Кремль только что в очередной раз убедился в том, сколь непросто иметь дело с «братской Белоруссией». На московском саммите глав государств — членов Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) Александр Лукашенко напрочь отказался поддержать инициативу Владимира Путина по переформатированию ЕврАзЭС в Евразийский экономический союз. Тем самым Минск фактически поставил крест на попытках сделать эту организацию-донор более дееспособной, да и функционально больше напоминающей ЕС. Во всяком случае к 2015 году, как планировалось первоначально, сделать это вряд ли удастся.

Формально Александра Лукашенко не устроил пункт, согласно которому в новой структуре предполагалось создать некий надгосударственный высший совет, наделенный широкими полномочиями и принимающий окончательные решения. Батька же требовал делегировать широкие права, вплоть до блокирования решений будущего Союза, самим государствам. В итоге проект решения по Евразийскому союзу до поры положили под сукно…

 Лукашенко всегда считался и считается трудным переговорщиком. За каждое свое «да», за каждую уступаемую позицию он будет драться и требовать что-то взамен. Вся новейшая история взаимоотношений Минска с Москвой фактически для Лукашенко сводится к одному — выбить преференции. Методы, которыми пользуется Батька, всегда разные. В середине 90-х на одной из встреч с Ельциным он появился в неказистой одежде: дескать, ну что с нас, сирых и убогих, возьмешь. В нулевые, после трудной беседы с Путиным о долгах за газ, закатил публичную истерику: «Оторвите от наших ветеранов, чернобыльцев и инвалидов и отдайте им (России) эти 40 миллионов!» Александра Лукашенко не изменить никому, в том числе и самому Александру Лукашенко.
„Лукашенко фактически поставил крест на попытках сделать ЕврАзЭС более дееспособной организацией, да и функционально больше напоминающей ЕС”.

Но у его железобетонной неуступчивости на последнем саммите ЕврАзЭС в Москве есть и другая подоплека. Конец прошлого года ознаменовался для кризисной белорусской экономики золотым дождем из Москвы: $400 млн второго транша 2,5-миллиардного кредита из Антикризисного фонда ЕврАзЭС, еще $2,5 млрд — за акции «Белтрансгаза», еще $1 млрд кредита от Сбербанка плюс обещание $10 млрд за строительство АЭС и фактически внутрироссийские цены на нефть и газ. Это было даже больше, чем запрашивал Минск. Как результат — Лукашенко почувствовал себя на коне. Именно что почувствовал.

Уже второй год Лукашенко играет в «сильного лидера» с Кремлем, не располагая пространством для маневра: Запад для него закрыт, судя по всему, бесповоротно. Результат такой безальтернативности налицо: Минску таки пришлось продать «Газпрому» остававшиеся у него 50% акций «Белтрансгаза». А совсем недавно появилась информация о том, что белорусские власти готовят к продаже еще один лакомый кусочек — нефтеперерабатывающий комплекс «Нафтан-Полимир». Фактически ради выживания Лукашенко распродает «фамильное серебро». А ведь еще несколько лет назад Минск сопротивлялся любой попытке скупить белорусскую собственность. Лукашенко не скрывал, что относится к стране как директор совхоза к своему хозяйству — он лично должен контролировать все.

Вернувшись из Москвы в Минск, белорусский президент, кажется, сам понял, что с отказом от переформатирования ЕврАзЭс в более крепкую интеграцию он зашел слишком далеко. С 2012 года Белоруссии предстоит начать возвращать кредиты, набранные за последние годы: только осенью страна должна выплатить более $10 млрд. Белорусскому бюджету это не по силам, а значит, с Москвой все же ссориться нет никакого резона. Иначе и не объяснишь, с какой стати, делясь впечатлениями от московского саммита, Лукашенко предпочел целиком переложить вину за его срыв на… президента Казахстана Нурсултана Назарбаева.

Впрочем, это еще одна черта характера президента Белоруссии.