Внезапно осознала, как неполна моя литературная карта мира. Более-менее закрашена Европа (не вся), малая часть России, в Южной Америке точка имени Маркеса, в Северной Америке несколько цветных пятен, а остальное сплошное белое пятно. В европейских и русских книгах часто можно считать отсылки на знакомые греческие мифы, на легенды и сказки, тоже знакомые, на классические произведения известных авторов. Я понимаю, что имеется в виду, потому что знаю, кто такие Геракл и Афродита, Робин Гуд и Белоснежка. И, пусть даже я не читала ту или иную трагедию Шекспира, знаю, о чем там речь. И вот открываю книгу Орхана Памука, и ступаю на совершенно незнакомую территорию. Язык, обычаи, образы, изобразительные приемы, всё непривычно. Кто такие Ширин и Хосров, о чем писали Ибн аль-Араби или Фирдоуси, мне, к сожалению, не ведомо. Может быть, это помешало до конца разобраться в непростой истории про художников, их соперничество, поиски совершенства. 

Тема для меня очень интересная. Много нового узнала. О том, что для мусульманских художников было непозволительным искать свой стиль, нужно было лишь копировать старые работы признанных мастеров. Лица нужно было писать по определенному канону, не стремясь к портретному сходству. Кто-то давно решил, что у красавиц должны быть глаза, как у китаянок, значит, так и следует писать. Учение о перспективе - большое зло, чуть ли не грех. Нельзя рисовать мечеть размером с человека, даже если человек стоит на первом плане, а мечеть где-то вдалеке, она должна быть больше, потому что она важнее. Вообще рисовать следует так, словно художник глядит на мир откуда-то сверху, а не стоя на земле. Видела в музее Востока персидские миниатюры, тогда удивлялась тому, что на них всё так чуднО нарисовано, теперь, кажется, немного разобралась. По замыслу мусульманских художников, мир следует рисовать так, как его видит аллах. а все предметы изображать такими, какими их задумал аллах. Добиться этой цели значит достичь совершенства. Вряд ли это возможно, значит, художнику надлежит быть скромным. Такова философия, которую турецкий мастер Осман пытается привить своим ученикам, предостерегая их от пагубного влияния европейского искусства. Однако некоторые художники находят, что у европейцев есть чему поучиться, и даже сам падишах, любитель искусной живописи, подпал под европейское влияние, заказал книгу с миниатюрами в новом вкусе. Кто бы мог подумать, что споры о прекрасном приведут к трагедии, а художники отложат кисти и возьмутся за оружие. 

Преступление совершается в самом начале. Чтобы его раскрыть, нужно выслушать нескольких людей, так или иначе причастных к событиям. Каждому видна лишь часть картины, и каждый что-то утаивает. Запутанная любовная линия придает дополнительную интригу. Вопрос: чего хочет женщина так же трудно разрешить, как и вопрос о том, что есть истинное искусство. Если бы я была воспитана в восточных традициях, я бы сейчас рассказала историю на эту тему, как герои книги Памука. Не знаю, насколько реальным жителям Турции свойственна манера говорить, вплетая в речь притчи, но книгу вставные истории, безусловно, украшают. Но раскрыть характер говорящего не помогают, к концу книги я так и не научилась различать трех художников, работавших над злополучной новой книгой падишаха. 

Еще что удивило, так это привычка падишахов переписывать и пересобирать книги. Как только новый правитель приходит к власти, он велит разодрать книги, созданные при прежнем падишахе, сделать новые подписи к особо ценным иллюстрациям, а отдельные рисунки подправить согласно новой политике. Как это похоже на отношение к истории в нашей стране! Оказывается, не только различия имеются между нашими культурами, и сходство можно найти. Даже не знаю, радоваться ли этому. 

Поймала себя на мысли, что колоритные детали вроде разрываемых книг и художников, ослепляющих себя, чтобы не забыть то прекрасное, что они увидели напоследок, такие яркие образы, а также споры о живописи заслонили от меня сюжет, перетянули внимание на себя. И для меня почему-то важнее оказалось узнать не имя убийцы, в то, к каким идеям придут турецкие художники.

Некоторое время назад прочитала еще одну книгу этого автора, "Черная книга" называется. Про то, как герой искал своего двоюродного брата, известного журналиста, и свою жену. К сожалению, уже совсем забыла сюжет, запомнилось только общее впечатление неразгадываемой загадки. Помню, что интересно описан Стамбул, город, если верить писателю, настолько сказочный, что захотелось там побывать. И еще помню, удивило опять-таки сближение с нашей страной: по книге, многие турки тоскуют по тому времени, когда их родина была великой империей. Мне, как человеку из Советского Союза, это было очень понятно.

Некоторое время назад прочитала на Ли.ру пост о графине Ростопчиной, которая была знакома почти со всеми нашими классиками, и сама тоже писала и стихи и прозу. Как же так, думаю, а я и не знала этого имени, думала, славу русской литературы 19-го века составили только мужчины. В районной библиотеке нашла сборник произведений Ростопчиной, куда входят романы "Счастливая женщина" и "Палаццо Форли", роман в стихах "Дневник девушки" и комедия "Возврат Чацкого в Москву..." Добросовестно всё прочитала и поняла, почему сочинения графини Ростопчиной не входят в школьную программу. Из тех вещей, что я прочла, можно узнать, о чем думает и чем живет девушка или молодая женщина из знатной семьи, получившая неплохое воспитание. Это любопытно, как если бы вдруг заговорил старинный портрет светской дамы. Она расскажет не всё о своем времени, лишь о том, что попало в поле ее зрения. А ведь это очень небольшая часть картины жизни, несравнимая по охвату с тем, что открывает нам "Евгений Онегин" или "Герой нашего времени", или любой из романов Тургенева, или любое другое знакомое нам со школы произведение. 

О чем пишет Евдокия Ростопчина? Ее героиня непременно благородного происхождения, хороша собой, любит чтение и музыку, словом, романтичная натура. Она ждет большого чувства, ищет родственную душу. Ее требования к мужчине очень высоки, очень мало кто смог бы соответствовать таким запросам. Даже самый верный рыцарь вряд ли согласится променять подвиги во имя прекрасной дамы на счастье быть вечно у ее ног. Рыцарь бы иссох и зачах, и в конце концов стал не интересен и себе, и даме. Мужчине мало смотреть в глаза любимой и разделять ее досуги, лишь первое время, на рассвете любви, этого достаточно. Потом он вспомнит о делах, друзьях и обо всем прочем, что только есть в огромном мире. Марина Ненская, "счастливая женщина", не может простить своему возлюбленному Борису, что он не всегда с ней. Маркезине Форли везет больше, ее избранник полностью ей покоряется. Девушку Зинаиду из "Дневника" счастье лишь поманило и обмануло. Евдокия Петровна словно гадает о своей судьбе, раскладывая своих героинь как карточных дам, так ли будет? или этак? Прочие персонажи лишь дополняют колоду, для них не предусмотрено  никаких действий кроме тех, что имеют отношение к дамам. Поэтому разговоры, даже любовные, кажутся скучноватыми, словно беседуют не живые люди, а нарисованные.

