Мирча ЭЛИАДЕ, ОБРЯДЫ И СИМВОЛЫ ИНИЦИАЦИИ: БЕРСЕРКИ И ГЕРОИ

ОБРЯДЫ И СИМВОЛЫ ИНИЦИАЦИИ:
БЕРСЕРКИ И ГЕРОИ
Мирча ЭЛИАДЕ

Мы с удовольствием представляем читателю перевод фрагмента одного из
трудов Мирчи Элиаде, великолепного исследователя Традиции,
работавшего на стыке этнографии и истории религий. Оригинал текста,
перевод которого публикуется ниже, представляет собой небольшой
фрагмент из книги Элиаде "Ритуалы и символы инициации" (глава V -
"Героические и шаманские инициации"). Перевод выполнен Д.Громовым по
английскому изданию 1965 года [i] для альманаха "Мифы и Магия
Индоевропейцев".
Текст М. Элиаде приводится здесь без сокращений и практически без
изменений (за исключением отсылок к источникам); мы лишь взяли на
себя смелость прокомментировать некоторые тонкие моменты данной
работы.

Антон Платов

Становление берсерка
В знаменитом отрывке "Саги об Инглингах" так представляются товарищи
Одина:
Они шли без щитов и были безумны как псы или волки, и грызли
собственные щиты, и были сильны как медведи или быки; они убивали
людей, и ни огонь, ни сталь не могли ничего сделать с ними; и это
было то, что называют неистовством берсерка.
Эта мифологическая картина может быть с уверенностью истолкована как
описание реального мужского общества - имеются в виду знаменитые
Monnerbunde древнегерманской цивилизации. Буквально слово берсерк
означает "воин в шкуре (serkr) медведя"[ii] . Иначе говоря, эти
воины магически идентифицировались с медведем; более того,
предполагалось, что иногда они могли превращаться в волков или
медведей[iii] . Человек становился берсерком в результате инициации,
включавшей в себя особые воинские испытания. Так, Тацит сообщает,
что у хаттов кандидат не стриг волосы и бороду до тех пор, пока не
убивал врага. У тайфалов юноша должен был убить кабана или волка; у
герулов он должен был сражаться безоружным. В процессе этих
испытаний кандидат сопоставлялся с дикими животными; он становился
наводящим ужас воином в той мере, в какой вел себя, как хищный
зверь. Проходящий инициацию кандидат трансформировал себя в
сверхчеловека настолько, насколько удавалось вобрать в себя
магико-религиозную[iv] силу, присущую хищнику.
В скандинавской "Саге о Вёльсунгах" сохранились сведения об
испытаниях, типичных для инициаций берсерков. Король Сиггейр
вероломно захватил владения своих девяти шуринов, Вёльсунгов.
Прикованные к брусу, все они были съедены волчицей, уцелел лишь
Сигмунд, спасшийся благодаря хитрости сестры своей Сигни. Скрываясь
в хижине в глубине леса, куда Сигни приносит ему пищу, он ожидает
часа расплаты. Когда два сына Сигни достигли десятилетнего возраста,
она послала их к Сигмунду на испытание. Сигмунд находит, что они
трусы, и по его совету Сигни убивает их. В результате
кровосмесительных отношений со своим братом Сигни рождает третьего
сына, Синфьотли. Когда ему исполняется десять лет, мать подвергает
его первому испытанию: она пришивает рубашку к его рукам, протыкая
кожу. Сыновья Сиггейра, подвергшиеся тому же испытанию, кричали от
боли, но Синфьотли был невозмутим. Когда рубашка снята, мать сдирает
кожу и спрашивает, чувствовал ли он что-нибудь. Мальчик отвечает,
что Вёльсунгов не беспокоят подобные пустяки. Тогда мать посылает
его к Сигмунду, который подвергает мальчика тем же испытаниям,
которых не выдержали когда-то сыновья Сиггейра: он приказывает
сделать хлеб, в мешке с мукой при этом находится еще и змея. Когда
Сигмунд ночью приходит домой, он обнаруживает свежеиспеченный хлеб и
спрашивает Синфьотли, не нашёл ли он в мешке чего-либо особого.
Мальчик ответил, что, помнится, он видел что-то, но, к сожалению, не
обратил на это внимания и замесил в тесто. После этого
доказательства мужества Сигмунд берет мальчика с собой в лес.
Однажды они нашли две волчьих шкуры, висящих на стене хижины. Два
сына короля были превращены в волков и могли выходить из волчьих
шкур только каждый десятый день. Сигмунд и Синфьотли надели шкуры,
но не смогли их снять. Они выли как волки и понимали волчий язык.
