Чувство, что он тоже умрет и будет забыт охватило студента. Оно было похоже на грусть и немного на жалость, сразу ко всем тем, кто тоже будет забыт как он.

Ну, он-то, положим, не забыт, к "Толковому словарю живого великорусского языка" постоянно обращаются и сегодня, спустя полтора с лишним столетия. Но кто помнит., что Владимир Иванович Даль служил мичманом на флоте? А кто, что он был медиком широкого профиля: хирургом, окулистом, военврачом? Что построил мост через Вислу? Что его высоко ценил Пирогов, который, кстати, был его однокашником по Дерптскому Университету? Что дружил с Пушкиным, и производил прозекторское вскрытие после его смерти? Что на протяжении всей жизни служил мишенью доносчиков и многое чрез то претерпел?

Ни о чем из перечисленного в книге Юлии Яковлевой не будет. Кроме, разве, последнего. Когда очередной донос грозит разрушить жизнь героя и тот отправляется в Петербург, чтобы защитить себя от обвинения. События относятся ко времени учебы Даля на медицинском факультете в Дерптте (ныне Тарту, Эстония). До этого, на флоте он служил под командованием капитана, причастного к заговору Декабристов. Владимир Даль, отсидевший в то время семь месяцев на гауптвахте за эпиграмму, становится мишенью очередного подметного письма, обвиняющего ни много ни мало - в государственной измене.

Отправляясь в путь студентом-медиком с интересом к разным словам, к финалу странствия, которое должно бы взять меньше суток времени, а возьмет, как полагается Одиссее, неизмеримо больше - к финалу герой обретет суперпауэ, и великая цель воссияет перед ним. Но случится то не скоро. Прежде Владимир Иванович, а с ним слушатели пройдут многие опасные, увлекательные и страшные испытания - говорю "слушатели", потому что в бумажном или электронном виде я безуспешно искала роман года четыре, но на Сторителе он есть в аудиоформате, в роскошном исполнении Юрия Чурсина со всякими спецэффектами, вроде бряцания лошадиной сбруи, ржания, топота копыт, воя ветра.

И это что-то невероятное. Написано в пост-пост-мета-мета-жанре камео, когда реальный исторический персонаж становится участником авантюрного романа с немалой хоррор-мистической составляющей. Но при этом "Даль" не вызывает читательской досады, обычной для большинства этого рода произведений. Знаете. когда Ламприер (тоже составитель словаря, к слову) предстает супергероем или Ада Байрон Мессалиной. У Яковлевой все очень аккуратно и напоминает скорее о развернутой предыстории Гирина из "Лезвия бритвы" Ивана Ефремова, помните, когда он помог девушке Анне, паромщице?

Да и в целом мистики здесь именно. что призвук. Для всякой потусторонней жути последовательно проводится сеанс черной магии с полным ее разоблачением, но в конце каждого эпизода ставится такая жирненькая запятая, опровергающая рацио. И не могу не сказать несколько слов о языке. Обсуждая на днях "Нашествие" Яковлевой в одном читательском сообществе, говорили. что не Набоков, так ведь и никто не он. Но именно в этом случае язык великолепен, а на слух - прямо-таки бальзам для читательского сердца. Авторский слог великолепен, речевые характеристики безупречны, а все вместе - объяснение в любви в языку и его хранителю.

Отличная книга, недаром читательское чутье гнало на поиски несколько лет после того, как прочла о ней в случайном анонсе. Это того стоило.

Чувство, что он тоже умрет и будет забыт охватило студента. Оно было похоже на грусть и немного на жалость, сразу ко всем тем, кто тоже будет забыт как он.

Ну, он-то, положим, не забыт, к "Толковому словарю живого великорусского языка" постоянно обращаются и сегодня, спустя полтора с лишним столетия. Но кто помнит., что Владимир Иванович Даль служил мичманом на флоте? А кто, что он был медиком широкого профиля: хирургом, окулистом, военврачом? Что построил мост через Вислу? Что его высоко ценил Пирогов, который, кстати, был его однокашником по Дерптскому Университету? Что дружил с Пушкиным, и производил прозекторское вскрытие после его смерти? Что на протяжении всей жизни служил мишенью доносчиков и многое чрез то претерпел?

Ни о чем из перечисленного в книге Юлии Яковлевой не будет. Кроме, разве, последнего. Когда очередной донос грозит разрушить жизнь героя и тот отправляется в Петербург, чтобы защитить себя от обвинения. События относятся ко времени учебы Даля на медицинском факультете в Дерптте (ныне Тарту, Эстония). До этого, на флоте он служил под командованием капитана, причастного к заговору Декабристов. Владимир Даль, отсидевший в то время семь месяцев на гауптвахте за эпиграмму, становится мишенью очередного подметного письма, обвиняющего ни много ни мало - в государственной измене.

Отправляясь в путь студентом-медиком с интересом к разным словам, к финалу странствия, которое должно бы взять меньше суток времени, а возьмет, как полагается Одиссее, неизмеримо больше - к финалу герой обретет суперпауэ, и великая цель воссияет перед ним. Но случится то не скоро. Прежде Владимир Иванович, а с ним слушатели пройдут многие опасные, увлекательные и страшные испытания - говорю "слушатели", потому что в бумажном или электронном виде я безуспешно искала роман года четыре, но на Сторителе он есть в аудиоформате, в роскошном исполнении Юрия Чурсина со всякими спецэффектами, вроде бряцания лошадиной сбруи, ржания, топота копыт, воя ветра.

И это что-то невероятное. Написано в пост-пост-мета-мета-жанре камео, когда реальный исторический персонаж становится участником авантюрного романа с немалой хоррор-мистической составляющей. Но при этом "Даль" не вызывает читательской досады, обычной для большинства этого рода произведений. Знаете. когда Ламприер (тоже составитель словаря, к слову) предстает супергероем или Ада Байрон Мессалиной. У Яковлевой все очень аккуратно и напоминает скорее о развернутой предыстории Гирина из "Лезвия бритвы" Ивана Ефремова, помните, когда он помог девушке Анне, паромщице?

Да и в целом мистики здесь именно. что призвук. Для всякой потусторонней жути последовательно проводится сеанс черной магии с полным ее разоблачением, но в конце каждого эпизода ставится такая жирненькая запятая, опровергающая рацио. И не могу не сказать несколько слов о языке. Обсуждая на днях "Нашествие" Яковлевой в одном читательском сообществе, говорили. что не Набоков, так ведь и никто не он. Но именно в этом случае язык великолепен, а на слух - прямо-таки бальзам для читательского сердца. Авторский слог великолепен, речевые характеристики безупречны, а все вместе - объяснение в любви в языку и его хранителю.

Отличная книга, недаром читательское чутье гнало на поиски несколько лет после того, как прочла о ней в случайном анонсе. Это того стоило.