"Возврат Чацкого...", к сожалению, не выдерживает сравнения с комедией Грибоедова. Нет запоминающихся фраз, которые могли бы превратиться в пословицу, наподобие "и дым Отечества..." или "блажен, кто верует..." Ростопчина использует готовые пословицы. Практически нет сюжета, интриги, просто Чацкий проводит смотр старым знакомым и убеждается, что они не стали ни умней, ни честней. Кажется, весь сыр-бор был затеян ради того, чтобы госпожа Цветкова могла пригласить Чацкого в свой салон, где будут достойные люди.  Произведение, надо отдать должное, написано гладко, но вряд ли его можно назвать обязательным для чтения. 

Возможно, я не вполне справедливо оценила эту книгу, может, прочитав что-то еще из наследия Ростопчиной, переменю мнение.

 

Какую свободу передвижения дарят книги! Только за последний месяц я уже побывала и в Италии с Джульеттой, и в зимнем Копенгагене и Гренладии  с фрёкен Смиллой, и в Шотландии на Скале Питера Мэя, и в Лондоне позапрошлого века, благодаря Фейберу. А еще недавно была в стране, куда вряд ли отправилась в реальности по доброй воле, в Афганистане. Благодаря Халеду Хоссейни я увидела Кабул, какого уже нет, еще мирный, до всех войн последнего времени. Дома были целыми, на улицах не стреляли, и не было столько нищих и сирот. Женщины могли получить хорошее образование, и не должны были полностью закутываться в черные тряпки, в городе росли плодовые деревья, абрикосы, гранаты. И в небо запускали сотни воздушных змеев, а остаться в воздухе должен был только один, такое сражение без единого выстрела, очень красивая традиция, мне кажется.

Конечно, Афганистан не был раем. Далеко не все жили безбедно. И даже у мальчика из богатой семьи, Амира, не всегда была улыбка на лице. Его мать умерла во время родов, а отец, казалось, совсем не любит, может, считает, что сын не оправдал его надежд. А еще есть мальчишки, которых Амир побаивается. Хорошо, что есть верный Хасан, пусть он только сын слуги, но он всегда рядом, и когда хочется играть, и когда нужна защита. Хочется сказать, что мальчики дружат, столько тому доказательств. Однако оба почти всегда помнят о своем неравенстве. В один ужасный для обоих мальчишек день их дружба погибла из-за чужой жестокости и из-за трусости Амира. И это был не единственный тяжелый удар. В Афганистан вошли советские войска, и многие афганцы в страхе перед войной покинули страну. Амир и его отец уехали, осели в США. Хасан со своим отцом остались. 

Прошли годы, нелегкие для Амира и его отца, потерявшего в результате бегства из родной страны и общественное положение, и достаток. Многое произошло, и хорошее, и плохое. Но Амир всегда помнил о своей вине перед другом детства, который любил его больше всех. И все свои невзгоды воспринимал как кару за предательство, совершенное однажды. Можно ли искупить ту давнишнюю вину?

Книга Хоссейни показалась мне очень искренней. В ней столько настоящих чувств, не сочиненных, пережитых. Нет, не думаю, что Амир - это Халед, хотя в их судьбе есть сходство, оба покинули свою родину в 80-м году, когда началась война. Мне, родившейся в Советском Союзе, непривычно читать про наших солдат как про врагов, но понимаю, что большинство афганцев так их и воспринимали. После ухода советских войск лучше не стало. Полыхала гражданская война. Я по необразованности своей думала, что афганцы и есть афганцы, а там, оказывается, разные народы проживают. Может, и всегда были между ними какие-то претензии, в детских воспоминаниях Амира это проскальзывает. Война, очевидно, обострила все тлеющие конфликты, превратила в пожары и резню.  Американские войска не принесли порядок. Неужели тем, кто начинает боевые действия, не понятно, что каждая новая война всё больше разрушает несчастную страну? О, большие люди глядят на карты со стрелками, там не отмечены такие мелочи, как сожженное дерево, разрушенный дом, ребенок, потерявший родителей. Просмотр новостей тоже не помогает понять, насколько велико горе. Хоссейни не бросает неподготовленного читателя в бой, он берет за руку и ведет по знакомой ему улице родного города, который страшно изменился, так, что почти не узнать, и мы вместе с ним видим шрамы, оставленные войной. Видим мы не так много, но достаточно, чтобы сердце сжалось. Кто знает, сколько нужно времени, чтобы измученная страна вернулась к спокойной жизни и люди из нее больше не бежали туда, где их никто не ждет. Самому Хоссейни и его герою Амиру, можно сказать, повезло, они нашли свое место в чужой стране, честно зарабатывают себе на жизнь, а разве мало их соотечественников, которых затянуло в криминал, или раздавило нищетой. А местные жители читают про них в хронике происшествий и говорят: вот понаехали!

На печальные размышления наводит книга. Но не жалею, что прочитала.

Еще один детектив, на сей раз в духе Дэна Брауна. Энн Фортье пересматривает "Ромео и Джульетту". Как утверждает всеведущий интернет, у знаменитой пьесы Шекспира есть несколько литературных источников, менее известных публике. Попыталась разобраться, кто же первый рассказал эту печальную историю, но быстро найти ответ не смогла и, честно говоря, запуталась. Кажется, нечто похожее произошло на самом деле, потом один итальянский писатель написал новеллу, потом ее пересказывали несколько раз, пока она не дошла до великого драматурга, так что за двести лет и несколько пересказов изменились не только подробности давних событий, но даже и имена влюбленных. Вполне возможно, версия Энн Фортье не намного дальше отстоит от правды, чем версия Шекспира. Итак, предполагается, что потомки Ромео и Джульетты дожили до наших дней. Вас, как и меня, смущает тот факт, что Ромео и Джульетта погибли, едва выйдя из детского возраста и не успев никого родить. Но сочинителя с хорошей фантазией это не остановит! У канадской писательницы с фантазией всё в порядке, она насочиняла столько приключений и в настоящем, и в прошлом, что читатель скучать не будет. Да и страсти итальянские задают высокий градус, любовь, ненависть, всё в полную силу.

Героиня романа Джулия Джейкобс получает от Италии всё, что только может ожидать американская туристка, и даже много больше того. Это потому что Джулия не простая туристка, она, как внезапно стало известно, из рода той самой Джульетты. Новая Джульетта должна отыскать свое наследство и попутно разобраться, что произошло с первой Джульеттой в тысяча триста каком-то году. Некие нехорошие люди будут препятствовать наследнице, но ей поможет любовь к Шекспиру и везение, помогающее случайно встретиться с нужными людьми и подсовывающее под руку нужные вещи.  Правда, с людьми не всегда понятно, на чьей они стороне, и вещам не сразу удается найти применение. 

