляя в того, кто в данный момент оказывался ближе всего и нависал над моей головой. Его откидывало, я поворачивался - и в следующего. Как долго я бы смог так отбиваться? Проиграл бы. Но вдруг все исчезли. Вдоль дома на асфальте стояли длинным рядом столы (составленные в один длинный стол), за которыми сидели люди. Я шёл с пистолетом, держа его за ствол: «Узнаю кого-то из них со спины – разобью череп рукояткой!» Дошёл до конца – как раз до проезда к моему дому. Нет врагов. Все пропали. Возле крайнего стола стояла мама. Рядом прямо на асфальте высокой – около метра – пирамидой были сложены на поддоне огромные блины, нижние казались размером с таз. На верхнем образовалась ямка, в которой лужицей блестело масло. Судя по пузырькам - растопленное сливочное. Рядом стояла еще одна похожая стопка, возле нее стояла тоже ныне покойная мама первой жены Светлана Григорьевна. О! И Галина Петровна, мама Татьяны покойной. Все мамы моих женщин собрались. Мамочка зачерпнула из бидона половником масло и вылила сверху на стопку блинов. Оно пузырилось сверху в ямке и струйками стекало по блинной пирамиде. Царь-масленица.»