Профессий много, но прекрасней всех кино.

Так-то я об Алесе Казанцевой прежде не слышала Не довелось, из всех блогеров одного только Славу Сэ и знаю, правда его уже лет десять. До сих пор хватало. А тут прочла на Goodreads о том, что у Алеси Петровны выходит новая книга и все, буквально все, кто есть кто-то отзываются о ней с восхищением. Подумала: надо почитать. "Режиссер сказал: одевайся теплее, тут холодно" - сборник, объединивший под одной обложкой лучшие посты ЖЖ автора несколько лет.

Начинала со сдержанным скепсисом читателя, книг познавшего без счету. Ну, и чем меня удивит эта девочка? Девочка удивлять не стремилась, просто рассказывала свои житейские байки, львиная доля которых связана с работой. Что само по себе хорошо. Во-первых, потому что люблю людей, занятых делом, а не надуванием щек, попеременно изображая то жертву, то гиганта мысли, отца русской демократии. Во-вторых, работает Алеся в кино, а кино кто ж не любит? Даже пребывающего в перманентной кататонии российского. К чести рассказчицы, в 2003. к которому относятся первые записи, у нас был Бекмамбетов с Дозорамии много чего еще интересного, что обещало не выродиться в тот кошмар, какой имеем сейчас.

Да и будет про кино, лучше про книжку. Она замечательная. Несвободна от недостатков блогерской литературы: бессюжетность, клиповый мозаичный стиль (хочу халву ем, хочу пряники), неоднородность структуры (очаровательные законченные миниатюры перемежаются текстами с потоком сознания). Но это все недостатки, обусловленные формой. Достоинства перевешивают.

Я уже говорила, что Алеся - девушка работающая и, что важнее, дело свое она любит. И, что не менее важно, работа отвечает героине взаимностью. Отеля Эксельсиор на Лазурном берегу на заработанные нелегким трудом на ниве кинобизнеса деньги героиня не построит, но по московской однушке себе и маме купит. и ремонт сделает. Не знаю как вы относитесь к людям, деятельно изменяющим к лучшему кусочек мира в непосредственной близости от себя, но мне они симпатичны.

И она глубоко порядочный человек, носитель четкой нравственной позиции, говорю без малейшего сарказма. Цинизм в малых дозах может быть обаятельным, но слушать рассуждения циника больше десяти минут кряду не менее утомительно, чем назойливое морализаторство, а нормального человека отчего не послушать? Тем более,когда он (она, я хотела сказать) так чертовски талантлива. И умеет писать забавно, а иногда трогательно или зло, но практически всегда интересно. По стене от смеха сползать не доводилось, как читая спичи Славы Сэ о китайском пластмассовом тазике или поющем хомяке, но посмеяться и погрустить - да. А иногда ужаснуться. и улыбнуться. Чаще всего. Очень приятная книга.

С точки зрения квантовой механики смерть является переходом от сильного наблюдателя к слабому наблюдателю а затем к отсутствию наблюдателя

Строчка из "Починки стены" Роберта Фроста, которой озаглавила этот текст, кажется лучше выражает основную идею романа, чем "Неизбранная дорога", хотя герои "Шаровой молнии" постоянно вспоминают именно это стихотворение. Первое знакомство с китайским фантастом Лю Цысинем – "Задачу трех тел" полтора года назад, воспринимала как ярчайшее открытие примерно до половины книги. После восторги резко пошли на убыль и вторая половина показалась нуднейшим переливанием из пустого в порожнее. Оттого и продолжения той трилогии читать-слушать не стала. Анализируя сейчас причины тогдашнего разочарования, понимаю, что дело в отравленности постмодерном с его клиповым мышлением, открытыми финалами, притчеобразностью. Тем или иным способом к этому тяготеет вся культура современности, даже когда произведение маскируется под старую добрую историю с линейным сюжетом, подсознательно читатель ждет инверсии, которая выскочит чертом из табакерки, перевернув все с ног на голову.

