Чувство и бесчувственность (Сага о Форсайтах, Дж. Голсуорси), Флер |
Замахнусь, наконец, на Вильяма нашего Флер, рискуя вызвать взрыв негодования. Как выясняется, большинство читателей Голсуорси, оставивших свое мнение о героях Саги о Форсайтах в сообществе, очарованы образом Флер, дочери Сомса Форсайта, считают ее образцом жизненной силы и символом борьбы за любовь со всеми регрессивными силами в лице старого поколения.
А что же думаю о Флер я? Признаюсь, что осуждаю себя саму за то, что сейчас скажу. Но я не люблю Флер. Не люблю этих девочек, у которых есть все, которые получают все, что хотят сверх того, распоряжаются всем и всеми и... пользуются огромной любовью и симпатией окружающих. Они из тех, кто может попросить о чем-то серьезном, как о небольшом одолжении, а получив, что хотели (ибо им очень трудно отказать), забывают о вас тут же. А потом приходят с очередной просьбой. Они ссылаются на вашу дружбу, но позже вы обнаруживаете, что уступаете и "одалживаете" только вы, а эти ангелы всегда находят причину не оказывать ответной любезности. В эту ловушку попадают "друзья" обоего пола, причем мужчины обычно больше страдают. Я сказала "страдают"? Они просто переполнены восторгом, когда такая девушка обращает на них внимание, а они даже могут помочь.
Мое отношение вы имеете право назвать завистью и недоброжелательством. Но на этом я предлагаю закончить обсуждение моей недостойной персоны и перейти ко Флер. Все вышесказанное необходимо для того, чтобы меня не обвиняли в тайных мотивах. Их нет.
В последующем тексте я постараюсь быть беспристрастной и справедливой.
Флер - единственная дочь Сомса, который страстно желал сына, но обнаружил, что дочь - его подлинное сокровище. В свете его любви, человека на бескорыстную любовь (без оговоренного права обладания) не способного, Флер занимает пьедестал богини в его жизни и так там и остается до его смерти.
Она очень красива, обаятельна, быстра на язык и на выражение чувств. Хорошо воспитана и образована в учреждении, удаленном от дома настолько, насколько Сомс мог вынести разлуку с дочерью (неточная цитата). Она нежна и щедра на проявления любви. Но даже Сомс не слеп, чтобы не замечать, что она вьет из него веревки и далеко не так привязана к нему, как он к ней. Бедный Сомс, он все время оценивает и сравнивает. Но не находит изъяна: "... не какая-нибудь разбитная, невоспитанная девчонка, но отчаянно своенравна, жизнерадостна". То же самое считает Уинифрид: "девочка так же беспокойна, как любая современная девица, ..., но она не вертлява и говорит не громко", "Ее успокаивала в племяннице одна черта: раз чего-нибудь пожелав, Флер не отступалась, пока не получит своего..." Джун находит ее "привлекательной". Раннее впечатление Джона от Флер "она так хорошо владела собой и казалась настолько опытнее его самого"... Таким образом, ничего раздражающего во Флер нет. Она приятна и на взгляд, и на слух. Я бы добавила: Флер умна, наблюдательна, тонко чувствует людей, их настроения, видит, анализирует и устраняет трудности и препятствия на своем пути, обладает даром стратегического планирования.
Все, что хочет Флер, она получает, непосредственно от отца, либо с его помощью, либо от кого-то еще. Причем делает этим счастливыми тех, кто оказывает ей услугу. Это дар богов... Это несчастье Флер, потому что каждый избалованный ребенок натыкается однажды на стену отказа. И это тем больнее, чем позднее эта стена вырастает перед ним. Родителям (а тем более бабушкам), честное слово, надо проходить специальные курсы, которые учили бы их говорить "нет" ребенку хотя бы через раз. Это искусство, необходимое для счастья любимого отпрыска.
Флер уготовано безоблачное будущее, обеспеченное заботами и деньгами отца. Он не гонится за выгодными женихами, более того, не сомневается, что дочь будет способна затмить собой мужа, несмотря на его происхождение и состояние (неточная цитата), ибо Сомс не поскупится. Но Флер встречает Джона...
Как все целеустремленные личности, Флер только подпитывается запретами. Попытки Сомса отвлечь ее от Джона, затем отговорить ее и, наконец, запретить продолжать отношения, укрепляют ее в решимости продолжать. Флер взлетает на вершину изобретательности, изворотливости, обаяния. Она убеждает, уговаривает, заставляет, играет на струнах душ, притворяется, обманывает, скрывает, недоговаривает и т.п. И все с благой целью добиться права любить и быть любимой. Кто я такая, чтобы осуждать ее именно за то, за что я оправдываю Ирэн Форсайт?
Но я хотела бы еще раз напомнить историю любви Флер и последовательность ее действий.
Встретив Джона она роняет платок, подняв который Джон получает шанс услышать ее имя, адрес, пароли, явки. Об этом трюке, опробованном Майклом Монтом на ее отце, она только что услышала от последнего! Сомс потрясен, как быстро, на его глазах, Флер завязала первый узелок знакомства.
Флер является на ферму Вэла и Холли, где по ее информации проходит "фермерскую практику" Джон. Это кажется случайной встречей. Но мы знаем от Холли, что Флер напросилась на визит и удвоила его планируемую длительность. А от Джона мы узнаем, что ему строго было велено имитировать первую встречу, а причины этому не названо. Флер стоит за этим недельным свиданием. Боже мой, как же это мило с ее стороны! Ведь Джон настолько робок и неопытен (закрытая школа для мальчиков, никакой "прививки" от душевных разочарований - неточная цитата), что никогда бы не решился, а, решившись, не смог бы так ловко все организовать. И каким же счастливым его делает осознание своей любви и того, что она взаимна!
Глухая оборона родителей Джона и отца Флер (жена Сомса Аннет совершенно не в курсе его трагического прошлого, кроме того, что оно у него было) сбивает этих детей с толку. Если это серьезно, почему не расскажут, если несерьезно, почему они так сильно сопротивляются их знакомству?
