Странные дни отыскали меня
                                       
Странные дни принесли с собой странные ночи
          
И запах огня

   
    Кто был прав, кто был виноват
   
    Кто запер рай и спустился в ад
   
    Кто, кто, кто поставил мне детский мат
   
    В эти странные дни


Странные дни пришли как туман,
Странные дни подарили мне горькую правду
И сладкий обман.
        Кто превратил твою воду в вино?
        Кто вышиб дверь и вышел в окно?
        Кто? Кто? Кто?! А-а! Не все ли равно?
        Странные дни...

Зачем ты считаешь кто сколько взял,
Кто сколько выиграл, кто все проиграл,
Кто взял все и ничего не отдал
В эти странные дни?

Странные ночи и странные дни,
Тусклые будни мерцают как яростный праздник,
Как странные сны.
        Нет сил думать, нет сил, чтобы петь -
        Я прожил жизнь, я попался в сеть.
        И я уже не боюсь умереть
        В эти странные дни...



Михаил Науменко.

не спеши, мой случайный друг,
говорить, что тебе с утра
улетать из горячих рук
на рассветном крыле пора.

перебейся, перебесись,
перевыдумай всё в стихах,
чтобы сердце любило высь
не доступную нам пока.

если хочешь понять Христа,
научись проникать в меня,
в глубину, через плоть креста,
не гвоздём – чистотой огня.

передумай, передержись,
перемучай себя строкой,
но пойми, это – сука-жизнь,
а не я непростой такой.

Сайт Николая Туманова - много прекрасных стихов.

ПОСВЕЩАЕТСЯ ЕЕЕЕЕЕЙЙЙЙЙЙ!!!!!!!!!!!!!!!

РОЛАН БЫКОВ И ЕЛЕНА САНАЕВА

«Леночка приезжает завтра. Странно, без нее жизнь стала какая-то призрачная. Но вот она приедет — и все приобре­тет иной смысл. Даже не«иной», а просто смысл».

• Ролан Быков родился 12 ноября 1929 года • Окончил Училище им. Щукина (1951) • Народный артист СССР (1990) • Был женат на актрисе Лидии Князевой (1925—1987), с которой усыновил ребенка — Олега Быкова (1958—2002) • В1973 году женился на актрисе Елене Санаевой • Умер 6 октября 1998 года • Елена Са­наева родилась 21 октября в семье известного актера Всеволода Санаева • Окончила ГИТИС (1966) • Заслуженная артистка РФ (1990) • Мать режиссера и писателя Павла Санаева (1969).

Через 7 лет после женитьбы и за 18 лет до смерти Ролан Антонович написал в своем дневнике: «Смерть. Как ее измерить? Это тайна. С того света возвращаются (реанимация), но репортажей нет. Есть слух, что ее побеждает любовь…»

Четверть века вместе. Как гово­рит Елена Всеволодовна: «25 лет в большой дружбе, в большом участии». Сама замечательная артистка, она понимала уровень его одаренности и делала все, чтобы он мог максимально реализовать себя. Он же посвящал ей стихи, много стихов. Такие, например:

«Когда один другого бережем В своей душе, и память не беспечна, Разлукой чувство мы лишь стережем, К словам: «Люблю тебя» мы прибавляем — «вечно»!»

А после его ухода она работала с его дневниками, любимыми «тетрадочками». И собрала из них большую интересную книгу.

Елена Санаева. Как-то он сказал: «Ты долж­на будешь закончить все, что я не успел» — «Я?!» — «Ничего, ты девочка умная, я тебя всему научил». Я начала выполнять его за­дание. Поздновато, но не было сил начать раньше. Ведь заново проживаешь ушед­шую жизнь. Это часто больно. «Тетрадочки мои», — любовно говорил Ролан Быков. Они перед вами. Хочется верить, что они найдут душевный отклик.

18.03.59 г.