Тогда они разделились и договорились, что не будут звать друг друга
на помощь, разве что придется иметь дело более, чем с семью
противниками сразу. Однажды Синфьотли был призван на помощь и убил
всех людей, напавших на Сигмунда. В другой раз Синфьотли сам был
атакован одиннадцатью врагами и убил их, не обращаясь за помощью к
Сигмунду. Тогда Сигмунд несётся к нему и кусает за горло, однако
вскоре сам же и исцеляет нанесенную им рану. В конце концов оба они
возвращаются в свой дом и дожидаются момента, когда смогут сбросить
свои волчьи шкуры. Приходит время, и они бросают шкуры в огонь. На
этом инициация Синфьотли заканчивается и он может мстить убийцам
Вёльсунгов.
Инициатические темы здесь очевидны: испытание мужества,
сопротивление физическому страданию, вызванному превращением в
волка. Но компилятор "Саги о Вёльсунгах" уже не понимал исходного их
значения. В саге Сигмунд и Синфьотли лишь случайно находят кожи и не
знают, как снять их.
Трансформация в волка - то есть ритуал надевания волчьей шкуры -
составляла важнейший момент инициации в мужское тайное общество.
Надевая шкуру, инициируемый перенимал поведение волка; другими
словами, он становился воином-зверем, непреодолимым и неуязвимым.
"Волками" называли членов индоевропейских военных обществ.
Сценарий героических инициаций прослеживается и в других сагах. Так,
например, в "Саге о Греттире" герой спускается в могильный холм,
который содержит драгоценное сокровище и борется последовательно с
призраком, с двенадцатью берсерками и с медведем. В "Саге о Хрольфе
Краки", Бодвар убивает крылатое чудовище и затем инициирует своего
юного товарища Хоттри, давая ему съесть кусочек сердца чудовища.
К сожалению, здесь нет возможности подробно рассмотреть социологию,
мифологию и ритуалы германских мужских союзов, которые были так
блестяще изучены Лилией Вэйзер , Отто Хоффером [vi] и Жоржем
Демюзилем[vii] ; или других индоевропейских мужских обществ - таких,
например, как mairya индоиранцев, которые составили предмет
интереснейших работ Стига Викандера[viii] и Дж.Уиденгрена[ix] . Я
лишь упомяну, что характер индоевропейских отрядов (банд) воинов во
многом схож с характером тайных братств примитивных народов. В обоих
случаях члены группы[x] терроризируют женщин и тех, кто не участвует
в инициатических действиях, и в том или ином виде осуществляют
"право грабежа", которое, в измененной форме, все еще можно
встретить в популярных традициях Европы и Кавказа. Грабеж и особенно
кража рогатого скота, ставит членов воинской банды на один уровень с
хищными зверями. В германском Wutende Heer или в подобных ритуальных
организациях, лай собак (вой волков) является частью неописуемого
шума, в котором присутствуют все виды странных звуков - например,
звонки и трубы. Эти звуки играют важную ритуальную роль; они
помогают членам группы подготовиться ко вхождению в состояние
бешеного экстаза. Во многих примитивных культурах звук трещоток, как
верят, является голосом Сверхъестественных Существ; следовательно
это - знак их присутствия среди инициируемых. В германских или
японских мужские тайных союзах странные звуки, подобно маскам,
свидетельствуют о присутствии Предков, о возвращении душ мертвых.
Встречаясь с мертвыми, возвращающимися на землю (особенно в период
зимнего солнцестояния), инициируемые приобретают важнейший опыт.
Зима также - сезон, когда инициируемые превращаются в волков.
Другими словами, в течение зимы члены банды способны преобразовать
свое обычное состояние и достигнуть сверхчеловеческого существования
через общение с Предками или приближая свое поведение к поведению
хищного зверя, что является магией.
Боевое испытание обычно представляло собой отдельный бой, который
строился таким образом, чтобы в инициируемом пробудилась "ярость
берсерка". Здесь задействовалась не только воинская доблесть;
обучение невоенным навыкам кандидаты проходили по одиночке. Для
овладения воинским неистовством молодежи не достаточно было просто
приобрести храбрость, физическую силу, выносливость; такое овладение
становилось результатом магико-религиозного опыта, который
радикально изменял сам способ существования человека. Молодой воин
должен преобразовать свою человеческую сущность припадком агрессии и
ярости, которые сопоставляли его с бушующим хищником. Тогда юноша
становился "разогретым" до экстремальной степени, он наполнялся
таинственной, нечеловеческой и непреодолимой силой, которая
поднималась из предельных глубин его существа и проявлялась в ярости
и воинской мощи. Древние немцы назвали эту священную силу wut, у
Адама Бременского она переведена как "ярость"; это в своем роде
демоническое безумие, которое заполняет противника ужасом и
парализует его. Ирландский ferg (дословно - "гнев"), menos Гомера
являются почти точными эквивалентами этого же самого ужасающего
священного опыта, специфического для героических боев. Ж.Вендрие[xi]
и Мария-Луиза Сьёстедт[xii] показали, что некоторые определения,
употребляемые по отношению к Герою, в староирландском оказываются
прямо связаны со значениями "страсть, возбуждение, набухание". Как
пишет мисс Сьустедт, "Герой - человек в ярости, одержимый бурной и
жгучей энергией".