/Здесь я совершенно согласна с критиками поведения Джолиона и Ирэн, которые скрыли правду от Джона, чтобы не травмировать его "неокрепшую психику". Объясняю это только тем, что сначала они упустили время, не придавая внимания серьезности чувств Джона и "опасности" Флер в качестве "обольстительницы", а потом мучались необходимостью раскрывать тайну, которая уронила бы Ирэн в глазах мальчика. Ошибка! Ужасная ошибка, но не преступление./
Стратегический ход Ирэн и Джолиона: Джон отправляется с матерью в Италию Испанию (потому что Флер решила, что Джон должен увидеть Гойю, картину девушки, похожей на нее) на 2 месяца (6 недель, к которым Флер потребовала свести путешествие) забыться и развеяться продолжать мечтать и думать о Флер, пока это не превратится в наваждение.
"— Шесть недель совсем не долго, — сказала она, — а тебе нетрудно будет свести поездку к шести неделям: — надо только не терять голову, когда будешь там, и делать вид, что не думаешь обо мне.Джон обомлел.— Как ты не понимаешь, Джон! Их необходимо в этом убедить. Если мы не исправимся к твоему приезду, они оставят свои причуды. Жаль только, что вы едете в Италию, а не в Испанию. В Мадриде на картине Гойи есть девушка, папа говорит, что она похожа на меня. Но она совсем не похожа — я знаю, у нас есть копия с нее."
А Флер расследует семейную тайну. "Допрошены" отец, Уинифрид, Джун. Ее теория о том, что ее отец и мать Джона были помолвлены, наконец, получает подтверждение от Профона, бельгийского друга ее матери, а позже, усыпив бдительность Уинифрид, Флер выведывает у нее детали. Они были не только помолвлены, но и женаты. Разведены и женаты вновь на других. Все это прошлое, чужое прошлое, значит, никакого значения для Джона и Флер не имеют. Она ошибается, строя теории на недоговорках Уинифрид. Эта та самая неполная правда, которая хуже лжи.
В руках в Флер опасные факты. С одной стороны, когда стало известно что там "ничего такого", вроде бы легче действовать (аргументы у Флер железные: ошибки родителей не должны вставать на пути любви их детей), а с другой стороны, при всей своей уверенности в любви и покорности Джона, она все таки не может полностью предсказать его реакцию. Флер принимает решение скрыть от него правду.
"Закусив губу, она шагала из угла в угол и думала с отчаянным напряжением. Джон любит свою мать. Если ему рассказали, как он поступит? Трудно предугадать. Но если нет, не может ли она... не может ли она завладеть им, выйти за него замуж, пока он не узнал? "
Прежде всего Флер обеспечивает "молчание свидетелей". Она убеждает Уинифрид, что вовсе не влюблена в "этого мальчика", что волноваться не о чем и ничего никому рассказывать не надо. Это дает ей выигрыш во времени. Отцу ничего не скажут, хотя бы пока она не завладеет Джоном.
"Теперь, когда Флер знала, какое препятствие стоит перед ней и Джоном, ее тяготение к нему возросло в десять раз, как если бы он был игрушкой с острыми краями или ядовитой краской, какие у нее, бывало, отбирали в детстве. Если она не добьется своего и не получит Джона навсегда, она, казалось ей, умрет от горя. Правдой или неправдой она должна его получить — и получит!"
Потом она убеждает Джона, вернувшегося из Испании, что у родителей была несчастная история помолвки, но они это переживут, если поставить их перед фактом их женитьбы.У нее готов план побега в Шотландию, рай для тайных новобрачных, стремящихся избежать троекратного оглашения в церкви и прочей ерунды, препятствующей срочному браку.Она даже готова на внебрачные отношения, как способ давления как минимум на своего отца.
"В Шотландии можно пожениться без всякой канители. Ей нужно только прожить там двадцать один день, а потом приезжает Джон, и они пред лицом двух свидетелей могут объявить себя мужем и женой. И что всего важнее — это действительно делает их мужем и женой. /.../ Флер прекрасно знала, что многие девушки нашли бы все это излишним; ей с Джоном достаточно было бы поехать куда-нибудь вдвоем на воскресенье, а потом заявить родителям: "Мы фактически муж и жена, теперь надо это узаконить". Но Флер недаром была Форсайт; она чувствовала сомнительность подобного предприятия и заранее боялась выражения лица, с которым ее отец встретит такое заявление. Кроме того, возможно, что Джон на это не пойдет; он так в нее верит, нельзя ронять себя в его глазах".
Она обманывает Джона, отрицая, что ей известно больше, то есть лжет, глядя ему в глаза. У нее есть оправдание и тут: Джон слишком мягкотел, а ей нужно отвоевать его у собственной матери, которая имеет на него странное влияние. Вот только Джон все менее податлив. Он сомневается.
Флер пустила в ход последнее оружие: манипуляцию любимым. Она была уверена, что ее заявление "Раз ты меня недостаточно любишь, прощай!" поможет ей выиграть Джона, заставить его "обеспечить ее за собой". И здесь удача ей изменяет. Любовь Джона к ней и ее любовь к нему, их общее будущее не оправдывают в его глазах необходимость лгать родителям и оскорбить их тайным браком. Джон не дает ей обещания, он должен подумать...
"Так сильно разволновала она Джона и все-таки ни о чем не договорилась, не добилась от него обещания. Но чем темней, чем ненадежней казалось будущее, тем упорней "воля к обладанию" впивалась щупальцами в плоть ее сердца, как притаившийся клещ".
"Обхватив руками колени, она принялась строить планы. Нужно заставить отца поддержать ее. Зачем он станет противиться, раз она будет счастлива? Прожив без малого девятнадцать лет, она успела узнать, что его единственной заботой было ее будущее. Значит, нужно только убедить его, что будущее для нее не может быть счастливым без Джона. Ему это кажется сумасбродной прихотью. Как глупы старики, когда воображают, будто могут судить о чувстве молодых! Сам же он сознался, что в молодости любил большою страстью. Он должен понять. "Он копит для меня деньги, — размышляла она, — но что в них пользы, если я не буду счастлива?" Деньги со всем, что можно на них купить, не приносят счастья. Его приносит только любовь."