Утром, приходя в школу, сонный мальчик сладострастно заявлял: «Ну! А теперь по­ скорей бы ужинать да спать». Говорят, что, когда один первоклассник получил двойку, он сказал: «Как все надоело, скорей бы на
пенсию!»

Гражданка настаивала на починке старин­ного будильника, старик еврей-часовщик возражал: «Не берем!» — «Но мне сказа­ли, что тут все детали есть» — «У вас есть бабушка? — спросил часовщик. — Так вот, у нее тоже есть все детали, но она уже не годится».

…Оказывается, ни детство, ни юность никуда от нас не уходят — они прелестно живут рядом, в нас, с новыми годами.

16.06.60 г.

Очень много времени ушло зря. Зря ухо­дит дикое количество времени. Просто не знаю, что делать? С чего начать? Никогда еще не был так глубоко недоволен собой. Самое главное — полнейшая усталость. И физическая, и моральная.

04.01.79 г.

«Им трудно! Какие перегрузки!» И т. д. Поэтому [якобы] плохо… Ох, не так. К пло­хому природа приучала организм миллионы лет: к холоду, голоду, страху — вот во время войны люди и выздоравливали. Человек к хорошей жизни меньше подготовлен: толстеет, жиреет, слабеет в коленках.

Елена Санаева. Он был человеком, кото­рый не умеет останавливаться. С роли — на роль, с картины — на картину. О се­бе говорил: «Я иду «широким охватом». Снимался, концертировал, записывал пластинки, писал стихи, работал над не­сколькими сценариями, вел передачи на телевидении. А отдых — в смене ролей, идей или поездках.

02.02.79 г.

Парня провалили на экзаменах, сказав: «Правильно, но двойка, идите…» Дали на­писать формулу, написал на доске. Ответ: «Неправильно, двойка, идите…»

— Где ошибка, покажите! Что я не по­нимаю?! — Парень сорвал доску и побе­жал, преподаватель за ним… Парень по­ступил!!!

На заборах — цены на поступление в ин­ститут.

06.02.79 г.

Наверно, детское кино родилось до раз­вития самого кинематографа. Когда первый ребенок посмотрел на мир через стекло, преобразовав его в цвет.

Даже раньше, когда древний человек смотрел в темноту и видел фильм своих страхов и фантазий.

12.04.79 г.

А вот как быть с любовью? Нет, я не разо­чаровался в своих героях, в чистых улицах золотой осени, но теперь, когда я вижу километры этих кадров, я чувствую себя преступником, виновным во всех отврати­тельных кадрах эпигонов (выразить мысль тактичнее).

Детская любовь — святая. Она всегда не­сбывшаяся. От этого многое рождается. Но проблема детской любви — это выбор дороги, познание мира чувств, включе­ние третьего измерения мира, которое одно-единственное может дать человеку его объем, его живое отражение.

Елена Санаева. Быков много размышлял о детском кино, определял его как кинемато­граф Надежды. Также Ролан собирался на­писать целую книгу о детстве, которую для себя называл «Феноменология детства».

31.03.80-01.04.80 г.

Посиделки в ВТО. Гердт, Панфилов, Смехов (очень хорош); Никитины — сладковатые и смешные, Визбор очень хорош, Рязанов с «песенкой об Анне Карениной» стал плясать и даже упал — огромный, толстый, но шел к успеху во что бы то ни стало. Закончил под крик — все поняли, оценили умение вписать­ся. Я читал несколько «капустных» вещей. Взял маленький кусочек из «Соблазнителя» с товарищеским судом. Сымпровизировал начало, и вдруг вся сцена стала ясна.

Елена Санаева. Капустники — верные спутники театров. В училище и позднее в театре Быков был королем капустников. «Седьмой гриб вторым составом» приду­ман Роланом.

14.06.80 г.

Прочитал эпиграммы Гафта в списках. Когда Валя читал мне их сам, главное в них было остроумие, иногда меткое слово.

В списке они производят тяжелое впечат­ление, было неловко за Валентина, стыд­но, что это читают люди об актерах. Все говорят — «очень злые» и не верят, что написал их Гафт.

