Художник Юлиус Шоппе Старший (1795-1868) / (Julius Schoppe) - портреты и гравюры

Julius Schoppe (1795-1868) - немецкий художник и график, выдающийся портретист эпохи бидермейера.

Юлиус Шоппе, известный также как Юлиус Шоппе Старший (нем. Julius Schoppe, 27 января 1795, Берлин — 30 марта 1868, там же) — немецкий художник и график, выдающийся портретист эпохи бидермейера.
Родился в семье ювелира. С 1810 по 1817 год обучался в Берлинской академии художеств. В 1815—1816 г. находился в Вене. После окончания академии уехал в Рим, где проживал до 1822 г., изучая итальянское искусство, копируя произведения таких мастеров Возрождения, как Рафаэль, Тициан, Корреджо. Выполненные им семь копий картин Рафаэля вошли в коллекцию короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV и находились в оранжерее в Сан-Суси.
В 1825 г. Ю. Шоппе вернулся в Берлин и был принят в члены Академии. В 1836 г. стал профессором Берлинской академии художеств.
Автор пейзажей, исторических и жанровых полотен. Признанный мастер портрета.
Участвовал в росписи интерьеров разработанных Карлом Фридрихом Шинкелем, в том числе чайной комнаты для супруги короля Елизаветы Людовики Баварской в Городском дворце Берлина, вестибюля Нового павильона дворца Шарлоттенбург и др.
Известен также, как автор оригинальной серии «живых картин», созерцание которых завораживает: столько изящества и лёгкости в изображенных живописцем фигурах, они так достоверно анатомически изображены, что кажется, что через момент-другой они действительно оживут.

Юлиус Шоппе (1795-1868). Портрет молодой леди

Юлиус Шоппе (1795-1868). Портрет молодой леди

Пушкинские чтения. "Воспоминание".

«Воспоминание» А.С. Пушкин написал в 1828 году, когда уже был зрелым и опытным поэтом. Характерно, что многие стихотворения, относящиеся к позднему этапу творчества, были посвящены анализу жизни, которую прожил Пушкин. Хотя на тот момент он был еще совсем молодым мужчиной, он как будто предвидел скорый уход из жизни, поэтому анализировал все, что ему удалось пережить.

Когда для смертного умолкнет шумный день,

И на немые стогны* града

Полупрозрачная наляжет ночи тень

И сон, дневных трудов награда,

В то время для меня влачатся в тишине

Часы томительного бденья:

В бездействии ночном живей горят во мне

Змеи сердечной угрызенья;

Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,

Теснится тяжких дум избыток;

Воспоминание безмолвно предо мной

Свой длинный развивает свиток;

И с отвращением читая жизнь мою,

Я трепещу и проклинаю,

И горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю.

 

А.С. Пушкин, «Воспоминание», 1828.

* Cтогна — городская площадь, широкая улица.

Художник Голяховский Е.Н., "А.С. Пушкин", 1962.

В черновом варианте стихотворения было еще 20 строк, которые при публикации Пушкин отбросил. В них раскрывалось точное до деталей содержание воспоминаний, давались намеками указания на реальных прототипов и пр. Отбросив эти подробности, Пушкин сделал свое стихотворение более обобщенным и общезначимым. Таким образом, значимость и философский, хотя бы до некоторой степени, характер стихотворения были в самой авторской установке, к этому Пушкин явно стремился, о чем и говорит сокращение текста при его издании. Интересно, что Лев Толстой, особенно любивший «Воспоминание», воспринимал его не как слово о Пушкине только, но и о нем, Льве Толстом. Для него, как и для многих других читателей Пушкина, это стихотворение будет иметь общечеловеческий и тем самым философский смысл и значение.         

Hемецкий солдат, который воевал под Сталинградом, попал в плен, а в 1953-м вернулся домой. Потом в Западной Германии был издан его дневник.

Он пишет:

«1 октября 1942. Наш штурмовой батальон вышел к Волге. Точнее, до Волги еще метров 500. Завтра мы будем на том берегу и война закончена».

«3 октября. Очень сильное огневое сопротивление, не можем преодолеть эти 500 метров. Стоим на границе какого-то хлебного элеватора».

«6 октября. Чёртов элеватор. К нему невозможно подойти. Наши потери превысили 30%».

«10 октября. Откуда берутся эти русские? Элеватора уже нет, но каждый раз, когда мы к нему приближаемся, оттуда раздается огонь из-под земли».

«15 октября. Ура, мы преодолели элеватор. От нашего батальона осталось 100 человек».

А дальше:

«Оказалось, что элеватор обороняли 18 русских, мы нашли 18 трупов».

Хочется, как в детстве – Ни одной болячки. Чтоб стучало сердце, как весёлый мячик.Чтобы мир казался светлым и огромным, добрым оставался и счастливым домом. Хочется, чтоб тихо мама утешала и ночное лихо песней отгоняла, тёплым одеялом плечики укрыла… Думаю, как мало всё же детства было. Нас позвали дали, захотелось воли, а когда устали, стало сниться поле: белые ромашки, птахи распевают, небо нараспашку, облака летают, быстрая тропинка к домику с окошком – светлая картинка о родном… хорошем! ( Анна Опарина)

Она сидела у окна, укутавшись в плед, и, потягивая мартини, наблюдала из окна за прохожими. Все они куда-то спешили, у всех были свои дела. Кто-то хотел скорее попасть домой после трудного дня, кто-то просто спешил к семье. И она позавидовала им, ведь они были счастливы. Их счастливые улыбки были видны даже в темноте и с высоты 6-го этажа. И вдруг она заметила влюбленную парочку. Они шли, обнявшись и целуясь на ходу. Среди тишины двора был громко слышен их звонкий смех.

По её щекам потекли слёзы, а перед глазами стали мелькать картинки - воспоминания о её счастливом романе с ним. С тем, кого больше нет рядом, и не будет. Который её больше никогда не обнимет, не поцелует. А самое главное – она больше никогда не увидит его.

Она вспомнила, как они познакомились, так нелепо и самое главное - он ей совсем не понравился. Это было на остановке, было раннее весеннее утро - он спешил на автобус и задел её так, что она чуть не упала. И она упала бы, если бы он не заметил это вовремя и не поддержал её. Ох, как её это разозлило тогда! Она хотела наговорить ему кучу гадостей:

- Вы что совсем не видите куда бежите? - заорала она.
- Извини, я не специально.
- Да конечно, а как же иначе? - всё ещё злилась она.
- Может я могу загладить свою вину? - спросил он улыбаясь.
- Вряд ли у Вас это получится! - гордо ответила она и зашагала прочь от остановки.