И, наконец, когда Джон узнает правду, и сообщает Флер о невозможности их союза в ответ на ее письмо, Флер наносит визит с целью получить Джона при помощи своих чар и своего отчаяния.
"Цепкое упорство, которое некогда выковало и погубило Сомса, составляло и у Флер костяк ее натуры — принаряженное и расшитое французской грацией и живостью. Глагол "иметь" Флер всегда инстинктивно спрягала с местоимением "я".
И здесь Флер "перегибает палку", портит все окончательно, вступая в прямую, оскорбительную конфронтацию с чувствами Джона к его матери. Это - последний гвоздь в их отношениях, несмотря на то, что ни ее ложь, ни манипуляции, ни даже ее последний выпад не уменьшили печальной любви Джона.
Эти слова просто углубили пропасть между ними, начало которой положила сама Флер. Вспомните их разговор накануне расставания перед испанским путешествием. Когда выяснилось, что Флер наплевать на других людей.
"Но людям нельзя помочь, Джон; они безнадежны. Только их вытащат из ямы — они тотчас лезут в другую. Смотри, они все еще дерутся, строят козни, борются, хотя ежедневно умирают кучами. Идиоты!— Тебе их не жалко?— Жалко? Конечно, жалко, но я не намерена из-за этого страдать: что в том пользы? Они замолчали, взволнованные: перед каждым впервые обнажилась на мгновение природа другого.— По-моему, люди — скоты и идиоты, — упрямо повторила Флер.— По-моему, они просто несчастные, — сказал Джон".
А еще слова Холли "Она из породы стяжателей" и слова матери "Ты даешь, она берет". В этих словах яд, разрушающий чувство, но в них и правда.
В предпоследней отчаянной попытке Флер вынуждает отца нанести визит Ирэн, только что потерявшей мужа, чтобы "договориться" о браке его дочери и ее сына. К чести Сомса надо признать, что он сразу называет эту авантюру провальной ("все препятствие — так ты, кажется, выразилась? — все препятствие во мне. В твоих жилах течет моя кровь"), но отказать дочери он не может ("Она его дочь, она процарапает себе дорогу сквозь кирпичную стену... ").
За все свои старания он получает пощечину от дочери в виде слов "Что же ты сделал, что мог ты сделать в те старые дни?" . Право же в этот момент Сомса искренне жаль. А она, поняла бы она объяснения? Согласилась бы надеть его башмаки и постоять в них?
Итак, оба, и Сомс и Флер отвергнуты, остается только прятать горечь поражения за обидой.
Теперь я одену башмаки Флер и похожу в них. Я чувствую ее боль, отягощенную горечью положения отвергнутой. Счастье было так возможно! Она боролась за него! Она почти победила! А сейчас хочется найти виновного и выместить на нем свою обиду. Но главный виновник - сам Джон! Можно ли одновременно и ненавидеть, и любить? Еще как можно! Все, что раньше тешило ее самолюбие, ее гордость, ее мечты и планы - все отравлено отсутствием главного! И ничего не поделать. Все равно, что Джон бы умер, и даже хуже, потому что он вполне жив, здоров и "держится за юбку" этой женщины. И обидные слова не помогают.
Мне очень жаль Флер. Но не за то, что она не получила Джона. А за то, что ей так дорого дался этот урок. За то, что она так долго застрянет в этом разочаровании, испортив жизнь и себе и другим. Навязчивая идея, каприз, сумасшествие? Все вместе и неумение отпускать - это ее наследство от отца.
Я не считаю, что Флер заслужила осуждение или презрение, она, как и ее отец, не понимает за что наказана. А раз ей не дано этого понять, то незачем и упрекать ее. Это все, что я хотела сказать о Флер.
В моем журнале, как я и обещала, я написала про Ирэн и Джолиона. Если кому-то интересно, добро пожаловать.
Метки: 20 век английская книги классика |
Отзыв на «Нетопырь» Ю Несбё |
|
Екатерина Горбовская & Марина Цветаева |
В небе, ржавее жести,
Перст столба.
Встал на означенном месте,
Как судьба.
– Без четверти. Исправен?
– Смерть не ждет.
Преувеличенно-плавен
Шляпы взлет.
В каждой реснице – вызов.
Рот сведен.
Преувеличенно-низок
Был поклон.
– Без четверти. Точен? —
Голос лгал.
Сердце упало: что с ним?
Мозг: сигнал!
* * *Небо дурных предвестий:
Ржавь и жесть.
Ждал на обычном месте.
Время: шесть.
Сей поцелуй без звука:
Губ столбняк.
Так – государыням руку,
Мертвым – так...
Снимаю вопрос. Горбовская очень нравится, Цветаева душу скальпелем режет.
|
"И не только Сэлинджер" Андрей Аствацатуров |
Иногда хочется почитать не только книги, но и о книгах. Далека от мысли, что таким способом можно научиться писать. Это либо положено в тебя изначально и нужно неустанным служением огранивать свой алмаз, либо не положено – тогда сколько книжек по теме ни прочти, сколько семинаров ни посети, все будешь строчить УГ. Скорее потребность время от времени читать литературоведение и критику того же свойства, что у влюбленного, любой разговор сводящего к своему предмету, а когда находится понимающий собеседник, это вообще именины сердца. Я не знаю Андрея Аствацатурова в ипостаси писателя, но в роле собеседника, говорящего о литературе, он приятен.
"И не только Сэлинджер" - сборник эссе, не объединенных общей темой: английская литература здесь соседствует с американской; поэзия с прозой; короткая форма с романистикой. Очень условно можно отнести все к англоязычной литературе. Хотя скорее это размышления автора, в разное время инициированные разными причинами. Так или иначе, тексты качественные, дают пищу уму, рассказывают о произведениях, к которым русский читатель, за редкими исключениями, не подберется. И содержат определенные алгоритмы, применяя которые, можно получить от чтения больше удовольствия.