Инициация Кухулина
Сага об инициировании юного героя Кухулина превосходно иллюстрирует
это извержение "шумной и жгучей энергии". Согласно староирландской
саге Tain Bo Cualnge[xiii] , Кухулин, племянник Конхобара, короля
уладов, однажды подслушал, как его учитель, друид Катба, сказал:
"Маленький мальчик, который возьмет оружие в этот день, будет
великолепен и знаменит делами оружия... но век его будет недолгим и
мимолетным". Кухулин выпросил у своего дяди оружие и колесницу и
отправился к замку трех сыновей Нехты, худших врагов уладов.
Несмотря на физическую мощь и неукротимость трех этих героев,
мальчик победил их и отрезал им головы. Однако при этом мальчик
пришел в такое воинское неистовство, что друид вынужден был
предупредить короля, что Кухулин, вернувшись, может перебить всех
воинов в городе. Процитируем дальнейший текст саги[xiv] :
И вот что они задумали: выслать навстречу Кухулину в поле трижды
пятьдесят обнаженных женщин во главе со Скандлах, чтобы показали они
ему свою наготу и срам. Вскоре вышли за ворота все юные девушки и
показали мальчику свою наготу и срам. Скрыл от них мальчик свое лицо
и оборотился к колеснице, дабы не видеть наготу женщин. Тогда отняли
его от колесницы и погрузили в три чана с ледяной водой, чтоб
погасить его гнев. Словно ореховая скорлупа разлетелись доски и
обручи первого чана, во втором же вспенилась вода на несколько
локтей в высоту, а воду из третьего чана стерпел бы не всякий.
Изошел тут из мальчика гнев (ferg), и тогда облачили его в одежды.
Несмотря на свою фантастичность, сага о Кухулине представляет собой
превосходный материал для исследования индоевропейских воинских
инициаций. Как убедительно показал Ж.Дюмезиль, сражение мальчика с
тремя МакНехтами является древним индоевропейским сюжетом - сюжетом
о борьбе с тремя противниками или с трехголовым чудовищем. Но
особенно интересным для нашего исследования представляется гнев
(ferg) Кухулина, его ярость берсерка. Демюзиль сравнил инициационный
жар Кухулина и его последующее "укрощение" женской наготой и
холодной воды, с определенными моментами в инициациях у каннибалов
куакиутл. Так же, как и в случае Кухулина, лихорадочное и
смертоносное безумие молодого куакиутл во время инициации
"укрощается" женщиной, танцующей перед ним голой с трупом в руках, а
также путем погружения его головы в чан с соленой водой. И жар
каннибала, и гнев молодого воина, проявляющийся в чрезвычайной
высокой температуре, является отнюдь не чем-то обычным и
естественным, но - именно так! - сакральным, магико-религиозным
опытом.
Символика магического жара
Резонно предположить, что мы видим здесь магико-религиозный опыт,
истоки которого чрезвычайно архаичны. Для людей примитивного
общества магико-религиозная сила представляется как "горение" и
обозначается терминами, связанными с высокой температурой, горением,
жаром. Именно по этой причине многие шаманы и знахари пьют соленую
или приправленную специями воду и едят благовонные растения - они
предполагают увеличить таким образом свой внутренний жар. То, что
данный волшебный жар реально существует, доказано большой
сопротивляемостью холоду, наблюдаемой у арктических и сибирских
шаманов, а также у гималайских отшельников. Кроме того, шаманы
обучаются как "повелители огня" - например, они глотают горящие
угли, касаются раскаленного железа, ходят по огню. Подобные феномены
и взгляды зарегистрированы и среди более цивилизованных народов. На
санскрите итоговый смысл аскетического развития называется tapas,
причем исходное значение этого слова - именно "жар", высокая
температура. "Разогреваясь" посредством аскетизма, Праджапати
создавал Вселенную. В Дхаммападе говорится, что Будда "горит", и
тантрические тексты утверждают, что пробуждение кундалини
проявляется горением. В современной Индии мусульмане полагают, что
человек в связи с Богом становится "пылающим жаром". Любой, кто
совершает чудеса, называется "кипящим". Говоря вообще, любой,
совершающий некие действия с использованием магико-религиозной силы
считается "горящим", а сами такие действия устойчиво ассоциируются с
"горением". Эта священная сила, результатом действия которой
является и повышение температуры шамана, и "жар" воина, может быть
преобразована и дифференцирована специальными усилиями для придания
ей различной окраски. Индийское слово Kratu вначале обозначало
"энергию, специфическую для горячего воина, в частности, для Индры",
затем оно приобрело смысл "победной, героической силы, страсти,
храбрости, любви к бою", а еще позднее, при расширении смыслового
значения, стало означать "силу набожного человека, которая позволяет
ему следовать за предписаниями rta[xv] и достигать счастья".
