После вчерашнего я уползла спать во втором часу, снилось много всего хорошего – в частности, я наткнулась на дядьку, который продавал керамических драконов из той же серии, что мои зелёный и лиловый, и я выбрала себе ещё и синего, а потом я смотрела откуда-то свысока на чертовски радующий глаз пейзаж с зелёной травой, голубым небом, белым храмом и рекой. Я бы запомнила и больше, но, проснувшись после всего этого, я заснула ненадолго ещё раз и ничего хорошего при этом мне больше не снилось, к тому же после того, как я встала, до того момента, как у меня лапы дошли начать сей пост, прошло некоторое количество времени. Также я выяснила, что фильм «Эль Греко» пойдёт со среды (в этот же день, наверное, и схожу), и по ходу заметила, что фильм «Россия 88» таки добрался до России, но сегодня идёт только в Ролане на половину 11-го вечера (но я продолжу следить каждый день и, как только пропалю сколько-нибудь приемлемый сеанс, отправлюсь полюбопытствовать всенепременно). Впрочем, долго рассиживаться в четырёх стенах я не собиралась – позавтракала и с книжкой в торбе повторила свой ежедневный путь на общественном транспорте на метро, а уже подземка благополучно доставила меня на Белорусскую – ровно через неделю после того, как я была там на Блошином рынке (а кажется уже, будто это было очень давно). На сей раз дорогу я знала – под моросящее с неба нечто среднее между дождём и снегом вышла к вокзалу, преодолела рыночный Грузинский вал, свернула в Грузинский переулок, по нему дотопала до Грузинской улицы, пробралась к Тишинскому торговому центру. Именно там, на Тишке, проходила очередная выставка авторских и не только кукол, мишек Тедди и прочих игрушек, на которой я прежде была только один раз – в позапрошлом году, а помню всё так, словно это было вчера. Купив билет (он оказался дешевле, чем на выставку антиквариата), я ничтоже сумняшеся встала в очередь в гардероб, которая периодически останавливалась, потому что кончались свободные вешалки. Однако, наконец, меня избавили от пальта, шарфа и шапки, и, не пожелав расстаться с торбой, я вошла на территорию выставки-ярмарки и, как и в прошлый раз, сначала систематично двигалась по большим и малым периметрам, а потом опять запуталась и начала просто бросаться туда, где ещё не была. Двигаться снова пришлось в хаотичном месиве толпы, духоте и давке, только значительно более надолго задерживаясь у каждого павильона, не считая тех, где кроме украшений ничего не было; очень скоро у меня горло заболело от комплиментов: при виде каждой экспозиции я находила, что сказать хорошего, поскольку свято верю: ничего заурядного из рук художника не выйдет никогда. Ну, а глаза разбежались сразу же: разнообразия шитых, вязаных, валяных, фарфоровых, виниловых и прочих существ хватило бы, чтобы населить какой-нибудь симпатичный мирок, я уж не говорю об их хозяевах: общительные и скучающие, запрещающие фотографировать и обижающиеся, когда я фотографировать отказывалась (я принципиально не притрагивалась к фотоаппарату, ибо если бы я фотографировала, я принесла бы домой тысячу снимков, которые бы вовек не разгребла – в конце концов, мой прошлый, без фотоаппарата, визит прекрасно подтвердил, что моя память сохраняет образы ничуть не хуже цифры), запрещающие трогать игрушки и предлагающие взять их в руки. Передоз кавая я получила во втором же от входа павильоне: там были настолько очаровательные мишки, с такими большущими грустными глазами, что мне стоило большого труда оттащить себя оттуда; впрочем, каждый мишка на выставке был индивидуальностью, недаром же создатели давали им забавные имена. Один из них, как мне показалось, так держал лапы кверху, словно просился на ручки – мне тут же дали его подержать и заявили, что мы с ним очень похожи; грустный взгляд другого мне объяснили тем, что его разлучили с подругой, которую купили без него. Отдельная статья – куклы: дети и старики, томные красавицы и их кавалеры, феи и волшебники, забавные, грустные, пугающие, каждая со своим характером, со своей историей; я видела готичного Ворона, отчаянную Безумную Грету, тифлинга Козерожку, рыцаря, держащего за шкирку маленького дракона с виноватой мордой, и множество других ярких персонажей. Особенно много было кукол, олицетворяющих цветы, а ещё было два Д’Артаньяна, Гэндальф, Маленький принц, другие герои сказок, мифов, фильмов; всех не упомнишь, не выразишь и десятой доли тех ощущений, которые испытываешь, заглядывая в глаза тем куклам, которые чем-то цепляют. Но подлинный культурный шок я испытала дважды: первый был от корейских кукол, словно вышедших из киберпанковых аниме и манги – с такими же глазами, тонкими чертами, в безумных одеждах, кто-то в макияже, с причудливой стрижкой, кто-то с длинными ушами; если и можно про какие-нибудь игрушки сказать «как живые», то только про них – реалистичных до крайности, красивых донельзя, редкостно выразительных. Второй был от инфернальных кукол-демониц, при виде которых я сразу же заявила, что останусь ночевать в зале, если меня от них не оттащат; однако пришлось оттаскивать себя самой, унося с собой в кошельке ароматную визитку с адресами дайри-блогов двух замечательных кукольников: Meethos и Leki. Что касается солдатиков, то там был только один дядька, который торговал ими, маленькими, металлическими, некрашеными, зато очень детальными – пешими по 100 и всадниками по 200; множество солдатиков были у него в большой коробке, а несколько стояло на витрине – и из них я выбрала пешего французского сапёра (это уже мой второй французский сапёр – первый был большой, купленный в Парке Победы на 9 мая; не знаю, почему меня так прёт на этих сапёров с их высокими меховыми шапками, бородами и рюкзаками). А ещё там были валяные звери, очень похожие на настоящих – включая даже морскую свинку, журавля и кабана, который всё время падал; это был мой второй передоз кавая, особенно после того, как на моё заявление: «Какие они все трогательные» последовал ответ: «Так трогайте!», и я, естественно, потрогала. Были всяческие коты, кошки и котята – кавайные, импозантные, позитивные; были изящные лошади и пегасы; милые щенки и близкие моему сердцу таксы; коровы и свиньи, верблюды и ослики, ёжики и мыши, зайцы, слоны, львы… и вся эта живность смотрела на посетителей, как смотрит живность в зоомагазинах: надеясь, что кто-нибудь станет их хорошим хозяином. Были мордастые «чулавеки», включая «чулавека дождя» под зонтиком, был обаятельный йети и загадочный зверь-носатик, фантастические грифоны и сфинксы. Было немного антиквариата, немного пахнущих смертью игрушек из меха, кожи, кости; были гобеленовые игрушки-обереги Армении, по-русски расписанные деревянные игрушки, соломенные домовые, машинки и паровозы, ёлочные игрушки и светильники. Был плюшевый Гарфилд и овцы из мульта Shaun the Sheep из бархатного пластика, были трэшовые пластмассовые игрушки, у которых я долго топталась из-за симпатичного продавца, были крошечные брелки-Тоторо, такие же, каких мы с Ушастой как-то видели на Винзаводе, менее дорогие, но дорогие всё равно. Были наряды для Барби, марионетки и куклы для ручного театра, куклы, снявшиеся в кукольных фильмах и пластилиновых мультфильмах, мишки-победители конкурса «Золотой Потап», и многое другое… к концу обхода (он занял у меня около трёх часов и закончился за полтора часа до закрытия выставки) у меня окончательно голова пошла кругом, а ноги не держали, так что при остановках я уже шаталась, плюс я взмокла как крыса и вообще устала восхищаться каждые полминуты с новой силой. Однако всё это стоило того – теперь до следующей выставки следующей весной у меня в голове будут всплывать отголоски рукотворных чудес, которые я сегодня видела. А ещё до меня окончательно дошло, что меня прёт от образа Пьеро, точнее – он вызывает у меня сильные ассоциации с театром (может, из-за Горя от ума на Покровке, первого спектакля в моей «карьере», в котором Чацкий-Булдаков появлялся в костюме Пьеро), так что надо будет при первой же возможности в каком-нибудь театре купить маленькую текстильную куклу-Пьеро (в РАМТе, например, продаются такие куклы) и сделать её своим театральным талисманом. А пока, выйдя с выставки с покупкой в кармане, я доплелась обратно до метро, доехала домой, а завтра начнётся новая учебная неделя. Всем настоятельно рекомендую посетить вышеописанную выставку, ибо завтра (если не сегодня, уточните от греха подальше) – последний день, и поделиться впечатлениями. А у меня на сегодня всё)

Решив вчера до первых зорь перед монитором не засиживаться, я уже в районе полуночи уползла спать и, немного послушав радио, отрубилась. Во сне я оказалась с мамой на Арбате в толпе народа, вроде как на Патрике (согласно опыту, этот день мне ещё добрые полгода будет сниться), и, увидев афишку концерта Мельницы в какой-то музыкальной гостиной на ВДНХ, отпросилась туда. Мама осталась на Арбате, а я вернулась в метро и поехала; добравшись до вышеуказанной станции, я нашла нужное здание, купила билет, уточнила у тётки, продававшей билеты, правильно ли я пришла, и, поскольку пришла рано, посидела-почитала, как давеча в театре, пока не соберётся народ. Когда народ собрался, публика повалила в зал, состоявший из большого заднего сектора и маленького полукруглого сектора перед сценой; моё место было в заднем, и все остальные зрители набились в него, а когда стало ясно, что в передний никто не сядет, все сразу переместились туда, включая меня, и задний сектор опустел, а передний, напротив, заполнился. Начался концерт, рядом со мной откуда-то появилась Ушастая; исполнялись песни только с последнего альбома, который нравится мне не так сильно, как предыдущие, но всё равно было весело, а под конец с потолка посыпались жёлтые цветы, и мы поймали себе по одному. Вернувшись с концерта, всё ещё во сне, я рассказывала маме, как он прошёл, и, чтобы объяснить устройство зала, рисовала сектора на бумажке, после чего проснулась; часы на моей мобилы, будучи не переведёнными в своё время на зимнее время (простите за каламбур), оказались единственными в доме, показывающими правильное время. Позавтракав, я не стала тратить это самое время зря и, наскоро глянув по карте Яндекса, уяснила, что ближе всего от Тишки находится станция Белорусская, и поехала туда. Вышла на поверхность к храму на Бутырском валу, убедилась, что без посторонней помощи дорогу не найду, и далее действовала только согласно туманным указаниям типа «вооон там» и «где-то в той стороне»: прошла под мостом к Белорусскому вокзалу, обогнув его, вышла на Грузинский вал, обросший торговыми палатками и магазинчиками, дотопала до Грузинского же переулка, не то Малого, не то Большого, свернула в него. Вскоре впереди показалась небольшая площадь с возвышавшимся в центре обелиском непонятного назначения, но мне и в голову не пришло, что это был ориентир, и я ещё немного прошагала по Грузинской улице, тоже, кажется, то ли Большой, то ли Малой, пока не увидела на противоположной стороне дороги перпендикулярную улочку с вывеской «Тишинская площадь» и не переместилась на неё. По этой улочке я шагала, пока не вернулась к обелиску, от которого и поворачивала на Грузинскую, только с другой его стороны, и подумала было, что заблудилась, но, пройдя ещё чуть вперёд, заприметила искомую вывеску, возвещающую о Блошином рынке, над входом в большой торговый центр. Стоило мне войти, как на меня накатило ощущение дежа вю: именно там я была в позапрошлом году на выставке кукол и мишек Тедди – а вот и афиша, возвещающая о том, что в этом году эта выставка будет проходить с первого по пятое апреля: стало быть, через неделю надо будет её посетить! А пока я разорилась на билет на вышеуказанную выставку антиквариата, ничтоже сумняшеся поленилась встать в длинную очередь в гардероб, даже после предупреждения охранника о том, что внутри очень жарко, и погрузилась в бесконечные ряды павильонов, сплетающиеся кругами больших и маленьких диаметров с узкими проходами для посетителей. Посетителей было много, они двигались в разных направлениях и расталкивали друг друга в попытках подобраться поближе к прилавкам, витринам и полкам, поэтому на выставке действительно было очень жарко, очень душно и очень тесно, а мне под конец ещё и очень тяжело таскать на себе тяжёлые куртку и торбу мелкими шажочками, постоянно нагибаясь или поднимаясь на цыпочки. Ассортимент выставки не поражал разнообразием: основными товарами были бижутерия, ювелирка и фарфор, у которых толпилось больше всего народу, но были и монеты с марками и открытками, и исторические экспонаты вроде стремян и самоваров, и иконы с картинами, и старинные игрушки и посуда, а также несколько павильонов с восточной экзотикой и с современными дизайнерскими подарками. Сколько бы я ни пыталась просто любоваться всем подряд, как в музее, у меня это получалось недолго: в этом раю для коллекционеров, в котором я по удивительному стечению обстоятельств ни разу раньше не была, я быстро превратилась в такого же коллекционера, как и все прочие, высматривающего только то, что его интересует, а всё остальное равнодушно пропускающее мимо своих глаз. Также сперва я хотела перемещаться от краёв выставочного зала к центру, осматривая сначала левую, затем правую сторону каждого круга, но вскоре заплутала в переходах между ними и стала хаотично метаться, вглядываясь в каждый новый ряд только с одним вопросом: проходила ли я здесь уже или ещё нет. В первый раз удача улыбнулась мне на прилавке одной из частных коллекций, где в куче прочей мелочёвки мой фокусированный взор выцепил нескольких небрежно валяющихся антикварных оловянных солдатиков, для непосвящённых – просто одинаковых истёршихся металлических болванок с грубо намеченными человеческими чертами. С той выставки кукол и плюшевых мишек, о которой я писала выше, я три года назад уже вынесла двух таких стариков, самых редких – офицера в костюме, без оружия, и знаменосца с палкой флагштока в руке; на них ещё сохранились остатки зелёной краски формы, розовой – лиц, чёрной - сапог и красной – знамени, а теперь я наткнулась на рядовых с винтовками за плечами, на которых, очевидно, никогда и не было краски, а тот серый «грунт», обнажавшийся у моих двоих под краской, у этих рядовых уже сам обнажал кое-где золотистый блеск голого олова. Сделав себе пометку на память, я двинулась дальше и вскоре закопалась в коробке более молодых пластмассовых игрушек, в числе которых были и одноцветные солдатики – вроде тех индейца и ковбоя, которых кто-то однажды выкинул в подъезд, а я подобрала. Они интересовали меня не так сильно, особенно плоские, а вот Красная конница (действительно красного цвета) меня порадовала, и я, узнав из ценника, что один такой бравый всадник обойдётся покупателю в сто рублей, продолжила свой обход. Когда наконец с первым этажом было покончено и я поднялась на второй, челюсть моя отвисла у второго же прилавка: несколько полок занимали оловянные солдатики с благородной облупленностью краски, явно не отечественные, и ещё одну – солдатики, ярко расписанные и лакированные, преимущественно плоские. Спросила продавца, респектабельного бородатого дядьку, о цене – оказалось, что облупленные солдатики французские и стоят от полутора-трёх тысяч и выше, а остальных он делает сам и продаёт от ста рублей (но я ведь пришла за антиквариатом, так ведь?). Спустившись со второго этажа и тем самым завершив крайне утомительную экскурсию, я между пластмассовым всадником и оловянным рядовым остановила свой выбор на последнем; рядовые эти тоже стоили по сто рублей, и продавец подсунул мне самого старого из них – наиболее плоского и с такой же закрывающей затылок каской, как у моих офицера и знаменосца. С этой покупкой в кармане и с невероятным облегчением взмокшая и уставшая, но чертовски довольная я выбралась с выставки на свежий воздух и, ещё раза два-три спросив дорогу, уже без лишних плутаний добралась до метро и приехала домой. Как сие не прискорбно, каникулы на этом закончились, завтра меня ждёт школа, а следующий пост логичнее всего будет анонсировать следующей пятницей (учитывая театр в субботу и выставку в воскресенье, очевидно придётся выбираться на Тараса Бульбу именно в этот день). До этого самого поста и откланиваюсь)