Для девяти из десяти читателей Сэлинджер - это "Над пропастью во ржи". один вспомнит еще и Глассов, а между тем, о семействе людей, наделенных мудростью дзен, у писателя девять рассказов и повесть - всяко побольше, чем о Холдене Колфилде. Хотя любим мы все равно его: неисповедимы, и всякое такое. Я не читала девяти рассказов, только "Выше стропила, плотники", и с сюжетом "Лапы-Растяпы" не была знакома. Но разглядеть прием навязчивых повторов и множественных отражений в построении этого рассказа было интересно. Дочь героини со своим воображаемым другом разыгрывает драму матери, продолжающей оплакивать давно потерянного возлюбленного; мир вещей, предметов, убивший Уолта Гласса, переносит остаточную неприязнь на нее - сниженную (то споткнется, то запнется,то уронит на себя что, то ударится) как снижена вся ее жизнь по отношению к той, какую она должна бы вести. Это и точное до уровня "сколько-вешать-в-граммах" уточнение незначащих, в сути, деталей - творческие приемы Сэлинджера.
Генри Джеймс, более всего любезный народу "Поворотом винта", я еще как-то убила вечер на чтение "Зверя в чаще" в оригинале, мучительно продираясь сквозь нагромождения авторского синтаксиса и кляня себя. Но "Писем Асперна"не знала. История филолога, отправившегося в Венецию с намерением заполучить письма знаменитого поэта у оставленной им полвека назад женщины напомнит любителям русской классики "Пиковую даму". устремленным в будущее - "Обладать" антонии Байетт. Так или иначе, суть приема, использованного здесь Генри Джеймсом, в трудности перевода, несовместимости инструментария авантюрного романа, в рамках которого действует охотник за письмами и любовного,в свете которого видит происходящее компаньонка старой дамы.
"Сердце тьмы" Джозефа Конрада до сих пор не прочла, каюсь, хотя тысячу и один раз мне советовали это сделать. Потому предельно кратко резюмирую особенности, обессмертившие произведение: ненадежный рассказчик и, под обложкой авантюрного романа об охотниках за сокровищами в колониях - экзистенциальный ужас малости человека и незначительности человека перед лицом равнодушной природы, способной в одночасье поглотить его вместе со всеми плодами труда,
О "Повелителе мух" Голдинга говорить, напротив, легко, как о предмете. знакомом всем. но мысль соотнести его с "Вакханками" Еврипида первому пришла в голову Аствацатурову, я даже догадываюсь, почему именно. Отслеживать трансформации сюжета, в котором Ральф предстает поочередно Аполлоном и Дионисом, а действующие лица Пенфеем и Агавой чертовски интересно.
"Бесплодная земля" Томаса Стерна Эллиота у меня только намечается к прочтению (угу, последние двадцать лет, с момента выхода в свет "Бесплодных земель" из кинговой "Темной башни" Но теперь-то уж точно прочту. Потому что автор рассказывает о поэме бесподобно. Так-то и прежде знала, что семантическая плотность поэтического текста намного выше, чем у прозы, но показать это на примере отрывка так, чтобы непременно захотелось читать - дорогого стоит.
Рассказы Амброза Бирса, в частности его "Случай на мосту через совиный ручей" уже настолько хрестоматийны, что и говорить о них лишний раз как-то неловко. И для меня эта часть книги Аствацатурова открытием не явилась. Хотя тут я субъективна, просто немыслимый восторг от чтения оригинальной версии рассказа, а он был чуть не первым, прочитанным по-английски, и первым, с которым пришло ощущение: я могу понимать этот язык и наслаждаться хорошим текстом. Такого ни с кем не разделишь.
"Шума и ярости" Фолкнера не читала, но знаю его "Особняк"и в фолкнеровскую космогонию все, сказанное о романе вписывается превосходно. Это был прекрасный повод вспомнить. То же касается "Уайнсбурга. Огайо" Шервуда Андерсена, некоторые рассказы из которого читала с мозаичной, "собранной" Америкой.
"Кентавр" Апдайка непременно прочту. Генри Миллера читать не стану даже если мне за это заплатят. Резюмируя: отличная книга для тех, кто любит книги.
Метки: эссе |
"Эвакуатор" Дмитрий Быков |
Из-за названия. Всеми способами избегала именно этого романа у Быкова, представлялось что-то невыносимо социальное, вроде истории о том, как у мужика была годовщина свадьбы (или день рождения дочери, или что-то в этом роде), он забежал на минуту в кондитерскую за заранее заказанным тортом, а в это время эвакуатор забрал его машину. Торжество накрылось медным тазом, семейная жизнь пошла под откос, в довершение неприятностей уволили с работы, потому что на важную встречу без машины не успел (и жилья лишился по какой-нибудь смежной причине). В отчаянии, наш Иов взорвет стоянку эвакофирмы, происшествие получит широкий общественный резонанс: соцсети собирают подписи в поддержку страдальца, пикетчики с плакатами "Свободу Юрию Деточкину" блокируют входы в Белый дом, а в тюрьме его встречают как героя. Потом еще жена приходит на свидание и говорит, что передумала разводиться.
Даже дифирамбы Льва Данилкина этому роману, а его литературный вкус считаю безупречным, не отменяли предубеждения. Пока не открыла и не начала читать. На эпиграфе еще держалась, но с первой страницы поплыла. Боже ж мой, как хорошо! Она и он сидят в кафе, флиртуют, треплются, и беседа их – очаровательная игра в инопланетянина, влюбленного в земную девушку. Он рассказывает о своей прекрасной планете, откуда прибыл к нам наблюдателем; она упоенно разыгрывает аборигенку. Разговор идет на невероятном суржике: твоя-моя-понимай, но с соблюдением определенных грамматических и орфоэпических норм и правил, которым специально не научишь, а влюбленные и люди, одаренные особой душевной близостью, постигают интуитивно, мгновенно встраиваясь в одну на двоих языковую игру. Филолог-расстрига во мне тихо млеет
Вечер, меж тем, утрачивает томность. Выясняется, что женщина замужем и у нее маленькая дочь. Нет, не осуждаю за адюльтер, что ж мы, не люди, понимание имеем. Но это все изрядно осложняет. Катька, вдобавок, понаехавшая из Брянска, в то время, как муж коренной москвич. И дочка копия он, и зарабатывает он больше, чем ей в ее журнальчике за иллюстрации набегает даже со сверхурочными. И муж любит ее. А она любит Игоря. У которого съемная квартира в Свиблово, работа сисадмином в том же подметном журнале (угу, служебный роман) и вряд ли в обозримом будущем какие-то перспективы. То есть, все это очаровательно, игры в инопланетян и всякое такое, в постели еще у них все просто сказочно, но на этом совместную жизнь не построишь, нет? А мир вокруг сходит с ума.
