И знаете,уважаемый читатель,тот избрал со мной именно те тон,стиль и тактику разговора,которых я добивался.
    В начале нашей беседы он полюбопытствовал у меня,что же меня не устроило в том устном разъяснении, которое дала мне тов.Григорьева.
    Я объяснился:ответ мне дан был формальный,ибо решение в 1961году по Сталинграду-Волгограду все
же принимала Москва,ЦК КПСС,Политбюро ЦК КПСС по инициативе Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича.Поэтому я хотел бы узнать все же подлинные аргументы,вследствие которых Волгоград не переименовывают в Сталинград.
    "Эдуард,я хочу,чтобы Вы знали, - перешел к сути зав.отделом, - что вопрос,который Вы ставите перед ЦК партии  -  очень и очень непростой".
     "С одной стороны,в ЦК КПСС идут потоком письма,аналогичные Вашему.Просят реабилитировать Сталина.Восстановить топоним Сталинград и т.д.Пишут в основном фронтовики.И их можно понять.
     Однако,с другой стороны,в ЦК КПСС идет и другой поток,в основном от родственников репрессированных в годы правления Иосифа Виссарионовича, возмущаются положительным образом И.Сталина в киноэпопее  "Освобождение" ,тем,что "опять на киноэкране показывают в светлых тонах тирана,вождя,у которого по локоть руки в крови" и т. д.
    Поэтому ЦК партии приходится учитывать оба мнения и он,ЦК КПСС,полагает,что в настоящее время необходимо сохранить status quo в отношении всего того,что связано со Сталиным.
    Такая аргументация удовлетворила меня.О чем я и сказал зав.отделом.Поблагодарил его за разъяснение и ушел.Перед уходом выразил надежду,что в 1974г. страна достойно отметит 95-летие Иосифа Виссарионовича. 
     Но тут в бочку меда моего удовлетворения тов.Григорьева от всего своего чуткого и щедрого партийного сердца шмякнула добрую жмень дегтя.(Продолжение последует).

    Нет,я колебался потому,что не хотел выглядеть дураком,который не понимает очевидных вещей: ведь с формально-правовой точки зрения мне объяснили все верно  -  Волгоградские партийные и советские органы власти действительно не ставили перед ЦК данного вопроса.
    Я же хотел,чтобы объяснение было доверительным,а не формальным. Доверительным ,как и должно быть между членами партии,согласно Устава.Чтобы мне объяснили,почему ЦК КПСС не принимает во внимание мнение большинства фронтовиков.Наивным же я тогда, мои друзья , был человеком.
   Наконец,пересилив свою боязнь выглядеть глупцом, я отправил письмо и постарался забыть о нем.Сделать
это было нетрудно: студенческие заботы второкурсника и молодая любимая жена Муза оттеснили мое ожидание реакции на него за кулисы сознания.И тем не менее я периодически вспоминал о своем письме ибо в подсознании очаг ожидания и напряжения тлел и не затухал .

  Однако  настал день,когда он погас,ибо мне вновь пришлось проделать все тот же ,знакомый мне уже путь: деканат - телефон - парадный вход Смольного - его исторические коридоры - кабинет инструктора отдела науки и учебных заведений Ленинградского горкома партии.
   Но,в отличие от первого хождения в Смольный,на этот раз особого волнения и внутреннего подъема у меня не было.Да и Григорьева не была  уже столь радушна.Встретив меня с натянутой улыбкой,она со словами: "Ввиду того,что в прошлый раз Вас не устроило мое объяснение,пойдемте к зав.отделу", - повела меня к своему шефу.(Продолжение последует).

   