В ответ сочинился экспромт: «Добряк! Прославлен будешь ты/ Кипеньем зло­бы бескорыстной,/ Душой изменчивой, но чистой/ Ты за пределом той черты,/ Где правда выглядит надменно,/ И казнь за правду непременна!/ О, добрый Гафт! О, нервный гений!/ Спаси тебя Господь от тех,/ Кто спровоцировал успех / Твоих незрелых сочинений!»

16.07.80 г.

Я материалист, когда думаю об истории Вселенной, я, конечно же, идеалист, когда думаю о вселенской истории.

12.10.80 г.

Пятьдесят один год! Вот так вот! Через 9 лет — 60. А через 19 — 70 (если доживу). Очень, очень, очень мало. Дай Бог, чтобы это были те годы, которых я от себя жду. Очень интересно стало, интереснее, чем было. Резервы есть. Боже! От аппетита истерика может сделаться — все хочу! Но более всего — писать! Но опять мои дорогие враги — «срочные дела»! О, «срочные дела», вы можете заполнить жизнь бессмыслицей, вы можете сломать характер, забрать здо­ровье, оставив вместо этого легкий туман в голове. Самый сердечный друг срочных дел — зеленый змий, бесшабашная, глупая жизнь, а вместо дружбы и любви — дорож­ные приключения.

1981 год!

С Новым годом! В этом году еще одна круглая дата — 30 лет со дня окончания ин­ститута, 30 лет профессиональной работы. По факту, конечно, больше. Лет 35. Очень надеюсь на этот год. Очень. Почти 6 часов сидели с Леночкой у телевизора. Новый год встречали, едва выскочив из ванной, Лена — за три минуты до Нового года. Встречала с мокрыми волосами. Причем все успели: и переставить мебель, и убраться, и одеться. Было красиво, добро, нежно и просто.

Елена Санаева. Главными праздниками в нашем доме были дни рождения: мой, Пашин (Павел Санаев, кинорежиссер, пи­сатель, автор книги «Похороните меня за плинтусом), самого Ролана. И конечно же, Новый год. Это всегда под­ведение итогов, надежды на будущее. За все время лишь один-единственный раз мы отмечали его не дома.

07.09.81 г.

Пять дней в Канаде. Вылетели из Шере­метьева, летели 9,5 часов, приземлились в Монреале. Тепло, кожаное пальто явно не понадобится. Монреаль показался сравни­тельно провинциальным.

09.09.81 г.

Наши позорно проиграли канадцам: 3:7 (2:0, 1:2, 5:1). Играть могут, но не играли, были подавлены и сметены. Кроме про­игрыша глубоко унижала растерянность. Наши были жалкими.

11.09.81г.

Смотрел «Калигулу». Впечатление очень большое. Тут для меня много нового. Самое удивительное — принципиальная театра­лизация, все сцены как бы в трех изме­рениях. Много оперности, бижутерии и парфюмерии.

Смотрел по ТВ «Кинг Конг» — очень хо­рошая лента. Это вовсе не фильм ужасов. Чудовище тут не пьет кровь, а любит. Это от Гюго и Киплинга, это и Квазимодо и Маугли наоборот. Не переставая, смотрю телевизор — много фильмов. Обалдеваю от рекламы. Очень трудно к ней привыкнуть.

13-14.09.81 г.

На встрече [с нашими хоккеистами] вчера сказал им: «У меня рука легкая! Вы выиграете. 8:1!!!». (Именно с таким счетом советская команда сенсационно победила канадцев в финале кубка Канады.) Такого не ожидал никто. Позвали в раздевалку, ребята голые, кидались ко мне: «Где он, с легкой рукой!» Собрал их у себя, все принесли кто что мог — отпраздно­вали. Я люблю хоккей. Особенно такой. Тут целый сюжет, тут драматургия личных ходов, линии…

01.12.81г.