Надо сказать несколько слов и про героиню. Она старше той самой Джульетты, и у нее есть сестра-близнец Дженис. Дженис бойкая красотка, самоуверенная и язвительная, пользуется большим успехом у мужчин и вызывает у сестренки Джулии-Джульетты кучу комплексов. Джулия всю сознательную жизнь пытается подчеркнуть, что она во всем отличается от сестры и вообще совершенно сама по себе. Это противостояние заставляет Джулию сторониться мужчин, одеваться в бесформенные тряпки, прикидываясь синим чулком, и отражать словесные уколы тем же оружием. Думаю, Джулия пускается на авантюру с загадочным наследством, чтобы доказать сестре, кто из них круче и интересней. Это не единственная причина, но довольно важная. Еще одна причина - деньги, Джулия в долгу как в шелку. 

Не всегда поступки героев легко объяснить с помощью логики или психологии, характеры не настолько хорошо проработаны, чтобы Джульетта, Ромео и прочие вновь ожили, люди в романе больше похожи на карнавальные маски, чем на живых людей. О исторической и краеведческой достоверности судить не могу, мои знания о Италии, особенно о средневековой, слишком скудны, чтобы я могла сказать верю или не верю. Но "Джульетта" и не является  ни исследовательской, ни научной литературой, это чтение развлекательное, и, если не воспринимать всё слишком всерьез, действительно может развлечь. 

 

Фин Маклауд вырос на острове где-то у побережья Шотландии. Там все всё друг про друга знали. А еще каждый мальчик знал, что вырастет, выучится в школе, начальной, а потом в старшей, а после займет место своего отца, потому что так было всегда. Конечно, и сюда доносится ветер больших перемен, и технические новшества приходят, пусть и с опозданием. Но в каком-то отношении всё остается по-старому. Всё тот же труд, с которого не разбогатеешь, а только-только прокормишься как-нибудь. Овцеводство, земледелие. Рыболовство, охота, и с разрешением, и без него. Всё те же нехитрые развлечения - костры, выпивка. И событие года, забой птенцов олуши, которая во множестве гнездится неподалеку, на Скале. И вот в восемнадцать Фин Маклауд уезжает, как будто бежит с острова. Что его гонит, о том он и вспоминать не хочет.

Но через много лет приходится вернуться по долгу службы. Маклауд стал полицейским, а на его родном острове произошло убийство, очень похожее на то, что он расследует. И ему приходится не только найти убийцу, но и вспомнить всё забытое. Всё оживает, старая дружба и старые обиды, и старая боль. Остров испытывает блудного сына на прочность. Природа здесь сурова, и люди не склонны к сентиментальности. 

Я узнаю о главном герое так много, что не могу не сопереживать ему. Хочется, чтобы он разобрался в себе и нашел силы жить дальше после всего пережитого. Мне кажется, за все прошлые проступки и грехи он расплатился, а сожалеть о упущенных годах дело самое бесполезное. Надо жить дальше. 

Сколько раз я думала о неоконченных отношениях, разорванных связях, несказанных словах. Возможно ли продолжить, что-то договорить, исправить? Сейчас я думаю, нет. Продолжение невозможно. Всё, что оборвалось, на самом деле закончилось, и точно так, как должно было закончиться, чтобы не превратиться в затяжную нудную драму. Я бы не стала никуда возвращаться, хотя, к счастью, у меня и не осталось в прошлом ничего подобного тому, что описано в романе Мэя. 

А книга достойная. Хороший крепкий детектив, логичный, с интересными героями, и место действия интересно. Детали тщательно отобраны и хорошо пригнаны, так что картина получается очень достоверная. Не вполне уверена только в правдоподобности мотива убийства, хотя чего только на свете не бывает, и кто их знает, этих шотландцев, что у них может быть в головах, особенно у пьющих.

Еще одна книга про холодный ветер и темноту. А еще про снег, лед и одиночество. Одиночество не от того, что так хочется, а от того, что не находится ни одного человека, которому можно было бы доверять. Везет мне что-то на мрачные книги последнее время.

"Смилла..." это детектив, но детектив странноватый. Смилла, как положено по жанру, опрашивает свидетелей, копается в документах, узнает всё больше, только новые знания ничего не проясняют, а всё больше запутывают.  Мы узнаем всё новые имена людей, каким-то образом причастных к этой истории, но, похоже, у каждого свой интерес, и понять, каким образом разнонаправленные векторы складываются в один общий, как все эти кусочки складываются в общий узор, очень сложно. Получается не плоский паззл, а некая объемная фигура, у которой просматриваются не все грани, и поэтому нельзя понять, какова ее форма, на что она похожа. Смилла ищет ответ на вопрос: почему погиб мальчик, к которому она была привязана. Я пытаюсь разобраться, кто такая Смилла, одинокая женщина, терминатор из невиданного сплава, ученый, знающий всё о льде и снеге, коммунистка, скучающая дочка богатого папаши, а может, всё это вместе? Но облик Смиллы Ясперсен дробится, как на портретах Пикассо, рассыпается, она то похожа на заводной танк, то на охотницу, то вообще ни на что и ни на кого. Я дочитала до конца, но знаю не больше, чем в начале. Это головоломка, а не книга. То ли автор так закрутил, что сам не смог свести концы с концами, то ли это у меня после болезни голова стала работать хуже, но это первая книга за последние несколько лет, которую я не поняла. Если кто читал и разобрался, что к чему, прошу объяснить. Не то чтобы мне эта загадка не давала спать ночью, но воспринимаю "Смиллу" как некий вызов. 

Может, такова и была цель автора, показать, как мало мы вообще можем? Одна из основных идей книги, как мне показалось, такова: человек, что бы он о себе не воображал, мал и слаб по сравнению с природой. Городской житель может думать, что он всё контролирует и всё знает, но те, чье сознание не так испорчено цивилизацией, понимают, что природу покорить и подчинить нельзя, и следует с почтением относиться к огромному миру, который неизмеримо древнее и могущественнее человека. 

Но можно сделать и другой вывод, вселяющий надежду. Победить природу нельзя, не нужно и пытаться. Но у природы можно и нужно учиться, наблюдать, пытаться понять ее законы, изучать ее приметы, ее характер. И тогда, как в старых легендах, земля даст силу, волна вынесет на берег, ветер оградит стеной, а огонь обогреет. Смилла, конечно, такая настоящая легендарная героиня. Она наблюдательна, почтительна к суровым стихиям, возможно, именно поэтому она спасается из любой ловушки, и, оказавшись в тупике, не сдается, а находит выход там, где его, казалось, и не было. Прекрасный пример целеустремленности и изобретательности!