    Прошли полгода.И вот в один из вечеров ,в очередной раз вспомнив неудавшуюся "вылазку" с предложением о переименовании Волгограда в Сталинград, меня охватила злость на Григорьеву из-за того, что она отнеслась ко мне,по сути дела,как к малосведущему подростку и политическому недоумку.
    Да,меня приняли в Смольном,да,со мной разговаривали вежливо,да,аргументировали свой ответ,что впоследствии не делало большинство высокопоставленных чиновников,но разъяснение оказалось только с формально-правовой точки зрения правильным,а по существу - ложным.И я прекрасно это понимал.
    Поэтому я опять сел за письменный стол и сочинил второе письмо Л.И.Брежневу  со все тем же предложением о переименовании.Мною двигало упрямство в борьбе за историческую справедливость,как я  ее тогда понимал, уязвленное самолюбие и уважение к фронтовикам,мнение многих из которых мне было известно(и совпадало с моим) и твердое убеждение,что с ними необходимо считаться.
    Однако, написав письмо,я его некоторое время не отправлял.Колебался.
     Но не от страха перед возможными неприятностями.Я  в тот период твердо верил в абсолютную справедливость общественного и политического строя в Советском Союзе.Во внутрипартийную демократию. В праве рядового коммуниста обращаться в вышестоящие  партийные инстанции с предложениями и получать правдивые ответы на них.(Продолжение последует).

    

    У меня накопился - не от хорошей жизни,естественно,а также из-за моего характера(определения опустим), - богатый опыт общения с властями разного периода развития общества,написания всякого рода заявлений
в различные инстанции вплоть до самых высоких.Много раз,особенно в псевдодемократическую эпоху,мне
просто не отвечали.В большинстве остальных случаев я получал отписки.На приемах чаще всего я чувствовал желание визави,чтобы я как можно скорее покинул его кабинет.Исключения были крайне редки.Первыми из них,как раз, и были две беседы в Смольном.
    Секретарь же партбюро ф-та ,уже после Смольного,все же не преминул воспользоваться возможностью, которая предоставилась ему на парткоме ЛГУ(на правах райкома),когда утверждали решение парт.собрания
философского факультета о моем переводе из кандидатов в члены КПСС в члены КПСС,чтобы устроить мне маленькую выволочку за непослушание.Он поведал парткому,как пытался отговорить меня не посылать письма в адрес 24-го съезда КПСС и на имя Л.И.Брежнева,но я проявил упрямство и повышенное самомнение и не посчитался с его советом.
    Я,откровенно говоря,не ожидал от Анатолия Александровича подобного "наезда" и несколько растерялся,но все же в свое оправдание сослался на уставное право обращаться в вышестоящие парт.инстанции с предложениями,а также на то,что своими заявлениями не нарушил Постановления ЦК КПСС "О преодолении культа личности "от 1956 года.(Продолжение последует).
                 

    На том мы и расстались.Я понял, что спорить бесполезно, ибо Григорьева преднамеренно решила ограничиться формально-правовой точкой зрения.И только: "Ешь,что дают!".
   На прощании инструктор предложила звонить ей,если у меня возникнут какие-либо проблемы.Я поблагодарил и покинул столь почитаемое мною в то время здание.Символ Октябрьской революции.Как и "Аврора."
    Конечно,я уходил из Смольного раздосадованный,ибо хорошо помнил, как в  1961году "наш дорогой Никита Сергеевич" инициировал и провел решение о переименовании Сталинграда в Волгоград.
    Прошли полгода.Я старался не думать о том,что мой "поход" на Волгоград, завершился пшиком.Что битву
за "Сталинград" я проиграл. Разве,что мне немного пощекотали самолюбие:меня,молодого коммуниста,
первокурсника,провинциала из молдавской глубинки - Забричан, пригласили в Смольный,вежливо там приняли и деликатно объяснились.Пусть разговор и был неискренним по части аргументов.( Но такое тогда было время в Советском Союзе - двуличное.Когда произносимые слова официальных лиц часто не выражали подлинного мотива принятия решений.Но у каких правителей,спрошу я Вас,они выражали? Разве что спорадически).Но все же он состоялся.В самом Смольном.От меня не отмахнулись,как от назойливой мухи.Или,тем более - не проигнорировали,а пытались привести какие-то аргументы.
   Размышляя над этим феноменом,я пришел к выводу,что немаловажную роль такого отношения ко мне сыграл сам предмет моих заявлений.Нетрудно представить,что если бы я,например,предложил в своих письмах предать тело Ленина земле,то со мной так бы не церемонились.И могли последовать кое-какие оргвыводы.
    И тем не менее,тем не менее...(Продолжение последует).