ХОЧУ СТАВИТЬ «ЧУЧЕЛО» ЖЕЛЕЗ-НИКОВА.

В духовном плане разговор в «Чучеле» о «гидре коллектива», правда которого чаще всего безнравственна. В самом зародыше, в самой игре во всевластие, в самом посыле — «интересы коллектива превыше всего». Субъективизм не лучше, когда он исходит не от индивидуума, а от группы лиц.

Чучело — «Идиот» в масштабе этой по­вести (кстати, это еще не сделано), она — Донья Кихот, но и не то. Ведь это о Любви. Она эмоциональна и свято проста. Она подходит к мальчику (герой класса) и выражает желание сидеть с ним. Это бесшумная бомба. «Новенькая», «чучело», и вдруг та­кой поворот! Ой, что будет?

Дурнушка думает, что первый красавец для нее — это с одной стороны, а класс, который «зачислил» новенькую в клоуцы, — вместо клоуна получил героя, вместо аутсайдера — духовного лидера. В этом (комическом) причина всего драматизма фильма. Его трагедийный корень.

Елена Санаева. Это первая, очень важная запись о «Чучеле»… Однажды к нам за­шел сосед сверху, режиссер Савва Кулиш, добрый товарищ со времен совместной с Быковым работы над «Мертвым сезо­ном». Принес книгу: «Прочтите, ребята, кажется, это то, что вам нужно». Повесть была написана его родственником, мы «на­пряглись». Я начала читать первая, потом в туалете читал мой сын, потому что уже было поздно, а он не хотел расставаться с книгой. Обрыдавшись над историей Лены Бессольцевой, я сказала Ролану: «По-моему, это то, что ты ищешь». В пять часов утра свет еще горел. Книжка полетела в пото­лок. «Что, будешь ставить?» — спросила я. «А куда денешься», — ответил Ролан.

18-19.04.82 г.

Три дня в Ялте. Отдыхаю душой и телом, я бы, наверно, долго тут мог бы пробыть. День пролетает, особенно ничем и не запол­ненный, и так мягко, так ласково. Соскучил­ся по Леночке, она что-то нервничает — то ее Паша донимает, то она болеет. В голосе взвинченность, устала, очень устала. Мо­жет, ей поехать и отдохнуть? Она звонила, надо бы позвонить ей еще раз.

11.02.84 г.

Умер Юрий Владимирович Андропов. Тра­ур явно не переплескивается через край. На экранах телевизора — репортажи митингов из разных концов страны: темные массы, на лицах испуг, ораторы говорят довольно проникновенно. Председатель комиссии по похоронам — Черненко. (Председателем комиссии по похоронам Брежнева был Андропов.) На душе скребут не кошки, а тигры. Его очень жаль. И очень жаль тех начинаний, которые были. И очень жаль, что спасение «Чучела» осложнилось.

Хотя — посмотрим, что из этого произойдет.

Елена Санаева. Очень долго искали глав­ную героиню для «Чучела». За пять меся­цев было отсмотрено семнадцать тысяч детей… В какой-то момент Быков сказал: «Я неверно ищу героиню. Мне нужна наив­ная, добрая, с распахнутыми глазами. А наив­ность и доброта сегодня под ударом. Их надо отстаивать. Нужно мужество и сила характера». Он вернулся к отвергнутой им Кристине Орбакайте. Она была под номером 342 в первой тысяче детей. Было одно «но» — ее мама Алла Пугачева. Еще свежа была память о картине Стефанови­ча «Душа», в которой вместо Пугачевой снялась София Ротару (Ролан играл в ней администратора). Но Быков сказал: «Маму я возьму на себя…»

14.02.84 г.

Кубисты предвосхитили наше сегодня: люди, сбитые в прямоугольники построе­ний, — какая-то естественность конечной массовости. Геометрия толп проявляется как черта организованности. Стремление к организации — закон структуры, это жиз­неспособность структуры. Толпы, массы выплеснули на поверхность тайну стихии жизни, сделали ее зримой. Это — «подсказ­ка» людям, науке, разуму…

09-12.07.84 г.

