Cayetana_de_Alba все записи автора
Боевое крещение Войска польского – героизм и предательство

В советские времена 12 октября отмечалось как дата рождения Войска польского. В этот день в 1943 году 1-я польская пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко впервые вступила в бой с гитлеровцами, проявив – как считалось многие годы – массовый героизм. А в реальности… Да, были примеры героизма. А еще – неразбериха, неоправданные потери и прямое предательство.

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

Дивизия имени Тадеуша Костюшко была сформирована в 1943 году под Рязанью. В нее добровольно вступали поляки, оказавшиеся на советской территории после того, как в сентябре 1939-го СССР присоединил к себе Западную Украину и Западную Белоруссию. Возглавил дивизию полковник Зыгмунт Берлинг, один из тысяч польских офицеров, взятых в плен Красной армией, и один из немногих, кто избежал расстрела в лесах под Смоленском.

Как утверждала советская историография, 12 октября 1943 года 1-я польская дивизия в составе 33-й армии генерала Василия Николаевича Гордова на Западном фронте пошла в наступление в районе деревни Ленино Могилевской области и успешно выполнила задачу – прорвала оборону противника на двухкилометровом участке от деревни Ползухи до высоты 215,5.

Во время двухдневных боев намеченные для захвата рубежи несколько раз переходили из рук в руки. Поляки несли тяжелые потери из-за огня и авианалетов противника. К тому же действовать приходилось в топкой, неудобной для атак местности, а артподготовка советской артиллерии оказалась недостаточно эффективной из-за тумана. Тем не менее польские воины действовали храбро, около пятисот из них были награждены. Среди отличившихся – замполит 1-го полка Юлиуш Хибнер. В критический момент он заменил погибшего командира батальона и руководил боем, несмотря на два тяжелых ранения. Его посчитали погибшим и представили к званию Героя Советского Союза посмертно. А он выжил, в конце 1943 года вернулся из госпиталя в дивизию и продолжал воевать до Победы. Еще двоим, командиру батальона капитану Владиславу Высоцкому и рядовой Анеле Кшивонь, это звание было присвоено посмертно.

Впоследствии в Ленине открыли музей и памятник нерушимого, как тогда считалось, советско-польского боевого содружества. Героизм дивизии прославлен в нескольких фильмах той эпохи.

ЗАКРЫТАЯ ПАПКА

«Неудобная» хроника событий отражена в документах 33-й армии и Западного фронта – описаниях боевых действий, донесениях, протоколах допросов пленных, хранящихся в Центральном архиве Министерства обороны России (Ф. 208, оп. 2511, д. 240). Их обнаружил уфимский исследователь, автор нескольких книг о войне Наиль Шаяхметов. Интересно, что до него в течение нескольких десятилетий папка с этими документами не открывалась ни разу.

Для начала – «Описание боевых действий I польской дивизии пехоты им. Тадеуша Костюшко 12–13 октября 1943 года», направленное комдивом генерал-майором Зыгмунтом Берлингом наверх, в штаб 33-й армии. На семи страницах он сообщает, как готовил выполнение задачи по захвату сел Старый Дятел и Малый Дятел, как в 6 утра 12 октября провел разведку боем, оказавшуюся неудачной, как через четыре с половиной часа два полка пошли в атаку. Первый занял село Трегубово, второй – деревню Ползухи. Однако, оставшись без поддержки соседей слева и справа, которые вообще не смогли продвинуться, а также танков и артиллерии, поляки понесли большие потери и оставили оба населенных пункта. Правда, ночью польская разведрота напала на штаб немецкого батальона в Трегубове и захватила карты и два портфеля с документами, а на следующее утро удалось снова взять Ползухи. Берлинг сообщает, что готовил дальнейшее наступление, но к вечеру 13-го был извещен о выводе дивизии в тыл.

Получается, первый бой дивизии даже в изложении комдива можно считать успешным лишь в сравнении с результатами соседей справа и слева – 42 и 290-й стрелковых дивизий, которые вроде бы вообще не смогли продвинуться ни на метр. В целом же задача осталась невыполненной.