Когда я давеча вечером отстрелялась с рецензией, торжественно перевернула свой «Ленивый календарь» на новый месяц и собиралась баиньки, Марусенция, как обычно в последний момент, сообщила, что с нами не пойдёт, ибо подготовка к олимпиаде по биологии съела ей моск и ей надо выспаться – причина более чем уважительная, чтобы оставить нас с Денисом и, предполагалось, что и возможно с Паровозом без своей компании. По привычке заполночь я уползла спать, и помимо всякой прочей ерунды, которая мне снилась обрывками, я во сне покоряла отвесные горы, кажется, в компании Ушастой – впрочем, на склонах было предостаточно человек. До вершины одной горы я добралась, а до второй не успела – сон оборвался на середине. Первый раз я просыпалась рано утром, по школьной привычке, и долго не могла заснуть, а второй раз – незадолго до того времени, когда теоретически должен был прозвонить, но так и не прозвонил будильник. В этот второй раз я уже встала, позавтракала, собралась и отправилась в путь – сначала на автобусе до метро, потом на метро до Арбатской, и в кои-то веки изменила своей привычке являться за полчаса до назначенного времени (или заезжать в ещё несколько мест до конечного пункта назначения) – прибыла туда ровнёхонько за 20 минут до начала выбранного сеанса, что на 11.50. Денис, в кои-то веки последовавший моим рекомендациям не сбривать усы, уже поджидал меня в вестибюле и тут же при встрече без всякого на то общепризнанного повода (нету сегодня никакого праздника вроде как, проще говоря) вручил мне симпатичный кулон в виде яблока из золотых страз (или стразов?). Я направилась было к кинотеатру, но Денис напомнил мне о Паровозе, уговариванием которого он вчера занимался, и Паравозу я позвонила; тот, как выяснилось, проспал, то бишь, по его утверждениям, проснулся 15 минут назад, а судя по голосу, я его разбудила. Таким образом мы вдвоём дотопали до Художественного, взяли дешёвые билеты по 80, Денис немного повозмущался тем фактом, что кафе было закрыто до 12-ти и тем самым оставило его без попкорна, и вот вскоре уже пора было входить в зал. В зале было, в такую-то рань, ожидаемо полупусто, и мы сели на те места, которые нам приглянулись, то есть где-то поближе и в серёдке; нам показали трейлеры Австралии (Денис наивно полагал, что это фильм про войну), ещё чего-то, и «Операция Валькирия» началась.
Я ожидала меньшего, и поэтому мои ожидания оказались превзойдены. Вместо уже привычных зрителю вариаций на тему исторических событий, а то и вовсе посторонних сюжетов на фоне исторических эпох, которые выдают за исторические фильмы, я увидела действительно исторический фильм – не сухую документальщину, а живую, динамичную историю. Вместо розовых соплей, которыми киношники так любят разбавлять серьёзные темы до минимальной их концентрации, - умеренную дозу сантиментов в лице семьи главного героя. Вместо голого, ничем не прикрытого героического пафоса – просвечивающую изнутри сюжета идею, а от американцев вообще сложно добиться идейного, в хорошем смысле этого слова, кино. Вместо великого множества разнообразнейших ляпов – только одна бросающаяся в глаза несостыковка: главный герой брился безопасной бритвой, каковых в те времена ещё не изобрели. Да и давно пора было экранизировать одну из самых дерзких авантюр, каковые только знала история – в последнюю из попыток убить Гитлера и кардинально изменить историю, свергнув нацистский режим, в подробности которой сложно было бы поверить, если бы она не произошла на самом деле и не была бы чётко отражена во многих достоверных источниках. Вы не увидите захватывающих дух спецэффектов, сражений и погонь, зато вы увидите один из немногих фильмов, которые особенно необходимы в наше время – время, в которое в учебниках пишут слишком мало, чтобы до всех дошло, кто на доске мировой истории играл чёрными, а кто белыми. И для тех, кто так же, как и я, боялся, что герой глянцевых журналов Том Круз испортит фильм: уверяю, что ему весьма идёт быть одноглазым и не улыбаться, к тому же он в своей роли очень похож на того, настоящего Клауса фон Штауффенберга, которого мы можем видеть на фотографиях тех времён. В общем, «Валькирию» стоит посмотреть – для общего развития, для поднятия боевого духа и просто потому, что это интересная, цепляющая картина, которая вряд ли оставит вас равнодушным и которую может захотеться посмотреть ещё раз.
После двух часов фильма мы вывалились на свет Божий, подумали, в какую сторону направиться прогуляться, и Денис решил, что мы пройдёмся по Арбату. Сказано – сделано: пошли; погода была солнечная и очень морозная, подбородок, нос, а затем и уши отмёрзли очень быстро, и не успели мы пройти и треть Арбата, как Денис заявил, что желал бы зайти в Дом книги. Я тоже была не прочь погреться, и по переулку напротив бывшей Кружки, а ныне Япоши, мы вышли на Новый Арбат напротив Октября и вернулись назад до книжного, так что проще было бы идти туда сразу же от Художественного. Там мы поглазели на милых моему сердцу солдатиков, на шахматы и прочие предметы коллекционирования, после чего Денис, да и я за компанию, надолго прилипли к витринам отдела нумизматики; закончилась эта обзорная экскурсия тем, что Денис приобрёл две какие-то бумажные банкноты, с антилопами и чем-то индийским, и набор из четырёх египетских монет с пирамидами, кувшинами и прочими атрибутами восточного колорита. С первого этажа мы поднялись на второй, непосредственно с книгами, и долго хаотично бродили там между полками, листали книги, пока не вернулись туда, откуда начали брожение, и не вышли из тёплого магазина снова на мороз. Вернувшись на Старый Арбат практически у самого его начала, по дороге, ведущей к бывшему Дворянскому дому (не знаю, как сейчас называется сей центр привилегированного шоппинга), мы сошлись во мнении, что неплохо было бы перекусить где-нибудь, и я предложила засесть в Аннушке, в рекомендациях в адрес которой рассыпалась ещё до того, как мы покинули Арбат ради Дома книги. Так и поступили: приобрели по блину со сгущёнкой и по маленькой пачке сока и посидели у окошка кафешки-трамвайчика, после чего продолжили свой марш-бросок. Зашли в зоомаг, покаваились над кроликами, шиншиллами и морсвинками, потом я предложила Денису спуститься в подвальный отдел товаров для лошадников и вспомнить выставку пыточных принадлежностей, кою мы посещали в начале лета на ВДНХ; к сожалению, тамошний ассортимент был во многом потеснён переносными клетками и одеждой для домашних животных, и всем, что я смогла показать Денису из висящего на стенах, были только обычная сбруя и тонкие, лёгкие стеки, но и это, кажется, произвело на него некоторое впечатление. Когда же мы подошли поближе к витринам полистать книги и альбомы, продавщица принялась крайне настойчиво предлагать нам значки и наклейки на одежду с лошадьми, и сначала я только отшучивалась, но потом поняла, что иначе она не отвяжется, и чётко дала понять, что подобного рода сувениры мне не нужны. Однако самое весёлое началось тогда, когда мы добрались до того участка витрины, где были трензеля и Денис попросил меня объяснить назначение того, что со сцеплением посередине. Подумав, как бы объяснить так, чтобы никого не обидеть и чтобы не вдаваться в малопонятные анатомические подробности, я вкратце показала на пальцах, как сцепление этого трензеля выгибается углом, упирающимся в нёбо; продавщица тут же добавила, что это необходимо для удобства всадника, и я не стала спорить с этим очевидным фактом, дабы не разводить бесполезной полемики. Однако продавщица распалялась всё больше, сбивчиво тараторя, что в той же выездке без этого никуда, что лошадь должна тебя чувствовать, и так далее, словно я чем-то оскорбила её и она теперь отчаянно защищалась; я не могла и слова вставить в этот словесный понос и быстро потеряла к нему интерес, отойдя подальше и перестав прислушиваться, что должно было явственно показать, что я не собираюсь продолжать разговор. Однако на вопрос, смотрю я или читаю Невзорова, я таки ответила отрицательно, но в оговорке, что я смотрю и читаю других, более умных людей, всё равно вызвало в продавщице подозрение, и гневная разразилась заново с большей силой. Пришлось нам с Денисом, дождавшись первой же малейшей паузы, молча исчезнуть и двинуться дальше по Арбату, вплоть до Смоленской. Однако в метро спускаться было ещё рано, возвращаться назад по Арбату было бы скучно, и мы решили попробовать пробраться на Новый Арбат и прогуляться по Калининскому до Бутусовской или до парка Победы. Читать дальше!

Вчера мне действительно удалось лечь пораньше, однако из-за этого я проснулась рано утром, когда ещё было темно, тупо от голода, и долго не могла заснуть заново, а когда наконец заснула, недолго оставалось до звонка будильника. Со скрипом выбравшись из-под одеяла, я едва успела поставить макароны вариться и заползти за монитор, как получила sms от Ушастой, что она уже выезжает. Естественно, была на месте она как раз тогда, когда я ещё заканчивала собираться и только-только выходила из дома. Несмотря на то, что автобус подошёл к остановке одновременно со мной и резво довёз меня до метро, меня там ждал уже в жопу замёрзший эльф, у которого не хватило мозгов одеться потеплее. Отложив до лучших времён обмен новогодне-рождественскими подарками, мы юркнули греться в метро, где Ушастая предложила ехать на Горб – покупать подарок Ане и заодно новую торбу мне. У меня, конечно, было опасение, что в Рождество никакие магазины не работают, но ходить со старой торбой было уже давно влом, а надежды починить новую уже не оставалось, посему я согласилась. Мы доехали до Кунцевской, перешли на Филёвскую ветку, доехали до Багра, своим классическим маршрутом «через жопу» дотопали до своей любимой палатке на рынке… естественно, та была закрыта. Оставалась надежда на Арсенал и иже с ним, однако когда мы сунулись непосредственно к Горбушкиному двору, он был закрыт всецело и полностью, со всеми находившимися в нём торговыми точками. Далее возникло небольшое разногласие: я хотела в Алегрис, и хоть по дороге на Горб я и говорила, что если Арсенал закрыт, то и Алегрис закрыт тоже и мы туда не поедем, надежда на «вдруг» умирать не собиралась; Ушастая хотела в ЦДХ, но когда я уже согласилась ехать туда, выяснилось, что она не знает, на какой он станции метро – знает только, что возле парка Горького. Я уверяла, что парк Горького – это станция Октябрьская, а Ушастая настаивала на том, что это станция Парк Культуры; но, посмотрев на карту метро и увидев, что Парк Культуры находится на одной ветке с Лубянкой, я поспешила с Ушастой согласиться – ведь грех не заехать, коли по пути! В итоге мы поехали от Багра до Сада, и я вручила Ушастой её подарок – сувенирную корову с надписью «больше позитива», которая была на неё похожа, а Ушастая показала мне мой – завёрнутого в тысячу обёрток кавайного ёжика из природных материалов, похожего на другого ёжика, которого я недавно видела и купила бы Ушастой, кабы у меня уже не была куплена корова. Только показала, потому что торбы у меня по-прежнему не было, посему ёжик был заново упакован и вернулся в торбу Ушастой, и остаток пути она демонстрировала мне видюшку, на которой исполняла родителям на нг песенку «То берёзка, то рябина», стоя на стуле в розовом платьице, причём демонстрировала по частям – сначала дала послушать звук, развернув фотик при этом экраном к сидящим напротив, а потом показала изображение. С Сада мы перешли на Библиотеку, доехали до Лубянки, безуспешно попытались приглядеть подарок Ане в переходе, вышли из него не с той стороны, вернулись, вышли с правильной стороны и дошли до Алегриса. Хвала Императору – он был открыт и там было ещё больше крашеного добра, чем в прошлый раз, вот только это добро, как всегда, не продавалось, так что мне только и оставалось, что осмотреть содержимое всех полок и уйти, захлёбываясь слюнями. Вернувшись к метро, мы доехали до Парка Культуры и, поднявшись там на поверхность, сразу поняли, что оказались немного не там, где следовало; пришлось пилить до ЦДХ пешком по мосту, распевая под звуки плеера Арийскую «Грязь». Билеты на вход в ЦДХ обошлись нам по 70 рублей, а уже там, опосля гардероба, мы зарулили в магазинчик очаровательных авторских сувениров, где долго любовались всякими приятными мелочами, покуда Ушастая не приобрела там подарок для Ани. В соседнем магазинчике торговали всяким старьём, и я не смогла отказать себе в удовольствии купить оловянного Кутузова с благородной стёртостью краски в некоторых местах всего за 140 или около того рублей – теперь он стоит возле моего оловянного Наполеона. Ещё один магазинчик – и красоты первого этажа закончились, мы поднялись на второй, открывавшийся выставкой чёрно-белой фотографии позднесоветских времён, где было весьма немало удачных работ, и прошвырнулись по лабиринтам коридоров со всякими картинами, пока не зашли в тупик. Потом мы побродили по третьему, где было слишком много артов, хоть и более качественных, чтобы разглядывать их все, посему мы останавливались только там, где нам особенно что-то нравилось, а четвёртый этаж был отдан под дизайнерские вещицы, и там я купила своей маме на Рождество прикольную керамическую хрюшку. Посмотрев достаточно, чтобы остаться при приятном впечатлении, мы спустились и покинули ЦДХ, хором напевая припев ДДТ про «Что нам ветер…», который мне напомнила одна глючная картина, мимо которой мы проходили на обратном пути. Спешили прочь из ЦДХ мы ещё и потому, что в наши планы входило ещё и посещение ВДНХ, но на сей раз до Парка Культуры мы не попёрлись, а преодолели подземный переход с вернисажем и потопали на Октябрьскую. По дороге я углядела свежую афишу, сообщающую о концерте Amon Amarth, грядущем 31 января, и – ура! – мне удалось запросто её отклеить, аккуратненько свернуть и засунуть в торбу Ушастой; там ещё была афиша Haggard, явно на таком же клею, но я не стала жадничать, а то этак можно и всю квартиру обклеить – а мой трофей теперь украшает участок стены над шкафом немного позади горшка с хлорофитумом, и это греющее душу зрелище (хотя билетик на концерт, конечно, грел бы её гораздо лучше) вы можете лицезреть на фотке внизу. На Октябрьской же мы перешли с кольца на рыжую ветку и прямиком поехали до ВДНХ, а поскольку дорога сия была относительно долгой, Ушастая успела организовать обед, благо утром не завтракала: достала из торбы термос с горячим чаем и принялась уплетать булочку, а я позаимствовала у неё яблоко и тоже подкрепилась. Выйдя на ВДНХ, мы сперва пропалили два небольших метальных магазинчика вне павильонов, а затем зашли в главный павильон, и там я в первом же магазинчике нашла торбу с волком – таким же, какой был на майке, подаренной Ушастой Денисом, с которой я тогда жутко обзавидовалась, в общем, с чертовски красивым волком. Торба была незамедлительно куплена мною к вящей моей радости, вот только ейные лямки оказались настолько короткими, что не налезали на меня, одетую по причине холодов в шесть слоёв, простите невольную рифму, так что мне пришлось носить её на одном плече – на двух не получалось. Надо будет отрезать лямки от вышедшей из строя торбы и удлинить лямки новой, или найти какие-нибудь длинные кожаные ремни, чтобы заменить ими короткие лямки, ну да сейчас не об этом. В ещё пару метальных магазинчиков и в этномагазинчик, в коем мне некогда был куплен опять-таки Денисом мой Молот Тора, мы зашли уже просто с целью поглазеть, а потом поднялись на второй этаж, где, как сообщали афиши, появился магазин готичной одежды. На этом втором этаже я не то ещё ни разу не была, не то не была давно, но, по крайней мере, не знала, что там есть магазинчик каменных фигурок, на витрине которого было аж три свиньи из разных камней. Продавщица долго заговаривала мне зубы, уверяя, что свинья из тигрового камня – большая редкость и что когда её купят и завезут новых, эти новые будут дороже, так что надо поскорее брать; я еле отплевалась тем, что уже без денег, ибо не знала о существовании этого магаза и уже купила другую свинью, но что теперь буду знать и при случае загляну. Готичный же магазинчик оказался прикольным местечком с респектабельным ассортиментом, в котором можно будет и подарки находить для людей, имеющих к сему отношение, и когда-нибудь и себе любимому что-нибудь подобрать. На этом мы завершили свою экскурсию (я хотела на обратном пути, если лучше ничего не найду, купить третьего чёрного керамического котёнка в свою коллекцию, но забыла) и покинули павильон, и тут я уговорила Ушастую прокатиться на монорельсовом метро. То, что мы вдвоём прошли по моей соцкарте, нареканий не вызвало, и мы прокатились от ВДНХ до Тимирязевской, где пересели на обычное подземное метро и поехали домой, то бишь до Боровицкой, с неё на Арбатскую, а оттуда до родной Молодёги. Посадив Ушастую на её автобус, я догнала свою маршрутку, и вот я дома. Завтра у меня театр – Три сестры в Фоменко, которые будут длиться почти четыре часа, так что рано домой не ждите, но рецензия вам, конечно же, будет. Не скучайте и не забывайте отметиться в опросе в предыдущем посте! До встречи)

Вечером после театра, вернее, как обычно, ночью, в районе трёх часов, я решила отдохнуть от музыки и засела читать Войну и Мир под настольной лампой. Когда начало рассветать, я оставила сие занятие и очень скоро отрубилась, ничтоже сумняшеся надеясь выспаться. В районе десяти утра меня разбудили, но поднять не сумели две smsы от Ушастой, а в районе двенадцати она прибегла к более радикальному методу, позвонив мне самостоятельно. После такой безжалостной побудки я повалялась ещё немного, поскольку в доме всё равно пока временно не было электричества, да и встала – чтобы к вечеру выпинать себя в жаркие реалии внешнего мира и отправиться на Арбатскую, в Художественный. Там я узнала не только то, что очередное фестивальное кино, на которое я собралась, называется Радуга и что это настоящий раритет – 44-го года, который я ещё ни разу не видела, но и то, что оно вовсе не халявное – с меня содрали стольник за удовольствие его лицезреть. Проскучав в кинотеатре полчаса (всегда являюсь рано, что, впрочем, лучше, нежели опаздывать), я вошла в малый зал, и у меня на входе даже не проверили билета. Поначалу я думала, что буду одна, но спустя некоторое время вошла ещё одна девушка, резюмировав: «Как нас много!», а к началу сеанса набралось около дюжины человек. Просмотр меня не разочаровал, хотя, несомненно, Радуга – не из числа лучших фильмов о войне. Хотя это и не главное – в отечественном старье, несмотря на весь его наивный позитивистский пафос, я в первую очередь ценю искренность, которой современным фильмам зачастую не хватает. По окончании сеанса (раритет длился всего ничего – часа полтора) я отправилась гулять по вечернему Арбату; как и всегда по вечерам, он и этим вечером был особенно хорош: мало праздношатающихся, много музыкантов, зажглись фонари, сумрачно и прохладно. Появилось новое лицо – художник в противогазе, рисующий за 15 минут баллончиками с краской офигительнейшие картины и продающий их по тысяче за штуку (хочу себе такую, но вряд ли определюсь, какую именно). Вернувшись же домой, открыла для себя такую шнягу, как игру в Мафию на ЛиРу, так что снова во втором часу легла спать – у мамы, поскольку папа уехал на работу и ей нужна была компания.
Проснулась я в кои-то веки раньше, чем пришли smsы от Ушастой, пострадала немного ерундой, да и выпинала себя на свет Божий – ехать выкупать путёвку в Клин. Погодка стремительно портилась, то есть жара сменилась ветреной прохладой, что не могло не радовать. Добравшись до Проспекта Мира, я немедленно обратила внимание на большое скопление людей в майках и балахонах Iron Maiden, что явно было признаком того, что именно сегодня состоялся концерт сей легендарной команды, так что я по-белому позавидовала собравшимся. После этого я заметила палатку, в которой продавались такие же некрашеные оловянные фигурки, как и на Лубянке, и среди них заметила две, условно окрещённые богатырями, которые я раньше ещё нигде ни разу не видела. Однако, к вящему моему сожалению, обоих «богатырей» уже раскупили, а с витрины мне продавать отказались. Пришлось обращать взор на привычных орчар и гномов, и если орчары мне уже надоели, а большие гномы были все на одно лицо и я боялась купить такого, какой у меня уже есть, то маленьких гномов я до этого ещё не покупала – из их числа я и выбрала одного, со штандартом, и приобрела. Затем я некоторое время потратила на то, чтобы попытаться спросить дорогу и, не преуспев, самостоятельно порыскать по окрестностям в поисках ориентиров, указанных мне по телефону, но опять-таки не нашла и тупо ломанулась по проспекту в ту сторону, в какую номера домов увеличивались (мне нужен был 68-й). Идти пришлось долго (путь я начинала примерно от шестого дома), зато вскоре с неба посыпался мелкий тёплый дождик, и дышать сразу стало легче. То, что искомый дом находился на противоположной стороне проспекта, я поняла только тогда, когда заметила его, так что пришлось сначала пилить лишние десятки метров до ближайшего подземного перехода, потом по нему, а потом те же метры – от него до нужного дома. Более того, входа со стороны проспекта в двор этого дома не было, и пришлось поплутать ажно по двум переулкам, дабы туда попасть. Там я немедленно обнаружила основные ориентиры – кафе и мозаику с Георгием Победоносцем на одном из домов; как меня информировали, между ними должна была быть дверь под козырьком, и именно в эту дверь мне и говорили заходить. Проблема же была в том, что таких дверей было три, все под козырьками, все без каких бы то ни было опознавательных знаков! Сунулась в первую – там послали: служебное помещение кафешки. Сунулась во вторую – послали: охранники подтвердили, что в этом подъезде находятся офисы, но уверенно заявили, что никаких турфирм среди них точно не было. Вышла на улицу, позвонила в эту самую турфирму, которая Китеж, и узнала, что их дверь обозначена белой бумажкой, на которой сейчас ничего не написано, потому что дождём смыло, а раньше было написано «Китеж». Сунувшись в эту дверь, я узнала у охранника дорогу (а-ля «прямо потом направо потом налево потом опять направо») и с грехом пополам, чуть не навернувшись на лестнице, нашла нужный мне офис, где последующие минут двадцать мне пришлось иметь дело с вполне приятной девушкой. В Китеже всё оказалось гораздо серьёзней, чем с той турфирмой, от которой я ездила прежде (клуб Лосиный Остров я не считаю): со мной заключили договор, вручили его копию, саму путёвку (если раньше я только покупала билет в театральной кассе), распечатали карту местности, на которой я буду искать экскурсионный автобус, программу экскурсии по Клину и двухстраничное расписание поездок на сентябрь. Мне обещались позвонить в четверг и сообщить, с каким экскурсоводом я поеду (по нему мне и предстоит отыскивать свой автобус среди прочих), а я, в свою очередь, обещалась позвонить завтра и заказать путёвку в Ясную Поляну на 30-е, если узнаю, что папа сможет по возвращении оттуда встретить меня у метро. Распрощавшись с девушкой, я с пухлым файлом с различными бумагами потопала в обратный путь; когда я вновь спускалась в подземку, шедших и едущих на концерт людей было ещё больше, и я ещё больше по-белому завидовала. Когда же я добралась до родной Молодёги, то увидела, что хляби небесные разверзлись над утомлённой солнцем столицей эпическим ливнем стеной, да с грозой – гром прямо над головами гремел оглушительными взрывами с такой мощью, что дребезжали стёкла витрин и припаркованные автомобили выли сигнализациями, и почти одновременно с громом небо расчерчивали молнии. Растолкав толпившийся под навесом у входа в метро народ, я под этим ливнем, уже не таким уж и тёплым, моментально вымокнув насквозь, так что впору выжимать, потрусила к Бресту, надеясь, что там можно будет что-нибудь хорошее посмотреть, пережидая разгул стихии. Однако на все сеансы там был один только новый фильм про Ватмана, и я завернула в ЦентрОбувь, где с грехом пополам подобрала себе новые кроссовки (на новые туфли, к сожалению, денег уже не осталось, так что придётся туда возвращаться) и тут же их и одела и в них потопала вброд через лужи. Путь мой лежал сначала до автобусной остановки, под козырьком которой мне уже не осталось места, а потом я доехала до дома, вернее, доехала и дошла. С учётом гнома, путёвки и дождя, денёк прошёл не зря! А завтра, насколько вы можете помнить, я еду в гости к Ушастой. Судя по погоде, искупаться у меня уже не получится – разве что если под дождём, зато я соскучилась по её живности, а её живность, смею надеяться, по мне. Ждите с оччотом и фотами)