Помните то время, семнадцать лет назад: теракты на транспорте, ночные взрывы жилых домов, захват заложников, "Норд-Ост", Буденновск, Бислан? Помните, в какую жуть мы все тогда окунулись, как страшно было жить. Теперь даже вспомнить странно, вроде как и не с нами было. И дико, что забылось почти все, как не было, по типу "кто старое помянет, тому глаз вон". Так-то да, только вот кто забудет, тому оба вон. "Эвакуатор" открывает оба глаза, и ценность книги могла бы ограничиться точным кропотливым восстановлением атмосферы, летописью, возвращенной в полном объеме памятью. Но не ограничится. Не таков Быков, чтобы играть по-мелочи.
Только крупные ставки, только ва-банк, и он его срывает. В книге хорошо все: язык (после Набокова по пальцам можно перечесть, кто так хорош в обращении со словом, ДЛ из немногих); сюжет, который не просто не даст заскучать, но многократно вывернется наизнанку, всякий раз заставляя приспосабливаться к новому извиву действительности; персонажи – живые, родные (или ненавистные), настоящие. О героях стоит сказать отдельно, подвижные, сверкающие и непредсказуемые как ртуть. Все время в динамике, в перманентной трансформации: меняются сами, меняется отношение друг к другу и отношение читателя. Ментальные и эмоциональные американские горки – уникальный аттракцион, на который вас пустят покататься. Коктейль Молотова из фантастики, романтики, литературоцентризма, сумерек богов и правды жизни.
Так а что с инопланетянами? Они существуют? Спасут в случае чо? Это вряд ли. Еще "Интернационал" объяснил: Никто не даст нам избавленья. Ни бог, ни царь и не герой. Добьемся мы освобожденья. Своею собственной рукой !No Pasaran!
Метки: современная |
Помогите, пожалуйста, найти атмосферную, красивую книгу |
Метки: о городах поиск книг что читать мистика поиск книги проза современная что читать - фэнтези постмодернизм |
Лиана Мориарти "Девять совсем незнакомых людей" |
Метки: современная проза |
Аристотельпанк: Яцек Дукай "Иные песни" |
|
The Oracle Year by Charles Soule |
Хорошее письмо получилось. Она взяла слово "разнабразный" из "Ещегодника", который читала каждый вечер. Этот "Ещегодник" всегда предсказывал "разнабразные бетствия" и "разнабразные несчастья". Матушка не вполне представляла себе, что это значит, но слово ей нравилось.
Пратчетт "Творцы заклинаний"
Ощущение: "вляпалась ты, мать", пришло не сразу, а примерно с оставленной позади первой трети книги, номинанта на "Фантастическое произведение года" по версии Goodreads, кстати. А потому что надо гуглить незнакомого автора, книгу которого на иностранном языке собираешь ся прочесть, не полагаясь на одни только номинации. Если бы сделала это заранее, знала бы, что "Оракул года" - дебютный роман Чарльза Соула, снискавшего известность как автор комиксов Marvel.
Нет-нет, я чужда снобского высокомерия к графическим романам. всем сердцем люблю "Потрясающие приключения Кавалера & Клея" Майкла Шейбона, с удовольствием прочла пару романов про Blacksad Каналеса-Гуарнидо и с куда меньшим "Песочного человека" Нила Геймана. Даже одну мангу про крестовый поход детей отмучила. И я с большим уважением к людям, добившимся, успеха на каком-то поприще.
Но комиксы комиксам рознь и от дальнейшего знакомства с автором "Смерти Россомахи" и "Женщины-Халка" предпочла бы воздержаться, все-таки для некоторых вещей широты моих взглядов недостаточно. и даже знание, что автор большой умница,специалист в корпоративном праве и транзакционном праве вряд ли послужило бы достаточным стимулом начать чтение. Но коль скоро уже начала, коготок увяз - всей птичке пропасть. Дочитывай, в общем.
И дочитала. не без приятности. Это вообще-то неплохая книжка. Занимательный сюжет завязан на том, что никому не известный нью-йоркский басист Уилл Дандо просыпается однажды утром со ста восемью предсказаниями в голове и априорной уверенностью в их правдивости. Такая локальная и весьма избирательная эпифания (считается, что человек, соприкоснувшийся с Богом не может не уверовать истово и без сомнений). И для начала Уилл, с помощью друга компьютерщика Хамсы, создаст сайт, далее известный миру как Сайт. как-бы упразднив одним появлением все, бывшее прежде. а потом начнет бомбардировать всегда сбывающимися предсказаниями умы человечества.
А человечество прям сразу повелось и ответило неизвестному Оракулу неослабевающим интересом. Следует отметить, что первое, о чем позаботился Уилл - засекретить адрес Сайта всеми возможными способами. Странная предусмотрительность, - скажете? Нет, поистине гениальное предвидение. потому что первые двадцать миллионов зеленых друзья срубят за получасовую консультацию, в ходе которой могущественная мегакорпорация получит от Оракула конфиденциальные сведения, вот где пригодится специализация в корпоративном праве!
Дальше - больше. Друзья-подельники зарабатывают немыслимые миллиарды, обзаводятся могущественными врагами, переживают многие приключения. стоит ли упоминать, что в финале Оракул спасет мир, им же и поставленный на грань катастрофы? Так-то отчего не почитать: язык простой, действие динамичное, разнабразные бетствия и разнабразные несчастья
Метки: фантастика |
Вьет Тхань Нгуен, "Сочувствующий" |
кто-нибудь прочел? оно того стоит? будет какой-нбиудь разворот на 180 градусов в конце? я сейчас уже на первых днях их жизни в США, стоит читать дальше?
|
Убийство Командора. Книга 2. "Ускользающая метафора" Харуки Мураками, аудиокнига |
В романах Достоевского полноо людей, которые стремятся доказать, что они не зависят ни от Бога, ни от мира. И для этого совершают самые нелепые поступки.
