У меня есть мечта. Но нет сил. Я хочу дом десять на десять, если вы помните.
И вот пока я мечтаю, моя приятельница Дуся исполняет мою мечту, но на своей территории. Мечта дусина, надо сказать, ближе к Челябинску (что выгодно отличает ее от моей) и осуществляется в предельно-сжатые сроки.
Пока, значит, я собираю документы (кадастровый паспорт, межевой план, градостроительный план и т.д, чахну в окошках за бумажками, без которых строительство невозможно), Дуся покупает сад, выкорчевывает с сексуальным экскаваторщиком пеньки с такой корневой системой, что у соседей по участку толчки - 3 балла по шкале Рихтера!
Ставит забор! Научается удешевлять его (две стены профнастил, две – проволока. Может, калитку не делать, только одни большие воротца?)

Дуся делает ошибки, это же естественно, она не прораб. Например, вырвала пеньки и кажется, что на её участок совершили ковровые бомбардировки.
- В некоторых углублениях можно завести пруд! – говорю я Дусе, чтобы морально поддержать.
Из-за этого экскаваторщика (метр восемьдесят, шатен, увлеклась) пришлось переносить мечту (место строительства для дома и бани) чуть вправо и вбок, чтобы фундамент бани не провалился.
Дуся начала всё с бани три на пять. И это отличает наши мечты.
Заказала бетон на фундамент. Не хватило! Тогда Дуся научилась считать бетон в кубометрах! И в прошлый понедельник заказала второй миксер. Когда Дуся говорит мне «миксер» я представляю миниатюрную кухонную утварь, а не дуру-бетономешалку, прицепленную к камазу.
И вот миксер заезжает на её участок и … застревает. (Потому что дождь-раз и ковровые бомбардировки от экскаватора – два).
По идее, бетономешалка должна была проехать по периметру фундамента и вывалить туда свой бетон. Но она вывалила его под себя, там, где застряла. Облегчилась, так сказать. До фундамента – 10 метров! А у Дуси в наличии – одна штыковая лопата, длинные ноги, глаза испуганной лани и дождь. Дуся, бегая по товариществу в поисках лопаты, сдала норматив ГТО, зато купила еще одну лопату, потом, вымокнув до нитки, нашла трактор и вместе с трактором они вытянули дуру-бетономешалку, как Дусина мама вырывает редис на огороде.
Дуся была так красива, что убедила тракториста (вообще чужой человек, Вадим, замужем) приехать обратно и включить фары, чтобы каменщики видели, куда они таскают бетон. Потому что наступила ночь.
И это всё – всего лишь баня три на пять! Моя мечта после таких рассказов съеживается до размеров бани и даже телефонной будки, в которой жил Чебурашка. После дусиных рассказов я могу только лечь навзничь мордой об диван и смотреть фильм «Великолепный век».
Дуська молодец. Дуська, говоря строительным языком, бульдозер. Когда Дуся говорит: «Я еле выбралась из этого стресняка», вы ей не верьте. Потому что Дуся записалась на Президентскую программу и с 4 до 10 вечера она получает знания. До четырех, стало быть, вытягивает бетономешалки, а в среду едет в Испанию.
Кстати, потом трактор отвёз их втроем (Дуся плюс 2 каменщика) в Челябинск, в Дусину квартиру, где они высыхали от дождя, пили коньяк для сугрева и снимали стресс. Теперь два этих работника влюблены в дуську и буквально за бесценок нашли для нее сруб бани.

Каждый день была бы пятница. Пятница вечер, чтоб впереди два выходных. Ну или суббота утро, тоже неплохо.
- Я хочу, чтобы мы учились наоборот: в субботу и воскресенье – школа, а остальные пять дней – выходные! – мечтает сын.
Некоторые из его мечт ну совсем безнравственные. Ну например, чтоб одному мальчику из класса поставили 29 уколов: будто бы мамы всех детей написали отказ от прививки, и чтоб вакцина не пропала, ее поставили в задницу этому плохому мальчику. Драчуну и матершиннику.
Мечта моей мамы выглядит так: мичуринский огород, там лопату посади – вырастет. И мама на лужайке с внуками, венки из ромашек плетет. Подпол весь уставлен вареньем, и в морозильнике все под завязку на случай ядерной зимы. Варенье варится само. Обеды варганятся в волшебном котелке и накормить кашей можно полдеревни.
У отца – мечты милитаристские. Чтоб налицо была экономия патронов. Одной дробиной - косяк перепелок, как у Мюнхгаузена. И чтоб после выстрела не чикаться, обирая тушку на пух-перо, и снимая с себя вшей. А сразу бах – и мясо на подносе, а пух-перо – в подушке.