Сегодня утром я встала пораньше, позавтракала и к двенадцати поехала к метро, где аж с половины двенадцатого дожидалась меня Единорога. Встретившись, мы погрузились в метро и с пересадкой на Кунцевской приехали на Баградку, где, поплутав по рынку, нашли, наконец, палатку, в которой я в прошлый раз покупала майку Metallica. Отдав свои 20 рублей долга, я поинтересовалась, не появилось ли ещё чего моего размера; оказалось, что майки появились, и не одна – с Арией и с Dimmu Borgir. Арийская, конечно, была чертовски хороша – с гладиатором, но я рассудила, что такие майки редкостью не являются, и выбрала бургерскую, с черепом и надписью Death Cult Armageddon. Ушастая же наконец-то сподобилась купить себе торбу с Эпидемией, кою сочла не только красивой, но и весьма удобной; я свою покупку засунула в свою торбу, старенькую, Единорога в свою новую торбу засунула какую-то куртку, и мы вернулись к метро. Доехав до Александровского сада, мы перешли на Библиотеку и доехали до Лубянки, где я вышла к Политеху, дабы навестить свой любимый ларёк с миньками. Там мною был выбран орк, у которого на запястье левой поднятой вверх руки (лапы?) было закреплено кривое лезвие, а в правой руке (лапе?) был топор (да, знаю, что у меня и без него уже было семь орков, но все они были вооружены или одним только мечом, или одним только топором, или одной только дубиной). Продавщица этого орка мне выдала, и – аллилуйя, он был не блестящий, а матовый! До него матовая минька досталась мне лишь однажды – когда моего первого десантника (или сталкера?) мне снимали с витрины, отрывая от общей подставки (у них на витринах все миньки матовые, а для продажи их покрывают уродской серебряной краской). С этим орком в кармане счастливая я потащила Ушастую в центральный Детский мир; естественно, первым делом мы зарулили на первый этаж, поскольку Единорога там ещё ни разу не была, дабы потискать плюшевые игрушки, рассмотреть все куклы и машинки и вдосталь поугорать. В частности, мы поспорили поповоду одной травокурной игрушки: я всегда была уверена, что это Поющая и Пляшущая Срань Господня, а Ушастая возражала мне, что это Планктон. Затем мы поднялись на второй этаж, и я показала Ушастой хобби-центр; мы вместе поугорали над коробками Звезды, а ваховских коробок там уже не осталось – только ЛОТРовские. Так же на полках с большими пластмассовыми фигурками не осталось ни одного вервольфа – видимо, у большинства покупателей такой же вкус, как и у меня (хотя я своего вервольфа покупала не на Лубянке, а на Пресне). После такой обзорной экскурсии мы начали искать настолку «Волкодав» - причём её снова перенесли на другое место, так что первой её заметила Единорога; вторых частей там уже не осталось, но мне пока нужна была только первая, каковую я и приобрела. С коробкой в сумке (в торбу она никоим образом не помещалась) я покинула Дом игрушки и потащила Ушастую обратно в метро, где мы перешли на Кузнецкий мост и благополучно доехали прямиком до Улицы 1905 года, где я вчера спускалась в подземку опосля поездки в Звенигород. Распевая Романс о слезе, мы дошли до Детского мира на Пресне, и изнывающая от предвкушения я поднялась на второй этаж, в Урфин. Несмотря на то, что я не была там несколько месяцев, на его полках практически ничего не изменилось, даже колесницы королей гробниц, одну из которых я в прошлый раз так спешила заиметь, ещё остались. Я положила глаз на чертовски красивых Тёмных всадников тёмных эльфов, но продавщица – сегодня это была именно девушка (кажется, я ещё ни разу не попала дважды на одного и того же продавца) – сообщила мне, что они не продаются. Пришлось переключать внимание на других тёмных эльфов – всадников Холодных, то бишь драконах. Один такой всадник у меня уже был, и был он самой первой моей миней – может, кто-то ещё помнит его четвероногого друга, «для непосвящённых могущего показаться динозавром» (я примерно так тогда его описала), зелёного с малиновыми чешуйками, а может, и его самого – в шлеме, с мечом в одной руке и дракончиком на другой. Сегодня мне приглянулся другой всадник – на коричнево-оранжевом Холодным со шлемом на голове, свой шлем снявший и повесивший у седла, в одной руке сжимающий боевой штандарт тёмных эльфов, а в другой – отрубленную голову врага; в плюс ко всему у этого красавца был развевающийся плащ из шкуры какой-то рептилии и два свисающих с пояса трофейных черепа. Как вы, наверное, уже поняли, именно его я и купила за полтыщи, и, поскольку всадник не был приклеен к спине своего чешуйчатого скакуна, я предпочла нести его в руке, той, на которой висела сумка с «Волкодавом». Думаете, таким макаром нагруженная я засобиралась домой! Не тут-то было! По обоюдному согласию мы с Ушастой собрались на Арбат, для чего доехали до Пушкинской, перешли на Чеховскую, доехали до Боровицкой и перешли на Арбатскую. На Арбате было жарко и многолюдно, но Ушастой срочно приспичило найти пульс или бандану с Эпи, посему она принялась перекапывать ассортимент первой же попавшейся палатки, не окружённой толпой. Естественно, она ничего не нашла, зато пока она копалась, я приглядела себе кожаный браслетик – узкий, изящный кожаный браслетик с шипами, как раз на тонкую руку. Купив его и надев – не без помощи продавщицы, поскольку руки были заняты – я пошла вслед за Единорогой дальше, как вдруг ей приспичило заиметь такой же, как у меня, браслет. Браслеты были во всех палатках, но Ушастой непременно захотелось вернуться в ту, где покупала я, поскольку ей приглянулась продавщица. Однако выяснилось, что узких браслетов больше не осталось, и Ушастая вынуждена была купить более широкий браслет с заклёпками, который её руке был малясь великоват. После этого средств на дальнейшие приобретения у Ушастой не осталось, и больше мы ни пульсов, ни бандан с Эпи не искали, а просто гуляли, и в итоге Ушастая узрела стайку своих бывших одноклассниц и подскочила мило с ними пощебетать. Я представилась как Феникс и заполнила несколько возникших в разговоре пауз, после чего мы разошлись и Ушастая мне сообщила, насколько сильно всех их ненавидит. Таким макаром мы прошли весь Арбат, спустились в подземку на Смоленской и доехали до родной Молодёги, где я усадила Единорогу на её 121-й автобус и отправилась на свою автобусную остановку. Автобус-то я догнала и влезла в него, вот только он сломался на полдороги, и пришлось мне до дома пилить пешком. Там я сразу же засела вчитываться в правила «Волкодава», худо-бедно разобралась, и сразу же после обеда окрошкой мы с мамой засели в него играть. Игра была тренировочной, обучающей, поскольку некоторые мелочи мы забывали и в следующий раз будем внимательнее к ним относиться, и играли до первой смерти – естественно, это была мамина смерть, поскольку она полезла на рожон, на двух противников, с недостаточными силами. Затем я переместилась в ролёвку и с ней даже забыла про этот пост, но сейчас, как видите, спешу исправиться. Завтра я поеду в Пушкинку на новые выставки одна, поскольку Ушастую не хотят отпускать родичи, на 29-е у меня железно забита Коломна, надо будет только билет купить, а сейчас похвастаюсь своим сегодняшним приобретением. Под катом три фотографии

Воскресенье, Троицын день, я решила отдать под шоппинг, век бы его не видать, ибо, напоминаю, мне нужны были новые туфли, а то старые совсем уже развалились, и длинная юбка для посещения храмов и монастырей во время поездок по городам и весям. Прознав, что там сейчас перед закрытием на реконструкцию глобальная распродажа под 70%, я решила совместить приятное с полезным и отправиться в центральный Детский мир, где, как мне помнилось, вроде бы как обычно был вполне богатый ассортимент всякого разного тряпья. Приятное заключалось в первую очередь в том, что, доехав до Лубянки, я вышла в свой любимый подземный переход, где продавались 65-тирублёвые металлические некрашеные миньки. Долго я любовалась новыми орчарами, убеждая себя в том, что у меня их и без того поголовье в 7 особей и надо бы расширять контингент гномов, которых у меня было только три. В итоге я купила себе четвёртого – с завязанной в три хвоста бородой, усами, с занесённым над головой топором в правой руке и с навьюченными за спиной рюкзаком и чем-то свёрнутым в рулон. С этим гномом я и вошла в Детский мир, оказавшись сразу на втором этаже – и сразу его не признала, так там многое изменилось. Прошла в хобби-центр, не нашла ничего достойного покупки, попускала слюни над коробками вахи и лотра, потом нашла перемещённый отдел настолок и попускала слюни над игрой «Волкодав». Почему попускала – потому что, для тех, кто не помнит, мои планы на лето с самой осени располагались в следующем порядке: хорошо сдаю экзамены – получаю обещанные родичами средства – учусь рисовать – покупаю «Волкодава» и тренируюсь красить мини на тех шести, что вложены в коробку, и на другом дешёвом дерьме от Звезды, которое испортить не жалко – и когда научусь красить, потихонечку перехожу на настоящие, дорогие мини, которыми уже можно будет играть. Планы сии накрылись… ну, вобщем, тем, чем обычно они накрываются. Экзамены я сдала хорошо, но материальной поддержки не дождалась, поскольку мне было заявлено: «учись рисовать сама». Сама я, естественно, не научусь, и ни одна бесплатная студия меня не научит, бездаря этакого, как училка по ИЗО в младших классах не научила. Сначала я, конечно, психовала, поскольку идея научиться рисовать была тем, чем я фактически жила с самого её появления весь миновавший учебный год – и хотя здравый рассудок предполагал вероятность облома, я всё равно понастроила кучу планов, привыкла не только каждую достопримечательность столицы и не только и каждый уголок живописной природы, но и каждое лицо, маячащее напротив в метро или ещё где, рассматривать как предмет для запечатления на бумаге или холсте, начала каждую книгу, фильм, песню воспринимать как широкое поле для изобразительного творчества, и так далее, и тому подобное, да и проиллюстрировать квесты ой как хотелось. Однако вскоре я решила, что «неприятность эту мы переживём»© и что я всё равно куплю «Волкодава» и буду учиться красить, а желание научиться рисовать пусть так и останется одной из моих многочисленных несбычных мечт. С такими рассуждениями я покинула второй этаж и поднялась на третий, где и должна была располагаться одежда и обувь, однако там меня ожидало печальное зрелище: про распродажу, видимо, остальные прознали ещё раньше меня, и половина полок были пусты – на них осталось лишь шмотьё для самых маленьких, ничего даже приблизительно мне подходящего не было! Придя к философскому выводу, что, дескать, не судьба, я решила день зря не тратить и поехала на Киевскую, где спустилась к пристани и встала в очередь за билетами на поездку на прогулочном теплоходе. Жара стояла несусветная, так что джинсы к ногам прилипали, а Бог послал страждущей мне лишь несколько капель влаги с неба, чего явно было маловато, и я купила бутылку тоника. Ничтоже сумняшеся я взболтала её перед употреблением, а когда открыла, мощная струя пены залила мне все джинсы, и стало малец попрохладней. Наконец, я взошла на борт судна, поднялась на верхнюю палубу и встала у перил, любуясь рябью на серебристой водной глади. Плыли мы, словно убегая от огромной тучи, которая, погромыхивая громом и сверкая молниями, наползала на небо из-за горизонта; когда судно останавливалось у пристаней, туча нас нагоняла и брызгала дождём, и только на Воробьёвых пролился хороший, мощный ливень, тёплый, летний ливень при ярком солнце, под которым я вымокла до нитки, что было кайф ещё тот. Незадолго до конечной я заняла одно из освободившихся сидячих мест, пожалев, что не взяла ни плеера, ни блокнота с черновиками. Выйдя на Новоспасской набережной или как там она называется, я безошибочно нашла дорогу к станции Пролетарская и вскоре доехала до родной Молодёги, где и вспомнила, что вопрос о покупке новых туфель по-прежнему стоит весьма остро. Так и начались мои поиски туфель без каблука (выяснилось, что они называются мокасинами), из шкуры зверя дерьматина (кожзама), варьирующиеся по размеру от 37-го до 39-го в зависимости от фирмы. Сперва я зашла в большой Центр-Обувь, перемеряла там несколько десятков пар – либо малы, либо велики, либо настолько страшны, что мои просящие каши старички приличнее смотрятся. Пошла в Оранжевый проспект, а там только натуральная, куда ни плюнь; в Обувь-Базаре и в Кавалетто или как оно там называется – то же самое. И только в маленьком подвальном Центр-Обуви выбор оказался побольше, и я купила первую же пару, соответствующую вышеописанным требованиям, то бишь подошедшую под мою нестандартную лапу, хоть и были эти туфли с ремешками вместо пяток и ко всему прочему кошмарной серебряной расцветки. В них я и пошла, чтобы разносить; жмут несильно и хлобыстают несильно, вобщем, ходить и даже бегать вроде как можно.
На следующий день, встав пораньше и откопав в шкафу сто лет не надёванные джинсы, по моему скромному мнению имеющие нечто общее во внешнем оформлении с новыми моими туфлями, я выпинала себя на свет Божий и в ближайшем ларьке приобрела для англичанки тяжеленный веник из пяти полураспустившихся лилий, сочтя, что все прочие учителя подобной чести не достойны. С этим девайсом я и добралась до школы, как обычно, за добрые полчаса, встретив по дороге какую-то училку и потрепавшись со скуки с ней. Завалившись в школу, я отправилась искать англичанку в её кабинете, но не нашла, а только напоролась на историчку. После этого я недолго скучала на первом этаже – появились Юля Чередниченко с Аней Осиной, и нас троих директриса позвала к себе. Мы принялись топтаться на территории секретарши, пока не поняли, что дело это бесполезное, и не постучались сами (вернее, я постучалась, как обычно). Нас запахали расписаться в какой-то книжице, после чего её пустили по рукам всех новоприбывающих. Прибывал народ долго и упорно, и торчать вместе со всеми прочими со своим веником мне пришлось немало – впрочем, это помогло мне отказаться от одного из одинаковых веников, купленных родительским комитетом и розданных всем с целью последующей выдачи их учителям. Наконец, ожидание завершилось восхождением в актовый зал на пятом этаже, где расселись мы, несколько родителей и несколько учителей; англичанки по-прежнему не было видно, да и Татьяна Алексеевна, рассматриваемая мною как запасной вариант, куда-то успела деться. Началось толкание речей, потом выдача аттестатов каждому по очереди, по алфавитному порядку, и снова толкание речей; помимо аттестата и дембельского альбома с фотографиями дражайших учителей и однокашников мне досталась грамота за участие в олимпиадах и творческих конкурсах (уже смешно) и предназначенное моей маме благодарственное письмо за работу в родительском комитете, из коего она уже давно вышла. По окончании сей церемонии я вручила веник завучу по инглишу, Анне Вадимовне, и отправилась вслед за Ушастой в кабинет истории, где ей предстояло подписать заявление о приёме её персоны в десятый класс сей школы. Затем мы вместе почапали на автобусную остановку и вместе доехали до моего дома, поскольку я обещала Ушастой вписку до отъезда на выпускной. Там я посидела в инете, моя мама настрогала нам бутеров и налила морсу, потом я начала писать всё вышеизложенное, а Ушастой забила в плеер первую часть ЭР, коей та и принялась наслаждаться. Потом я пыталась настроить себе на лето WiFi. Потом был чай с пирогом, и мы с Ушастой в две руки флудили Паровозу в аську. Так же она домогалась до моей собаки, рыбок, мобилы и прочая, потом сделала мне пробор и занялась своим нарядом, а я одела вышеупомянутые джинсы и красную майку без рукавов. Перед выходом брызнув мне таки в морду мерзко воняющими духами, Ушастая проследовала вслед за мной в авто моего папы, и мы поехали на выпускной – к набережной неподалёку от Киевской, в ночной клуб «Викинг», расположенный в стоящем на приколе средних размеров деревянном судне, изображающем драккар, который я ещё давеча видела, проплывая мимо на пароходе. Самое интересное, то бишь непосредственно выпускной, под катом! Осильте – не пожалеете)