    Еду в Смольный на прием к инструктору Горкома партии Григорьевой.Естественно,по мере приближения к Смольному,мое волнение нарастает.На меня сильнейшее воздействие оказывает уже само здание,его аура,как сейчас принято выражаться,парадный вход,коридоры.Они мне знакомы по кинофильмам.Ведь в Смольном происходили эпохальные события.Иду по ковровой дорожке,посматривая на кабинеты.По этим коридорам ,по каким сейчас шагаю я,когда-то ходили тогдашние мои кумиры - Ленин,Сталин,Киров. В этихкабинетах они работали.
   Григорьева оказывается вежливой,не лишенной женской привлекательности,дамой средних лет,которая сразу же приступает к делу.После того,как она объяснила мне,что ей поручили переговорить со мной в связи с моими письмами,задает мне вопрос: согласен ли я с Постановлением ЦК КПСС от 1956года "О преодолении культа личности Сталина"?
    Я отвечаю ей,что целиком и полностью его поддерживаю и обращаю внимание собеседницы на то,что в Постановлении речь идет не только об ошибках и недостатках Иосифа Виссарионовича,но и об его заслугах
и в основном - о них.И исходя из этого и учитывая огромные заслуги Иосифа Виссарионовича в Победе
Советского Союза в Великой Отечественной войне над фашистской Германией ,я и считаю,что Волгограду должно быть возвращено имя Сталина.
    Убедившись,что с соответствующим Постановлением ЦК КПСС я согласен, инструктор Горкома стала мне втолковывать(вероятно,полагая,что мне,как типичному наивному провинциалу - каким во многих отношениях   я в действительности и являлся,но только не в политике - можно втюхивать   любую  словесную дребедень)  и разъяснять: мол ,у нас ,в  Советском Союзе существует порядок, согласно которому, вопрос о переименовании того или иного города могут ставить только соответствующие местные органы власти - Городской совет и Горком партии. В данном случае - Волгоградский городской  Совет и Волгоградский горком партии.  А насколько ей известно,
объясняла она мне,ни тот ,ни другой такой вопрос не поднимали,не принимали соответствующего решения и не входили в ЦК КПСС и Верховный Совет с просьбой одобрить принятое решение.
   Так что в настоящее время данный вопрос находится в компетенции Волгоградских местных властей и его решение зависит от них,а не от Генерального секретаря или,тем более - съезда партии.(Продолжение последует).
 

    Вспоминая сейчас всю эту историю, меня поражает в ней то, что и тогда Анатолий Александрович, и впоследствии в Смольном( о чем ниже),никто мне не угрожал. Меня старались переубедить.Но убедившись,что, с одной стороны, это сделать невозможно,а с другой - что я не выхожу за рамки парт.решений, отпускали. И только. Хотя я и предлагал то, что не соответствовало тогдашней парт.линии.
    Я иногда задаюсь вопросом, а что было бы со мной ,к примеру, в Кишиневе?Как отнеслись бы в аналогичной ситуации к студенту-первокурснику Кишиневского университета? Навряд ли столь либерально,как в Ленинграде.
    Письма я после беседы с секретарем парт.бюро дописал в тот же вечер,а на следующий день отправил их по назначению : одно в адрес предстоящего 24 съезда КПСС, а другое - на имя Генерального секретаря
ЦК КПСС Л.И.Брежнева.
    Послал и стал ждать реакции на них.Не скрою,я испытывал некоторое волнение: а что будет? Тревожная неизвестность. Прошел месяц. Проползла первая сессия. Я ее успешно сдал. На каникулах я побывал в Молдавии,в Забричанах, в гостях у родителей.Потом начался второй семестр.Никакой реакции на мои письма.
Я о них вспоминал все реже и реже.
    Однако,мои письма дошли по назначению.И вот однажды...Наступил,наконец,этот,давно ожидаемый с тревогой ,день.Меня вызвали в деканат.Его секретарь, Галина Борисовна,  протянула мне листочек с номером телефона и попросила тотчас же набрать его.Выяснилось,что в связи с моими упомянутыми посланиями меня приглашают в Смольный ,в Горком партии,в отдел науки и учебных заведений к товарищу Григорьевой(назовем ее так).
   Конечно,на меня это произвело впечатление, Причем - сильное.А как же.Я приглашен не куда-нибудь,а в Смольный, штаб "Великого Октября" - для такого революционного романтика,идеалиста( в житейском смысле) и фанатика-коммуниста,каким в то время я был, - это звучало воодущевляюще и вдохновляюще.
(Продолжение последует).