Ну еще чтоб вывели породу деликатных коров по типу умных кошек, которые бы знали туалет. Устал батя навоз тачками вывозить.
В мире моей мечты главное – климат. Все из-за этой зимы с морозами минус 37! Итак, температура как в раю! Если уж там, в мечте, зима – то только лиричный пушистый снег в Новогоднюю ночь, и чтоб снежинки красивые.
Утром встаешь не по будильнику – тебя будит пение соловьев. Засыпаешь под сверчков. Все будильники (это очень важная ремарка!) сданы в металлолом!
Когда выходишь на балкон – к тебе летят синички. Не для того, чтобы нагадить на белье, а как посланники приметы: видеть синичку – к замужеству!
Работать не надо, все живут «на проценты». В комнате есть шкафчик, в котором не заканчиваются деньги. Они самовоспроизводятся, главное, не забирать оттуда все подчистую.
И времени – завались! Можно наконец-то выучить английский, научиться танцевать латиноамериканские танцы, и обсмотреть весь белый свет.
Болезней нет. Целлюлита тоже. Хотя…насморк и легкую диарею можно оставить для разнообразия...
И вот я сегодня на волне мечты, такая расслабленная, с улыбкой идиота, вплываю в курилку. И как коммивояжер предлагаю:
- Щука. Золотая рыбка. Печь, на которой Иван-дурак ездил, с Ильей Муромцем в нагрузку. Шапка-невидимка. Волшебные спички. Цветик-семицветик. Волшебный горшочек. Лампа Аладдина. Ковер-самолет, сапоги-скороходы, скатерть-самобранка. Выбирайте!
Представьте, все расхватали: скатерть-самобранку, потому что надоело готовить. Волшебные спички, потому что их много и можно раздарить желания нуждающимся.
- А почему нет «двух из ларца, одинаковых с лица»? – возмутились ассортименту.
Шапку-невидимку понюхали, померили, но отложили:
- Придется подслушивать, воровать. Это не наш размер.
Народ получил виртуальные подарки. И подобрел. Заработали атомные реакторы доброты. В паровых котлах счастья закипели прекрасные порывы, со специями великодушия и любви.
И мир курилки преобразился. Внепланово пришла уборщица и вынесла чашку, полную вонючих окурков. Реактор запустился!
…Простите за пафос, на самом деле писала, чтобы вызнать интимные вещи: как выглядит ваша мечта?

Когда собкор Яна приезжала из своего провинциального городка в большую редакцию, редакционные мужики просто шалели. Забывали про статус: что ты редактор, что директор. Все шли на Яну как караси на приманку. А приезжала Яна на корпоративы, которые, прости господи – чревоугодие и свальный грех…
Яна была чертовски красива! Пагуба, а не девка! Бурлила в ней цыганская кровь пра-прабабок. Своими черными глазищами она могла стены прожечь. Мужик-карась смотрит, и чувствует, как засасывает его с потрохами и хилой предстательной железой в эти омуты.
И такая она вся уютная, Яна, сдобная даже немножко, с животиком, которого не стесняется. Комфортабельный такой омут, короче, тихая семейная гавань, где по ночам штормит. Этот шторм обещали Янкины бесстыжие глаза, в них ночные степные костры отражались.
Яне всего 29 лет, а она уже двух пацанов родила. И мужики думают: устала баба от семьи, а раз выскочила замуж рано – то есть слабость на передок. Думают, легкая жертва эта Яночка. А Яна только поманит, пообещает – и бросит! Прямо в темном коридоре, с влажным поцелуем на губах и мокрыми подмышками. Боялась Яна продолжения. Дома ждал ее скандал от мужа. Который представлял из себя непонятую человеческую особь: философ, он же заводской слесарь. Бесился муж от корпоративов и любых задержек на работе.
Бесилово это принимало форму вечерних скандалов, чтобы после них сразу в койку и там в душных объятьях и тесном сексе помириться. Муж считал, именно таким должен быть брак и семья.
И вот в очередной раз, в койке, когда все шло к финалу, Яна призналась в черноту ночи:
- Не люблю я тебя!
Муж посмотрел в ее проклятущие цыганские глаза и хрипло ответил: «Ну ладно!»
А признавшись в одном, бросаешься в другое - как в полымя…
Маленький городок N, где в браке больше десяти лет жили Яна и муж, диктовал поведение своими размерами. Диктовал размеры дозволенного, размеры мечты, суеверий и глупости.