 

Если бы книги могли воспроизводить запахи, то эта, вопреки названию, пахла бы большую часть времени отнюдь не цветами. Это при том, что главный персонаж мужеского полу преуспевающий парфюмер, его жена очаровательная красавица, а любовница молоденькая и пикантная особа по прозвищу Конфетка. Однако Фейбер заставляет своих несчастных героев проделывать на наших глазах довольно малоаппетитные вещи, как правило, требующие уединения. Кроме того, что автор мучает Конфетку, Уильяма и Агнес, еще и они превращают жизни друг друга в ад. Почему так получается, объяснить очень трудно. Уильям и Агнес Рэкхэмы поженились по любви, спустя годы муж всё еще чувствует нежность к жене не смотря на ее душевную болезнь и припадки, однако похоже на то, что муж и есть главная причина болезни жены. Жаркая страсть Уильяма к Конфетке помогает девушке вырваться из публичного дома, но и приносит ей новые унижения и боль. Даже самому наивному читателю уже к середине понятно, что счастливого финала не будет, как бы ни повернулись события.  Ведь для того, чтобы сделать счастливым кого-то из этой троицы, мир другого придется полностью разобрать, как домик из лего. 

Книгу Фейбера не стоит читать вечером, если позже запланировано романтическое свидание или супружеский секс. Трудно найти чтение менее вдохновляющее. Мужчины предстают такими грязными похотливыми животными, что все обиды на сильный пол, какие только были у читательницы, оживают в памяти и поневоле приходит мысль: ах, всем им нужно от нас только одно. При этом ни одного мужчину нельзя назвать классическим негодяем, никто, кажется, не делает зло просто из желания "что бы такого сделать плохого". Самый злонамеренный человек это, пожалуй, мамаша Конфетки, принуждающая юную дочь к проституции. Сама же Конфетка, чувствуя в себе злое начало, пытается с ним бороться, удерживает в себе порывы сказать или сделать что-нибудь гадкое. А ведь это очень нелегко порой! Такое самообладание и желание стать лучше, по-моему, достойно уважения.

Перенесем внимание на персонажей второго плана. Вот пара Генри - Эммелин, которая должна являть пример любви высокой. Вряд ли кто захочет такому примеру подражать. Тут любовь к ближним и благотворительность соединяется с такой странной неспособностью сделать хотя бы малое усилие для своего собственного блага, что это уже напоминает слабоумие. Ну не будет человек в здравом уме шарахаться от счастья, даже от намека на счастье. 

Чем дальше читаешь, тем больше проникаешься мыслью, что в жизни очень мало хорошего, не только счастья нет, но и покоя и воли тоже не хватает. Еще немного, и вот уже чувствуешь готовность вторить полковнику на инвалидной коляске, который вычитывает и запоминает исключительно плохие новости, и доводит потом весь этот ужас до всеобщего сведения с каким-то мрачным удовольствием. Апокалиптический настрой заразителен. Казалось бы, коль книга так безотрадна, почему бы не отложить в сторону, но, видно, темная сторона обладает сильной притягательностью, по крайней мере для меня. Если я окажусь на крыше, не смогу не подойти к краю и не глянуть вниз, хоть и голова закружится, и ноги будут подкашиваться. Так и эта странная книга, затянула, как в омут, заставила дойти до конца, чтобы в конце почувствовать холодный ветер, достающий до самой сердцевины, словно и там, внутри, пустота, сродни пустоте снаружи...

 

 

 

Прекрасная книга для тех, кто любит путешествовать, для тех, кто только мечтает об этом, а также для тех, кого и тут неплохо кормят. Здесь есть ответы на вопросы: почему люди стремятся куда-то поехать, почему место, куда хотел попасть, разочаровывает, и что нужно делать, чтобы ожидания от поездки оправдались. Даже если кажется, что знаешь ответы, читать будет интересно. Ален де Боттон делится впечатлениями от своих путешествий, привлекая в качестве гидов  Шарля Бодлера, Винсента Ван Гога, Александра фон Гумбольдта, Уильяма Вордсворта и других не менее интересных людей. Даже если мы никогда не побываем ни в Южной Америке, ни в Провансе, чужой опыт всё же может быть полезен. Наблюдательность, любознательность, умение задавать правильные вопросы. Отказ от стереотипов, способность увидеть, услышать и запомнить по-своему... А в результате - увидеть мир вокруг себя другими глазами, узнать больше. И еще - лучше понять самого себя: кто ты, чего хочешь, чего тебе не хватает.

Ты всё это можешь. Но ты не обязан! И если хочется просто посидеть с хорошей книгой дома на диване, это тоже не плохо. И в этом случае "Искусство путешествовать" хороший выбор, книга умная, с отличным теплым юмором, все мысли изложены последовательно и четко, но автор ни в коем случае не навязывает свою точку зрения. Хотя я все советы охотно возьму на вооружение, уверена, пригодятся.

Забавно, предпоследняя прочитанная книга, "Джентльмены", тоже была про двух братьев. Но, конечно, история совсем другая, и родственные отношения у Лаутензаков куда более напряженные, чем у Морганов. Столько обид накоплено еще с детских лет, и все помнятся. И вдруг лютая ненависть вспыхнет, до драки, до крови. А некоторое время спустя братья уже лучшие друзья, совместные планы осуществляют. Уже с любовью друг на друга смотрят, с самым неподдельным восхищением. Но и зависти есть место, и пренебрежению, а как иначе, если знают друг про друга всё, и достоинства и недостатки известны наперечет. И как не соперничать, как не сравнивать достижения, верно, еще с малолетства Ганс слышал чуть не каждый день: "а вот Оскар..." А тот, конечно, десять тысяч раз слышал "а вот Ганс..." Всем, кто рос не единственным ребенком в семье, это знакомо, я думаю. 

Однако ж есть что-то, что отличает братьев Лаутензак от многих и многих. Прежде всего, огромные амбиции. Не хотят они сидеть в своем маленьком городке, им столицу подавай, а потом, глядишь, и столицы мало будет, аппетиты растут. Какие же козыри у них есть? У Оскара необычный талант, он ясновидящий и телепат. У Ганса, кажется, больших дарований нет, но он довольно умен, расчетлив, и к тому же обладает отличным чутьем к веяниям времени. Ганс делает ставку на новое движение, когда оно еще не было популярно, а его лидер, некто Гитлер, был еще почти никем, смешной выскочка, неудачливый актеришка. Ганс Лаутензак настоящий негодяй, убийца, если называть вещи своими именами. Немудрено, что он находит себе место в нацистской партии, и вместе с партией набирает силу. Брат, умеющий мысли не только читать, но и внушать, может быть очень полезен. Люди ждут чуда, они готовы поверить во что угодно, если подача будет эффектной. Люди внушаемы, и не только простые люди, а и те, у кого есть деньги и связи. Оскар колеблется: публичные выступления с трюками могут повредить чистоте дара, ценимого им очень высоко. Но предложение слишком заманчиво, успех ослепляет... Кажется, что сила только растет, Скоро Оскар будет всемогущим!

Да, человеку, который впрямь может провидеть будущее, надо было быть более осторожным!

Про любовь в романе тоже есть, но это мучительное чувство, отношения в паре Оскар-Кэтэ больше на поединок похожи. Он пытается покорить, подчинить, а она и любит, и не хочет себя потерять. 