Ну я конечно на самом деле сволочь ленивая ещё та, потому что стоит мне запретить писать, как мне сразу же становится лень писать. Но сейчас я эту лень всё-таки переборола и постараюсь максимально кратенько (самой смешно от такой формулировочки, но всё-таки) оставить на память потомкам запись о прошедших пяти днях, за которые я ничего, кроме поздравления с Пасхой, не писала.
Началось всё самое интересное в среду, когда после первых трёх уроков обе Даши, Единорога и Вестница, всё-таки уговорили меня вместо кого-то там не явившегося поехать вместе с ними на какую-то образовательную выставку на ВДНХ. Нас был десяток человек, из которых было два пацана, Рома да Лёха, и около пятка учителей; ехали мы на метро, до ВДНХ – одним путём, обратно – другим, преодолевали пересадки и переходы в самый что ни на есть час пик, гадали на учебнике литературы (причём Вестнице достался абзац о балладе Жуковского «Сельское кладбище»). Дорогу от метро до входа на ВДНХ стопроцентно хорошо помнила только я, но чтобы я не вырывалась далеко вперёд, историчка и Единорога вскоре с двух сторон подхватили меня под руки, так что мне приходилось оборачиваться и орать, чтобы обсудить с Лёхой альбом ПХДЛ. Дорогу в нужный павильон мы нашли не сразу, а изрядно поплутали, и, хоть погодка и была великолепной, на мой вкус было всё-таки слишком жарко, и вскоре меня начала медленно и мучительно убивать жажда; Единорога сунула мне свою солёно-горькую минералку, но от неё мне стало только хуже, а остановиться возле ларька мне не дали. После двух остановок с целью массового фотографирования, – у ёлок и у ступеней наконец-то найденного павильона, - мы вошли внутрь, и учителя предоставили нам полную свободу перемещения по павильону с учётом того, что мы проведём в нём минут сорок, а затем соберёмся у выхода. Мы с обеими Дашами с энтузиазмом приступили к обзорной экскурсии, и вскоре я нашла автомат с бесплатной водой, налила себе полный стакан и ходила с ним, попивая понемногу, до самого нашего спуска обратно в подземку по окончании поездки, а Единорога нашла пункт выдачи бесплатных пирожков с воздухом, при условии, что угощавшиеся оставляли свои отзывы в соответствующей книге. Ничегошеньки интересного на выставке, естественно, обнаружено не было, кроме нескольких экспонатов с выставки «Зазеркалье», на которой я была в Манеже, и лазерного тира, к которому выстроилась такая очередь из мужской половины посетителей, что мы не стали дожидаться, когда и мне дадут пострелять; остальными же достопримечательностями были стенды, посвящённые всяческим школам и прочим образовательным учреждениям, пункты консультаций всяческих специалистов, витрины для демонстрации всевозможных достижений и для продажи учебной литературы и прочая, и прочая. Территория павильона была невелика, посему мы обошли одни и те же ряды по множеству раз; когда условленное время вышло, мы добрались до буфета, где Единорога разорилась на мороженое, встретились у входа с некоторыми прочими и вышли на свет Божий. Там мы вместе с учителями расселись на клумбах, ожидая остальных; наконец, все были в сборе, кроме Лёхи, который встретил свою училку по гитаре и остался вместе с ней, и мы потопали обратно к метро, на сей раз не плутая, коротким путём. Мы с Единорогой вскоре вырвались далеко вперёд, распевая всяческие детские песенки; в целом такой совместной вылазкой я осталась довольна и пожалела, что не взяла фотоаппарат, не сколько потому, что можно было пофоткаться с однокашниками, сколько потому, что по дороге видела множество красивых байков, припаркованных у кафешек и павильонов.
В четверг же шизичка милостиво отпустила нас с предпоследнего урока, поскольку в актовом зале по многочисленным просьбам не попавших на премьеру повторяли спектакль "За двумя зайцами", в котором играли наши Вероника, Аня Ковалёва и Юля Кондратюк, а так же географичка; главную женскую роль Проньки исполнял какой-то пацан из десятого или одиннадцатого класса и в этой роли был воистину бесподобен. Вероника в роли Секлиты тоже жгла неподецки, гениально ругаясь с подлинным украинским акцентом, Юля постоянно забывала слова, а географичка во время танцев бесподобно поскользнулась и упала - вероятно, на пролитом шампанском, которое открыли прямо на сцене и заполнили весь зал восхитительным ароматом оного. Я полагала, что спектакль растянется не более чем на урок, посему я не стала перезванивать маме после того, как позвонила ей сказать, что нас отпускают с последнего урока - с географии; в итоге спектакль растянулся на два урока, а поскольку его снимали на камеры и просили мобильники отключить, что я и сделала, моя мама, после того как прошёл час с того времени, когда я должна была быть уже дома, вынуждена была позвонить Единороге. Спектакль мне вполне понравился, по крайней мере - улыбнул; а ещё мне кажется, что если бы мне надо было после школы спешить домой писать пост, я бы не согласилась идти ни на выставку, ни на спектакль, и многое бы потеряла. Послешкольное время четверга и частично – пятницы было отдано под подготовку к Пасхе, а вечером в пятницу я отправилась гулять на Арбат, пешком дойдя до метро и на нём доехав до Смоленки. Там я решила предварительно перекусить в Макфаке, заказав мороженое с шоколадной крошкой, картошку фри с соусом карри и пирожок с яблоком; сначала мне всучили стаканчик мороженого, и какая-то тётка сзади робко высказала предположение, что это, наверное, её мороженое, но я была твёрдо уверена, что оно моё, и, получив мешочек, где, по моему разумению, должно было находиться всё остальное заказанное, потопала по Арбату. Трапезу я начала с мороженого, и сначала в моих ушах играло Наше радио, поскольку я не поленилась взять с собой торбу с плеером, но в тот день на Арбате было столько уличных музыкантов, в том числе и ещё незнакомых, что я предпочла слушать их и радио вскоре вырубила. Покончив с мороженым, я открыла мешочек и… обнаружила там ещё один стаканчик: выяснилось, что я всё-таки прикарманила чужое мороженое, но совесть во мне тогда, честно говоря, не проснулась, и я принялась поедать картошку с карри, а точнее, принялась поедать карри, зачёрпывая его картошкой, а потом пирожок, который оказался не с яблоком, а с ананасом; в связи с этим я твёрдо решила, что в качестве гостинца привезу Паровозу в больницу ананас, поскольку мы с девчонками уже к этому времени успели договориться, когда и куда поедем его навещать. Пирожок и длина Арбата закончились одновременно, и я, развернувшись на 180 градусов, почесала в обратный путь с намерением съесть второе мороженое, но оно всё в меня просто-напросто не влезло, так что остатки пришлось выкинуть; в итоге я вернулась на Смоленку, всего-то ничего затратив на этот моцион времени, зато получив, как всегда от Арбата, немало положительных эмоций.
Самым насыщенным днём была суббота: постаравшись встать с утра пораньше, мы с мамой поехали святить Пасху в храм в Крылатском, в котором меня крестили; папа довёз нас туда на авто и оставил у одного из неглавных входов, и мы пошли до храма долгой дорогой. В Крылатском, как обычно, царил рай на земле: зелень холмов, голубизна неба, слепящими солнцами золотые купола то прячутся за кронами деревьев, то показываются снова, детвора копошится в траве, люди тянутся по дороге кто туда, кто обратно. К столам, полукругом выставленным по бокам от храма и за ним, как каждый год, выстроилась очередь, и я заняла её, пока мама пошла за свечкой; так же, как каждый год, на подступах к храму желающих высказаться отлавливали корреспонденты телевидения ЗАО, но теперь моё внимание привлекло несколько человек, щёлкавших фотоаппаратами, которые вбежали спиной вперёд на территорию перед храмом. Предметом их пристального внимания был лысый мужик лет пятидесяти, чьё лицо показалось мне смутно знакомым; я решила, что это какой-нибудь депутат или олигарх, о котором я могла прочитать в газете или посмотреть в новостях; мужик прогулялся вдоль столов, а потом пошёл обратно и прошёл совсем близко от нашей очереди, и тогда какая-то баба, стоявшая впереди меня, затеребила своего мужа со словами: «Смотри, Валерия». Только в этот момент я заметила рядом с лысым белобрысую тётку лет сорока, разодетую очень пёстро во что-то прозрачно-лёгкое; спустя ещё некоторое время, когда странная парочка уже покинула территорию храма, я вспомнила строчку из песни: «Теперь я знаю, о чём поёт певица Валерия», и пришла к выводу, что мне довелось лицезреть героиню именно этих строчек. Тем временем моя мама вернулась со свечкой, мы вышли из очереди и пошли искать свободные места, но не нашли, зато оказались у противоположного конца столов как раз тогда, как первую «партию» принесённых Пасх уже освятили и люди начали уходить, и мы заняли одно из освободившихся мест. Мы как раз успели распаковать свою Пасху, когда местный батюшка начал очередной «заход»; неподалёку от нас у него кончилась святая вода, пришлось посылать за свежей, но, наконец, всё было закончено, и мы с мамой по короткой дороге дошли до автобусной остановки, сели на автобус и вернулись домой, встретив на обратном пути Татьяну Алексеевну, что для меня было чертовски приятной встречей. И вообще, предпасхальные хлопоты – самое лучшее время в году, которое может сравниться разве что с днём Победы, поскольку в такие дни особенно много думаешь о себе, о своей жизни, вспоминаешь, за что может быть стыдно, за что можно гордиться собой, что можно ещё сделать, мысленно просишь прощения у кого-то, мысленно прощаешь кого-то. А что, собственно, удивительного – в такие дни грусть и радость сплетаются воедино, укрепляется вера в победу света над тьмой, в то, что есть оно всё-таки, будущее-то… Дальше!

Вчера вечером я посмотрела новости, уничтожая сэмки и виноград (это типа вместо ужина), тупо попялилась в сериал Ленинград, который я уже когда-то смотрела от начала до конца, потом переключила на 2x2, повтыкала в мультики, затем почитала немного (хотя нет, на сей раз – много) Возвышение Хоруса и легла спать в районе двух часов ночи, обнаружив, что чисто физически не в состоянии что-либо слушать после двойного прослушивания Пульса хранителя… предыдущей ночью. Немного полежав – подумав, я отрубилась, поглядела во сне на всякий бред, и рано поутру меня разбудил классический шум проснувшейся квартиры в лице собака, мамы и бабушки. Однако упёртая я ещё долго валялась с закрытыми глазами, а когда встала и села за комп, было около часу дня. Позавтракав всё теми же виноградом и семечками, я принялась искать место, куда можно было бы с пользой для уму и сердцу отправиться проводить предпоследний день каникул. Вскоре я наткнулась на частную галерею Анастасии Чижовой, где выставлялась коллекция уникальных авторских кукол Олины Вентцель, и выяснила, что для посещения надо сперва записаться в экскурсионную группу. Позвонив по указанному номеру, я узнала, что на ближайшие дни мест в группах уже нет, и записалась на 2 марта на 3 часа дня (вот день выборов у меня и занят). Больше я заниматься поисками не стала – пустая трата времени – и собралась в путь: мёртвый телефон остался дома, кошелёк отправился в карман, фотоаппарат и плеер с диском Visions of Atlantis повисли на поясе, верные пульс и шарф надеты, вот только лифт сломался – пришлось спускаться вниз пешком.
Я вывалилась на улицу, дошла до автобусной остановки, погрузилась в автобус, подошедший к ней почти одновременно со мной, доехала до метро и спустилась в подземку, уже решив к этому моменту, что отправляюсь в Измайлово, где я провела 23 февраля в прошлом году. Засев в вагоне, я взялась за пульт плеера, несколько раз безрезультатно нажала на кнопку и вспомнила, что плеер мой после падения не пашет, то бишь взяла с собой я его зря. Пришлось мне до самой Партизанской скучать и жалеть, что не проверила плеер раньше и не купила в дорожку комиксов. Но вот я добралась до цели и, недолго думая, в выборе между парком и вернисажем остановилась на последнем и бодро потелепала к нему. Дорога к вернисажу, отполированная тысячами пар обуви, превратилась в настоящий каток, и даже я, со своим хорошим сцеплением с грунтом, впервые за всю зиму поскользнулась и приземлилась на левое колено. Это происшествие, впрочем, нисколько мне не помешало, и я, пройдя сквозь рынок, подошла ко входу на вернисаж, отдала положенную десятку дежурившим у ворот барыгам и оказалась в пресловутом «городе мастеров» под открытым небом. Ностальгически вспоминая все свои предыдущие посещения этого местечка, я добросовестно обошла все три ряда главной аллеи, приостановившись только перед прилавком с оловянными солдатиками. Они были некрашеными, такими же, как на ВДНХ, в переходе на Лубянке и на третьем этаже Дома игрушки, только по 150 рублей – цена ниже, выбор меньше. Внимательно их оглядев, я убедилась, что они меня больше не радуют – никакие вообще. Избалованной орками, гномами, эльфами и эльдарами мне люди начали казаться слишком скучными – посему, постояв, я двинулась дальше.
С главной аллеи я свернула на короткую правую, где продавали старинных плоских оловянных солдатиков, которые меня радовали не так, как объёмные, но я бы не отказалась от некоторых из них (в первую очередь конных), если бы стоили они поменьше; затем я потопала по длинной левой аллее, и чем дальше я по ней двигалась, тем больше народные промыслы – матрёшки, посуда, ювелирка, меха и прочая – сменялись предметами коллекционирования – монетами, значками – а так же антиквариатом. Вскоре мой намётанный глаз выхватил из всеобщей массы три крошечных металлических фигурки, стоящие на одном из прилавков. Это были, естественно, оловянные солдатики – два антикварных, дореволюционных рядовых (а у меня в коллекции уже имелось два таких, но не рядовых, а офицер и знаменосец) и один – из «Киндер сюрприза», швейцарец с саблей. У меня с детских времён было два швейцарца – с алебардой и с барабаном, и мне очень хотелось третьего для комплекта, но я на случай того, что где-то увижу что-то лучше, дошла до конца аллеи, вернулась и сходила ещё на ответвляющуюся от неё аллею, параллельную главной, тем самым убедившись, что больше на вернисаже ничего привлекательного нет. Продавец взял с меня за швейцарца всего сто рублей – помнится, когда-то я уже встречала на вернисаже «киндеровых» солдатиков, но тогда за них заломили куда как большую цену – и посоветовал заглядывать почаще. Так же я хотела купить неподалёку оттуда фартук с надписью «мастер на все руки» папе в подарок, но он оказался в комплекте с прихватками и ещё чем-то – короче говоря, мне не по карману.
Итак, довольная я со швейцарцем в руке поднялась по лестнице на территорию блошиного рынка, где был уже сплошной антиквариат, и было просто интересно поглазеть на товары, достойные быть музейными экспонатами – старинные книги, иконы, картины, статуэтки, открытки, посуда, оружие и прочая, и прочая. Единственным, что это раздражало, были прилавки браконьеров с лисьими, волчьими, медвежьими и прочими шкурами, кабаньими и оленьими головами, смотрящими на прохожих остекленевшими глазами на навечно ощеренных мордах, а так же с отходным продуктом шкурного производства – голыми черепами, прибитыми к доскам на манер охотничьих трофеев. Когда я спустилась на второй ярус рынка, продавцы уже начали паковать свои товары, собираясь по домам, а кое-где прилавки уже зияли пустыми. Бегло осмотрев то, что спаковать ещё не успели, я отправилась на аллею художников – там большинство картин ещё висело, хотя некоторые владельцы живописных произведений уже тоже начали суетиться. В Измайловский кремль, некогда обеганный мною вдоль и поперёк, я уже не пошла, а двинулась в обратный путь по главной аллее вернисажа. Дойдя до метро, я снова опоздала на расписной поезд, а дождавшись следующего и погрузившись в вагон, почти сразу же задремала, уронив голову на грудь. Чудом не пропустив свою остановку (меня разбудило то, что в перегоне от Парка Победы до Кунцевской поезд снова ненадолго остановился), я отправилась в Трамплин за продуктами и с голодухи накупила кучу всякой всячины.
С двумя тяжеленными сумками я побрела к новому месту автобусной остановки, и проехавший мимо меня автобус мне пришлось догонять бегом – кстати, вполне успешно. Приземлившись там у окошка, я тут же смолотила восхитительное пирожное с творогом и запила буйволячьим молоком, а доехав до дома, обнаружила лифт по-прежнему неработающим и совершила восхождение по лестнице на свой шестой этаж. Изначально я хотела сварить себе на обед вермишель, но, скрав у мамы, готовившей себе куриный бульон, яйцо вкрутую и съев его, обнаружила, что вполне наелась, и с чистой совестью отправилась гулять с собаком, после чего засела за комп в компании семечек и початка кукурузы. А сейчас я пойду смотреть Монгола, чего и всем советую; завтра, если Бог даст, смотаюсь в Урфин. Следите за новостями, голосуйте активней, не скучайте без меня)

Вчера вечером я поужинала, посмотрела новости, повтыкала в 2x2, почитала Возвышение Хоруса, слушать ничего уже не захотела и завалилась спать. Отрубилась быстро, снилась всякая гхырь, преимущественно какие-то собаки на выставке, а с утра пораньше, когда мама уехала к бабушке в больницу, ко мне заявился мой собственный собак и устроился под боком. Встала я, как обычно, в десять, засела за комп, поторчала на ЛиРе, поиграла в Дозоры. Наконец-то удалось найти одного светлого мага, согласившегося на дуэль (два дня искать пришлось – всё-таки светлые все трусливые), сделала его, а обратно в Москву меня пока не пущают, ибо я совсем забыла про квест. Вернулся батя с работы, потом вернулась мама, а я поела круассанов и лукума и засобиралась в путь. Сборы эти начались с того, что я нечаянно расколотила свою любимую кружку с лисой и курицей, залив морсом весь стол и весь стул и разрезав осколком указательный палец правой руки. Затем я рассовала по карманам телефон, кошелёк с финансами и фотоаппарат, а на пояс повесила плеер, в который на этот раз поставила «A Twist in the Myth» Блиндов. Одевшись, я выпинала себя на улицу и отправилась на автобусную остановку, где и дождалась маршрутки. Засев в неё, я сразу же врубила музло, дабы успеть дослушать альбом до своего прибытия в Алегрис, и с ветерком помчалась до метро. Спустившись в подземку, я поехала до Арбатской; Блинды оказались недостаточно громкими для условий метрополитена, но мне, как человеку, уже выучившему этот альбом наизусть, это никаких особых неудобств не доставляло. На Арбатской я перешла на Боровицкую и оттуда доехала до Лубянки, где снова малость заблудилась в подземных переходах и вышла не в заветный подземный переход, а на поверхность перед Домом игрушки.
Быстро сориентировавшись, я перешла дорогу и вошла в искомый переход, где и присела на корточки перед такой знакомой витриной с некрашеными фигурками. Сложенных вместе средств, подаренных мне родичами на старый Новый год и на день святого Валентина, хватило бы на несколько фигурок, но я решила не разбрасываться ими попусту и брать только те, которые действительно мне понравились – а понравились мне орк (куда же я без орков?) в одиноком наплечнике с огромным шипом, с висящим в ухе черепом и с огромной дубиной в лапе, из которой торчали шип и крюк, и человек из тех, которых я раньше называла сталкерами, а теперь считаю космодесантниками без шлемов, с внушительного размера пушкой и таким же немаленьким зазубренным мечом. Спустив в карман два пакетика с фигурками, я прямо из того перехода вышла на Мясницкую и двинулась по ней вперёд и вперёд. Альбом закончился раньше, прежде чем я дошла до Алегриса, но всё равно я дошла до него быстрей, чем предполагала, когда рассматривала карту на Яндексе. Я, напоминаю, ни разу ещё не была в этом магазе, но не узнать его было невозможно – витрины, на которых были выставлены панорамы на тему ВК, сразу же привлекали внимание. Полюбовавшись на олифантов, я вошла внутрь; как выяснилось, Алегрис состоял из двух этажей, каждый приблизительно с Урфин размером или даже чуть больше. Ассортимент там тоже, даже на мой непрофессиональный взгляд, был значительно шире – и не только миниатюр самых разных фирм самых разных игровых вселенных, но и коллекционных карт, и книг, в том числе непереведённых. Крашеных же минек там было совсем немного, и они не продавались, так что я, поглазев на всё подряд, вышла из Алегриса без покупок.
Вышла – и потопала дальше по Мясницкой, и снова на удивление быстро и легко добралась до ЧП – о том, что я приближаюсь к этой станции, мне ещё издалека дали понять шпили огромного главного здания нефтяной империи ЛУКОЙЛа. На ЧП я, недолго думая, двинулась по Чистопрудному бульвару – мимо вегетарианского кафе Авокадо, мимо кинотеатра Ролан, мимо возвышающегося на противоположной стороне бульвара театра Современник, где я была в четверг. Долго ли, коротко ли, и я добрела до тамошнего океанариума, в котором давно не была и который очень хотела посетить, ибо там, на мой взгляд, значительно интересней, нежели в океанариуме зоопарка. За вход с меня содрали 150 рублей – не помню, платила ли я в прошлый раз; в океанариуме было битком народу, и к аквариумам протолкнуться было непросто. Медленно, но верно я обошла все три зала, разглядывая тропических и просто аквариумных рыб, кораллы и актинии, креветок и крабов, мурен и скатов, морских ежей и морских звёзд; увидев, что я долго застряла у бассейна с последними, продавщица дала мне одну мокрую холодную звезду подержать – плюхнувшееся мне на ладонь существо не подавало признаков жизни, это было то же самое, что держать резиновый брелок. Акул в этом океанариуме больше не держали взаперти на полулегальных основаниях, а устроили в отдельном помещении так подназываемый «батискаф» с ними, продавая туда билеты. Я раскошелилась на полсотни деревянных, надеясь увидеть нечто феерическое, однако «батискаф» оказался тёмной круглой комнатой, в которой стенами служил большой аквариум и куда надо было подниматься по лестнице.
Маленькие белые акулы, меньше метра длиной, стремительно курсировали по этому кругу кто в одну, кто в другую сторону, как взбесившиеся карусельные лошадки, а самая крупная из них подыхала в углу. Между акулами сновали рыбки поменьше – лоцманы и хирурги, и больше никаких декораций предоставлено не было. Понаблюдав за несчастными хищницами пару минут, дабы потраченные средства (не зря я сэкономила на фигурках) не пропали даром, я вышла из океанариума и двинулась по Чистопрудному дальше. Спустя некоторое время на моём пути оказалось ещё одно любопытное местечко – магазин радиоуправляемых моделей поездов, автомобилей, самолётов и вертолётов. Я побродила по его тесному помещению, рассмотрела продаваемые за баснословную цену игрушки, убедилась, что ни мотоциклов, ни танков там нет, и снова вышла на свет Божий. Ещё несколько шагов – и я заметила, что Чистопрудный бульвар плавно перетёк в Покровский, а значит, пора подумывать о том, как я буду возвращаться домой. О том, чтобы развернуться и прийти обратно на ЧП, не шло и речи, но, хвала Магистрам, у меня были и другие варианты. Перейдя дорогу, я свернула в Казарменный переулок и пошла по нему. В нём было так безлюдно, словно все его обитатели вымерли или заснули, и стояла неприятная звенящая тишина. Я зашла в какую-то допотопную булочную с допотопной вывеской и допотопной тяжёлой дверью, купила свердловскую булку и бутылочку сока и подзаправилась на ходу. Казарменный переулок вывел меня на Подсосенский переулок, где я сфотографировала граффити на детской площадке и, пройдя в узкую арку между домами, оказалась в Лялином переулке.
Пройдя по нему немного, я свернула в Яковоапостольский переулок, где запечатлела храм апостола Иакова, и вышла оттуда прямиком на Земляной вал, куда ездила позавчера. Стоило мне пройти подземный переход, как я оказалась возле станции метро Курская, спустилась в подземку и поехала до дома без пересадок, подрёмывая на своём сиденьи. Добравшись до родной Молодёги, я дошла до автобусной остановки, доехала до дома, зашла затовариться продуктами во Второй дом (и там нет тофу! А я, между прочим, помираю как сыра хочу!) и, наконец, пришла домой. Там я сварила и поела риса, закусила хрустящими цельнозерновыми хлебцами, выложила фоты в фотоальбом (так что все туда), сейчас вот буду ужинать и новости смотреть. И снова лень новых ПЧ приветствовать, уж пардон. А агитировать от нефиг делать по-прежнему не лень, так что голосуем, не стесняемся!.. А завтра понедельник. Башмаки пусть всё-таки идут нафиг окончательно, то бишь до конца каникул. Всё равно математичка не задала на них ни одного варианта, ни одной экзаменационной работы. Мои 480 с копейками рублей всё ещё при мне, и тут бы рвануть в Урфин, но я была там ровно неделю назад, за такие сроки там полюбому не успело появиться ничего интересного, так что смотаюсь туда ещё через недельку, когда каникулы будут заканчиваться. Вывод: куда податься завтра, я не знаю. Но решу и подамся непременно. Так что скучать я вас не заставлю)

