В Польше Галчиньский – один из самых любимых поэтов, в России он основательно забыт... 

Если Пушкин — солнце русской поэзии, то Константы Ильдефонс Галчиньский (1905–1953) — это зелёный листок поэзии польской. Он писал зелёными чернилами, называл себя «зелёным Константы»… Один из популярнейших поэтов послевоенной Польши, Галчиньский, можно сказать, вырос в лучах русской поэзии. 

Его переводили поэты. И не только переводили, но писали о нем стихи – Мария Петровых, Давид Самойлов, Александр Ревич. Одно из стихотворений Самойлова, на сугубо отечественные темы, называется "В духе Галчинского". Таково было обаяние его легкого, веселого и независимого дара. Короче, Галчиньский нашел отклик в России, с которой его связывали тайные и прочные нити. 

В годы первой мировой войны, когда семья Галчиньских была эвакуирована в Москву, будущий поэт учился в гимназии Гижицкого, в Замоскворечье, и зачитывался Пушкиным и Лермонтовым. Здесь он написал первое своё стихотворение, здесь же, в Москве, впервые познакомился с театром в любительской постановке «Кордиана». Изучая позже в Варшавском университете английскую и классическую филологию, среди прочего увлекался Блоком, Есениным...

Русская нота в поэзии Галчиньского начинает звучать с особой силой, когда в его жизнь входит молоденькая Наталия Авалова, сделавшаяся женой поэта и ставшая для него всем — «матерью, возлюбленной и музой», как он напишет в стихотворении «Привет, мадонна!». Семье Галчиньских жилось трудно. Поэт с трудом находил себе место в реалиях межвоенной Польши, переносясь иногда воображением в вымышленные страны («Фарландия», «Письмо с реки Лимпопо») или оживляя свои сны (поэма «Бал у Соломона»).

Война приносит поэту новые испытания. Попав в сентябре 1939 г. в плен на восточном фронте, рядовой Галчиньский после размена пленными оказывается в итоге в Германии, в лагере Альтенграбов. Вернувшись из немецкой неволи, в которой поэт провел более пяти лет, Константы чувствует себя как бы заново родившимся. Встреча с женой в послевоенном Кракове — это встреча Орфея, вернувшегося из ада, со своей Эвридикой. Начинается бурный взлёт поэтической фантазии… Во многих стихах и поэмах Галчиньский славит жизнь во всех ее проявлениях. Он пишет лирические и сатирические произведения, создаёт маленький театр абсурда «Зелёная гусыня» и гротескные поэмы-сюиты «Завороженные дрожки» и «Серёжки Изольды», поэмы об античности и средневековье («Ниобея», «Вит Ствош») и лирические поэмы о родной стране («Ольштынская хроника», «Хмель»). В последних стихах, написанных в лесничестве Пране («Сани», «Месяц», «Что я зорок...»), звучит грустная нота прощания.

Многие стихи Галчиньского заставляют улыбаться. Но судьба самого поэта мало располагала к веселости. Во время идеологических чисток ему была уготована роль польского Зощенко.

Галчиньский родился в год первой русской революции и умер в памятном марте 53-го года; сборники его стихов, рассыпанных по журналам и газетам, появились лишь посмертно. Он прожил недолгую и трудную жизнь, но остался благодарен ей, до конца сохранив хрупкий и драгоценный человеческий дар – дар надежды.

И вот еще одно из наиболее известных (благодаря переводу И.Бродского) стихотворений Галчиньского.

В Польше на стихи К.И.Галчиньского написано много песен. Вот одна из моих любимых -  Ocalić od zapomnienia ("Исцелить от забвения"), музыку к которой создал и исполнил Марек Грехута.

Ocalic od zapomnienia

Muzyka - Marek Grechuta
słowa - Konstanty Ildefons Gałczyński

Ile razem dróg przebytych?
Ile ścieżek przedeptanych?
Ile deszczów, ile śniegów
wiszących nad latarniami?

Ile listów, ile rozstań,
ciężkich godzin w miastach wielu?
I znów upór, żeby powstać
i znów iść i dojść do celu.

Ile w trudzie nieustannym
wspólnych zmartwień, wspólnych dążeń?
Ile chlebów rozkrajanych?
Pocałunków? Schodów? Książek?

Oczy twe jak piękne świece,
a w sercu źródło promienia,
więc ja chciałbym twoje serce
ocalić od zapomnienia.

U twych ramion płaszcz powisa
krzykliwy, z leśnego ptactwa,
długi przez cały korytarz,
przez podwórze, aż gdzie gwiazda

Venus. A tyś lot i górność
chmur, blask wody i kamienia.
Chciałbym oczu twoich chmurność
ocalić od zapomnienia.

(подстрочный перевод мой)

Сколько вместе пройденных дорог, Сколько протоптанных троп, Сколько дождей, сколько снегов, Висящих над фонарями.
Сколько писем, сколько расставаний, Множество трудных годин в городах… И снова – упорство, чтобы встать И снова идти и дойти до цели.
Сколько в неустанном труде Общих забот, общих стремлений, Сколько хлебов разломанных, Поцелуев, ступенек, книг?
Твои глаза, как прекрасные свечи, А в сердце источник света. Поэтому я хотел бы твое сердце, Исцелить от забвенья.
На твоих плечах повисает пальто, Крикливое, из лесных птиц, Длинное, сквозь целый коридор, Сквозь двор, до звезды Венеры.
И тот полет и высота туч, Блеск воды и каменьев… Я хотел бы грусть твоих глаз Исцелить от забвенья. 

http://geleskulam.narod.ru/introduct.html#gal
http://lib.ru/BRODSKIJ/strale.txt_with-big-pictures.html#38
http://agnieszka.ru/PDF/Biblioteczka%20poezji%20polskiej/Galczynski-1.pdf