Лю Цысинь рассказывает свою (нелинейную) историю средствами консервативной повествовательной манеры, а поскольку научная составляющая достаточно непроста для восприятия массовым читателем, многократно возвращается к объяснению. Своего рода урок или лекция: а теперь вернемся и проверим, хорошо ли вы усвоили то, что я в прошлый раз объяснил? Отлично, можно двигаться дальше, но прежде закрепим тему повторением. Неспешность даоса, начинающего путь в тысячу ли первым шагом, в век мегаскоростей может показаться неуместной и раздражающей, но для избранной автором наукоемкости это единственно оптимальный способ изложения материала.

Наукоемкость в литературе отличается от наукообразия тем, что первая терпеливо вкладывает в голову читателя понятие о вещах, о каких прежде не имел представления; как школьная форма или повседневная одежда, в которой изо дня в день грызешь черствый сухарь опыта. Второе ослепляет фейерверком разноцветных вспышек, о каждой из которых у читателя останется самое расплывчатое представление (если вообще какое-нибудь останется) разбрасывает радужный ворох ярких нарядов: красный, белый, голубой – выбирай себе любой, можешь примерить по очереди, а можешь взять что-то одно, но восхищенные взгляды встречных тебе обеспечены. Думаю, не нужно уточнять, что более привлекательно. Тот и другой подходы хороши, потому что расширяют горизонты, открывают сознание восприятию нового, что в противном случае прошло бы мимо. Из прочитанного в последнее время, яркие примеры науообразия книги Дукая и Збешковского. Наукоемкость в традициях каверинской "Открытой книги", гранинского "Зубра" и "Белых одежд" Дудинцева - Цысинь.

Итак, когда и если вы готовы не только отправиться в Китай, соединяющий в себе древние традиции, конфуцианские трудолюбие, стремление к знаниям и образу достойного мужа; новейшие технологии и коммунизм с человеческим лицом. Не только услышать увлекательную историю утраты, любви и войны, окончательной утраты и неожиданного обретения. Но и получить представление о сложнейших понятиях из области квантовой физики – тогда за мной, мой читатель. Начало в равных долях соединяет тривиальность с необычностью. Во время празднования четырнадцатого дня рождения героя-рассказчика в тесном семейном кругу, в комнату влетает шаровая молния, за долю секунды испепелившая его мать и отца. Пережитый опыт психотравмы и сиротство определенным образом формируют его характер, направляя стремления к научным изысканиям, цель которых – постичь природу шаровой молнии, превратить ее из проводника непостижимой воли жестокого бога в инструмент в потенциально познаваемое явление. В идеале – поставить на службу человеку.

Научная работа приводит его на гору Таймынь, где шаровые молнии появлялись чаще всего, сводит со многими интересными людьми, но безусловной жемчужиной в коллекции станет майор Линь Юнь (ну, вы ж понимаете, что все по-настоящему значимые и финансируемые проекты проходят по ведомству военных?) Прекрасная дочь генерала Линя четырехлетней потеряла мать, погибшую в ходе одного из инцидентов китайско-вьетнамской войны, командира подразделения связистов насмерть закусали шершни во время выполнения боевого задания. Линь Юнь, соединяющая в одном лице все возможные достоинства, выросла дочерью полка, как богиня войны обращается с любым оружием, блестящий молодой ученый. Наконец она просто красавица. Разумеется, герой покорен сразу и навек, хотя и понимает, что не ему соперничать в борьбе за сердце девушки с ее женихом, командиром головного эсминца китайского флота.