Прочитала в интернете, что у Оскара Лаутензака был реальный прототип, звали его Эрик Ян Ганнусен (Ханнусен), бывший одно время личным ясновидцем Гитлера. С ним был знаком Вольф Мессинг, признававший телепатические способности Ганнусена. Конечно, можно сомневаться  как и в свидетельстве Мессинга, так и вообще в сверхъестественных способностях. Как бы там ни было, судьба ясновидца описана в романе Фейхтвангера довольно точно. Историческая достоверность, действительно, чувствуется.

Несмотря на то, что роман четко привязан к определенной эпохе, он не устарел и сейчас. Поколения сменились, но люди не меняются. Бедные всё так же надеются на чудо и верят тому, кто посулит желанное. При этом и не важно даже, что будут говорить и обещать, главное, чтобы речь звучала зажигательно. Богатые всё так же бьются за власть, готовые съесть друг друга живьем. И не только нацисты в 30-х годах играли на неприязни к чужим, разве не то же мы видим сейчас? Чужие, другие, гадкие это ведь не обязательно евреи, это могут быть и русские, и американцы, и мусульмане, и христиане... Мне пришлось уйти с нескольких сайтов, потому что побоялась захлебнуться в потоке ненависти. Стоит одному троллю ушастому вякнуть "бей этих!" и такое начинается, что просто туши свет. Так легко раскрутить эту карусель, а попробуй останови, попробуй слезь. Что делать, не знаю. Бороться смелости не достает, я не Пауль Крамер, бесстрашный журналист  из романа Фейхтвангера. Отойти и не участвовать - выход ли это?

Только откроешь эту книгу, и сразу провалишься, как в яму, в страшную сказку. Дети бредут по какому-то жуткому месту, где все пропитано смертью. Больше ничего не понятно. Возможно, самое правильное решение - закрыть книгу прямо сразу. Если же любопытство пересилило, через несколько страниц вдруг всплываешь где-то в старой Вене, неподалеку от дома доктора Бройера, известного психоаналитика. У него новая пациентка - девушка, которая ничего не помнит, но по ней видно, что с ней очень плохо обращались. Тут тоже понятно только то, что попытки расследовать эту загадку ни к чему хорошему не приведут. Если даже угнетающее впечатление от  главы про несчастную незнакомку не заставит отбросить книгу в сторону, тогда в следующей главе попадешь вдруг на третий уровень. Тут ясности как будто побольше, но от этого не легче. Начинается третья история про доктора, недавно потерявшего жену. А еще у доктора есть дочка, Криста, удивительно противная, злая, капризная, кажется, единственное, что она по-настоящему любит, это страшные сказки служанки Грет; в них почти всегда кого-нибудь убивают или мучают. А когда осознаешь, что третья история будет развертываться в Германии во время второй мировой, становится совсем тошно.

Я всё же дочитала, наверно, с третьей или четвертой попытки. К финалу всё становится ясно, и начало книги тоже, и все жуткие образы не кажутся преувеличением, понимаешь, откуда что взялось, печки, ведьмы, дым. И бабочки. Рекомендовать к прочтению ни в коем случае не могу, психически здоровый читатель удовольствия от чтения не получит. Судить о литературных достоинствах и недостатках очень сложно, слишком тяжелая тема. Идея с наложением сказок на реальность, думаю, имеет право на существование. Если кому-то в голову могли прийти кошмарные сюжеты, то кто-то другой вполне мог претворить людоедские фантазии в быль. Вот где ужас.

Книга настолько самодостаточная, что очень трудно сказать о ней что-то такое, чего не было бы в самом тексте. Можно открыть наугад и прочесть любую главу целиком, чтобы почувствовать дух романа. И скорее всего захочется начать с начала и дочитать до конца. Потому что книга на редкость хорошо, просто безупречно написана, подробно, образно и ясно.  Не нужны иллюстрации или фотографии, то, что я никогда не видела, то, о чем и не знала даже, явственно встает перед глазами, легко могу себе представить всё со слов виртуозного рассказчика. Александр Чудаков филолог, но, думаю, такая чуткость  к слову обусловлена не только профессией, не каждый хороший филолог становится хорошим писателем. Думаю, всё дело в семейном воспитании. Любовь к чтению, хороший вкус и живой интерес к слову были унаследованы от самых родных и близких мальчиком, которого в книге зовут Антон. А еще все домашние были невероятно талантливы во всех многообразных делах, которые нужны для ведения большого деревенского хозяйства. Любая работа выполнялась превосходно, и, кажется, нет такого предмета в домашнем обиходе, который не смогли бы изготовить в семье Саввиных. Даже градусник сами сделали! И это вот воспитанное семьей бережное внимание к осязаемым вещам, понимание того, как каждая из них устроена и как работает, это знание вещи кончиками пальцев, ощущение ее под ловкой рукой, всё это как раз помогает описать предметный мир так точно, что ни убавить, ни прибавить. 

Так по деталям, по элементам Александр Чудаков тщательно воссоздает мир своего детства. В Казахстан, куда в тридцатые и сороковые годы ссылали, семья Саввиных переехала добровольно, обосновалась прочно и умно. Нельзя было приобрести самые необходимые в хозяйстве вещи, но неустанная работа и мастерство каждого члена большой чудесной семьи сотворили тепло и уют. Этого ощущения уюта, любви и защищенности Антону хватило на всю жизнь. В детстве всё было самым-самым. И всего было так много! И сказочно прекрасная природа: горы, чистые озера...И животные, которых Антон понимает и любит. И люди, большие и маленькие, все необыкновенно интересные, каждый - единственный в мире, каждый достоин отдельного рассказа. Самый большой и самый главный, конечно, дед Леонид Львович.

Дед глядит настоящим былинным богатырем или атлантом, всё ведь на нем держится, и огромная семья, и объемная книга. А еще дед это живая совесть, эталон, с которым внук Антон сверяет свои мысли и чувства. Пока читала, дед всё рос и рос в моих глазах, и ближе к концу уже доставал головой до неба, при этом твердо стоя на земле, потому что всё на свете умел. Никто не может стать вровень с таким исполином, решительно все проигрывают, и родные, и знакомые, даже будучи людьми незаурядными. Да и не мудрено, ведь дед Леонид Львович человек из девятнадцатого века, безвозвратного ушедшего времени, когда всё делали крепко, на совесть, на долгую службу. 

Навряд ли позапрошлый уже девятнадцатый век был золотым. Из классической литературы про те времена много худого можно узнать. Вероятно, дед, оглядываясь на прошлое, видит его в более мягком свете, чем оно на самом деле было. Так и внук, Антон, он же писатель Александр Чудаков, возвращаясь в свое детство и юность, освещает их волшебным фонарем. "Что пройдет, то будет мило". Удивительно, ведь в книге много печального, трагичного даже. И само семейство Саввиных пострадало от репрессий, и большая часть взрослых знакомых оказалась в Казахстане не по своей воле. Мальчик видел своими глазами и сосланных семьями немцев, и чеченцев, вывезенных в чисто поле. Великая Отечественная не докатилась до тех мест, но потрясла, конечно, всю огромную страну до самых до окраин, всех задела. Александр Павлович обо всем этом говорит, но при этом даже от самых невеселых воспоминаний нет ощущения мрачности. Мне книга показалась очень доброй и жизнеутверждающей. Если люди такие напасти пережили и выстояли, не потеряв лица, значит, всё преодолимо, ну или почти всё.