Вчера вечером я посмотрела новости, затем с мамой – Громовых ради прикола (ну чисто только сумасшедшая мамаша может отправить дочь работать уборщицей в магазине, а сама сидеть с ребёнком, вместо того чтобы оставить дочь сидеть с ребёнком, а самой пойти работать учительницей), потом переключила на 2x2, насмотрелась мультиков до половины второго ночи, да и пошла спать. Снилась куча всякой бредятины: сначала снилась ночная дача, и какой-то незнакомый парень катал меня на авто без верха, потом снилась уже городская квартира, и мы с ним же сидели на моём диване и смотрели телек; затем снилась школа, и мы большой компанией обсуждали покупку сметаны (?), и Карина как обычно на меня шумела по поводу и без повода, а я её вопрошала, в кого она такая злая. Проснулась я снова в районе половины одиннадцатого, позавтракала, посидела за компом, почитала фик, односложно отвечая всем донимавшим меня в аське (так что Даша (Единорожка) даже обвинила меня в неосознанном энергетическом вампиризме)), затем вывалилась на улицу. Я дошла до автобусной остановки, доехала на маршрутке до метро, спустилась в подземку, доехала до Арбатской, перешла на Библиотеку и доехала до Лубянки. Там я вышла в свой любимый подземный переход и к вящей своей радости увидела, что мой любимый ларёк шарашит и все металлические фигурки находятся на своих местах. Присев перед ними на корточки, я принялась долго и усердно выбирать себе рождественские подарки, решив, что их будет три, а не четыре, дабы всегда иметь энную сумму на непредвиденные расходы.
Чего и следовало ожидать, наибольшим моим вниманием снова завладели орки, и я выбрала себе двоих: один – с поднятым над головой обеими руками (лапами?) топором размером с него самого, другой – пригнувшийся так, что стал ростом едва ли не ниже гнома, с поднятой над головой шипастой дубиной и с висящими на поясе топором и чьей-то головой. Убедившись, что могучего 509-го сталкера по-прежнему нет в наличии, третьим я купила гнома в рогатом шлеме, спокойно держащего в обеих руках массивный топор. Так, я уже почти скупила весь ассортимент трушных орков и начала постепенно скупать ассортимент трушных гномов – а из пазёрских гномов, гоблинов и чертей меня по-прежнему никто не прикалывает. Отоварившись и спустив в карман свои приобретения, я решила, что ещё куда-то ехать гулять бессмысленно – я и так уже слишком много времени потратила на дорогу, больше, чем тратила, когда ездила по Филёвской ветке. Засим, будучи уверенной, что там всегда можно увидеть что-нибудь интересное, я отправилась в Политех, в ещё одно «рыбное место» – он, в отличие от прошлого раза, тоже работал как миленький. Первым делом, даже раньше гардероба, я зашла в отдел сувениров и к вящему своему огорчению увидела, что там нет пластмассовых всадников, которых я так любила там покупать, а были только лакированные оловянные солдатики, которые мне уже весьма надоели. Однако вскоре мой взгляд наткнулся на крашеного пластмассового викинга с благородной потёртостью всего за 30 рублей.
На прилавке оказалась целая коробка его «собратьев», и я решила было покопаться в ней, но какая-то тётка с угрожающей фразой: «Эй, девушка!..» эту коробку у меня отобрала и поставила куда-то под прилавок, а затем ушла заниматься с покупателями, которые заинтересовались железными дорогами. Пришлось мне дождаться продавца, который немало удивился, узнав, что, помимо того викинга, что в витрине, есть ещё и другие, и, покопавшись под прилавком, достал коробку и предоставил её мне. Выяснилось, что все викинги – разные, но только тот, что был в витрине – в рогатом шлеме, с щитом и мечом – приглянулся мне больше всего. Именно его я и купила, а продавец занялся тем, что принялся выставлять в витрину всё содержимое той коробки. Посетив буфет и кассу, я двинулась на второй этаж, где ожидания меня не обманули – дорога к выставочным залам была отмечена афишами, что означало, что имели место быть некие выставки. Сначала я попала на выставку, посвящённую жизни и творчеству известного филолога Ушакова. Для меня было неожиданностью узнать, что автор трудов о русском языке великолепно пишет маслом и акварелью, рисует карандашом. Заметив моё повышенное внимание к экспозиции, смотрительница всучила мне пресс-релиз выставки, который я сейчас и изучаю с большим интересом. Выйдя с выставки, я сразу наткнулась на вторую. У входа висела большая афиша, гласящая, что благодаря авторскому курсу Тарасовых можно научиться рисовать за 28 часов.
Я, как человек, всю жизнь мечтавший научиться рисовать и по-прежнему не умеющий рисовать ничего, кроме собаки, лошади и мотоцикла, как человек, проглотивший десятки книг и сотни журналов о живописи и художниках, немедленно достала ручку и записала телефон на свой пресс-релиз. Затем я переступила порог выставки, составленной как раз из работ людей, научившихся рисовать за 28 дней, и ко мне сразу же подошла смотрительница, вручила буклет, на котором тоже был телефон, и сообщила, что в Москве занятия проходят в мастерской у станции метро Университет (теперь я могу доезжать туда без пересадок). Первый курс – те самые 28 часов – занимает всего два полных дня, субботу и воскресенье. Затем учащимся дают месяц на реализацию полученных навыков, чтобы они решили для себя – хватит ли им этого для полного счастья или они хотят пройти второй, третий и далее курсы, дабы продолжать совершенствоваться в выбранном жанре. Стоит один двухдневный курс около 10 тысяч деревянных, тем, кто приходит семьями или группами, предоставляются скидки. Взяв буклет и сказав, что я посмотрю и подумаю, я пошла по выставке. Большинство представленных на ней работ – масляных, гуашевых, пастельных, акварельных пейзажей, портретов, натюрмортов, абстракций – меня поразило своим профессионализмом. Если даже на крупных выставках в том же Манеже можно увидеть «картины» современных художников, похожие в лучшем случае на наброски, которые старые мастера сожгли бы, никому не показывая, то здесь ничто не резало глаз: колорит, композиция, перспектива – всё идеально, среди работ на избитые сюжеты есть немало оригинальных, цепляющих.
И что самое удивительное – о каждом художнике висел листок с информацией: фото, краткий рассказ о себе и, как правило, изображение первой работы, нарисованной по приходу на курс. Клянусь Императором – эти первые работы в большинстве своём напоминали наивную мазню классического младшеклассника! Поверить своим глазам мне было ой как трудно, нет-нет да и хотелось себе заявить, что это очередной развод, что на выставку попадают работы только тех учеников, которые и до курсов умели рисовать, а я, бездарь, да ещё и самокритичный донельзя, хоть год там просижу и всё равно дальше цветочка в вазочке не уйду. Однако этот голос заглушался другим, нагло апеллирующим к русскому «авось»: а что если получится? Даже если не так, как у них, пусть чуток похуже, но – получится? Это же какие перспективы открывает! Рисуй себе родные окрестности и дальние страны, животных и людей, друзей и героев книг, фильмов, аниме и игр, рисуй дома и в школе, рисуй в метро, рисуй под громкую музыку и в тишине, когда весело и когда грустно, когда скучно или одиноко! И открытку кому-нибудь нарисовать самостоятельно – здорово, и попробовать создать репродукцию с любимой картины – тоже здорово, а там, глядишь, даже миниатюрки научишься раскрашивать… в общем – решено: как только заканчивается вся эта бадяга с моим здоровьем – иду учиться рисовать. Родичи одобрят, а мама, может статься, и присоединится ко мне. Если всё вышеописанное ещё кого-то заинтересовало, лезьте за дополнительной информацией вот по этой сцылке и тоже присоединяйтесь – а можете сначала посмотреть, что выйдет из моей затеи, а потом уже решить, стоит ли жертвовать временем и средствами.
Короче говоря, выйдя с выставки с блуждающей по физиономии неопределённой улыбочкой, свидетельствующей о том, что моск съеден до последней крошки, я спустилась вниз, покинула музей, спустилась в подземку и тем же путём – от Лубянки до Библиотеки, с Библиотеки на Арбатскую, а оттуда до родной Молодёги – вернулась домой. Там я пообедала, посидела за компом, выучила билет по русскому, теперь вот буду новости смотреть. А Бараш тут ни при чём, он просто позитивный :)

Вчера я посмотрела новости, а потом, в который уж раз, – Обыкновенное чудо: с самой давней давности люблю эту великолепную сказку самой нежной любовью и никогда не упускаю случая поглядеть. Потом я почитала журнал и, по традиции уже, во втором часу ночи легла спать и только в двенадцать утра, после пёстрого сумасшествия приятных и утомительных снов, смогла выпинать себя из-под одеяла. Позавтракав, я снова отправилась в путь-дорогу с целью продолжить покупать себе подарки на Новый год. Дойдя до автобусной остановки, я погрузилась в безотказную сороковушку и поехала. При этом мой мобильник трижды разражался звонком, и вот как это выглядело: читаем!. Наконец, я добралась до Киевской, погрузилась в подземку и подрулила к театральной кассе, дабы постараться спланировать своё времяпровождение на завтрашний день. Сначала я проглядела концертный репертуар и ничего особо интересного не уловила: на Пилот неохота, на КиШа неохота, на ТГЕ тож неохота, и тем паче не с кем. Затем я обратилась к театральному репертуару и так же не заметила ничего цепляющего взгляд, кроме Над пропастью во ржи в театре у Никитских ворот, на который, как вы помните, мне давно хотелось сходить. Когда я уже просила билетик на завтра, кассирша протянула мне афишку этого спектакля. На ней была фотография парня в рубашке и джинсах, на коленях у которого сидела с тупой улыбочкой девушка в лифчике и какой-то чисто символической юбчонке с ободок шириной. Сразу же стало видно, что создатели постановки изуродовали и опошлили глубочайшее произведение Сэлинджера, перекроив его на современный лад. Вернув афишку обратно, я извинилась и пошла дальше. Вернее, поехала – до Александровского сада, где перешла на Библиотеку и доехала до Лубянки.
Там я слегка заблудилась и вышла не со стороны Политеха, а сразу к вестибюлю Дома игрушки, так что пришлось мне вываливаться на поверхность и искать нужный мне подземный переход. Первый попавшийся из них оказался не тем, который я искала, зато по нему я перешла на противоположную сторону шоссе, а так же заглянула в нём ещё в одну театральную кассу и купила обозреватель репертуара на этот месяц, дабы определиться с выбором спектакля в домашних условиях. Наконец, искомый переход был обнаружен, и ларёк с металлическими фигурками у противоположного его конца благополучно работал. Перво-наперво я приобрела 200-рублёвого орка на вепре, а потом уже склонилась над ассортиментом 65-рублёвых. Как я ни вглядывалась в пазёрских гномов, в мелких гоблинов и в свиномордых демонов, никто из них мне особенно не нравился. Посему я, решив, что главное – эстетическое удовольствие, а не разнообразие, остановила свой выбор на массивном сталкере (я привыкла их называть сталкерами, хотя надень на них шлемы – и будут сущие космодесантники), который мне приглянулся ещё в прошлый раз, на обычном гноме с огромной бородой и молотом, поднятым над головой, и на орке (как я могла обойтись без орка! У меня их четверо уже)) с поднятым над головой огромным топором. Однако продавщица сообщила, что таких сталкеров, как я хочу, больше нет, посему в качестве третьего приобретения я выбрала человеческое существо с рогатым шлемом, длинным хаером, голым торсом, массивными наручами, набедренной повязкой и в сапогах, размахивающее мечом и топором. Распихав всё это добро по карманам, я с чистой совестью направилась в Дом игрушки.
Сначала я обошла весь первый этаж, теоретически потому, что мне хотелось найти себе мыше-мячик, а практически – потому, что я с удовольствием ещё раз пообнималась со всеми плюшевыми игрушками. Так и не найдя пресловутый мыше-мячик, я поднялась на второй этаж, в хобби-центр. Остановилась у полки с настолками, дабы поглазеть на игру «Волкодав», которую уже давно и упорно хвалят, и пришла к выводу, что вещь это действительно стоящая, вот только и стоит она соответственно – 600 с гаком рублей, то есть мне по определению не по карману, и придётся ближе к началу дачного сезона подговаривать маму на покупку сей игрушки, дабы потом летом на пару в неё играть. Затем интереса ради покопалась в варгеймерской литературе, дабы посмотреть, нет ли чего про тёмных эльфов, и, по закону подлости, именно про них ничего и не было. Потом я направилась к полке с большими пластмассовыми солдатиками, но ассортимент там теперь был просто никакой – видать, на Новый год всё раскупили. Рыцарей, которые мне нравились, там уже не было, зато был один гладиатор, такой же, как тот, которого я покупала здесь в прошлый раз, и я убедилась, что и к нему так же копьё не прилагается, как и к моему, вооружённому теперь пустым стержнем от ручки. Витрины с панорамами с крашеными миниатюрами уже не производили на меня такого культурного шока, как в прошлый раз, на собранных по кусочкам собак, вроде тех, что я покупала в Винни, денег у меня уже не было, равно как и миниатюрными мотоциклами и танками мне пришлось только любоваться. Так, побродив и поглазев, я не без определённых трудностей нашла дорогу к выходу и покинула Дом игрушки.
Естественно, я не могла обойти вниманием ещё одно находившееся поблизости «рыбное место» - собственно Политех: у меня ещё оставались деньги на двух пластмассовых всадников, которых я так любила там покупать. Он был открыт, но посетителей после пяти туда не пускали, а когда я подошла к дверям, как раз было ровно пять. Обломившись, я вернулась в переход, добавила к оставшимся у меня средствам немного из личных сбережений и сунулась в ларёк с некрашеными оловянными солдатиками по 200 рублей, вроде тех, что были на ВДНХ и на последнем этаже Дома игрушки. Остановив свой выбор на римском или греческом воине с щитом и мечом (хотя там были ещё замечательные римские легионеры, мушкетёры и самураи), я купила его, опустила в тот же карман, где уже лежал орк со своим вепрем (или вепрь со своим орком, если учитывать габариты), и пошла в метро. Вот так быстро закончились те полторы тыщи деревянных, что презентовали мне родичи на Новый год – на Сумерки мне уже не хватило, поскольку я оставила в Урфине 800 рублей, а не 300-400, как планировалось изначально. Впрочем, я пока нехватки в книгах не испытываю: мне предстоит ещё дочитать Старика и море в оригинале и Гастарбайтера, потом взяться за Войну и миф. Итак, я снова доехала от Лубянки до Библиотеки, перешла на Сад и доехала до Киевской. Там я вышла на свежий воздух, села на сороковушку и доехала до дома. Побродив по магазинам, ибо закупленные на Новый год продукты уже подошли к концу, я пришла домой как раз вовремя, чтобы посмотреть новую, английскую постановку Джейн Эйр. Теперь смотрю новости, ещё две серии фильма посмотрю завтра, и тогда уже вы дождётесь моего мнения о нём. Куда направить стопы завтра, я ещё не решила, но решу )