Лет десять назад российских селебрити охватила повальная мания участия в разного рода спортивных телепроектах: Танцы со звездами, Звезды на льду, и всякое такое. В ледовом шоу участвовала Ингеборга Дапкунайте, я болела за неё, потому следила внимательно. Одним из заданий было поставить юмористический номер, и кто-то может подумать, что это легко: выйди на лёд, да изобрази пьяного там или просто неуклюжего человека, свались несколько раз - пусть смеются.
Нет, такое было бы не смешным, а просто жалким. Тренер предложил проверенный временем вариант: чтобы добиться зрительского смеха, можно поставить номер, в котором партнёры будут делать все либо очень быстро, либо очень медленно. Первое по техническим причинам было бы сложными, но со вторым могло выйти как надо, к слову - и получилось. Актриса с партнёром сыграли суперагентов, вроде Людей в чёрном, но двигались как в рапиде. И это на самом деле оказалось невероятно смешным. Вторая часть Убийства Командора живо напомнила ту давнюю репризу. Это как кататься на коньках с предельным замедлением. Комично, хотя автор вовсе не имел этого в виду.
Что ж, по крайней мере в бешенство не приводило, и ощущения, что Мураками насмехается над доверчивым читателем не возникало тоже. Один умный человек сказал, что это чтение подарило ему скорее медитативное состояние, нежели читательские восторги. Что ж, возможно он на более высоком уровне эволюционного развития, чем я. На самом деле, аудиокнигу на русском языке сподвигла взять не только большая любовь к чтению Игоря Князева, озвучившего роман, но ещё и чувство, что в первый раз, когда читала на английском, что-то важное ускользнуло за пределы моего понимания в силу несовершенство языковых навыков.
Ну не может же, в самом деле, полторы сотни страниц быть отдано блужданиям среди метафор, метонимий и разных прочих тропов? Видимо я просто не разобралась с английским текстом... Может! Стоит понимать, что Мураками человек колодцев, он и в интервью говорил о том, что наиболее плодотворное сосредоточение приходит к нему при погружении в мысленный колодец. Натальный Плутон писателя в градусе экзальтации располагает к разного рода подземельям, включая ямы, склепы, пещеры, подземные переходы, туннели подземки; к успешной работе с подсознанием. Самая неуютная планета дает прямой выход к колодцу (угу, снова) коллективного бессознательного, откуда писатель бадьей зачерпывает драгоценный субстрат универсального растворителя - ко всякому сердцу подход найдет, все печали утолит, все душевные раны научит как зализать.
Самостоятельно повторить не стоит и пытаться, для такого рода спусков приспособлены лишь специальные люди, Харуки Мураками один из них. Образ подземелья в том или ином виде непременно появляется в любой его книге, как оммаж покровителю. Гармонизирующая сила таланта при этом так велика, что читатель не испытывает острого дискомфорта, которым обычно сопровождаются манифестации Плутона. Не сейчас, на сей раз, вы, профессор, воля ваша, что—то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут.
В целом - да, со второй частью "Командора" мастер перегнул палку почти до переламывания, а весь поход героя-рассказчика в царство двойных метафор если и рождал у читателя/слушателя в моем лице какой отклик, то единственно дурной смех. Нет, потом он все поправит, талант, его не пропьешь, и к финалу мы уже снова благоговеем перед любимым автором, надеясь, что скоро порадует следующей книгой.
Метки: аудиокниги Мураками |
Чувство и бесчувственность (Сага о Форсайтах, Дж. Голсуорси) |
Долгоиграющая, практически бесконечная семейная история (в том смысле, что при желании автор мог бы написать сколько угодно продолжений) вполне заслужила внимание многочисленных поколений читателей. Невидимые миру слезы некоторых героев на фоне благополучия большинства действующих лиц (и не только финансового) превращают Сагу о Форсайтах в натурально сбалансированную смесь счастья, несчастья и каждодневной рутины, из чего состоит и реальная жизнь. Семейные саги обладают свойством затягивать. Примером тому служит недавно закончившийся сериал — Аббатство Даунтон. Втянувшись, вы обнаруживаете себя живущим среди героев в качестве невидимого, но в то же время активного, персонажа, которого автор просто забыл назвать по имени. И, закончив читать книгу/смотреть сериал, вы еще какое-то время ощущаете себя немного застрявшим в другом времени и месте. И испытываете грусть от того, что надо прощаться.
Даже если слово "мораль" вас пугает, не стоит ожидать неприятностей от этого романа. Писатель сместил ее с отношений между людьми, которые он не берется прямо судить, на недостатки характеров своих героев. В частности, анализу подвергается умение чувствовать. Если точнее, чувствовать красоту. Но это сужение смысла только на словах, на деле это относится ко всему. Чувству такта, справедливости, свободе выбора.
В книге есть те, кто чувствуют глубоко и оттого страдают, когда видят грубое нарушение своих принципов и границ. Есть те, кто такой чувствительности лишен. Но по иронии судьбы, страдают они не меньше. А большинство персонажей, как и случается в действительности, просто живут каждодневными заботами, тут чувствуют, тут нет. Вполне счастливы своим положением и откровенно не принимают претензий особенно чувствительных индивидуумов на личную свободу, к примеру. Они статисты в повествовании, хотя и очень колоритные и с собственным "текстом".
Совершенно невозможно анализировать Сагу о Форсайтах как череду событий. Не так уж много и происходит в книге, а некоторые, даже наиболее важные эпизоды (как выяснилось после перечитывания, впечатления от книги были "замылены" просмотром сериала) даны как описание постфактум, как чья-то реакция на них. Сцены, "вырезанные" автором из непосредственной линии событий, настолько врезались в память "благодаря" сериалу, что я очень удивилась, не найдя их прямого изложения в книге. Поэтому мне представляется более важным описать взамен главных героев.
Я, пожалуй, остановлюсь на двоих: Сомсе и Флер. А остальные пойдут в мой ЖЖ, чтобы не утомлять аудиторию сообщества.