"Ярости" и "жара", вызванных мощным, чрезмерным проявлением
священной силы, боится большинство человечества. Термин shanti,
который на санскрите означает спокойствие, мир души, свободу от
страстей и страдания, восходит к архаическому корню, первоначально
имевшему значение гашения огня, ярости, лихорадки, короче говоря, -
высокой температуры, вызванной демоническими силами.
Мы имеем, таким образом фундаментальный магико-религиозный опыт,
повсеместно зарегистрированный в архаичных пластах культуры: помимо
прочего, доступ к сакральному проявляется потрясающим увеличением
температуры. Ввиду ограниченности места, мы не можем подробно
рассмотреть здесь этот важный вопрос и показать, например, теснейшую
связь между кузнецами, шаманами и воинами, основанную на общей
мистике огня и связанных с ней технологиях. Я должен добавить
только, что власть над огнем находит свое выражение в равной мере во
"внутреннем жаре" и в нечувствительности к жару горячих углей. С
точки зрения истории религии, все эти примеры показывают, что шаман,
кузнец, или воин теряют свою человеческую сущность и обретают -
каждый в собственном смысле - сущность более высокую. Этими более
высокими состояниями могут быть состояние Бога, состояние духа, или
состояние животного. Соответствующие инициации, разными путями ведут
посвящаемого к одной и той же цели - к смерти в человеческом
состоянии и к последующему возрождению в новом, сверхчеловеческом
качестве. Естественно, в воинских посвящениях инициатическая смерть
менее заметна, чем в посвящениях шаманских, так как основное
испытание молодого воина состоит конкретно в победе над противником.
Но он достигает победы, только обретая "жар" и достигая неистовой
ярости - а эти признаки можно понимать как конец человеческого
состояния.
Тот, кто ярко проявляет свою волшебный жар, демонстрирует, что
принадлежит миру сверхчеловеческому...



[i] M.Eliade. Rites and Symbols of Initiation. N.Y., 1965.
[ii] От древней северной основы Ber, представляющей собой сакральное
имя медведя. - Прим. А.Платова.
[iii] Здесь Элиаде смешивает два разных так называемых "звериных
культа" - медвежий и волчий. Воины-волки назывались в древней
Скандинавии иначе, чем воины-медведи (собственно Berserkr) -
Ulfhednar. - Прим. А.Платова.
[iv] Магико-религиозный- специфический термин Элиаде, употребляемый
им по отношению к ряду феноменов (магико-религиозная сила,
магико-религиозный опыт и т.д.). Вводя и широко используя данное
прилагательное, Элиаде лишний раз подчеркивает двух этих компонент
архаической Традиции - магии и религии, - подобно тому, как
невозможно обособить магическую и религиозную компоненты в шаманизме
современных "примитивных" народов. - Прим. А.Платова.
L.Weiser. Altgermanische Junglingsweihen und Mдnnerbьnde. Baden,
1927.
[vi] O.Hцffer. Kultische geheimbьnde der Germanen. F.-am-M., 1934.
[vii] G.Dumйzil. Mythes et dieux des Germains. P., 1939.
[viii] S.Wikander. Der arische Mдnnerbund. Lund, 1938.
[ix] G.Windengren. Hochgottglaube im alten Iran. Uppsala, 1938.
[x] Здесь Элиаде имеет в виду особые отряды юношей, проходящих
воинскую инициацию. В таких отрядах, тоящих, фактически, вне
бытового закона, юноши проводили некоторое время, сражаясь, грабя и
совершая прочие воинские подвиги. (См., напр.: В.Г.Балушок.
Инициации древних славян//Этнографическое обозрение, ї4, 1993.
Также: А.Р.Чочиев. Нарты-арии и арийская идеология. М., 1996.). -
Прим. А.Платова.
[xi] J.Vendryйs. Les dйveloppement de la racine nei en
celtique//Revue celtique, XLVI, 1929.
[xii] M.-L.Sjostedt. Dieux et hйros des Celtes. P., 1941.
[xiii] "Похищение Быка из Куальнге". - Прим. А.Платова.
[xiv] Русский перевод цит. по изданию: Похищение Быка из Куальнге.
Подг. Т.А.Михайлова, С.В.Шкунаев. М., 1985.
[xv] Rta (Rita) - Мировой Закон, Колесо Мирового Порядка. - Прим.
А.Платова.