    Сказано - сделано!
    И в тот же вечер я приступил к сочинению их.Все же надо было быть максимально точным,не отходя ни на йоту от буквы и духа решений парт.съездов и пленумов ЦК КПСС ,и убедительным.
    За один вечер письма  я не закончил.Отложил на завтра....А там... меня ждал сюрприз.На следующий день меня прямо с занятий на военной кафедре вызвали к секретарю партбюро факультета Анатолию Александровичу(имя и отчество подлинные,а фамилию не называю.Спустя 20 лет у нас установились добрые отношения с ним .А сейчас его уже нет среди нас).И тот меня стал отговаривать и уговаривать не отправлять писем(очевидно,что ему доложили о моем намерении, и он ,к тому же ,наверняка,успел ознакомиться и с протоколом заседания парт.группы).Рассказывал о репрессиях середины 30-х годов;обещал устроить встречу со старыми большевиками(жаль,что я ,молодой самонадеянный упрямец,не согласился на нее.
Думаю,она была бы интересной с познавательной точки зрения и полезной).
     Однако все его старания оказались напрасными.О таких как я говорят:"ему хоть кол на голове теши".
Это уж точно про меня.Если я что-то задумал,обдумал и уверовал в свою правоту,то никакое внешнее,а тем более силовое воздействие не заставит меня отказаться от своего намерения ,пока я сам не передумаю. Чем сильнее на меня давят,тем тверже и прочнее я становлюсь.
    Предприняв еще несколько попыток переубедить меня и убедившись,что в самих письмах,с моих слов, особой крамолы нет,что их содержание сводится к аргументации вновь наименовать Волгоград  Сталинградом,секретарь партбюро отпустил меня с миром.(Продолжение последует).

   Уважаемые мои  друзья, которые не стали моими ПЧ, я вынужден ,скрепя сердцем, с некоторыми из Вас проститься. Извините .Правила LiveInternet-a   не позволяют иметь больше 500 друзей. В последнее время у меня прибавилось много новых ПЧ, причем активных,которых из-за правила 500 я не могу причислить к своим друзьям .Вот ради того,чтобы записать их в свои друзья, я и вынужден пойти на этот трудный для меня шаг. Согласитесь,все же должна быть справедливость - одни читают меня и комментируют и не являются друзьями,а другие числятся в друзьях - но  не являются моими ПЧ.Еще раз извините и всего Вам доброго! С уважением,Ваш Эдуард Волков.     P.S. Тем друзьям,которые  читают данный текст,просьба не беспокоиться.Это Вас не касается.Э.В.  Речь идет о тех,кто меня не читает.Этика требует перед ними извиниться.

    Будучи законопослушным человеком и соответственно таким же кандидатом в члены КПСС, я
подчинился решению парт.группы.Правда,тогда в запальчивости и в пику антисталинистам бросил фразу о том,что собираюсь письменно обратиться к Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И.Брежневу и в адрес очередного 24 парт.съезда с предложением,чтобы Волгоград вновь стал носить имя Сталина.
      Фразу -то сгоряча я произнес,но не уточнил,когда собираюсь отправить свое письмо - через неделю, через месяц или через полгода? И впоследствии,когда начался учебный процесс,реализацию своего обещания я все время откладывал и откладывал.Откровенно говоря,мне было не до этого.Все же учеба в университете была мне в новинку и в нее надо было втягиваться,адаптироваться.А кроме того,я еще в совхозе,"на картошке", влюбился в свою однокурсницу и будущую жену Музу,мать моего единственного сына - Георгия. И наши с ней отношения тогда,осенью 1970 г.,развивались очень и очень трудно и съедали много нервной энергии.
    И вообще,неизвестно еще, написал бы я письмо Леониду Ильичу и в адрес 24 съезда  КПСС и , тем более, - отправил бы их, если бы все тот же бдительный "партайгенноссе"  Володя не напомнил о них в начале зимы на заседании парт.группы,где решался вопрос о моем переводе из кандидатов в члены КПСС, и не спросил меня, отправил ли я их уже или еще нет.
    Вопрос" партайгенноссе" меня завел,мне словно шпоры в бок вонзили и я ответил,что еще не  отправил("забыв "посвятить его и все парт.группу,что даже не не приступил к их написанию),но  собираюсь это сделать буквально через несколько дней.(Продолжение последует).