Итак, Сомс Форсайт — главный "злодей" Саги. Характеристика Сомса, данная автором, в частности, в первых трех книгах, рисует нам отрицательного героя, бездушного, бесчувственного, переступающего через людей во имя принципа "собственности", священного права человека с деньгами. Семейство Форсайтов не имеет ничего общего с благородным сословием, но, как ни странно, нисколько от этого не страдает. Автор несколько раз об этом упоминает, но наиболее ярко это проявляется, когда Сомс совершенно равнодушно принимает факт о грядущем баронетстве потенциального жениха своей дочери. Это, кстати, говорит о справедливости автора: он не добавляет избыточной отрицательности герою. Есть некая гордость в том, что "сделавший себя сам" представитель буржуазного класса не гонится за связями в высших слоях общества.
Голсуорси так сильно не любит Сомса, что не жалеет на него ни темных красок, ни откровенных ярлыков. Собственник — это ругательная кличка, которой его клеймят даже родственники, исключая собственную семью (отца, сестру и т.д.). Но для "акулы капитализма" Сомс все же достаточно образован, обладает безукоризненным вкусом, аккуратен и даже не чужд тяги к прекрасному, правда, с точки зрения денежной его стоимости. У Сомса есть принципы, он воспитан и вежлив, безукоризненно честен. Своих клиентов, доверяющих ему свои капиталы, он не обманывает, не старается нажиться по мелочи. Репутация Сомса не подвергается сомнению даже его врагами. Это даже Голсуорси, выдумавшему Сомса, приходится "проглотить".
Сомс хороший сын, заботливый брат и отличный семьянин, а в последствии, и нежный отец. Семья для него — святой институт, освященный церковью и обществом. Чему помогает то, что в свою жену Ирэн он влюблен не по-форсайтски глубоко.
Беда Сомса в том, что он не способен почувствовать чужую боль, не может поверить в то, что не укладывается в его представления о правильном. Это не грех, потому что является его естественным, как врожденным, так и воспитанным недостатком. Он глух к голосу страдания. Слепота застилает его глаза, представляя красоту, как нечто, должное принадлежать ему, или кому-то еще, и, исходя из принципа собственности, принимать свое зависимое положение, как непреложное.
Ошибкой было жениться на Ирэн, которая органически не принимала его. Даже музыка — ее главная радость и убежище, для него - всего лишь раздражающий фактор. Он "не понимает" музыки и нисколько этого не стыдится. А скорее всего, как говорит автор, он не любит этого ее увлечения, потому что она становится еще больше чужой ему, когда играет на рояле, прячется за этим занятием от него. Не так уж плохо для бесчувственного чурбана!
Трагедия Сомса в том, что он любит. Страстно, глубоко, но эгоистично. Любит безнадежно. Смешно упрекать его в том, что он не сдержал обещания отпустить Ирэн, если брак не удастся. Для него-то он удачный! А даже если и нет, он перед Богом обещал заботиться об этой женщине, даже если... Без всякого "даже". И, конечно, Сомс, не умеет отпускать в принципе. Ни выгоды, ни ценной картины, ни женщины, носящей его фамилию.
Разумеется, Сомс ревнив. Зеленоглазое чудовище ревности появилось в его браке задолго до Босини. Сомс остро переживает каждый момент, когда жена улыбается, когда глаза ее сияют, но причина этому не он. Если ей хорошо, то это никогда не случается от того, что он делает для нее. То, чему рада была бы любая женщина: хорошо поставленный дом, дорогие платья, выезд, драгоценности и прочее — для нее не имеет ценности. А ему больше нечего дать, ведь он не знает, не понимает что же ей, в конце-концов, надо!
Претерпевает ли этот характер изменения? Думаю, что да. Он становится мягче, терпимее, слегка циничнее (французское влияние второй жены) и готов к самопожертвованию ради той, что заменила Ирэн — ради единственной дочери. Автор замечает, что даже его отношение к живописи, натренированное долгой практикой оценки рыночной стоимости, все же не только прагматичное. Что-то начинает шевелиться в нем, независимо от текущего курса. Опять же неплохо для человека, лишенного органов чувств.
В четвертой, последней книге "Сдается внаем" (я не считаю Последнюю главу) Сомс все еще носит в сердце обиду на женщину, отвергнувшую его, но он хотя бы понимает, что его ошибка (все его ошибки по отношению к ней) невозможно простить. И хотя это очень странно ему, но он принимает ее право на непрощение. И еще он учится такту. Совсем неплохо, Сомс! Еще каких-то лет пятьдесят, и тебе откроется истина...
Я думаю, что, закончив Последнюю главу, любой читатель, даже тот, кто считал Сомса негодяем, поймет его и посочувствует ему. Даже если нельзя простить ему того, что он сделал с женой (а в те времена, принуждение к исполнению брачных обязательств, наверняка, даже не стали бы рассматривать в суде, как преступление), можно хотя бы погоревать об этом человеке, прожившем всю свою жизнь слепым и глухим к красоте.
Думаю, что Голсуорси так долго "прожил" со своим героем, что и его "накрыло" сострадание к Сомсу. Нет абсолютно плохих или хороших людей. Есть сумма благих дел и серьезных ошибок. Непоправимые будут отравлять жизнь, независимо от того, простил ли вас тот, кого вы обидели.
Продолжение следует...
Метки: английская книги сага классика 19 век |
Александр Громов и Владимир Васильев, "Антарктида online" |
Метки: Васильев 21 век фантастика что читать - фантастика юмор |
Марк Ходдер "Загадочное дело Джека-Попрыгунчика" |
Метки: альтернатива 19 век |
Майгулль Аксельссон "Я, которой не было" |
Метки: скандинавская |
"Титус Гроан" Мервин Пик |
Как белые струи, как водопад, коты низринулись наземь с головокружительной горной выси каменного фасада. Замедлив свой бег, облако сгустилось, и лошадь Графини, двинувшаяся медленной трусцой вперед, шла теперь как бы в достигавшем ей до щеток белом тумане, клубившемся вкруг копыт.
В начале был Сергей Ильин, его перевод уже лет двадцать, как необходимое и достаточное условие читать для меня. Когда бы не доверие ко вкусу переводчика, шансы заинтересоваться объемной трилогией в стилистике темного фэнтези стремились к нулю. Но даже и с ним книга не вдруг разомкнула гостеприимные объятия. Чертовски трудно входила в нее. У всякого романа своя плотность поверхностного натяжения.
