Последнее время меня всё чаще посещают мысли о том, что я совершил что-то непоправимо неправильное, уйдя из науки.
Смотрел сегодня телевизионный сюжет о том, как наши ребята выиграли международный конкурс по химии среди школьников в Москве и ещё где-то, кажется, по физике.
С некоторых пор я слегка "улетаю" от таких сообщений, возвращаюсь мысленно в прошлое. Начинаю думать о том, что сделано, а что - нет. Самое смешное, что я, кажется, не так много забыл за последние пять лет. Шанс вернуться ещё есть.
На днях на конверте, который служит мне заменой подставки для стакана на моем письменном столе, я написал уравнение Аррениуса и погрузился в размышления о природе компенсационного эффекта.
Глупые и вредные иллюзии, конечно. Невозможно ещё раз войти в эту реку, как ни жаль.
Уже защитившись (но, правда, ещё не получив подтверждение ВАКа), я стал искать работу, т.к. многолетняя нищета довела до крайней степени отчаяния и разочарования во всём том, во что верилось. Будет смешно звучать, но тогда, да и сейчас тоже, я верил в высоту служения науке, необходимость самоотвержения. Верилось (и верится до сих пор) и в то, что единственное оправдание существования обезьян рода homo sapiens - наука и искусства. Господи, но так хотелось просто сытно есть и наконец-то купить новые штиблеты...
В то лето, пока я ждал утверждения ВАКа, институт опять закрыли почти на 2 месяца, отправив всех в очередной отпуск, предоставив, правда, право научным сотрудникам приходить в лаборатории, чтобы работать за компьютерами. Нам заплатили, как полагается, отпускные, которые благополучно практически закончились недели за три до окончания отпуска. Я с ужасом думал о том, что ВАК именно сейчас утвердит мою кандидатскую, что автоматом продлит мой отпуск ещё на пару недель, т.к. кандатам наук полагается, по-моему, 45 дней вместо 28. Чтобы описать бедственность того моего положения достаточно сказать, что мой дневной рацион питания все те три недели составляли полбатона хлеба, т.к. я не мог потратить на себя больше 7 руб в день. Все запасы провизии (сахар, крупы и т.д.) у меня тогда уже закончились, поэтому меня просто шатало от голода и одеждла при этом болталась на мне, как на вешалке. Деньги были точно рассчитаны до зарплаты (которую, слава Богу, у нас почти никогда не задерживали), поэтому дополнительные две недели отпуска казались мне сущим кошмаром, т.к. деньги должны были заплатить только тем, у кого отпуск уже закончился.
Смешно сказать, но сейчас я за пару дней трачу столько (частенько даже значительно больше), сколько я зарабатывал тогда в месяц.
Короче, мне тогда повезло, ВАК утвердил мою работу через несколько дней после окончания отпуска, и я не сдох с голода.
Меня могут спросить, почему я не устроился на работу. Резонный вопрос, на который ответ очень прост. В ЧГ, этом научном центре, практически нет другой работы, кроме как в институтах. Я был не единственный желающий, поэтому работы не нашёл. А чтобы ездить на поиски работы в Москву, тоже нужны были деньги, коих не было. Впрочем я ездил, искал. Но на мои признания о том, что я работаю в Академии наук и занимаюсь катализом, потенциальные работодатели всегда реагировали отказом взять на работу. Сейчас я даже и не удивляюсь, почему. Но тогда я другой жизни, кроме лабораторной, толком и не видел, поэтому и был неадекватен что ли. Не "ботаник" был, нет, но работодатели предпочитали со мной не связываться. Да и не только со мной, со многими, мне подобными.
И вот случайно я попал в немецкую компанию, занимающуюся производством всякой химической всячины. Меня взяли в менеджером по продукции (фактически, специалистом в химической технологии) в подразделение, поставляющее в Россию сырьё для косметики. Кстати, самый крупный поставщик такого рода сырья в России. Сколько буду жить, столько буду благодарить Майкла Хоффмана, руководителя российского представительства компании, за то, что он, как я понимаю это сейчас, просто пожалел меня. Как вспомню свой тогдашний английский - так вздрогну. До работы в Компании я был уверен, что английский знаю. Оказывается, я мог только читать по-английски. А вот говорить, писать и, что самое главное, понимать других, как оказалось, я не мог. Впрочем, уже через 3-4 месяца я говорил вполне прилично.
У меня было два шока, которые я испытал тогда.
Первый - это то, что, оказывается, жизнь есть и помимо науки.
Второе - к моим нуждам никогда до того не относились с таким вниманием. Я уже молчу о том, что в лабораторию закупалось всё, что бы я ни попросил, но один раз я из чистого хулиганства попросил купить себе стул на колёсиках, с деревянными сидением и спинкой, подлокотниками, жёлтого цвета и что-то ещё там. Водитель и офис-менеджер несколько раз мотались по магазинам, привозили каталоги с фотографиями, извинялись, что никак не могут найти то, что нужно пока мне ни стало стыдно и я ни отменил заказ. Больше я никогда такого себе не позволял. Вообще, это было чудо какое-то, когда не надо, как в институте ходит уговаривать кого-то что-то приварить, спаять, выточить, платить из своего кармана... Всё делалось так, как и положено делаться.
А потом я ходил вдоль полок косметических магазинов, где стояла продукция российских производителей, и мог рассказать историю создания 90% стоящих там шампуней, кремов и т.п., т.к. сам приложил к этому руку.
Затем я ушёл в собственно бизнес: продажи и маркетинг. Тоже было много чего интересного за эти годы.
...
М-да...