Вчера вечером я посмотрела вторых Пиратов, выяснила, что сегодня мне на работу не надо (читать наш разговор с Инной в аське), почитала журнал и снова легла спать во втором часу ночи. А так же, когда я вечером заходила на кухню с целью набега на холодильник, через всю кухню, стоило мне включить свет, стремительно пробежала мышь и скрылась под плитой. Однако ночью мыши меня не доставали, хотя, скорее всего, я просто их не слышала, поскольку крепко и безмятежно проспала до двенадцати часов с копейками, пока меня не разбудил собак. Позавтракав, я отправилась в путь. Поскольку необходимо было узнать расписание на завтра в Бресте, я, проигнорировав сороковушки, дождалась автобуса, доехала до метро и сунулась в отреставрированный кинотеатр. Переписав сеансы в sms-ку Даше (Единорожке) и на всякий случай себе на бумажку (кроме Ролли и Эльфов и Иронии судьбы там ничего не шло), я отправилась искать остановку автобуса М. Стрелочки на стендах указывали в разные стороны, но, поплутав, я, наконец, перешла дорогу, дошла до автобусной остановки напротив противоположного выхода метро и присоединилась к толпе народу, ожидающей «эмку». Она, родимая, не заставила себя ждать – точнее, подошло даже две «эмки», и я, покуда все ломанулись в первую, забралась во вторую и устроилась у окошка. Проезд был бесплатным, ехали мы быстро, и вскоре я уже вываливалась на свет Божий на Пионерской. Несмотря на то, что оба входа работали на вход (простите за каламбур), у дверей метро образовалась давка, так что спуститься, наконец, в подземку стоило мне немалой крови. Оттуда я доехала до Баградки, снова вышла на поверхность и отправилась на Горб.
Поскольку я давно там не была, поначалу я несколько заблудилась, но всё-таки пришла к музыкальному прилавку Металлурга со стороны, противоположной той, с которой приходила раньше, я приобрела вторую часть Рукописи по цене на 10 рублей дешевле, чем в других местах. Обзавёдшись вожделенным диском и отказав себе во всём остальном, за что цеплялся глаз (в частности, в свежем альбоме Арды), я нашла дорогу обратно быстрей, чем дорогу к Металлургу, и направила стопы всё к тому же метро. Теперь мой путь лежал до Киевской, где я пересела на кольцо, доехала до Краснопресненской, пересела на Баррикадную и, наконец, доехала до Улицы 1905 года. После вчерашнего визита на разведку я уже хорошо знала дорогу, посему уверенно направилась через подземный переход к Электронике на Пресне, а там и к Детскому миру на Пресне – сегодня-то оба торговых центра были открыты. Впрочем, по отношению к Детскому миру эпитет «торговый центр» прозвучал слишком громко: когда я в него вошла, он оказался безлюдным, тесным и неопрятным местечком со множеством маленьких павильончиков, загромождённых детскими игрушками и одеждой, что делало «Дом» похожим на крытый рынок. Пройдя весь первый этаж и не обнаружив ни одной живой души кроме продавцов, равно как и ничего заслуживающего внимания, я по лестнице поднялась на второй этаж (о существовании в этом занюханном здании лифта я узнала только потом) и сразу же наткнулась на Урфин Джюс. Он оказался больше, чем я ожидала, хотя просторностью всё равно не отличался, и с первого взгляда производил впечатления рая на земле.
Около 80% там занимала Ваха, приблизительно 10% - Конфра, остальное пространство в виде пары полочек – остальные настолки; ничего относящегося к ВК я там так и не обнаружила. Пока продавец возился с двумя молодыми металлистами, явно не новичками в этом славном местечке (чего ещё нельзя сказать обо мне), я бродила вокруг витрин, сначала просто офигевая, а потом, кое-как собрав разбежавшиеся глаза, – приглядываясь и прицениваясь. При этом заходил какой-то мужик, сначала принял за продавца меня, потом пристал непосредственно к продавцу с вопросами, чо это вообще такое и с чем это едят, выслушал скупые объяснения и впоследствии всё равно обратился за дополнительной информацией ко мне. Наконец, я выяснила у продавца, что продаётся, а что нет и только для красоты стоит, и окончательно остановила свой непростой выбор на одном из трёх Тёмных эльфов, восседавших верхом на драконах (впрочем, людям непосвящённым эти твари больше известны как динозавры), за которого и выложила 800 рублей. Бережно опустив в карман свою первую настоящую миниатюру, я выпинала себя на свежий воздух, хоть покидать стены Урфина и не хотелось, и на радостях решила дойти пешком до Пресни. Несколько раз спросив дорогу, я определила для себя направление и попёрла вперёд; тем временем сгущались сумерки, зажглись фонари. Неожиданно я уловила движение в кустах на обочине: мышь!.. Несколько минут я погонялась за ней с фотиком, но она двигалась на несколько порядков быстрее меня и вскоре скрылась в каком-то подвале, а я утешилась тем, что у меня и свои мыши есть, хоть и не менее неуловимые. Я пошла дальше, и, начав сомневаться в правильности выбранного курса, ещё раз спросила дорогу – тут-то мни и объяснили, что верное направление перпендикулярно моему. Пришлось мне возвращаться и, более не предпринимая попыток добраться до Пресни, спускаться в подземку на всё той же Улице 1905 года.
Далее маршрут повторялся: от Улицы до Баррикадной, с Баррикадной на Пресню, от Пресни до Киевской, там я вышла на улицу и села на сороковушку. Безотказная маршрутка домчала меня по Бутусовскому до дома, где я выяснила, что в моё отсутствие планы сходить после 12 в Брест и потом съездить погулять в парке Победы изменились на планы с 12 до четырёх протусить в Европарке на Рублёвском шоссе на сумму рублей пятисот с носа, а то и больше, где из развлечений имеются Крейзи парк (так и не выяснила что это такое), кафе и магазины, а потом посмотреть в кинотеатре в том же Европарке Илью Муромца и разойтись – точнее, разъехаться. При этом нам с девчонками предстоит добираться дотудова на непойми какой маршрутке и, что самое главное, возвращаться на ней же (а Рублёвка по вечерам – местечко пустынное, так что мы будем выглядеть на ней в ожидании маршрутки аки проститутки в ожидании клиентов), Балунов подвалит позже, ибо у него тренировка с 10 до 12, а Даша (Единорожка) будет ждать нас там и прощаться с нами там, поскольку живёт оттуда не столь далеко, как остальные, и её подвезёт папа; в принципе, он мог бы и нас подбросить до Крылатского, но метро-то не работает, так что надобность отпадает. Я уж не говорю о том, что все эти мытарства нам предстоят в 16-тиградусный мороз при том, что этот чёртов Илья Муромец идёт во всех кинотеатрах столицы, включая не только Брест, но и Матрицу, и Европарк на Киевской, и Художественный, и Октябрь. И не то чтобы мне было жалко денег, времени и сил (хотя нет, жалко, конечно, но ради такого дела на это можно и закрыть глаза), просто я не вижу смысла в мероприятии, когда одному человеку удобно, а шестерым – нет, и вместо того, чтобы найти компромисс, эти шестеро должны тащиться к чёрту на рога.
Короче говоря, я отказалась, хотя теперь на меня опять все обидятся, и завтра, в таком случае, мой путь лежит на Лубянку – в подземный переход с некрашеными фигурками и в Дом игрушки. Что делать потом – не знаю, в кино ничего интересного не идёт (остаётся только ждать четвёртого Рэмбо), так что, наверное, буду приглядываться к концертному и театральному репертуару. От нефиг делать снова возникают глобальные мысли об образовании, в качестве одного из многочисленных вариантов на горизонте замаячила школа «для особо одарённых» детей «Интеллектуал» - и интересует она меня не потому, что я вся такая пафосная и считаю себя ниипацца гением, а потому, что а) она близко, на Кременчугской, неподалёку от парка Победы, где живёт моя тётя Шура и куда можно доехать на сороковушке; б) там, как в ВУЗе, несколько кафедр, и можно не биться над техническими предметами, совершенствуясь в гуманитарных, и наоборот; в) там туёва хуча кружков, секций, студий (которые мне нафиг не нужны, но это подразумевает наличие интересных людей), там у учеников есть собственные комнаты, хоть и ночевать их там никто не заставляет, и каникулы у них длиннее (так, с летних они выходят не первого, а 15-го). Одно но: там три экзамена на поступление – творческий конкурс (туфта: пиши что хочешь), психологический тест (тем более туфта) и… математика. Ну ничего, после каникул я им позвоню и так прямым текстом и скажу: у меня по математике полная жопа, возьмёте меня? И тогда уже от их ответа буду плясать. А пока есть проблемы и помельче – например, что сдавать – реферат по литературе или реферат по МХК – и так далее. Сейчас смотрю новости, потом буду в пятитысячный раз смотреть Обыкновенное чудо… царствие небесное Абдулову. А новым ПЧ привет! Reine-Noir, sombre_Akita, FLAW777 и Слэйк, добро пожаловать! ) Хвастаюсь приобретением под катом. Всем лезть и завидовать!

Вчера я умудрилась так быстро накрыть на стол, что осталось ещё часа полтора до Нового года, и я засела гамать в ВК, пока не началась речь Путина. Впрочем, к этому времени кроме меня за столом всё равно ещё никого не было, и подтянулись все только к бою курантов. Вяло прокричали «ура», папа вскрыл советское шампанское, пробка пролетела в нескольких сантиметрах от маминого уха и отрикошетила от стены, после чего укатилась под шкаф, а пол залило пеной, и её бросилась подлизывать собака. На некоторое время комнату наполнил дивный запах, но потом шампанское вытерли тряпкой, и он улетучился. Больше одного стакана на душу (с учётом того, что пили только мы с папой, а они с бабушкой воздержались) мама не позволила, и я под салатик оливье (больше ничего есть не хотелось) незаметно для самой себя выхлестала из горла в одни щщи цельную бутылку кумыса, ибо палить то, что мне подарили (а дарят с каждым годом всё меньше и меньше!), мне совсем не хотелось (к тому же я всё уже перепробовала и достигла необходимой для празднования консистенции). Загремел салют, которого всё равно из наших окон не было видно, и собака, чтобы он не лаял, я поспешила заткнуть сушёным бараньим ухом, которое он и принялся грызть. Потом мы спохватились, что ещё не подарили друг другу подарки, и начали с папы. Осмотрев турку и пачку кофе, он не сразу, однако всё-таки угадал после некоторых наших намёков, что в упакованной коробке – мангал. Потом папа вручил мне сумку, в которой я нашла большую коробку конфет (спрашивается, нафига?), прикреплённые к ней скрепкой полторы тыщи рублей (негусто, но если что, придётся отказаться от покупки Сумерек) и пакетик, в котором оказались маленькая металлическая мышка, этакая пародия на оловянных солдатиков, и завёрнутая во многие слои бумаги маленькая керамическая такса (скоро у меня будет целая коллекция такс из разных материалов).
Маме и бабушке он подарил по керамическому колокольчику в виде мышек – маме побольше, бабушке поменьше. Короткий отдых – и настала очередь утки с жареной картошкой, которая получилась у меня очень вкусная, так что я собой горжусь ) Ещё короткий отдых – и пришло время чаепития с тортом, так же чертовски вкусным, и конфетами. Поскольку папа к этому времени уже пошёл спать, сладости поедали только мы с мамой. Потом мы просто сидели перед телеком, пока в половине третьего бабушка не ушла спать, и я не смогла переключить Голубой огонёк на 2x2. Ещё спустя полчаса спать ушла мама, и я получила уникальную возможность смотреть мультики до пяти с копейками часов. Потом мне надоело, я вырубила телек, распрощалась с самыми стойкими завсегдатаями аськи, почистила зубы, почитала журнал и в районе шести утра легла спать. Что мне снилось, не помню, хотя мне положительно что-то снилось; собак, которому было наплевать на моё похмелье, разбудил меня в час дня, дабы я с ним погуляла. Позавтракав остатками оливье, я посредством днёва выяснила, что в прошлом году 1 января я проводила на Поклонке, и решила было поначалу не изменять сей доброй традиции. Посему я вывалилась на улицу и направилась к автобусной остановке; на дворе – мороз кусает за подбородок, а на газонах – зелёная трава и жалкие проплешины талого снега. Русская зима называется – конфетти на асфальте больше, чем снежинок!.. На остановке меня вскоре подобрала сороковушка, однако, проезжая мимо парка Победы, я отметила, как там немноголюдно и скучно, и что-то мне подсказало, что ближе к центру должно быть повеселей. Посему я доехала до Киевской, спустилась в подземку, поехала в центр и, поскольку в третий раз за четыре дня ехать на Арбат мне не хотелось, доехала до Александровского сада и там вышла к Библиотеке.
Нырнув в подземный переход, вскоре я оказалась непосредственно в Александровском саду, где вытянулась длиннющая очередь родителей с их замёрзшими в хлам чадами, пришедших на Кремлёвскую ёлку. Очередь пришлось обходить и уже потом держать путь к Красной площади. Чем больше сгущались сумерки, тем больше народу попадалось мне на пути – выспавшись и протрезвев, люди, очевидно, так же, как и я, решили проветрить мозги. Собственно на Красной площади вообще было форменное столпотворение – я, конечно, люблю послепраздничную сутолоку, но человеческие массы, движущиеся вокруг меня во все четыре стороны, – это уж слишком! Единственными островками спокойствия были лишь группы людей, тщетно пытавшихся сфотографироваться на фоне столичных достопримечательностей. От нефиг делать я протолкалась к катку, который наконец-то открыли для обозрения всем зевакам, и сначала пожалела, что забыла фотик, а потом пожалела, что не умею кататься на коньках. Наконец, отлипнув от бордюра, я ради успокоения совести дошла до Минина и Пожарского, огляделась в поисках дальнейшего маршрута своей прогулки, вспомнила, что ещё ни разу в жизни не была в ГУМе aka ЦУМе, и направилась туда. Однако даже главный магазин страны был закрыт, и я просто двинулась дальше по Ильинке. Вскоре я наткнулась на старинный храм пророка Илии, в который так же ещё ни разу не заходила, и зашла в него. Перво-наперво я, как обычно, упомянула всех своих прабабушек и прадедушек в записке за здравие, и тут старушка, продававшая свечи, привязалась к имени Арина – странным оно ей показалось. Пока я возражала, что Арина – вполне русское и православное имя, дотошная бабуля достала откуда-то толстенную потрёпанную книгу, распахнула её, долго в неё вчитывалась и заявила, что в списках такого имени нет и что не могли, ну просто не могли мою прабабушку таким именем окрестить.
И тут за окном начали бить куранты, началась вечерняя служба, я плюнула на претензии старушки и прошла в храм. Мне там очень понравилось – каменные стены и пол, помнящие ещё Бориса Годунова, кромешный полумрак, из-за чего даже на огонёк свечи глазам было больно смотреть, и пение хористов доносилось словно откуда-то издалека и сверху. Отстояв службу, я вышла на свежий воздух, где было уже совсем темно и на небе видны были звёзды – не иначе как к усилению морозов. Я пошла дальше, мимо Минфина, и вскоре, завернув за угол, увидела длинный фасад Политеха и далее – Дом игрушки. Воистину все мои дороги теперь ведут туда!.. Я вошла в подземный переход со стороны, противоположной той, где я раньше в него входила, и пошла по нему, удивляясь, какой он длинный, сколько в нём всякой любопытной всячины и как я могла раньше её не замечать. В частности, мною был обнаружен прилавок с 200-рублёвыми некрашеными оловянными солдатиками, вроде тех, что продавали на ВДНХ и на последнем этаже Дома игрушки, только здесь ассортимент был больше и, хоть самураев здесь и не было, было много других порадовавших меня солдатиков. Дойдя же до конца перехода, я чуть кондратия не получила: мне показалось вдруг, что моя любимая палатка с фигурками была самой крайней, а теперь там была палатка с едой, что означало, что фигурки мои исчезли. Однако страхи мои не оправдались – желанная палатка оказалась второй от конца, фигурки были на месте, вот только продавца на месте не было, как и во всех остальных палатках. Присесть перед ними на корточки я не смогла, ибо там была лужа, и отправилась в метро, а там – от Лубянки до Библиотеки, а оттуда – на Александровский и до дома. В переход этот я ещё вернусь – за 200-рублёвым орком на вепре и как минимум за тремя 65-рублёвыми фигурками, но сначала, то бишь завтра, отправлюсь в Металлург за второй частью Рукописи и в Урфин Джюс за каким-нибудь сувениром.
Осложняются эти планы тем, что как раз с завтрашнего дня прерывает работу моя станция метро, и мне придётся пользоваться всяческими маршрутками и автобусами. А пока я добралась из разведки на родную Молодёгу, поленилась заходить в Брест выяснять сеансы на пятницу, помёрзла на автобусной остановке и на автобусе доехала домой. Теперь вот новости смотрю, потом буду смотреть Джексоновского Кинг-Конга, которого я смотрела в кино, но хочу увидеть ещё раз. До завтра, родные! А новым ПЧ в новом году привет! Добро пожаловать, Child_of_Freedom89, Navaon, Мор_Мерридук и серж_данилкин! )

Итак, вчера вечером я посмотрела новости, дождалась «Закрытого показа», зубря билеты по русскому, и устроилась на диване, притушив свет. В качестве компетентных специалистов были приглашены несколько сотрудников «Аниме-гида» и «Японии сегодня» и ещё туёва хуча левого народу, но мне все их мнения вместе взятые были до фонаря, меня интересовала только премьера – премьера полнометражного «Призрака в доспехах». Ну что сказать… это воистину великая вещь, и я очень рада, что наконец-то оценила её по достоинству, так сказать, доросла до неё. Не верится, что анимационный фильм с такой безупречной рисовкой, с такой великолепной динамикой, с такими совершенными спецэффектами был снят тогда, когда я ещё под стол пешком ходила. Всё серьёзно и грамотно, без каких-либо исконно мультяшных примочек, без налёта некой «комиксности», присущей некоторым аниме, а так же без всего того, что обычно гиперболизируется – без моря крови, без навязчивой сексапильности персонажей, даже без особо надрывных сцен. Нереальный реализм – вот как пафосно можно это охарактеризовать. Он берёт не сколько и не столько картинкой, сколько сюжетом, мыслью, идеей – как хотите называйте. И это ставит Призрака на одну ступень с ещё одной моей вечной любовью, Гангрейвом – на ступень, ранее недосягаемую. Что ещё радует, помимо всего прочего глобального, - это эти изумительные созерцательные паузы с музыкой и видами города, и ещё этот изумительный дождь. В Бато влюбилась окончательно – в фильме он, по-моему, ещё более могучий, чем в сериале, вообще косая сажень в плечах )
В общем, я почти до двух часов смотрела с неослабевающим интересом, и если кто-то тогда так и не последовал моему примеру, настоятельно рекомендую при первом же удобном случае заценить, особенно если вы любите аниме или Матрицу, или и то и другое сразу. После просмотра я наскоро почистила зубы и легла спать. Вскоре я отрубилась, и под утро мне приснилось, будто я встретила человека, как будто бы мне знакомого, по имени Миша. Я почти не запомнила его внешности, помню лишь, что он был старше меня и выше, и что мы очень обрадовались при виде друг друга. Мы встали на автобусную остановку возле метро, ту, на которую я приезжаю каждое утро, и о чём-то болтали. Я надеялась, что придёт маршрутка, но пришёл автобус, и мы стали залезать в него. У меня был билетик на одну поездку; мы прошли в салон, он сел, а я осталась стоять перед ним, держась за поручень, и автобус тронулся. Я сказала, что обычно прохожу по бабушкиной «карточке москвича», но сейчас забыла её, и мне пришлось воспользоваться билетом. Он попросил у меня этот использованный билетик, я ему его дала, и он положил его куда-то к себе за пазуху так бережно, словно это был котёнок или ещё что-нибудь живое. Потом мы долго ещё ехали и о чём-то говорили, и под конец мы даже обменялись… флакончиками с замазкой, то есть с той белой бякой, которую ещё называют корректирующим карандашом для текста. На прощание мы крепко обнялись, и я проснулась до звонка будильника с таким чувством, словно у меня отняли что-то очень дорогое. Правда, это вскоре прошло, и я засела завтракать, листая каналы телека за неимением по 2x2 чего-либо приемлемого.
Кинув в торбу тетрадь, пенал и шоколадку «Алёнка», я отправилась в путь. Маршрутка доставила меня до метро, до школы я добежала раньше всех, уселась, не раздеваясь, на скамейку напротив нескольких девочек из восьмого класса, пришедших на географию. Вскоре появилась русичка, позвонила географичке, выяснила, что та дома и о своих посетителях не в курсе. Затем в школу вошла девушка, которую я сначала приняла за ученицу старших классов, но, когда она спросила у меня, не из девятого ли я класса и кто я – Даша или Настя, я поняла, что это учительница, которая будет нас сопровождать. Мы уселись рядом, разговорились; она очень интересовалась моей журналистской работой, постоянно что-то спрашивала, перебивала и снова спрашивала, так что я ни одну из начатых историй не смогла довершить до конца. Когда наконец появилась Даша (Единорожка), мы, времени не тратя даром, отправились в путь, продолжая трепаться – и так до самого метро. Когда мы спустились в подземку, я обнаружила, что мой сон отчасти был вещим: я забыла бабушкину карточку, зато в моём кошельке пылилась парочка билетов на автобус. Однако теперь они были мне ни к чему, и пришлось покупать билет на метро. Нам предстояло проехать всего одну станцию до Кунцевской, и мы даже не стали садиться, войдя в вагон. Выйдя на улицу, мы сначала попытались ориентироваться по тому описанию дороги, что дал нашей сопровождающей физрук, но быстро поняли, что, следуя его указаниям, неминуемо заблудимся. Пришлось пару раз спросить дорогу у встречных пешеходов и дворами пробраться к искомой школе.
У её закрытых дверей, куда участников олимпиады ещё не пускали, толпилось несколько школьников, которых пасли их учителя. Мы тоже устроились в сторонке, краем уха слушая их наставления; спустя некоторое время учителей позвали внутрь – вскрыть пакеты с заданиями, а затем впустили и всех остальных. Пока наша сопровождающая то появлялась, то исчезала, мы с Дашей (Единорожкой) успели сплавить свои куртки в гардероб младших классов и устроиться на лавочке. Наконец, нам показалось, что наша сопровождающая уж больно долго не напоминает о себе, и мы подумали было, что она слиняла по-английски, предоставив нам, как это, теоретически, и должно быть, регистрироваться самостоятельно. Однако, стоило нам подойти к очередям, выстроившимся у двух регистрационных столиков, как мы её приметили – она как раз нас регистрировала, а потом вызвалась сопроводить в нужный кабинет. У его дверей она нас оставила, мы вошли в кабинет и заняли места согласно заданной схеме: девятый класс – на третьем варианте, десятый – на втором, одиннадцатый – на третьем, так, что нас разделяла только одна сидевшая впереди меня девушка. Рядом же со мной на моей камчатке приземлился парень из десятого класса соседней 81-й школы – всё-таки мир тесен!.. Я неспеша достала всё из торбы, развернула шоколадку и стала ждать, пока класс не заполнится и нам не принесут задания. Но прежде, чем нам принесли задания, мы сначала начертили на первых страницах своих тетрадей таблички для выставления баллов комиссией (вернее, кто-то чертил, а мы с моим соседом, которого, кстати, звали Кирилл, просто написали нужные цифры через пробелы, ибо линеек у нас не было), отметились в пущенных по классу регистрационных листочках и, наконец, написали все необходимые сведения на обложках тетрадей.
Спустя некоторое время задания принесли и раздали – нам досталось по три листа, один из которых был отпечатан с обеих сторон. Задания были таковы: написать анализ текста (это был рассказ Людмилы Улицкой «Капустное чудо» из книги «Детство сорок девять») и сравнить два стихотворения (это были стихотворения на тему дружбы Пушкина и Вяземского). Поедая свою шоколадку и любуясь на ветви могучей голубой ели за окном, усыпанные шишками и синицами, я постепенно написала на каждый анализ по полторы страницы своим мелким почерком, причём подлинное вдохновение меня настигло уже на втором задании, и в него я вложила несколько больше души, чем в первое. Дописав, я проверила оба текста, исправила ошибки; мой сосед закончил работу и ушёл, пожелав всем ни пуха ни пера и получив в ответ многоголосое хоровое «к чёрту!», и в глаза мне ударили никем не заслоняемые золотые лучи рассвета. Проверив и исправив ошибки, я пошла сдавать работу; проходя мимо Даши, я выяснила, что она уже дописала и только меня и ждала, так что в итоге к столу надзиравшей за нами учительницы мы подошли вместе. Тетради мы сдали, забрать с собой распечатки с заданиями она нам не дала, и мы, забрав всё своё, вышли из кабинета и зашли в соседний, куда нам говорили заглянуть ещё в начале олимпиады. Однако там нам сказали, что от нас ничего не хотят; я поделилась с голодной Дашей шоколадкой, и вскоре мы спустились вниз, в гардероб, где обнаружились боксёрская груша, которую клёво было бить, и футбольный мяч, который клёво было пинать. Одеваясь, мы позвонили своим папам, и выяснилось, что Дашин фавер сможет приехать за ней только через час. Дальше!