Роман мне безусловно понравился, не смотря даже на то, что взгляды автора мне не во всем близки. Я все-таки более советский человек. Для меня Черчилль не кумир и не идеал, как любой большой политик он был жесток и циничен с начала своей военной карьеры в Индии и до ее вершины, поста премьер-министра.  Думаю, ему было плевать на русских поклонников, хоть бы их и перебили всех до одного, английский лорд и глазом бы не моргнул. Я не могу сказать про армию родной страны "ихняя" или "ваша", даже если считаю чудовищной ошибкой танки в Праге и войну в Афганистане. Это страна, где я родилась и живу. Мне кажется, и Александр Павлович любил свою страну, раз не уехал. Про нелюбимую страну так не напишешь. 

В сборнике семь рассказов о людях, в чьей жизни случилось что-то непривычное, и они пытаются действовать каждый по мере сил и своего разумения. В результате один оказывается на гребне накатившей волны, а другого, почти захлебнувшегося, тащит неведомо куда. 

Приключения доноров. Трое балбесов, приняв благородное решение сдать кровь для пострадавшего соседа, направляются в больницу, но по дороге настолько отклоняются от намеченной цели, что остается только развести руками. Пересказала сюжет старшему сыну, он спросил: а разве у тебя так не бывало, что задумываешь одно, а получается другое? Честно сказала, что, конечно, бывало, но всё же получается не до такой степени другое, чтобы, скажем, метить в тучу, а попасть в навозную кучу, такого не припомню. 

Поездка за Реймондом. Реймонд осужден за убийство шерифа, сидит в тюрьме, предпринимает отчаянные попытки изменить свою участь, без конца требует у родни денег для воплощения своих затей. Два брата, у которых тоже в свое время были нелады с законом, и мама на инвалидной коляске едут на встречу с Реймондом.

Тухлое дело. Дела у Мака, одного из многих адвокатов в городе, идут ни шатко, ни валко. Маленькая контора: он да секретарша, мелкие тяжбы, бракоразводные и прочие, не сулят больших барышей. Мак мечтает о процессе, который даст толчок его карьере, и мечта неожиданно сбывается, но немного не так, как он предполагал.

Казино. Бобби Карл - беспринципный делец, прибирает к рукам всё, что только можно и нельзя, и аппетиты всё растут, хочется всего и сразу, и побольше, и земли, и денег, и женщин. Сидни - ничем не примечательный служащий страховой компании, такой скучный, что от него сбежала жена. Эти двое мужчин, обитая в  одном городе, живут в параллельных мирах, но, вопреки всему, однажды их пути пересекаются. 

Комната Майкла. Снова, как и в третьем рассказе, главный герой адвокат, но как будто более удачливый, чем его коллега. Имеет репутацию хваткого и предприимчивого профессионала. И вот этот человек зашел в супермаркет и попал в заложники. 

Тихая гавань. Это название дома престарелых, куда устраивается санитаром герой рассказа. Он добросовестно выполняет свои обязанности, и даже сверх того: приходит намного раньше, чем начинается его смена, уходит намного позже, и делает для своих пациентов много больше, чем требует должностная инструкция. Конечно, это неспроста.

Изгой. Юноша из обеспеченной семьи покидает свой маленький городок, где нелегко было бы жить человеку с нетрадиционной ориентацией.  Родственники были бы рады его никогда больше не видеть, но он возвращается, когда заболевает СПИДом и понимает, что жить осталось совсем недолго.

Книга захватывает, читается легко, истории запоминающиеся и очень реалистичные, сразу и безоговорочно верится, что так оно и было, хотя не в нашей жизни. Да это и к лучшему, предпочту свою скуку таким приключениям. Джон Гришэм старается удержаться от выставления оценок своим персонажам и не выворачивает для нас наизнанку их души. Есть четкая дистанция между рассказчиком и теми, о ком идет речь, а также между героями и читателем. Я вижу их эмоции, но не могу прочесть потаенные мысли. Думаю, это можно счесть уважением со стороны автора к личному пространству другого человека. Я почти не знаю, что было с этими людьми раньше и как они поведут себя дальше, куда пойдут после столь резкого поворота. Словно мне довелось стать случайной свидетельницей нескольких происшествий.

Какие же все люди разные. Иной человек приходит к счастью такими тропами, куда мне и в голову не придет свернуть, да что там, даже и догадаться не могла бы о таком пути. А кто-то и капли счастья не видел за всю жизнь, хотя всё вроде делает правильно... странное место наш мир.

 

Вчера была на родительском собрании. Поняла, что никто из присутствовавших родителей не читал "Алису в Стране Чудес". Даже стало неловко, что я читала, чувство было такое, словно вернулась в свои школьные годы и снова слышу: "ты чо, Маркелова, самая умная?" И зачем я все время вылезаю. Самое странное, что меня саму раздражает снобизм. Бесит, когда всех считают быдлом, презрительно относятся к тем, кто не там и не в такой семье родился, не смотрел/не слышал то и это. Видно, и правда тяжело простить другим недостаток, который мне самой свойственен. Хочется сразу оправдаться, что сама так не делаю и слово быдло никогда не произношу. Но нет, тоже держу в голове свой список того, что знать обязательно, хотя, чем старше становлюсь, тем лучше осознаю, как велики мои собственные пробелы в образовании. Себе, однако, эти незнания прощаю легко после обещания наверстать упущенное когда-нибудь.
Вернусь на минуту к "Камергерскому переулку", который не совсем понравился из-за перенасыщенности цитатами. Подумала вчера, а что, если это часть обязательного списка для чтения от Владимира Орлова? Некий тест, с целью найти своего читателя, который знает и любит то же самое, что и автор. Что-то вроде заколдованной двери в упраздненную закусочную, куда могут попасть не все, а только те, кто знает секрет. Почему бы и нет, собственно. Владимир Викторович писатель заслуженный, имеет право выбирать, кому нравиться, кому нет.