Позвонил Е. Евтушенко. Он член жюри Венецианского фестиваля. Всеми правда­ми и неправдами «Чучело» представителю фестиваля не показали. А на фестивале будут представлены фильмы О. Иоселиа­ни от Франции и А. Кончаловского от США. Ох, наши дурачки-дурачки! В этих условиях «Чучело» надо было посылать обязательно. Именно на конкурс. Я уве­рен в картине. Она бы победила. И тогда уезжать, чтобы ставить, оказывается, и не надо. А сегодня надо! Надо уезжать, по­лучается по-ихнему. Глупость какая-то! Ай да политики! За такую политику им башку оторвать надо. Может, пойти в междуна­родный отдел? Пришло время решительно действовать… Надо написать письмо на имя Черненко (?).

20-21.09.84 г.

В понедельник картина шла в 11 кинотеа­трах без всякой рекламы и даже сообщений, но сегодня, в среду-четверг сборы, напри­мер, в «Байконуре» увеличились на 100 % и 150% — картина рекламирует сама себя. Но вообще все это бесит, выводит из себя.

08.03.85 г.

Я очень помню лес своего детства. Лес на Украине, где-то под Киевом. Я не встречал, долго не встречал этого леса, а не встречал оттого, что его больше нет! Больше нет этих папоротников, больше нет этих лиц, которые мы видим в хро­нике, скажем, о челюскинцах, нет лиц времен войны и конца войны — их нет! Отчего же нашим детям не измениться, не адаптироваться?

Елена Санаева. Мысли об экологии дет­ства как заповедной зоне человечества не оставляли Ролана. Все та же идея — книга о детстве.

05.01.1986 г.

С Новым годом! С новой тетрадью. 85-й закончился очень интересно — поездкой в Канаду и премьерой «Чучела»…

Успех меня не только ошеломил, а как-то особо взволновал. И зал, отвечающий неуловимыми реакциями на каждый по­ворот и движение фильма, и слезы в за­ле, и «браво» в финале, и овации были почему-то «знакомыми» — вроде: «А как же иначе?..» Разговор с врачом:

—Вот… у меня плохая кардиограмма…»

— Электрокардиограмма хо­рошая…»

—Почему?

—Потому что она есть.

07.01.86 г.

Был у врачей — велят ложиться в больницу. Вот дела! Что же делать? Какая-то такая стенокардия, что она очень опасна, ибо неизвестно, к чему ведет. Решил в больницу не ложиться. Первый день и ночь (сейчас уже 6 утра) без приступа.

11.01.86 г.

В газетах серия разоблачительных статей Марка Захарова, Товстоногова, Мотыля, Е. Суркова, Радова и т. д. по поводу кино и теа­тра. Все это вроде бы радует и ободряет.

М. С. Горбачев сделал на сегодня очень много. Но если он тронет саму мафию, его просто убьют. Мафия легко отдаст всех сво­их «головных» (и даже с удовольствием — поднадоели!), но только если не тронут «бояр»: «бояр от науки», «бояр от искус­ства», «бояр от суда» и т. д.

27.01.86 г.

Итак, инфаркт. Плохо стало еще до Ново­го года. Все врачи толковали о немедленной госпитализации. Я протянул: все думал — озвучу роли, съезжу в Париж, а потом полечусь. Вышло наоборот, лежу в реа­нимации 1-го меда, на Пироговке у док­тора Сыркина. Сыркина видел два раза. Дело налажено — система лечит сама. Порядок, внимание, персонал молодой. Все осталось нерешенным —Ленинград, Усков, Париж, секретариат, домашние заботы и т. д.

Лену ко мне не пускают — очень обижа­юсь, а новости сообщает небрежно, на­скоро — фу, какая! Она и на «Чучеле» была в центре переживаний, и мой инфаркт ей намного тяжелее, чем мне.