Вчера вечером я посмотрела новости, почитала журнал, да и легла спать. Всю ночь снился Гамбит – наверное, я уже соскучилась, ну да ничего, доживём до четверга. Собак разбудил меня в районе половины двенадцатого; пробежка по афише Яндекса во время завтрака убедила меня, что сходить на «Александру» мне уже не судьба – она осталась только в четырёх кинотеатрах, расположенных весьма далеко от предполагаемых маршрутов моего сегодняшнего перемещения. Сходить же в Октябрь на что попало было бы для нищей меня неоправданной блажью, а в репертуаре Художественного ничего интересного, кроме уже посмотренной мною Куки, обнаружено не было. Таким образом я благоразумно решила весь день убить на шоппинг и, позавтракав, вывалилась на улицу. Маршрутка довезла меня до метро, там я купила себе в дорогу комиксы, спустилась в подземку и доехала до Арбатской. Дорога до Дома книги много времени не заняла, и я, достав свой список покупок, отправилась прямиком в отдел адаптированной литературы на английском языке. По дороге мой взгляд привлекла стопка книг: наконец-то вышли «Сумерки» Глуховского! Однако цена – почти полтыщи! – отпугнула меня сразу же: на этакую красоту я могла потратить всё, что у меня было, и ехать домой с ней одной. Пришлось двигаться дальше, к искомому шкафу, и обрыскивать его весь с обеих сторон, полочку за полочкой, книгу за книгой, которые были безбожно перепутаны и стояли вразнобой. У меня затекли шея и поясница, пару раз меня принимали за консультанта, однако постепенно я нашла часть того, что мне было нужно: попались По, Хемингуэй, О.Генри и Ирвинг.
На цены я даже и не смотрела, будучи уверенной, что такие тоненькие книженции в большую копеечку мне не влетят. Интереса ради я заглянула в раздел неадаптированной английской литературы, то есть в оригинале, для совершенствующихся, но они были там такие толстые и такие дорогие, что легче было бы прочитать эти произведения на русском, а я сегодня ездила по магазинам как раз для того, чтобы этого избежать. Посему с уже имеющимися у меня находками я отправилась в кассу, где продавщица, просканировав обложки книг, выдала мне астрономическую сумму – почти полторы тыщи! Поинтересовавшись, почему так много, я узнала, что ко всем книгам, кроме Хемингуэя, прилагаются CD-диски и что получить их я могу у продавца-консультанта. Я возразила, что диски мне не нужны, а нужны только книги, но мне ответили, что без дисков никак нельзя, но я могу пойти и поменять книги, что с дисками, на те, что без дисков. Пришлось со злополучными книженциями возвращаться к шкафу и пытаться перелопатить его заново, но вокруг него теперь толпилось столько народу, что меня раза три отпихивали от той полочки, которую я прочёсывала, и мне приходилось начинать поиски с начала. Тут меня посетила здравая мысль: а не спросить ли продавца-консультанта? В итоге я искала его по всему магазину, и, пока нашла, меня саму приняли за консультанта ещё раза три. Зато консультант меня просветила, что те книжки, которые чёрно-красные, все с дисками, а те, которые чёрные, – не все. Это значительно сузило мне ареал поисков, однако и среди чёрных книг я не нашла ни одну, где бы на ценнике внутри обложки не значилась выделенная жёлтым маркером надпись: «+CD».
Пришлось возвращаться на кассу, покупать одного лишь Хемингуэя и, запарившись и заработав головную боль, вываливаться на свет Божий, где уже спускались на город вечерние сумерки. С Хемингуэем в торбе я почесала обратно к метро. Внутренний голос уверял меня, что если уж я не нашла нужные книги в Доме книги, то я не найду их и в Библио-глобусе, но врождённая упёртость твердила, что стоит хотя бы попробовать для успокоения души и совести. И вот я снова спускаюсь в подземку на Арбатской, еду до Александровского сада, делаю пересадку на Библиотеку, приезжаю на Лубянку и выхожу на улицу там, где не так давно в предвыборные дни выходила по дороге в Политех. Короткая прогулка – и вот я уже окунаюсь в многолюдную круговерть очередного книжного, поднимаюсь на второй этаж, окидываю взором уходящие под потолок шкафы книг в разделе адаптированной литературы на английском и сразу обращаюсь к важной тётеньке, сидящей за компом. Тётенька молча выслушала мой список, затем заявила, что справок не даёт, и подозвала мне консультантшу – низенькую кругленькую тётеньку в очках с толстыми стёклами. Вскоре оказалось, что тётенька ещё и глуховата: когда я начала зачитывать ей свой список, она заявила, что плохо слышит, отобрала его у меня и принялась искать по полкам нужные наименования, в точности как я в Доме книги, только в сто раз медленнее. Я принялась её убеждать, что я и сама могу поискать, и гораздо быстрее, и что пусть она вернёт мне список и более мною не занимается, но она не слышала, переспрашивала, а когда я уже почти прокричала ей свою реплику вкратце, она возмутилась, что я на неё кричу, что это нехорошо и так далее, но список отдала и подытожила, что того, что в нём записано, здесь точно нет. Однако я заявила, что всё-таки поищу получше, а если уж не найду, придётся читать на русском.
В процессе поисков я вскоре столкнулась с одной приятной дамой, которая тоже искала какие-нибудь книги на английском, чтобы почитать просто для собственного удовольствия. Мы разговорились о том, кто и что уже читал в оригинале или в адаптации, насколько сложен каждый из уровней адаптированной литературы, и так далее. Однако вскоре нижние полки кончились, а достать до верхних не было никакой возможности. Сбоку от шкафа мы обнаружили небольшую металлическую лестницу-стремянку, приволокли её и принялись двигать то туда, то сюда. После каждого перемещения лестницы я на неё забиралась и перелопачивала очередную полку, а тётя держала мне лестницу внизу, чтобы она не шаталась. Я громко называла все книги, попадавшиеся мне под руку, а тётя периодически просила меня подкинуть ей то или иное произведение. Так мы поступили с двумя шкафами, и, наконец, прочесав все полки, я с охапкой книг отправилась на кассу и там, стоя в очереди, не удержалась, чтобы не купить очаровательную маленькую открытку с пингвинёнком – последнюю оставшуюся, кстати. И только вырвавшись на улицу из этого душного ада, я посмотрела, что купила. В мою торбу из пакета перекочевали О.Генри, По – без всякого сокращения и адаптации – и два Фицджеральда: один сокращённый и адаптированный, другой – нет. Ни «Американской трагедии» Драйзера, ни «Мартина Идена» Лондона, ни «Особняка» Фолкнера, ни Ирвинга я так и не купила. Чтож, осталось только смотаться на Кузнецкий за пропущенным номером журнала – причём непременно пешком, ибо мне казалось, что это совсем недалеко, вот только дорогу я не помнила. Однако первая же встречная девушка вполне толково мне всё объяснила, и я отправилась в путь.
Спустившись в подземный переход, где были входы на станцию Лубянка, я перво-наперво сунулась в ларёк – промочить горло. Продавца не оказалось, только какая-то старушка попивала рядышком морковный сок и ворчала как бы самой себе, что-де продавщица здесь вредная и лучше мне пойти в другой ларёк. Однако продавщица тут же появилась, заявила, что эта старушка у неё ничего не покупала, и я ей поверила. Однако лучше бы я поверила старушке: пива мне эта продавщица отказалась продавать наотрез. Когда же я потребовала хоть какой-нибудь жидкости, она возмутилась, почему я на неё кричу – неужели я сегодня от усталости такая нервная и в самом деле на всех повышаю голос? В итоге я ушла от ларька с бутылкой какого-то дурацкого, тёплого мультифруктового сока. На выходе из перехода мой взгляд остановила витрина… с огромным ассортиментом оловянных фигурок, таких же, как в переходе на Краснопресненской – некрашеных орков, гномов, рыцарей и сталкеров. И всего по 65 штука, тогда как там они стоят за 100 рублей! Плюс здесь были рыцари на лошадях и орки на вепрях всего по 200 рублей, но они мне были сегодня не по карману. В итоге, забив на все жизненные потребности, я приобрела два экземпляра в свою коллекцию: смертушку – скелета в плаще с капюшоном, с мечом и с книгой в руках – и здоровенного пузатого орка, в одной лапе держащего огромный топор, а в другой – бородатую голову в скособоченной короне. Первой моей мыслью, стукнувшей в мозг, было кричащее: «Что ж я наделала!». Однако и вторая не заставила себя ждать: если произведения, не купленные на английском, читать или перечитывать на русском нет ни времени, не желания, их можно… посмотреть! Взять мою старую, пожёванную собаком абонентскую карточку, пойти в видеопрокат на Ярцевской, выбрать нужные кассеты, принести их домой, подключить видак, посмотреть и написать рецензии! Кстати говоря, видак я не подключала уже лет пять как, если не больше, потому так ещё и не посмотрела какой-то мультик о рыцаре, подаренный мне не то на десятилетие, не то ещё раньше – а теперь вот представится возможность и его посмотреть. Дальше!

Вчера вечером, добив пост, я таки дописала свою статенцию, нашла, куда её выложить, и с чистой совестью переместилась из-за компа к телеку. В итоге я до двух часов ночи тупо втыкала в 2x2, в рекламных паузах совершая мародёрские налёты на холодильник и планомерно его опустошая, а потом мне надоело и я засела читать журнал. Дочитав, я решила больше ничем время не коротать и легла спать. Не помню точно, что мне снилось, но сюжет и графика мне понравились. В первом, кажется, часу меня разбудил собак, дабы я с ним погуляла. Пришлось вставать, осуществлять собачью мечту, а потом уже завтракать и принимать решение, что к Башмаку я сегодня не пойду и пойду сегодня гулять, а к Башмаку – завтра. Осталось выяснить, куда конкретно можно направить стопы с целью погулять. Простой поиск по Яндексу показал, что в одном здании с горячо любимым мною Политехом открылась художественная галерея Art-Divage с живописными и графическими работами мастеров 20-х и 30-х годов прошлого века. И, дескать, всё при ней: и работает ежедневно кроме воскресений, и вход свободный. Недолго думая, я отправилась туда. Я вывалилась на улицу, дождалась автобуса, доехала до метро, спустилась в подземку и отправилась в направлении Александровского сада. Потом – переход на Библиотеку, поездка до Лубянки, ориентация в разветвлённом подземном переходе. Однако все ближайшие входы – выходы закупорили своими могучими телесами акабы, и пропускать меня к Политеху они не желали. Единственное, чем они смогли мне помочь, это посоветовать сделать «большой крюк».
Пришлось тащиться к другому выходу, подниматься на свет Божий где-то сбоку от музея. Стоило ткнуться в направлении его входа – как путь снова преграждают доблестные столичные менты. Чтож, по всему видать, что крюк получается воистину «большой». Я почесала в обход какого-то здания, любуясь медленно ползущими стройными колоннами ОМОНовских грузовичков с зарешёченными окошками, и ни конца ни края не было этой процессии. Наконец, дом я обошла, оказалась на каком-то проспекте, спросила дорогу, вышла к торцу Политеха. Что происходило на Лубянской площади, из-за милицейских кордонов издалека видно не было, однако нетрудно догадаться, что кто-то там отчаянно митинговал и занимался прочей ерундой. Я двинулась вдоль музейного бока, не чая как спрятаться от начинающегося холодного, осеннего какого-то дождичка, и, наконец, наткнулась на дверь, могущую принадлежать вышеупомянутой галерее. Окна были обклеены афишами выставки какого-то художника с трудновыговариваемой двойной фамилией, а на двери болталось скромненькое такое объявление, что эта выставка в частности и вся галерея в целом открываются 26 числа, то бишь в понедельник. А сегодня, как известно, суббота. Чёрт, чёрт, чёрт. Пришлось прятаться от дождя в самом Политехе, благо плата за вход для школьников там была чисто символической, в 30 рублей. Сдав пальто в гардероб, я перво-наперво зарулила в свой любимый сувенирный магазинчик. Только там были очаровательные маленькие пластмассовые всадники по 50 рублей, которых я сегодня купила две штуки – турков в чёрно-красных папахах на гнедом и вороном конях. Теперь они присоединились к русскому и поляку, которые уже скачут по моей коллекционерской полочке.
А ещё там сегодня появились оловянные солдатики по 120 рублей, которых на Арбате продают по 230. Я купила себе десантника, голубого берета, у которого на ценнике кратко значилось: «ВДВ». И только сложив все эти покупки в карман, я позволила аппетитным запахам из буфета сманить себя из сувенирного магазина. Правда, ничего особо вкусного в буфете этом не обнаружилось, если не считать осетинского пирога с зеленью и жареного мяса по-кавказски, которые стоили бешеных бабок и которые я в одиночку не съела бы. Пришлось довольствоваться бутылкой тоника и пирожком с капустой – благо не пришлось переть на кухню сдавать грязную посуду, ибо в буфете царило самообслуживание. Подзаправившись, я отправилась прямиком в свой любимый отдел ретро-автомобилей и мотоциклов – в четвёртый или пятый уже раз. Потом я углядела афишку, что на третьем этаже новая экспозиция музыкальных шкатулок, и начала восхождение. Не имея понятия, где эти шкатулки искать, я свернула в отдел космонавтики, попялилась на спутники, зонды и ракеты, а уже в соседнем зале среди всякой другой допотопной механики и техники выискала-таки совсем небольшую витрину со злополучными шкатулками, разглядеть которые из-за ограждения было довольно проблематично. Дабы заплаченные за билет гроши не пошли прахом, я переместилась в отдел напротив, где погрузилась в дебри вычислительной техники и механики. Оказалось, что допотопные громоздкие калькуляторы, первые кассовые аппараты, старинные часы и древние советские персональные компьютеры – это довольно-таки интересно. И только когда одни из высоченных напольных часов с маятником не пробили пять прямо в тот момент, когда я оказалась перед ними, я решила, что пора закругляться. Завершив обзор любопытного отдела, я спустилась вниз и вскоре уже покидала музей. Ничтоже сумняшеся, я не стала идти в обход и направилась к Лубянке, где теперь было всё тихо – видимо, прошедший дождь согнал оттуда как последних митингующих, так и последних стражей порядка. Я отправилась домой тем же путём, и долгой дорогой от Библиотеки до дома вскоре задремала, убаюканная сгущающейся за окнами темнотой. Однако на родной Молодёге мне пришлось проснуться и малость побегать по магазинам, ибо дома в холодильнике меня ждали только старая пачка плавленого сыра и полпакета молока. Под конец утомительного шоппинга я даже позволила себе стаканчик свежевыжатого яблочного сока, после чего маршрутка привезла меня домой. Постирала вот хаир, посмотрела новости, ложиться надо пораньше, ибо мне завтра к Башмаку к 11-ти утра )