Не бывает так, чтобы проскочить новое корыто и столбовое дворянство, и сразу стать вольной царицей. Даже в сказках не бывает. Надо отпахать на заводе сначала мастером, потом начальником цеха, чтобы к 60-ти тебя проводили на заслуженный отдых. И у пацанов отец должен быть, а не чужой дядя. И мечта – маленькая, с маковое зерно, тебе по росту. И жить надо не высовываясь, схоронившись, чтобы жизнь тебя больно не била…
А Яна хотела высовываться. Она хотела сразу и много. И поехала девчонка в Москву. Табор, как говорится, уходит в небо. Безразмерное, неохватное, безоглядное.
И в этом желании «сразу и много» Яна с Москвой совпала. В резонансе оказалась с темпераментом белокаменной.
- И куда, дура, поперлась?! – недоумевали тетки из редакции. – Аферистка. Одна с двумя детьми в незнакомый город?!
Мужики из курилки тоже дисквалифицировали Янку за заступ. Они ж так не могут. Не могут бросить все к чертовой матери, и как Янка и рвануть с табором в небо. Кишка тонка.
Яна за полгода обустроилась, нашла работу и выписала из города N детей. К детям прилагался в нагрузку муж. Взяла и его. Правда, домашнего тирана столица угнетала, работы никакой в руки не давала. И когда Янка пахала на трех, муж отказывался быть по совместительству нянькой даже своим детям. Янка тянула, как бурлак. Устроила детей в школу, садик. Приходила заполночь: она светскую хронику вела в газете, по ночным клубам и всяким злачным местам бегала. Ночная Москва – что цыганка в узористых юбках. Рисковая, азартная, в омуты зовущая. И выходила Яна оттуда отравленная весельем и бесшабашностью.
Перед домашней дверью снимала улыбку, но внутри нее все жглось, и муж чувствовал это пламя сквозь ночную рубашку, как собака чувствует запах. Яна отдавалась ему дежурно, без сполоха в глазах, без прелюдий и продолжений.
Муж, угрюмец и ревнивец, решил бороться с Янкиной мечтой – закрепиться в столице – по-хитрому. Свалил обратно в город N и оттуда начал вести войну за детей. Цель той войны: вернуть в N детей, а следом и Яну. Лишить мечты, прибрать к рукам, пристегнуть к запястью как комнатную собачонку.
- У нее в Москве ни прописки, ни угла, - толкового объяснял он юристам. – Дети в школе на птичьих правах. А если заболеют?
А ей по телефону грозил:
- Если разведемся – я разделю детей пополам!
Знал, сволочь, куда бить. Яна в пацанах души не чаяла.
Она бегала-зарабатывала, и чувствовала иногда, что надорвется. Будто вот-вот сейчас что-то лопнет, как лопается стручок спелой акации жарким душным летом.
То просилась прорасти на воле Янкина цыганская душа, ветка любви в нежных почках.
- Я хожу по темным улицам, чую опасность, и мне это нравится - признавалась она подруге.
Может, Янке не хватало метлы. Может, ждала она своего Мастера. Дождалась…
Влюбилась. Вполнакала, на энергосберегающем режиме она не могла. Поэтому влюбилась на всю катушку, с перескоками напряжения. Когда пробки вышибает и «осторожно, не влезай, убьет!».
За хищный взгляд, звериную хватку, за темный бизнес – вот за что полюбила. А еще за то, что угадал такую же вольную, но стреноженную, в ней!
Бизнесмен Анатолий никогда не обещал ей уйти из семьи и жениться. Никогда правды не говорил. Просто вез Яну на джипе по ночной Москве на бешеной скорости и пил из горла за рулем коньяк. И давал хлебнуть Янке. И она пила и ее обжигало! И никогда она не была так счастлива и свободна, как в этот момент!
Это были качели. Дьявольская горка. Это был полет над свитым наспех в Москве гнездом, где спали и росли во сне двое Янкиных пацанов.
- Дура!- обзывала ее подруга. – у тебя ж дети. А если разобьетесь?
Может, ее прабабка скакала так по степи, а потом в конопляном или маковом поле до первой росы грешила с каким-нибудь горячим Будулаем, вовсе не мужем ей…
В это время у Яны все получалось. Она оформила ипотеку и въехала в малогабаритную светелку в московском пригороде. Она стала первым пером Большой редакции.
Ее слушались даже банкоматы. Она могла им приказать. Один раз пошли с ней снимать деньги. Я сняла и отошла в сторонку. А Янка стоит и руку в карман сует – раз, другой, третий. Потом говорит:
- Слушай, у меня 2 штуки всего было на счете. А он мне 14 дал!
Янка смогла надавить на юристов и мужа. Те попятились.