Елена Санаева. Инфаркт мог быть еще раньше, во время борьбы за «Чучело». Но тогда Ролан собрался с силами в противо­стоянии студии и Госкино. И инфаркт слу­чился во время работы над тяжелейшей ролью в «Письмах мертвого человека», снятых в нечеловеческих условиях.

07.03.87 г.

События, события, события. Каждый день — решающий.

Пришел А.А. Громыко, так и не понял, о чем речь (впечатление от него, да и от Демичева, страшное — это маразм).

18.08.87 г.

Умерли Папанов и Леонов. Какая-то об­реченность вокруг. Дел много. Все стреми­тельно, все движется, но как бы стоит на месте. Как с самолета, видится недвижная земля, где мчащиеся поезда и машины едва движутся. Третий день я в нарастающем отчаянии, сегодня какой-то предел. Ощу­щение такое, что это все фантасмагория: мне кажется, что я что-то делаю, а на самом деле время жует меня. По-моему, даже до­жевывает.

1989 год

Очень трудно стало писать от руки. Так привык к компьютеру, что мысль за рукой не поспевает. У самой мысли уже другой ритм. И очень, очень жаль, что со всеми своими делами и делишками забросил те­тради, не писал стихов, не отдыхал по ве­черам душой и не собирался с мыслями.

Елена Санаева. Быков был «продвинутым» человеком. Компьютер у нас появился дав­но, привезли из Америки. И еще в 88-м году Ролан думал о фантастической сказке с компьютерной графикой — по «Дочери болотного царя» Андерсена.

Конец 1994 – начало 1995

Спасение — в рождении в себе Бога Еди­ного: человека и природы.

Спасение — в сохранении гармонии, сбережении синкретического сознания в разумном отношении к природе и к себе как к ее части…

Отсюда — не лечение болезни, а сохране­ние здоровья — вот и культура.

Эре Водолея предстоит решать натяже­ние Север — Юг… Тут и религиозная рознь — мусульмане и христиане.

В параллель и эры Водолея все вопросы с постиндустриальным получеловеком…

Книга гипотез, о которой я мечтаю, могла бы называться «Спасение». ■

(ПО МАТЕРИАЛАМ КНИГИ «РОЛАН БЫКОВ. Я ПОБИТ – НАЧНУ СНАЧАЛА!». ACT, 2010 ГОД и журнала ИМЕНА)

Сегодня один мой большой (самый большооооой) друг открыл для меня замечательного поэта.

Я просто пришел в дикий восторг. Его, восторга, так много, что я решил им поделиться с вами.

Владимир Вишневский        - смеющийся лирик, как назвал его Леонид Зорин. Его стихи – это  сплав иронии, чувствительности и нежности. Он горячо  любит этот нелепый мир,  о котором пишет свои необыкновенные стихи.

В полях, под снегом и дождем,
Мой милый друг,
Мой бедный друг,
Тебя укрыл бы я плащом
От зимних вьюг,
От зимних вьюг.

А если мука суждена
Тебе судьбой,
Тебе судьбой,
Готов я скорбь твою до дна
Делить с тобой,
Делить с тобой.

Пускай сойду я в мрачный дол,
Где ночь кругом,
Где тьма кругом, -
Во тьме я солнце бы нашел
С тобой вдвоем,
С тобой вдвоем.

И если б дали мне в удел
Весь шар земной,
Весь шар земной,
С каким бы счастьем я владел
Тобой одной,
Тобой одной.

Роберт Бернс.

И в этих шахматах я ни ладья, ни пешка:
Напился так, что не помню основ и правил.
Ты тянешь за руку в сторону Будапешта,
И на запястье твоем я рисую нежно
Часы с кукушкой, свой ник, воробья и пламя.

А на твоем животе я рисую комикс
О бестолковом герое с плохой гитарой.
У стрелок пауза, с треском сломался компас.
Мы так влюбились, что все-таки прокололись,
Но напоследок так здорово полетали.