Вчера вечером, то бишь уже ночью, дописав вчерашний пост, я не смогла отказать себе в искушении почитать журнал, после чего, уже часу во втором, легла спать. В окно мне уставилась роскошная полная луна, идеально круглая и белая как снег, похожая на алебастровый шарик для бильярда и светящаяся, как маленькое солнце. Я не удержалась, чтобы не вылезти из-под одеяла и не сфотографировать её, после чего заснула с чистой совестью и всю ночь видела во сне какой-то бред. Проснулась я к половине двенадцатого, до половины первого блаженствовала в кровати, дочитывая до победного конца Гарри Поттера, - и таки дочитала, - после чего приняла решение вставать, завтракать, вылезать в Интернет, гулять с собакой и вытряхиваться на променад самой. Первые два пункта осложнились тем, что в кране не оказалось воды – никакой. Потом, правда, появилась холодная, но мне уже было на это наплевать – я держала путь в магазин игрушек «Винни», потратить наконец остаток прошлого гонорара на солдатика-викинга. Шла пешком, сначала от своего дома до Молодогвардейки, потом до метро через дворы, где жила раньше, от метро – через дворы, где обитает Башмак, до Рублёвского шоссе, там – вдоль дороги до магазина «Ветеран» и по надземному переходу – прямиком к дверям «Винни». В будний день народу там было мало, и слава Богу – в магазине устроили перестановку, после чего там стало значительно теснее, ибо отдел плюшевых игрушек отдали под отдел детских книжек и развивающих игр, а отдел игрушек-роботов потеснили, создав отдел карнавальных костюмов. Повесив пальто и шапку на вешалку в кафе, я отправилась на экскурсию – вспоминать детство.
К вящему моему огорчению, от обширного ассортимента солдатиков осталось лишь несколько экземпляров – мушкетёры, один из которых у меня уже был, и ужасающего вида обезьяноподобные первобытные люди, украсить которыми свою любимую полочку я не горела желанием. Зато на этом месте расположилось очень много разнообразных коллекционных животных из прессованной резины, и в первую очередь лошадей. От их красоты дух захватывало, и стоили они столько же, сколько и солдатики. Особенно великолепен был светло-серый мустанг с тёмной гривой, в мелкую, как песок, тёмную крапинку, с тёмными подпалинами на морде и коленях, поднявшийся на дыбы. Среди многочисленных тяжеловесов, орловцев, американцев, пони и прочих он остался в гордом одиночестве. Запрятав его подальше, я пошла дальше, простите за каламбур, в поисках отдела коллекционных моделей автомобилей и мотоциклов. Машинки, пусть и выполненные в точном соответствии с оригиналами, меня не интересовали, а из мотов ничего в душу мне не запало – помимо дорогих моделей, относительно крупного размера, там были совсем крошечные, за 170 рублей, но всё это была одна лишь японская пластмасса и ни одного хоть мало-мальски ласкающего глаз чоппера. Послонявшись ещё по магазину, я пришла к выводу, что кроме мустанга, покупать мне нечего. Конечно, я могла бы поберечь деньги и в третий или четвёртый уже раз отправиться на рейд по сувенирным магазинчикам Арбата, но, во-первых, меня душила жаба: то, что там стоило минимум 200 рублей, на ВДНХ можно найти за красную цену в 150-170, а во-вторых, из наиболее дешёвого арбатского ассортимента мне ничего особо не понравилось, а что понравилось (это я про швейцарца и варвара), оказалось мне не по карману. А когда в «Винни» снова появятся солдатики-викинги, я наверняка вернусь туда уже с деньгами (например, на Новый год или Рождество) и смогу купить того, на кого давно положила глаз, так что сейчас отказывать себе в удовольствии?
На всякий случай я залезла в шкафчик, находившийся под стендом с солдатиками, перерыла его весь, но ничего помимо тех экземпляров, что были выставлены на всеобщее обозрение, не нашла и в итоге достала из-под завалов белого мустанга. Стоя с ним в кассу, я обратила внимание на стенд с пластмассовыми собачками, которые были собраны из множества составных частей, как паззл. В больших упаковках было по одной собачке, и стоили они по 100 рублей. В маленьких упаковках было по две, и стоили они по 170 рублей. Шанса обзавестись одной собачкой в полную цену, а другой – с экономией в 30 рублей я решила не упускать и подобралась поближе к этому стенду. Двойные наборы предлагали альтернативу: в одном были бульдог и сенбернар, в другом – шарпей и лабрадор, в третьем – бассет и маламут. Я остановила свой выбор на последнем и к кассе подошла уже с двумя товарами. Расплатившись (это стоило мне ровно 550 – точно столько, сколько осталось от гонорара), я переместилась в кафе, где позволила себе взгромоздиться за барную стойку и заказать стакан холодного яблочного сока. Потягивая его неспеша, я долго разглядывала ассортимент разноцветных шоколадных яиц перед своим лицом, пока меня не заела ностальгия и я не приобрела одно, на тему Короля льва. И только тогда, добавив яйцо в сумку с остальными покупками и допив свой сок, я оделась и вышла на свет Божий – за пределами «Винни» уже сгущались сумерки. Я пошла к метро дольней дорогой, буквой зю, вдоль шоссе, сначала по Рублёвскому, потом по Ярцевской.
В союзпечати возле Комуса я хотела купить журнал, но у продавщицы не оказалось сдачи, а мне стало лень подниматься в Комус и разменивать, и я пошла дальше. Добравшись до метро, я зашла в его вестибюль, дабы купить журнал там, но его там уже не было. Вышла из метро, обошла его кругом, спросила по ходу движения ещё в двух палатках – везде журнал уже раскупили. Я прошла насквозь ярмарку перед кинотеатром «Брест» - в палатке, представшей передо мной, журнал был, но она была закрыта. Пришлось возвращаться несолоно хлебавши. Поначалу я собралась встать в очередь в палатку за мясом, но потом увидела, что к автобусной остановке подъезжает моя маршрутка, и решила забить на мясо и лучше пробежаться за ней, чтобы вовремя попасть домой. Дома я перво-наперво порешила шоколадное яйцо – внутри оказался маленький пластмассовый львёнок. Две собаки «в нарезке» - бассет и маламут – заняли своё почётное место на третьей полке моего шкафа вместе с другими экспонатами моей обширной коллекции, львёнок поместился между ними. Серый жеребец обосновался на моём письменно-компьютерно-обеденном столе, под настольной лампой, в свете которой на его рельефной мускулатуре лежат красивые тени и заставляют его выглядеть ещё более «настоящим». Чтож, есть у меня лошадь фарфоровая, есть стеклянная, есть деревянная, есть металлическая, есть глиняная, есть четыре пластмассовых лошади и несколько плюшевых – будет теперь и из прессованной резины: тоже своеобразное пополнение коллекции. И откуда, всё чаще задаюсь я мыслью, в человеке иногда раз и навсегда просыпается страсть к коллекционированию? Что это – тоска о прекрасном? Или пережиток детской тяги к собирательству (все мы дошкольниками не раз копили ненужные фантики, наклейки, сотки)? Или стремление оставить после себя потомкам нечто масштабное, долговечное и представляющее определённую ценность? Или это происходит тогда, когда не на что больше потратить деньги? Наверное, всё это сразу. Эх, кончаются, кончаются каникулы! Завтра мама потащит меня к Башмаку, и тут уж ничем не отвертишься – болезнь моя прошла. Куда податься в последний халявный день – не знаю, да и уроки некоторые тоже сделать не помешало бы. Чтож, поживём – увидим! А новым ПЧ привет! Добро пожаловать, ELLIZABETH, Silver_Foxxy, Гарри_Поттер_РУЛИТ и Ворон_смерти! )
На фото тот самый мой Буцефал ))

Вчера вечером, досмотрев новости, я вспомнила, что у меня ещё «Молодой Волкодав» не досмотрен, и включила 8-ю серию. Весьма улыбнули совершенно современная лексика некоторых персонажей (одно восклицание: «Говнюк!» чего стоит) и спетая на мотив Наутилосовских «Прогулок по воде» Песня Свободы. Потом я легла спать и уже во сне осуществила прогулку по Арбату: видела какой-то новый рекламный плакат Ночных Снайперов, далматинца, привязанного к двери какого-то магазинчика, и в одном переулке – ссорящихся мужиков, готовых подраться, а в другом – медленно выруливающих на Арбат кришнаитов. Проснулась я в одиннадцатом часу, позавтракала, доделала инглиш, сделала литру и собралась на этот самый Арбат смотаться наяву, но предварительно родичи обязали меня зайти к Башмакам и забрать пожёванную моим собаком юбку, дабы отдать её в ателье на ремонт. Я позвонила им на дом, матушки Башмака дома не оказалось, и подошёл сам Башмак. Он так тихо блеял в трубку нечто невразумительное, что я совершенно его не услышала, к тому же бабушка из соседней комнаты истошно вопила, чтобы я взяла его с собой на Арбат, и даже закрытая дверь не помогала. В итоге я сочла дело улаженным, оделась, прихватила свою кассу в лице полкосаря и полсотни, оставшихся с последнего гонорара, и отправилась в путь. Маршрутка, которую я с трудом догнала, довезла меня до метро, откуда два шага было до дома Башмака. Уведомив его о том, что я уже пришла, я не стала подниматься в квартиру, а осталась ждать во дворе, взгромоздившись на низенький заборчик, огораживавший газон. Спустя несколько минут вышел Башмак, всучил мне огромный пакет, на дне которого лежала небольшим свёртком злополучная юбка, и поспешил скрыться.
Однако я заметила, что глаза у него были красные, как у кролика, и опухшие, словно он только что рыдал в течение нескольких часов – да так, скорее всего, и было: наверное, родичи заставляли его в который уж раз переписывать сочинение по литературе. Повесив сумку на руку, где она и болталась в течение всей прогулки, я вернулась к метро, спустилась в подземку и доехала до Арбатской. Поначалу погодка показалась мне настолько промозглой, что у меня была мысль отсидеться в Художественном кинотеатре и посмотреть Би Муви, но потом эту идею я отвергла: у меня же была конкретная цель – потратить наконец свои кровные на двух оловянных солдатиков, швейцарского мушкетёра и татуированного варвара. Так как я уже не помнила, где их видела, мне снова пришлось обходить все сувенирные магазины без исключения, что попадались мне на пути. Однако везде они стоили по полторы тыщи, как и в Доме книги, и нигде – 200 рублей, как мне показалось во время прошлого рейда. По 200 же продавались только некрашеные солдатики, каких я на ВДНХ покупала не дороже чем за 150, и были крашеные по 230, которые не вызывали у меня никакой особой симпатии. По мере того как за спиной оставалось всё больше магазинчиков, а надежды найти искомых солдатиков по приемлемой цене оставалось всё меньше, у меня возникло искушение приобрести себе алисовский шарфик и как-нибудь спрятать его от родичей, чтобы не выкинули, но такового я попросту не нашла: арийские были, КиШовские были, киношные и пилотовские были, а алисовских не было! Когда я отчаялась найти шарфик, у меня возникло второе искушение – потратить все деньги на давно радующую меня «астральную фотографию» хвойной ветки, благо прилавок с этими самыми фотографиями на сей раз был на месте.
Однако стоило мне к нему подойти, как полоумная продавщица принялась вещать, какие растения подходят козерогам, у которых в этом месяце дни рождения. Когда мне удалось её перебить и возразить, что я не козерог, а скорпион, она затараторила, какие растения подходят скорпионам. Когда мне снова удалось вставить слово, что меня всё это не интересует и я хочу именно хвойную ветку и больше ничего, она пустилась горячо меня убеждать, что это – ни разу не женский символ, а очень даже мужской. Сообразив, что «мужской символ» она мне не продаст ни в коем случае, я отстала и пошла своей дорогой, к тому же к этому времени у меня уже созрел план: в следующую субботу, когда мы с мамой снова пойдём к Башмакам, уломать её до или после визита зайти-таки в «Винни» и там потратить все кровные на большого неоловянного солдатика – лучше всего викинга – наподобие уже имеющегося у меня мушкетёра, а если не удастся, в следующее воскресение в третий раз вернуться на Арбат с ревизией всех сувенирных магазинов и выбрать себе парочку оловянных солдатиков из тех, что по 230. Так же я заглянула к Стене, ни одного знакомого лица не встретила, зато заценила новую, только вчера появившуюся надпись, фоту которой на цоевском комунити уже выложили, а главное – увидела афишу, возвещающую, что 2 декабря в Лужниках Эпидемия со товарищи отыграют ОБЕ ЧАСТИ Эльфийской рукописи в первый и последний раз. То, что я хочу там быть, значит ничего не сказать – я ДОЛЖНА там быть! Значит, буду уламывать родичей, которые, в лице мамы, настроены пока скептически, но я возлагаю большие надежды на два следующих аргумента: во-первых, когда Даша (Вестница) вернёт мне альбом с первой частью Рукописи, я дам его маме послушать и надеюсь, что ей понравится, а во-вторых, если она, в смысле Даша, тоже захочет сходить на культовую оперу и у неё вдруг не окажется никакой потенциальной компании, кроме меня, уламывать моих родичей будем уже мы обе, что весьма повышает шансы.
Ну да не буду загадывать наперёд и вернусь к прогулке по Арбату, которую я несолоно хлебавши завершила на подступах к Смоленской. Уговорив в МакФаке гамбургер и приобретя бутылочку тоника, я собралась было уже спускаться в подземку, как вдруг колокольный звон навёл меня на мысль, что расположенный неподалёку храм наконец-то начал функционировать после долгой реставрации. Я пошла на звук, пока передо мной не замаячили купола, которые я уже фотографировала когда-то, и вскоре оказалась перед входом в храм. Двери его были закрыты, и на ступенях толпилось и изредка крестилось вразнобой полдюжины человек, преимущественно старушек. Я стала ждать вместе с ними, когда двери откроют, и под колокольный звон вспомнила вдруг, что у меня сегодня день ангела, а проще говоря – именины. Когда двери открыли и загорелись многочисленные лампочки, свисающие со строительных лесов над нашими головами, моим глазам предстал пустой ещё иконостас, перед которым, опираясь на что-то, стояло несколько больших икон. Началась служба Николаю Чудотворцу, в честь которого и назван был храм; все, кроме батюшки – и дядька, ходивший с паникадилом, и дядька, читавший в качестве второго голоса молитву, и две певшие старушки – были в гражданском, отчего было как-то особенно домашне и уютно. Святой водой меня облили щедро, даже слишком, и в какой-то момент мне показалось, что вместе с ней по моему лицу стекают слёзы радости. Всё, сказала я себе, теперь если помяну старое – дам себе в глаз, больше никакой «тоски о несбывшемся»!..
Однако съеденный гамбургер и душный, спёртый воздух сделали своё дело: у меня заболел желудок и малость поплохело. Пришлось с началом службы Богородице потихонечку слинять на свежий воздух, отсидеться, прислонившись спиной к стене, да и двинуться, пошатываясь, к метро. Всю дорогу до дома я клевала носом – не то чтобы спала, но дремала, восстанавливая силы, и в итоге вышла на поверхность в добром здравии. Хотела купить комиксы, но палатка оказалась закрыта, и, удостоверившись, что сегодня мне в шоппинге не везёт, поехала на маршрутке домой. Завтра начнётся последняя неделя перед каникулами, но так же и неделя дежурства – так что вставать придётся рано, чтобы на линейку поспеть. А ещё завтра вечером мне предстоит очередной спектакль «Мира Искусства» в Зодчих – «Гранатовый браслет», так что надо бы его сейчас перечитать. Посему прощаюсь! До завтра, родные вы мои ^^

Итак, вчера вечером я посмотрела со своего DVD первую серию «Молодого Волкодава». Сюжет книги ребята, конечно, снова вертели что дышло, однако впечатление о сериале у меня пока складывается более положительное, чем о фильме. Особенно порадовала сцена нападения разбойников на деревню – не днём, быстро и сумбурно, а ночью, с огнём и шумом. После этого мне всю ночь снились горящие деревянные города, неприступные крепостные стены из толстых брёвен, охваченные пламенем, и даже неизвестно откуда взявшийся обугленный каркас автобуса без стёкол и колёс, и всё – ночью, в свете малиновых сполохов. Благодаря переводу часов я уже в десять была на ногах, делать мне было нечего, и я решила заглянуть, какие уроки заданы на понедельник. Из всего многообразия параграфов, упражнений и номеров мною было решено сделать только литературу, то бишь выучить один из монологов из «Горя от ума». Когда это дело показалось мне сделанным, я с чистой совестью отправилась гулять – как и было запланировано со вчера, на Арбат, тратить дальше свои сбережения. Автобус подбросил меня до метро, подземка – до Арбата, и до Смоленки я шла, заходя во все магазины сувениров и подарков без исключения. Естественно, «ловца снов» было мною не обнаружено, зато я выяснила, что самая низкая цена на оловянных солдатиков по Арбату – 200 рублей. Я даже углядела точно такого же рыцаря с копьём, как тот, что я когда-то покупала на ВДНХ, и стоил он здесь, на Арбате, 450 рублей, тогда как на ВДНХ я чисто физически не могла купить его дороже чем за 150.
Во время своих коротких перебежек от магазина к магазину я успевала следить за общественной жизнью: напротив Вереска появился новый музыкальный коллектив из троих ребят – с волынкой (ммм, обожаю!), каким-то шаманским барабаном и дудочкой; харизматичный дядька с двойной гитарой по-прежнему собирал аншлаги; к бабке с обезьянкой присоединился мальчуган с хорьком, который лазил у него по плечам. Куча народу собралась вокруг престарелого «мага», показывавшего фокусы и периодически призывавшего зрителей к тишине, потому что он-де «нервный», а какой-то остряк советовал ему пить таблеточки. Когда же я остановилась, чтобы пожмакать лисью шкурку, ко мне неслышно подрулил продавец и так неожиданно гаркнул: «Песец, недорого!», что я аж подпрыгнула. Вот уж воистину – песец подкрался незаметно! )) Маринка, гениальный человек, позвонила мне часа в два, когда я уже подходила к концу Арбата, и предложила погулять – проснулась, называется. Достигнув Смоленки, я затарилась в Макфаке гамбургером и картошкой и пошла по Арбату обратно, отчаявшись заиметь «ловца» и решив хотя бы потратиться на «астральную фотографию» хвойной ветки. Однако, как назло, именно сегодня ими не торговали, так что я снова спустилась в метро несолоно хлебавши и с отчаянной необходимостью избавиться хоть от части своей суммы. Благо в вагон вошла тётка, торговавшая полотенцами для сушки волос, и я приобрела одно такое – и не пожалела, ибо всю оставшуюся часть пути до дома помирала со смеху, читая его описание и инструкцию по применению на задней стороне упаковки, которые писали корейцы по-русски. Вот что было там написано:
1. Лицом вниз, чтоб волосы естественно клоняются
2. Надевать чудесную шляпу для осушения волос, скручивать шляпу вместе с волосами
3. Вязать полосу на запонку позади шляпой
Всё понятно? Дальше – больше:
Водопоглощаемость: применять высокую науку и технику, главно использовать 100% сверхтонкого комбинационного волокна, титр является одним двадцатого обычного волокна, обладает сверхнормальной водопоглощаемостью, скорость водопоглощения быстрее чем обычное полотенце на 6 кратов , быстро осушить мокрые волосы.
Воздухопроницаемость: легко осушить, не оставить подмочку , не Протлеть , не легко загрязнить, удерживать бактерию и здравоохранительной
Использование: удобное использование и красивое, долговечное. Мыть рукой , лёгкий уход.
Применяемость: удобное обтирание и несение , мягкая ощупь , лучшее качество, можно использоваться дома, в гостинице и для туризма , уже стала продуктом высокой и новой техники, которая пользуется большим спросом в стране и за рубежом. Пригодна к длинным и кратким волосам.
И вся эта галиматья – про обычное махровое полотенце! ))
Добравшись до родной Молодёги, я встретила в холле метро у аптечного ларька собственную маму, и она потаскала меня по магазинам – причём я даже забыла купить горького шоколада и посему снова не смогу сварить камру. Встретили Абрамова, ошивавшегося возле Трамплина, он меня с высоты своего роста не сразу-то приметил, зато с мамой моей поздоровался громко и чётко. На этом выходные закончились – завтра в школу, а потом на работу. На среду у меня запланировано вместо школы пройти с утра пораньше диспансеризацию, прогулянную по причине 40-летия ДК – не то вчера, не то позавчера медсестра сама мне позвонила и предложила это устроить, ибо меня же надо во взрослую поликлинику переводить! А через недельку-другую, глядишь, и каникулы… ну да не будем вперёд заглядывать. Сейчас я пойду вторую серию «Молодого Волкодава» смотреть, вот только новых ПЧ сначала поприветствую. Шурф_лонли-локли, вижу вас как наяву! Сигмар, PsIXYs9I, Tellurium, Панкс и Graf_Fon_Krolok, добро пожаловать! )