И поняла Янка, что три пары железных сапог она уже сносила, и держит за хвост чудесную жар-птицу по имени Москва. Та, конечно, трепыхается. Но у Янки хватка мертвая. Она уверена, что будет здесь и счастлива, и богата. А потом, лет через пять, табор потянет ее в другое небо. Где можно вырастить другую мечту. Побольше, чем в этой Москве. Главное, чтобы внутри груди грела любовь, большая и неоглядная…

Сын часто опаздывает в школу. По очень уважительной причине. Причина называется: искал мужа для Бриджит и Зольды. Сын - собачья сваха. Идет и с собачниками знакомится. И начинает издалека.
- У мамы есть подруга Лена, у Лены – Бриджит. Это такса, она - женщина. Если я найду ей мужа, она родит потомство и одного щенка отдадут мне!
И он не заморачивается тем, что Бриджит и Зольда – еще детсадовки, им женихаться только через два года. Главное, поработать на мечту. Просто каждый день жить в этой мечте. Приучать к этой мечте мать, которая против. Каждый день собирать архив мужей и потом, вероятно, провести кастинг среди претендентов на руку и сердце.
- Нашел для Бриджит, - докладывает чадо. - Правда, его недавно укусил клещ. И он теперь лапу подволакивает.
- Не ну нам с дефектами не надо, - подбадривает сына хозяйка Бриджит.
Или едем в машине, вдруг сын как заорет:
- Останови. Там немецкая овчарка промелькнула.
И я торможу.
- Неудача. – докладывает. - Такса оказалась женщиной. К тому же лохматой, не гладкошерстной. А овчарка – бельгийской, а нам нужна немецкая.

Вчера с сыном оплакивали кимоно и кроссовки. Дома пакет не нашли. Значит, потеряли…
- В трамвае забыл, - завыл сын.
Утром заходим в магазин возле дома, а там гошин пакет с кимоно и кроссовками лежит среди корзин:
- Вот видишь, мама: мир не без добрых людей, - замечает сын. – Я его, оказывается, в магазине забыл!
- А что ты делал в магазине? – нет чтобы радоваться, я с расспросами.
- Он мне тут выручку по жвачке делает – уточняет девушка на кассе. – Каждый день по пачке покупает.
А я голову ломаю, почему сын-аллергик чешется…
Самостоятельность, которую я воспитываю в своем ребенке, опять выходит мне боком.

Я - лягушка, которую бросили в крынку с молоком. Вот она сучит лапками, а сметаны – нет. Все одна консистенция. Неликвид. И места мало для вдоха-выдоха. И мир узкий, как горлышко крынки. Одно место, одни и те же обстоятельства (работа-ребенок-подруги), один и тот же маршрут. Автопилот он конечно хорошо. Но… так хочется на волю, на болото с кувшинками. Есть же другие меридианы и параллели. Другие теплые болотца, есть в конце концов океан. И тихий и северный ЯДОВИТЫЙ. И тогда я надумываю себе командировку. Чтобы ветер в уши, чтоб картинка справа-слева мелькала разная, чтоб большое увидеть на расстоянии. Чтоб по трассе мчаться и следить за встречкой, вдруг про гаишников мигают. А потом мигать самой и видеть, как тебе ладошкой благодарности шлют! Красота!
Раскинула на себя картишки.
- Эх, дальняя дорога у тебя впереди, дивчина! Казенный дом, король червовый, нет – три короля…А дам-то, дам! Что было? Что будет. Чем сердце успокоится?
На следующей неделе у меня намечается командировка. В область поеду. Людей повидать. Цельных. Неразбавленных. Настежь распахнутых. Неиспорченных. Святых. Без нюансов и обиняков. Взять, например, Сидорова из Сатки – он 30 лет изобретает махолет - железные крылья. Осталось пару перьев спроворить и полетит мужик в небо! Вот такая мечта, к которой идет всю жизнь. А металл нынче дорогой. Да и заводы в кризис встали, кто ж детали тачать будет?
Или загляну к бывшей няне моего сына. Она уехала от нас на ПМЖ в Сим. Тетешкала Гошку, а сама о тайге мечтала. Как ни позвоню, она в лесах отирается, ей уже все медведи в округе лапу подают, приветствуют.
- Что привезти вам, Галина Николаевна, какого гостинцу из города?
- А привези-ка Джи Пи Эр Эс, а то по солнцу, мхам и компасу ориентироваться очень муторно и не модно!
Чем сердце успокоится?
Сердце успокоится дорогой. Тем, что примерив на себя чужую мечту (полететь в небо, выбраться из тайги с помощью спутника), все пойму про свою.
- Знаешь, Нинка, я хочу встретить батюшку, который бы в меня влюбился и взял в жены! – делится своей мечтой подруга-архитектор.
- И ты бы все бросила? Кто ж проектировать наши вокзалы и дворцы будет?– удивляюсь я.
- Легко! – отвечает. - Я родила бы ему пять детей. Жила при церкви и выращивала детей-ангелов и знатную капусту на продажу…