Изыскания, меж тем, идут своим чередом, долгая полоса неудач, от которой опускаются руки и хочется все бросить, сменяется невероятным прорывом, когда к делу подключается гениальный физик, чья специализация ниспровержение незыблемых авторитетов и разрыв шаблонов мышления, Динг И. И это только начало основных событий. Роман невероятно интересный и написан так, что даже я, гуманитарий по складу ума, далекая от квантовой физики, как от планеты Сатурн, все поняла. Если вы имеете представление о коте Шредингера – вы тоже поймете, не сомневайтесь. Если нет, Лю Цысинь найдет способ объяснить. Огромный спектр поднимаемых тем; достаточно высокая событийная плотность; любезная мужским сердцам в большей степени, чем женским, тема войны, полигонов и оружия. Любезная женским сердцам более, чем мужским, романтическая линия – все это ориентирует роман на самую разную читательскую аудиторию. Исполнение Игоря Князева, как всегда превосходно, а музыкальные заставки, отбивающие границы частей книги, чистое эстетическое наслаждение.

Голубой, голубой, не хотим играть с тобой

Никакого отношения к гомофобии приведённые вирши не имеют, а имеют непосредственно к голубому цвету. Или синему, потому что в английском, например, голубого нет, а есть светло-синий и темно-синий. А во времена Гомера и синего не было. То есть как? То есть так. Ни в Илиаде, ни в Одиссее синий цвет не упоминается ни разу. Море винноцветное; прекрасное средиземноморское небо ясным днем неожиданно чёрное, что за дальтонизм?

Сказать по чести, у меня к великому сказителю тоже есть вопрос. Когда он говорит "Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос", что имеет в виду? Я не большой знаток гомеровых эпосов, но этот отрывок мы ещё в школе учили и тогда же выяснила что персты это пальцы. А почему у богини зари пурпурные пальцы? Она что, поранилась или обожглась? Кого ни спрашивала, объяснить не могли, пришлось остановиться на том, что речь не о пальцах целиком, а о цвете ногтей. Просто у неё был маникюр.

Лингвист и культуролог Гай Дойчер объяснит, что не меня одну, но куда более серьёзных людей долгое время волновал вопрос цвета у древних греков. Потому что, Гомер не единственный автор античности, в чьих произведениях повсеместные цветовые инверсии, вроде чёрного мёда. Как менялись представления о действительной причине отсутствия упоминаний в досредневековых источниках о синем цвете. Может быть глаз человека, жившего несколько тысячелетий назад, не различал их? Возможно ли, чтоб зрение настолько эволюционировало за такой достаточно небольшой промежуток времени или причина все же в другом?

Обо всем этом, о куче сломанных в ходе научных диспутов копий, автор рассказывает в манере прямо таки детективного расследования. Версия выдвигается, всесторонне рассматривается, подвергается критике, отбрасывается как несостоятельная. А читатель-дилетант в моем лице уже успел поверить, что так все и было. И я вот сейчас думаю, стоит ли раскрыть правильный ответ. Приходя к выводу, что нет, это лишит книгу изрядной доли очарования для того, кто решится её прочесть.

Позволю себе лишь намекнуть, и это не будет спойлером, что разгадку следует искать в культуре, в стереотипах мышления, отраженных зеркалом языка. Исследованиям в области цветовосприятия, как наиболее интересующим писателя, посвящена львиная доля книги, но не менее интересно то, что он рассказывает о различиях между антропоцентрической системой ориентации, принятой в большинстве культур, и уникальной геоцентрической одного полинезийского племени (или амазонского): то есть, они говорят не пойди налево, потом прямо, затем сверни направо, а: на запад, прямо, после немного на восток. И способностью точно ориентироваться по сторонам света, даже ночью, даже в неизвестных местах, даже в замкнутом помещении, не покидает их никогда. Как встроенный компас. С одной оговоркой. Все сказанное относится к старшему поколению. Молодёжь утрачивает её под натиском прогресса и всеобщей унификации.

Не могу не похвалиться, что интуиция меня не обманула, когда читала "Эйфорию" Лили Кинг и сочла большую часть "научной" составляющей книги развесистой клюквой. Оказывается байки о сексуальной разнузданности, которые на голубом глазу скармливали Маргарет Мид исследуемые ею аборигены, давно стали притчей во языцех в кругу антропологов. В целом "Сквозь зеркало языка" невероятно интересное и увлекательное нон-фикшн исследование.