Я почему-то стоял на остановке в Дробылево. За несколько минут до этого я был в стольном граде. Я был трезв, хотя погода никак не располагала. Я ехал с Боровицкой на Бабушкинскую, повидать своих, оставив машину в ЮБутвово. И уже я собрался к тете Вале, погреться теплом печки, как подъехал автобус.
Там сейчас ходят удобные "немцы", но этот был Пазик. Дверь, скрепя створками, открылась, и я офигел. На месте водителя, куря сигарету (или что-том было, прости, Господи), сидел Шевчук.
- Заходи, братишка, у меня остановка пол-минутки.
- А платить чем? Ты же Шевчук...
- 62 рубля, как все. Тебе ведь до Рузы? - усмехнулся Юра.
- Да я не знаю... Я просто так тут...
- Просто так тут не бывают, - и вдруг запел:
Побледневшие листья окна
Зарастают прозрачной водой.
У воды нет ни смерти ни сна.
Я прощаюсь с тобой
Горсть тепла после долгой зимы -
Донесем. Пять минут до утра -
Доживем. Наше море вины
Поглощает время - дыра
Это всё, что останется после меня
Это всё, что возьму я с собой
С нами память сидит у стола,
А в руке ее пламя свечи.
Ты такой хорошей была,
Посмотри на меня, не молчи.
Это всё, что останется после меня
Это всё, что возьму я с собой
Крики чайки на белой стене
Окольцованы черной луной.
Нарисуй что-нибудь на окне
И шепни на прощанье рукой
Это всё, что останется после меня
Это всё, что возьму я с собой
Две мечты, да печали стакан
Мы, воскреснув, допили до дна.
Я не знаю зачем тебе дан
Правит мною дорога - луна.
И не плачь, если можешь - прости.
Жизнь не сахар, а смерть нам не чай.
Мне свою дорогу нести.
До свидания, друг, и прощай!
- Ты обернись, с кем едешь, погляди - Шевчук просипел сквозь сигарету, проезжая Сумароково, закрытого в нуное время магазина. Я посмотрел на пассажиров, и Время для меня встало