Недавнее прошлое. В центре Москвы происходит несколько загадочных событий. Обычные следственно-розыскные способы не помогают узнать, как всё произошло и по какой причине. Рассказы очевидцев только запутывают картину. Кажется, дело не обошлось без вмешательства какой-то потусторонней силы. Возникает ассоциация с "Мастером и Маргаритой". Правда же, есть сходство? У Орлова, как и у Булгакова, москвичей испытывают всяческими соблазнами, и большинство поддается. Некоторые сомневаются, но легко находят себе оправдание: дескать, время такое, темное, бесовское. Есть в "Камергерском..." и бесы, правда, я их не сразу распознала. И ведьма прилетала, снова привет от Михаила Афанасьевича. И какие-то чудища лезли в зазоры между мирами, прямо-таки нилгеймановские. Хотя, может, и от другого автора просочились, на Геймане не настаиваю. А вот при ком вся эта нечисть паслась, так и не поняла. Ни нового Воланда, ни кого-либо еще подходящего на роль адского сатаны не увидела, все нехорошие персонажи как-то мелковаты, даже и со всеми миллионами весу до Воланда не добирают.
В книге великое множество цитат и отсылок к известным произведениям, думаю, что не обнаружила и третьей части, не пыталась даже все намеки выловить. Даже подумала, не может ли большая начитанность вредить писателю? Хорошо ли так часто использовать чужие образы и сюжеты? Книга из-за этого в коллаж превращается, еще и с фотографиями медийных лиц из глянцевых журналов. Орлов и посмеивается над модными персонами, но в тоне иногда и раздражение слышится. Очень могу понять, знаю хорошее средство, чтобы сберечь нервы, нужно перестать смотреть телевизор и не читать глянец. Проверено, помогает. С другой стороны, если просмотр телепередач служит источником вдохновения, почему бы и нет. У каждого автора своя кухня.
Есть в Камергерском переулке чудесная закусочная с человечными ценами. Там работает многознающая кассирша Людмила Васильевна и необыкновенная буфетчица Даша. Есть у закусочной поклонники и постоянные посетители. У каждого из них своя роль, каждый выплетает свой узор, оригинальный, или знакомый с детства по сказкам Пушкина и Чуковского. На приключения книжных героев наслаиваются сюжеты новостей и светской хроники, воспоминания, зарисовки на литературные или исторические темы. Вся эта пестрота иллюстрирует идею запутанного, нелинейного времени, когда события далекого прошлого, реальные или описанные в книгах, всё еще длятся и происходят одновременно с событиями дня вчерашнего и сегодняшнего. Поэтому-то так трудно ответить на вопросы о причинах и следствиях. Как тут ответить, кто убил, хотела уже сказать Лору Палмер, нет, славянскую красавицу Олену? Вон по улицам тойоты ездят, а на заднем плане опричники идут, то ли массовка старого фильма, то ли вовсе настоящие. Такой запутанный сюжет, думаю, очень непросто выстроить. Зато и отличное автору подспорье. Если линия закрутится настолько замысловато, что проследить за всеми извивами уже невозможно, если никак не объяснить, почему надо было так именно изогнуть, можно этот узел взять и за подкладку спрятать, словно и не было его.
Резюме: книга любопытная, но не моя.

Крутая книга. Давно не попадалось ничего настолько цельного и настоящего. Берет и не отпускает с первой до последней страницы, несколько мест - просто чистый читательский восторг! Побег на дрезине это крышесрывательный аттракцион с полным эффектом присутствия, и к чертям технику безопасности. От неуверенного старта со всеми поворотами и подскоками до впечатляющего финиша хотелось вместе с четырьмя бедолагами вцепиться покрепче во что-нибудь и выдать "а-а-а-АА!" Еле удержалась, честное слово. И это еще не самый опасный и не самый страшный момент. А сколько радости получила от метких сравнений, почти каждое - точно в глаз. У Кена Кизи острое зрение и отличная оптика, поэтому каждый эпизод как кадр, снятый твердой рукой и профессиональной техникой, отчетливо видны все детали на ближнем плане и ругающиеся вороны где-то вдалеке. И каждая деталь работает.
Если и вороны, и глупые свиньи, или, к примеру, огромный кальмар с тоскливым взором, словом, даже животные наделены запоминающимися характерами, что уж говорить о людях "Песни моряка". Сказать, что они живые, значит ничего не сказать. Да они живее, энергичнее меня, читающей. Пока я, кряхтя, слезаю с дивана с книжкой в руках, или медленно брожу по школьному двору, неукротимые рыбаки выходят в холодное море и делают свою тяжелую работу с веселыми матюками и печальными песнями. Иногда, по настроению, наоборот, песни озорные, а матюки злые. Еще бы им не сквернословить, не ругаться: Аляска, край земли, ледяные ветра, голодные медведи и огромная свалка на берегу. Думаю, тут не обойтись без крепкого слова и без допинга. Как бы там ни было, жизнь в таких условиях уже подвиг, стойкость и выносливость меня всегда восхищают как что-то сильно превышающее мои возможности. Если бы мне удалось встретиться с Айком Соллесом или Свирепой Алеуткой Алисой, боюсь, общения бы не получилось, и не только из-за языкового барьера. А было бы здорово поговорить, например, о книгах, о Джеке Лондоне и Стейнбеке, или о стихах и сказках, о живописи. И, конечно, о экологии, возможно ли еще что-то сделать, или люди уже настолько всё испортили, что в конце концов погубят сами себя и всё живое? Черт, мне хотелось бы знать, что сказал бы Айк. Он из тех, кому можно верить.
Но вот однажды в рыбацком городке за полярным кругом появляется знаменитый голливудский режиссер со своей свитой и со сказочным проектом, обещающим каждому местному жителю несметные богатства в обмен на эту Богом забытую землю. Тут и заварится такая горячая уха, что попробуй расхлебай. Как сказал бы редактор местной газеты, "мой слабый ум мутится от таких перспектив". Угадать, что будет дальше, так же трудно, как предсказать погоду на долгий срок. У меня не получилось ни разу. Хотя понятно сразу, на чьей стороне симпатии автора, и кто тут негодяйский негодяй, всё равно не удалось предсказать, что будет в следующей главе. Думаешь, вот так или этак, но, как говорится, всегда случается что-то третье. Как в жизни.

Я иногда рассказываю детям о прочитанных книгах, Антон обычно спрашивает, правда ли это, или выдумка. Тут как раз такой случай, когда всё написанное было на самом деле, по крайней мере, так утверждает автор, а у меня нет причин ему не верить. К тому же почти на каждом развороте есть фотографии, сделанные участниками тех событий.
В мае 1945 года американский самолет, вылетевший с военной базы в Новой Гвинее, упал в практически неизученном районе этого острова, в джунглях, окруженных горами. Выжило в авиакатастрофе всего трое военнослужащих, одна из них молодая женщина. Чудом спасшаяся троица оказалась в отчаянном положении, без связи, почти без воды, еды и медикаментов, обожженные. Толком даже не знали, где оказались, знали лишь, что где-то неподалеку живут туземцы, никогда не видевшие белых людей, по слухам чуть ли не людоеды. Это в приключенческом романе главные герои почти непременно выживут и поженятся после всех опасных испытаний, в жизни по-всякому бывает. Хотя, может и в жизни так, кто выжил, тот и главный герой? В самом начале еще про тех, кто летел в том злополучном самолете, рассказывается, про семью, про характер, про довоенную жизнь. Когда всё это прочитала, конечно, стало жалко и каждого погибшего, и тех, кто их дома ждал. И, конечно, переживала за выживших. Досталось им порядком и боли, и страха.
Но не только за событиями было интересно следить. Очень любопытно было читать про контакт с туземцами. Хотя это были по сути люди каменного века, автор очень уважительно о них пишет, даже возражает против слова "дикари". Они и трудолюбивы, и любопытны, и сообразительны, хотя весьма воинственны. Мне, честно говоря, даже трудно до конца представить, насколько велики различия между современным человеком и первобытным в том, что касается обычаев и привычек. Туземцы не привыкли купаться и одеваться, что кажется нам диким, а им вот кажется отвратительной привычка белого человека ходить в туалет под крышей, а не под кустом. Эти и другие различия, а также языковой барьер частенько приводили к непониманию, забавным курьезам, а иногда и к довольно опасным ситуациям.
Однако, хоть люди двадцатого века и считают себя цивилизованными, но всё так же, как и новогвинейцы, беспрерывно воюют. Так что, как посмотреть, может, не так далеко мы и ушли от людей с каменными топорами.