Вот "Онегин" и "Анна Каренина", например, написаны по законам бестселлера, когда ты еще не успел оглядеться, а уж находишься внутри действа и все происходящее касается тебя самым непосредственным образом: очаровательный умница бонвиван доверительно сообщает пренеприятное известие о своем дядюшке; все смешалось в доме Облонских. А начало "Войны и Мира", напротив, словно задается целью отвратить читателя. Какие-то странные люди обсуждают на чужом языке вещи, далекие от тебя, как планета Сатурн и вызывающие примерно столько же интереса.
Замок Горменгаст по второму типу. Едва начав читать, понимаешь, что занимательность здесь не живет, а пленка поверхностного натяжения, которую придется прорвать, дабы войти в эту воду, окажется чрезвычайно плотной. Да это желе, блин, чрезвычайно упругое, к тому же - не расступается под тобой, а пружинит, когда же удается погрузиться, чувствуешь вокруг себя плотную и вязкую субстанцию. Вот угораздило вляпаться, - думаешь. И оказываешься неправа.
Потому что, оставив позади примерно пятую часть текста, с удивлением обнаруживаешь себя в ином мире. Не дивном, но определенно новом. Законы, по которым он функционирует, похожи на физические законы твоей вселенной, лишь неуловимой малостью отличаясь, но человек так устроен - видит и слышит только то, что не противоречит его картине мира. оставляя без внимания, что в нее не вписывается. Для того, чтобы перенастроить твой слух на восприятие этих иных песен, и нужна была тягомотная история вхождения. Зато одолев, без награды не останешься.
Потому что место, наполненное фриками и гротескными уродцами, неожиданно обретает суть и вес, и особую плотность. А населяющие его персонажи, которых поначалу принимаешь за пародии на Диккенса, так диккенсовыми и останутся, но обрекутся живой плотью. Это как... Как если бы диккенсиана перенеслась в декорации "Замка" Кафки, а отношения между героями строились по принципу "Полета над гнездом кукушки".
Непонятно? И не поймете, пока не пройдете этого квеста самостоятельно. Скажу лишь, что созвучие имени здешнего двигателя сюжета (и носителя беспринципной аморальности, допускающей любые средства на пути к цели) Стирпайка со Стирфортом из "Дэвида Копперфильда" неслучайно. Для меня он явился недостающим звеном между Стирфортом и Макмёрфи из "Кукушки" в цепи расчетливых манипуляторов, что вечно твердят о благе и вечно творят зло.
Суммируя впечатления: эта книга из тех очень редких, в которых положительных героев гораздо больше, чем поначалу кажется; чтение затягивает и к концу первой книги о том, чтобы не продолжить второй, уже и не мыслишь; язык настолько хорош, что дарит физическое наслаждение (оценит не каждый,но кто понимает толк, мимо не пройдет).
Метки: фэнтези |
ищу книгу о разнице путей |
Метки: прошу совета что читать - история поиск книги историческая |
Современная Научная Фантастика |
|
"Эйфория" Лили Кинг |
Для меня хороший день – это когда никакой мальчишка не стащил мои кальсоны, не нацепил их на палку и не принес обратно набитыми крысами.
"Эйфория" Лили Кинг модный роман сезона. Почему модный , кто это определяет? Ну, есть такие специальные люди: литературоведы, критики, редакторы интернет-ресурсов, литературные обозреватели. На резонансные новинки они отзываются достаточно дружно и оперативно. Этой книге был посвящён подвал пятничного Горького пару недель назад, Василий Владимирский интервьюировал умных интересных представительниц названной социальной старты и все отозвались хорошо..
Надо почитать, - решила. Благо объем небольшой, много времени не возьмёт. Ну что сказать, господа. Это бестселлер, созданный по законам бестселлера: яркий оригинальный сюжет, льстящий стремлению читателя слыть интеллектуалом, динамичное на всем протяжении действие, роскошные типажи героев, микронная дистанция отделяет их целлулоидную глянцевость от подлинной жизни, но в основном этого никто не заметит.
Отменно сбалансированное соотношение романтики, авантюрности, наукообразия, философской составляющей, табуированных тем, таинственных ритуалов, невыносимой жестокости, секса, детских психотравм, феминизма, социальной ответственности - все, что доктор прописал в одном флаконе. И когда я говорю сбалансированное, то именно это имею в виду, великолепное чтение, с которыми ни минуты не скучно и ни одна деталь не нарушает стройной гармонии (рога и копыта ниоткуда не высовываются).
К бесспорным удачам книги стоит отнести и аннотацию. Дежурное развлечение читающей публики - покататься-поваляться на костях автора анонса здесь не пройдёт потому что здешний безупречен и обещает больше, чем в итоге получишь, но для того, чтобы это понять, нужно дойти до конца, а когда дочитаешь, обижаться глупо - хорошая книга уже в твоём читательском активе и есть что с друзьями обсудить при случае.
В общем, хорошие сапоги, надо брать. А то, что к антропологии описанное здесь имеет весьма приблизительное отношение, так ведь мы тут не диссертацию защищаем. Читайте, удовольствие гарантированное (и со смыслом).
Метки: современная |
В черном черном доме (С. Кинг) |
В течение многих лет я являюсь преданным поклонником книг Стивена Кинга.
Это не слепое почитание. Есть у него, на мой взгляд, и не очень удачные произведения (например, Мобильник), есть темы, которые меня не задевают (про вампиров, например, мне не интересно совсем, потому что они не люди; что-то вроде роботов, про которых я тоже не люблю читать, исключение А.Азимов).
Есть у него великие книги, есть просто хорошие. Но все одинаково захватывают, пока читаешь. Потом начинаешь думать, получилось у мастера, собственно, или ладно, пусть просто будет.
Некоторые книги безнадежно испорчены переводом. Настолько испорчены, что хочется просто взять и выкинуть книгу и выругаться. К сожалению, читая книгу в оригинале, я не чувствую речи. Слова и фразы разбираю, и на этом все.
Метки: книги 21 век ужасы Кинг |