Нам были клетки условной такой помехой,
Ты в этих шахматах – белая королева.
Я умираю под током от слов и смеха,
И от касаний твоих я с катушек съехал.
И барабаны в груди загудели слева.

Ура, спасибо! Я снова хороший мальчик.
Забыл про злость, ерунду, отпустил обиды.
Ты написала – и в спальне все лампы ярче,
Ты позвонила – я знаю, что это значит.
Теперь целуй, и не страшно, что нас увидят!

(с) LJ: aerococktail.livejournal.com
FB: Sergii Sedrik Lokshin

http://aerococktail.livejournal.com/350170.html

                         Долиной реки
                         И по горной стране
                         Доблестный Кемпбелл
                         Скакал на коне.

                         Оседлан и взнуздан
                         Был конь вороной.
                         Без всадника в полночь
                         Пришел он домой.

                         Встала с постели
                         Старая мать.
                         Жена молодая
                         Вышла встречать.

                         "Зелен мой луг,
                         Но никем он не кошен.
                         Бедный ребеночек мой
                         Не доношен!"

                         Оседланный, взнузданный,
                         Конь вороной,
                         Обрызганный кровью,
                         Вернулся домой.

                         Тяжко вздымались
                         Бока у коня.
                         Стремя о пряжку
                         Билось, звеня.

Это шотландские народные стихи:

ДЕМОН-ЛЮБОВНИК                     
- О где ты был, мой старый друг,                     
Семь долгих, долгих лет?                     
- Я вновь с тобой, моя любовь,                     
И помню твой обет.                     
- Молчи о клятвах прежних лет,                     
Мой старый, старый друг.                     
Пускай о клятвах прежних лет                     
Не знает мой супруг.                     
Он поспешил смахнуть слезу                     
И скрыть свои черты.                     
- Я б не вернулся в край родной,                     
Когда бы не ты, не ты.                     
Богаче нашей стороны                     
Заморская земля.                     
Себе там в жены мог бы взять                     
Я дочку короля!                     
- Ты взял бы дочку короля!                     
Зачем спешил ко мне?                     
Ты взял бы дочку короля                     
В заморской стороне.                     
- О, лживы клятвы нежных дев,                     
Хоть вид их сердцу мил.                     
Я не спешил бы в край родной,                    
Когда бы не любил.                     
- Но если бросить я должна                     
Детей и мирный кров, -                     
Как убежать нам, милый друг,                     
От наших берегов?                     
- Семь кораблей есть у меня,                     
Восьмой приплыл к земле,                     
Отборных тридцать моряков                     
Со мной на корабле.                     
Двух малых деток мать взяла                     
И стала целовать.                     
- Прощайте, детки! Больше вам                     
Не видеть вашу мать.                     
Корабль их ждал у берегов,                     
Безмолвный и  пустой.                     
Был поднят парус из тафты                     
На мачте золотой.                     
Но только выплыли они,                     
Качаясь, на простор,                     
Сверкнул зловещим огоньком                     
Его угрюмый взор.                     
Не гнулись мачты корабля,                     
Качаясь на волнах,                     
И вольный ветер не шумел                     
В раскрытых парусах.                     
- О, что за светлые холмы                     
В лазури  голубой?                     
- Холмы небес, - ответил он, -                     
Где нам не быть с тобой.                     
- Скажи: какие там встают                     
Угрюмые хребты?                     
- То горы ада! - крикнул он, -                     
Где буду я - и ты!                     
Он стал расти, расти, расти                     
И мачты перерос                    
И руку, яростно грозя,                     
Над мачтами занес.                     
Сверкнула молния из туч,                     
Слепя тревожный взор,                     
И бледных духов скорбный рой                     
Покрыл морской простор.                     
Две мачты сбил он кулаком,                     
Ногой еще одну,                     
Он судно надвое разбил                     
И все пустил ко дну.  А это их интерпретация неповторимой венгерской цыганки Мариши: