«Від Богдана до Івана не було гетьмана». В этой народной поговорке не только проявление уважения к великим украинским гетманам — Богдану Хмельницкому и Ивану Мазепе, но и приговор историческим деятелям эпохи Руины, большинство из которых оказались или орудием в чужих руках (Юрий Хмельницкий, Павел Тетеря), или заложниками обстоятельств (Демьян Многогришный). Впрочем, судьба Ивана Самойловича, гетмана Левобережья, опровергает народную поговорку. Он властвовал 15 лет (более какого-либо другого его предшественника в ХVІІ веке!) — и это в то время, когда Украину опустошали ее соседи, подписанные договора легко нарушались, а вчерашние враги становились союзниками. Так долго и в таких условиях управлять государством могла только неординарная личность.

Еще Экклезиаст утверждал: ничто не ново под луной... Наша модерная элита и окружающие избирательные технологи с имиджмейкерами часто изобретают какие-то «новые» и «гениальные» (так, во всяком случае, им кажется) политические патенты, позволяющие одержать блестящие победы над противниками. И как приятно искренне верить при этом, что ты первопроходец в опасном, ювелирно тонком деле балансирования между разными враждующими группировками, в непостижимом искусстве пройти по канату над пропастью и не упасть! Но недаром ведь тот же Экклезиаст добавлял: «Говорят: смотри, вот новое! Но оно было уже в веках до нас...» И изобретения, и политические страсти, и ошибки при ближайшем рассмотрении оказываются отнюдь не новыми. Вот почему не изучать опыт политических руководителей прошлого (пусть даже весьма далекого), их просчетов и иллюзий — это значит обрекать себя на «блуждания» в сплошной тьме, на действия самым примитивным способом — методом проб и ошибок. В частности, среди еще не достаточно понятых нашими учеными, политиками и публицистами личностей украинской истории нельзя не вспомнить гетмана эпохи поздней Руины Ивана Самойловича. Этот умный, весьма образованный и политически ловкий человек как-то остается в тени своего преемника — Ивана Мазепы. А между тем его судьба весьма и весьма показательна не только для того времени; взлеты и падения Самойловича, который был гетманом Украины целых 15 лет (1672 — 1687 гг.), действительно поучительны.

ВЗЛЕТ

О жизни будущего гетмана (его еще называли «поповичем», поскольку Иван был выходцем из семьи священника) до получения им гетманской булавы — произошло это в июне 1672 г. при интереснейших обстоятельствах! — мы знаем сравнительно немного. Самойлович, сын церковнослужителя с Правобережья, который перебрался на земли современной Сумщины и получил приход под Конотопом, получил прекрасное образование, закончив Киево-Могилянскую академию. Первой ступенькой в политической карьере стало «служение» печально известному гетману Ивану Брюховецкому, чей нескрываемый политический популизм, властолюбие и в то же время пресмыкательство перед Москвой стали, надо думать, неплохим «университетом» для героя этого рассказа. Выдержав испытания судьбы (в частности, в 1668 г. участвовал в антимосковском восстании Брюховецкого, который вдруг стал патриотом Украины и «прозрел»), Самойлович впоследствии стал соратником гетмана Демьяна Многогрешного, который попробовал юридически оформить отношения с царем и заключил с правительством Алексея Михайловича вынужденные и явно неравноправные «Глуховские статьи» 1669 г. Многогрешный, человек крутого и сурового нрава, более-менее доверял Самойловичу, сделав его военным судьей. Но... В марте 1672 года казацкая старшина (почему так и хочется добавить: тогдашние олигархи?), недовольная непредсказуемым и авторитарным стилем руководства гетмана Демьяна Многогрешного, отправила на него донос в Москву и совершила государственный переворот: обвиненный в контактах с государственными изменниками и финансовых злоупотреблениях, Многогрешный был взят под стражу, отправлен в Москву, подвергнут жестоким пыткам и осужден к ссылке в Сибирь, где и закончил свой жизненный путь, прожив несколько десятилетий. Результатами этого переворота стали, во-первых, подписание так называемых Конотопских статей 1672 года, которые ограничивали власть гетмана в пользу казацкой старшины (и, кстати, в пользу Москвы; это были параллельные и логически взаимосвязанные процессы!), а, во-вторых, лично для Самойловича избрание его гетманом левобережной Украины на казацкой раде около городка Козача Диброва 16 июня 1672 года. На выборах, которые состоялись под предельно жестким контролем старшины и представителей царского правительства, присутствовали 4000 рядовых казаков, но они фактически не имели права голоса; характерно, что «дирижировал» этой акцией московский воевода князь Ромодановский.

Итак, новый гетман принял власть на четко определенных условиях, которые предусматривали запрет самовольно менять старшину без постановления военного суда и резкое сужение дипломатических прав украинского правительства в отношениях даже с государствами-соседями. Таким образом, Самойлович объективно, независимо от его личных намерений, превращался в ставленника олигархической части тогдашнего политикума; и, главное, в отношениях с царем был обречен вести переговоры исключительно с позиций более слабой стороны. Участник заговора против Многогрешного (есть весомые основания полагать, что и он также принимал активное участие в подготовке доноса в Москву), бывший «попович», по-видимому, рассчитывал на постепенное и неуклонное укрепление своей власти, лавируя между старшиной, Москвой, «низовым» казачеством, Польшей, Турцией, Крымом... Посмотрим, насколько это ему удалось и каковы были его политические приоритеты.

ЗЕНИТ

Главной целью усилий Самойловича в первые годы правления были объединить «под своим региментом», как тогда писали, оба берега Днепра, что, понятно, требовало политической и военной победы над правобережным гетманом Петром Дорошенко. Что касается внешнеполитической стратегии, то следует отметить стойкое недоверие гетмана к Польше и ее правительству, и, с другой стороны, стремление поладить с Крымом и, в известной степени, со Стамбулом.

В результате длительных и хорошо продуманных стратегических, пропагандистских и военных операций Самойлович достиг своей цели: Дорошенко, который оказался в политической изоляции вследствие, в частности, ужасных карательных походов его союзников — турок на Подолье и Южную Киевщину, был устранен с политической арены. Но эта «победа» оказалась воистину «пирровой», она была завоевана большой ценой. Прежде всего речь идет о потере самостоятельности в контактах с Москвой. Михаил Грушевский отмечал: «Самойлович был необыкновенно услужлив к Москве и имел в нее веру, а опасаясь, что придется ему положить булаву, если Москва договорится с Дорошенко, всеми силами отводил Москву от примирения с Дорошенко и советовал с ним не мириться, а воевать, и действительно таки уговорил». Таким образом, соперничество за «булаву» между Дорошенко и Самойловичем, эта печальная страница эпохи Руины, окончательно подтачивало фундамент гетманской государственности. И когда Самойлович при активной поддержке Москвы вынудил соперника отречься от власти — в проигрыше осталась вся Украина, ее независимость, целостность ее земель.

С именем Самойловича связано еще одно трагическое, со страшными, далеко идущими для нашей истории последствиями, событие — осада и разрушение Чигирина во время войны с турками в 1678 году. Гетман прекрасно понимал: кто обладает Чигирином, древней столицей гетмана Хмельницкого, тот будет хозяином обоих берегов Днепра; но, не будучи действительно самостоятельным в своих действиях, шел в фарватере политики царя (часто — коварной и двусмысленной). Когда московское правительство, не видя возможности удержать Чигирин от нашествия султанского войска, решило разрушить его — Самойлович мог только молча наблюдать за этой катастрофой. В течение 1678 — 1681 гг. правобережье Украины окончательно превратилось в пустыню; десятки тысяч людей были насильственно переселены на левый берег Днепра (так называемый «большой сгон»; эту операцию выполнил сын гетмана, Семен Самойлович), а миллионы украинцев вынуждены были покинуть земли Подолья, Киевщины, Черкасщины, так сказать, «неорганизованно», спасаясь от турок и поляков.

ПАДЕНИЕ

С годами происходил закономерный и предсказуемый процесс укрепления и стабилизации власти гетмана Самойловича. Схема здесь была приблизительно такой: действуя строго в пределах очерченной Москвой автономии (речь идет о Конотопских статьях), правитель левобережной Украины (потому что правый берег согласно «вечному миру» 1686 года отошел к Варшаве!) стремился утвердить основы гетманского протогосударства. Заметим, государства сословного , где политической опорой власти все больше становилась самая богатая часть общества, а вопросы социальной справедливости, которым отдавал должное Богдан Хмельницкий, неуклонно отодвигались на второй план.

Укрепляя личную власть, Иван Самойлович с каждым годом давал все больше оснований обвинять себя в стремлении сделать институт гетманства наследственным (один из его сыновей был полковником стародубским, другой — черниговским). Но главным оказалось даже не это. Сделав фундаментом своей власти олигархическую старшину, гетман незаметно для себя попал в полную зависимость от нее. И власть эта продолжалась, как оказалось, только до тех пор, пока он устраивал свое коварное и амбициозное окружение. История, конечно, не книга нравственных поучений. Но разве не показательно, что карьера нашего героя катастрофически и внезапно прекратилась тем же образом, как и началась: доносом. Воспользовавшись провалом крайне бестолково организованного Крымского похода московских и украинских войск (1687 г.), окружение Самойловича (Лизогуб, Гамалия, Забила) тайно отправило царям Петру и Ивану и царевне Софье — согласовав это с фаворитом последней Василием Голицыным — обвинение гетмана в государственной измене, контактах с турками и взяточничестве. Москва санкционировала расправу. Гетман был сослан в Сибирь, где вскоре закончил свой путь; его сын Григорий, полковник черниговский, после жестоких пыток был казнен. Булаву принял Иван Мазепа...

Наши гетманы были разными. Дорошенко, Хмельницкий, Выговский — при всех ошибках — хотели добра Украине. Но были и такие, о которых Шевченко резко, но справедливо писал: «раби, пiдножки, грязь Москви, варшавське смiття...» , которые не способны были стоять на страже свободы и суверенитета родины, а думали только о собственном обогащении. Финал подобных правителей, как правило, неутешителен...