«НЕУПРАВЛЯЕМАЯ ТОЛПА»

Еще хуже выглядит картина в донесении командарма В. Гордова командующему Западным фронтом Василию Даниловичу Соколовскому. Он прямо обвиняет своего подчиненного З. Берлинга в необъективности, нерасторопности и даже обмане:

«Генерал-майор Берлинг к описанию боевых действий дивизии подошел необъективно, скрыл факты, говорящие о низких боевых качествах и моральной неустойчивости значительной части личного состава, что главным образом определило поведение дивизии в бою.

С выходом частей польской дивизии на передний край, еще до начала наступления, в ночь на 11 и 12 октября, одиночки и группы солдат добровольно перешли на сторону немцев, чем вскрыли группировку, намерения армии, исключили внезапность нашего наступления и дали возможность противнику подготовить контрмеры. Эти факты предательства не были своевременно вскрыты в дивизии и установлены только по показаниям пленных, захваченных в бою 12 и 13 октября. По показаниям пленных также установлено, что в день наступления 12 октября часть поляков добровольно сдалась в плен в Пунище и Трегубово, что было подтверждено командиром дивизии при вызове его мной на НП 13 октября.

По данным штаба 1-й польской дивизии, потери за 12 и 13 октября составляют 2980 человек, из них: убито 502, ранено – 1792 и без вести пропавших – 663 человека. Надо полагать, что из числа последних большинство перешло на сторону врага».

Далее командарм утверждает, что Берлинг, имея перед началом наступления двое суток в запасе, всячески уклонялся от проведения разведывательных действий. Соседи поляков справа, в изложении Гордова, заняли высоту 217,5, а соседи слева – вышли на западную окраину Трегубова. Польские полки овладели деревней Ползухи и северной частью Трегубова, но при первом же налете авиации и артиллерии врага их боевые порядки смешались, и дивизия превратилась в неуправляемую толпу. Противник тут же перешел в контратаку. Часть поляков без сопротивления сдалась в плен, остальные отошли, оголив правый фланг 290-й дивизии, которая в результате подверглась внезапному удару и также вынуждена была отойти. Лишь на следующее утро 1-я польская дивизия вновь овладела деревней Ползухи.

«Мною было потребовано от командира 1-й польской дивизии выполнения поставленной задачи, на что последний сообщил, что в полках осталось по 200–300 человек и дивизия выполнить задачу не в состоянии, – пишет далее генерал-полковник В. Гордов. – Вызванный мною лично на НП командир дивизии генерал-майор Берлинг не смог мне доложить численность частей и понесенные потери. Малочисленность частей польской дивизии объясняется тем, что личный состав разбежался, а офицерский состав не мог его собрать. Это подтверждается тем, что штаб дивизии и штабы полков не могли установить потери и численность частей до 16 октября. Солдаты, бродившие на поле боя и в тылах, были с трудом собраны лишь 16 октября…»

ПЕРЕБЕЖЧИК БЫЛ ВЕСЕЛ

К своей реляции командарм приложил выписку из протоколов допросов немецких пленных, захваченных с 12 по 15 октября 1943 года. Весьма красноречивый документ!

Фельдфебель санслужбы 11-й роты 688-го пехотного полка Карл Кригбаум:

«О намерении наступления русских нам было известно вечером 11.10.43. На участке нашей роты к нам перешел солдат польской дивизии, стоявшей перед нами. В моем присутствии командир роты лейтенант Штадельвайх через нашего солдата-поляка допросил перебежчика, который объяснил свой переход плохим питанием в польской дивизии и показал, что перед фронтом нашей дивизии русские ввели польскую дивизию и на этом участке также сосредоточены еще восемь дивизий, имеется много танков. Русские намерены 12 октября наступать. Наступление начнется с артподготовки и бомбардировки. Перебежчик, прибыв к нам, был весел, чувствовал себя как дома и сказал, что в этот день собираются перебежать еще несколько солдат из польской дивизии».