Как я поняла, главный посыл книги таков. Если женщина любит, то она воплощенные свет и тепло. Если у женщины нет любви, а есть ненависть, то она распространяет вокруг себя холод, потустороннюю тьму и всяческие беды, даже смерть. Вот такая у женщин сила, всё вокруг себя может преобразовать. Три женщины Лазаря тому наглядные примеры. Святая Маруся, светлая, сама Любовь. Галина Петровна, напротив, классическая стерва, ходячая отрава, да и только. Хрупкая Лидочка пойдет и по той, и по другой дороге, чуть ли не одновременно. Спутники жизни нужны героиням главным образом для обустройства удобной среды обитания.
Получилось немного резко. Наверно, это потому, что книга, складно довольно написанная, все время немного раздражала, не пойму только, чем именно. Интонацией немного Улицкую напоминает. Расстановка освещения, нажим в определенных местах, авторские размашистые оценки тому и сему, без права на пересмотр или смягчение, раз, и зоологический антисемит, раз, и импотент, и никаких гвоздей. Еще замечания в скобках, словно театрально отчетливый шепот в сторону, из-под прикрывающей руки, скажу только тебе, но слышно всем, в первую очередь тому, о ком речь.
Вот. Сказала и поняла, что раздражает. Вот эта памятливость на чужие промахи, безжалостность к тем, кто не симпатичен, по уродству ли, по бедности ли, или по политическим пристрастиям. Вот это женское, сплетничающее, за что сама себя иногда не люблю и всячески стараюсь себя одергивать, когда хочется что-то такое рассказать, подсмотренное.
Писатель, он, конечно, всегда подсматривает, потом рассказывает, такая работа у него. Но каждый своим фильтром пользуется, что рассказать, что пропустить, как рассказать. С максимальным приближением, к примеру, показана та сцена секса, где нет ни радости, ни удовольствия, ни нежности, только не сдержанная похоть. От красивых, гармоничных пар взгляд в интимные моменты отводится. Ну и не говорить тогда совсем на эту тему, зачем же только о неприятном.
Справедливости ради скажу о том, что понравилось. Вся марусина часть чудесная, столько уюта, доброты в этой женщине, и, кажется, чем больше тратится, тем больше остается. Такой ровный живящий свет, для всех и каждого, это настоящий волшебный дар.
Про балетное училище очень достоверно написано, хоть и не была там, верится, что так оно и есть.
И разные живые очень мелочи, рассыпанные по роману, как огоньки в чьих-то окнах, когда идешь поздно по вечерней улице. Торопливые первые поцелуи, кружение влюбленных по городу, юная пара на крыльце, играющие детишки... и еще множество эпизодов, примиряющих с книгой, которая, может, просто "не моя".

Вернон - главный редактор газеты, Клайв - известный композитор. Мужчины давно дружат. После смерти их общей подруги Клайв и Вернон заключили между собой неординарный договор: каждый пообещал, что, если заметит, как другой начал впадать в старческое слабоумие, не допустит полного распада личности товарища и поможет ему умереть.
Далее жизнь каждого из друзей движется по кривой с крутыми поворотами, причем траектории удивительно сходны. Серьезные раздумья, подготовка перед решительным рывком, который должен многое изменить, наконец, вот он, пик, высшая точка, цель всех устремлений...
И буквально на последних страницах происходит вдруг такой кульбит, что только сказать "ах"! Один из занятных негритят, казалось, всё уж потерявший, включая возможность себя уважать, этот недотепа оборачивается прямо-таки виртуозным гроссмейстером. Чувствую невольное восхищение и недоумение: неужели возможно так точно всё просчитать?
Захватывающее чтение, отличный детектив. Правда, второй раз читать вряд ли стоит, будет не так интересно.
Вот еще что очень понравилось, как описана в книге музыка и ее сочинение. Думаю, очень сложно с помощью слов передать мелодию. У нас в музыкальной школе были такие задания, и мы всегда терялись, когда нужно было подобрать сравнения и определения. Видимо, у Макьюэна хороший музыкальный слух.

Что в костях заложено, того из мяса не выбить, это пословица из заглавия целиком. Сначала я ее поняла так: всё в человеке определяется наследственностью, которая дает неизменяемую основу, и, как ни бейся, гены ничем не перебить. Удобно, что и говорить. На все претензии к дурному характеру и гадкому поведению железный ответ: не я, мол, виноват, всё предки. Я сам хороший, это во мне двоюродная бабушка говорит. Про бабушек, дедушек и родителей говорится в начале книги. Круг расширяется, появляются слуги, учителя, одноклассники. Новые люди и отношения влияют на впечатлительного маленького мальчика, все прикосновения, столкновения формируют характер будущего мужчины. Получается, что те самые кости из пословицы, в которых всё заложено, это не только наследственность, но и воспитание. Уроки, полученные в детстве, усваиваются настолько глубоко, что становятся второй натурой. Каково будет содержание уроков, любовь ли к деньгам, твердая вера в бога, тяга к искусству, всё это зависит от ближайшего окружения ребенка.
Когда в первой же главе говорится о смерти главного героя, можно, во-первых, задаться вопросом, о ком будут писать, а во-вторых, сделать вывод, что книга будет невозможно скучной. Умерший восьмидесяти с лишним лет, из семьи банкиров, коллекционер (надо же куда-то деньги девать), одинокий, не слишком опрятный старик с причудами, без жены и детей. Что может быть тоскливей, чем повесть о таком человеке, как Фрэнсис Корниш, подумала я, и ошиблась. Интересно было читать и о предках, и о детстве Фрэнка, которое прошло в маленьком канадском городке. А когда Фрэнк понял, что любит рисовать, тогда книга стала для меня еще увлекательней. В общем, удивил богатый коллекционер, причем неоднократно удивил. Затейливый был человек.
Кроме того, попадаются в книге занятные темы для размышления. Мне не приходило в голову, что, как и люди, страны могут быть интровертами, например, Канада, или экстравертами, как США. Подробно разбирая картину "Аллегория любви", автор рассуждает о природе и о странностях этого чувства. Или, вот вопрос о честности в искусстве, в частности, всегда ли можно разграничить реставрацию и переделку произведения; если углубиться в эту тему, можно задуматься, откуда берется уверенность в авторстве того или иного шедевра.