Унтер-офицер 12-й роты того же полка:

«На участке обороны 11-й роты и других подразделений было около 20 польских перебежчиков, которые показали, что в 8.00 12 октября будет артподготовка русских и в 10.00 будет вторичная артподготовка, после которой начнется наступление русской пехоты…»

Ефрейтор 13-й роты 313-го пехотного полка Вернер Штейнер:

«В 16.00 12 октября началось наступление польской пехоты. Я в это время наблюдал в бинокль за ходом боя. Я видел, что 26 польских солдат, пригнувшись, переходили на нашу сторону и сдались в плен. В этот момент налетела русская авиация и бомбила наши боевые порядки, при этом все поляки-перебежчики были уничтожены. Далее я видел, что польская пехота шла поэшелонированно взводами, при этом поляки в нас не стреляли и что-то кричали. С нашей стороны сопротивления полякам не оказывалось, мы чувствовали, что они переходят к нам. Таким путем на нашу сторону перешло несколько взводов поляков общей численностью 300 человек… Перешли эти поляки к нам на участке между деревнями Ползухи и Трегубово».

«ВЫВЕСТИ В ТЫЛ»

Итоги первого боя польской дивизии показались командованию Западным фронтом столь удручающими, что начальнику его политуправления Василию Емельяновичу Макарову было поручено провести специальную проверку причин конфуза. В своей справке тот сообщает, что польские полки наткнулись на сильный огонь врага (то есть артподготовка перед началом наступления не дала желаемого результата), а отдельные подразделения поляков попали под обстрел собственной артиллерии. Подтверждает В. Макаров пассивность соседей польской дивизии: к тому времени, как ее полки прошли четыре километра, 290 и 42-я стрелковые дивизии все еще топтались на месте. Но главными причинами фиаско следует считать все же неопытность польских офицеров: они совершенно потеряли управление частями и подразделениями. (То, что тысячи опытных офицеров были убиты НКВД под Смоленском, в справку попасть, конечно, не могло. – И.С.) Личный состав, как выяснилось, не умеет толком обращаться с оружием и окапываться: «Солдаты плохо делают для себя укрытия… Отдельные солдаты обращались к помощи наших бойцов, которые обучали их тому, как надо пользоваться автоматом и самозарядной винтовкой…»

После появления перед началом наступления первых перебежчиков немцы даже организовали передачу на польском языке по громкоговорящей установке. По предположению В. Макарова, именно по наводке предателей-поляков фашисты бомбили отделы штаба армии, базировавшиеся в деревне Паньково.

В справке дается примерная оценка количества сдавшихся врагу солдат: в 1 и 2-м полках – около 600, всего – около тысячи! К 15 октября общие потери дивизии все еще не были подсчитаны точно.

Итогом разбора ситуации стала «Характеристика боевой деятельности 1-й польской пехотной дивизии», подписанная командармом В. Гордовым. Вывод: дивизия «в таком составе и состоянии боя с немцами вести не может, требуется реорганизация и пересмотр личного состава. Решил: дивизию снять с фронта и вывести в тыл».

Есть данные, что этому решению предшествовал разговор на повышенных тонах, состоявшийся 13 октября между Гордовым и Берлингом, который был вызван для объяснений в штаб 33-й армии. Стоит также отметить, что впоследствии Берлинг дал своему начальнику уничижительную характеристику: «Гордов, невзирая на мотивы его поступков, невзирая на то, был ли он дураком или сумасшедшим, – был мерзавцем».

Так или иначе, столь массовое бегство солдат могло бы стать поводом для принятия к комдиву суровых мер. Но, видимо, из политических соображений Зыгмунта Берлинга не тронули: Сталину требовались преданные люди для послевоенного переустройства Польши. Дивизию переформировали. На территории СССР продолжилось привлечение поляков к воинской службе. Берлинга же повысили до должности заместителя главнокомандующего Войска польского. Но летом 1944 года вверенные ему части неудачно форсировали Вислу. Берлинга отозвали из армии и направили на учебу в Москву, в Военную академию Генерального штаба. Войско польское продолжало войну, в том числе участвовало в штурме Берлина, уже без него.

Ирек Сабитов, https://nvo.ng.ru/history/2018-10-19/14_1018_soldier.html