Зарисовка раз.

Научным руководителем моей диссертации был Олег Валентинович Крылов. В катализе это величина, скажем так, всемирно известная (на меня это никак не повлияло - я ему совсем-совсем не ровня, да и аспирантов у него помимо меня была тысяча). Как-то раз он рассказал мне следующее:
- Знаете, Андрей, есть у меня несколько студентов МГУ, я веду у них семинар. Учатся из рук вон плохо, ничего не делают. Химии не знают. Я как-то пожаловался на их невежество академику NN (он тоже преподавал в МГУ), на что он мне ответил:
- И вы тоже, батенька, заметили?

Зарисовка два.

Мне очень долго "везло" работать со стариками. Знаний - море, но климакс сказывается тоже - создать ничего не могут, в отношении ко всему - скепсис etc. Я уж молчу о том, что десятки раз приходилось выслушивать одни и те же истории. Господи, как меня затошнило в какой-то момент от всего этого! Словами не передать. Мой учитель в науке, много раз здесь уже упомянутый "шеф", Владимир Робертович Линде, заебал меня под конец как-то особенно сильно.

Сидели мы однажды за нашим чайным столиком в лаборатории, рассуждали о странной особенности нашего катализатора давать 15% выхода глубокого окисления на прореагировашний исходный углеводород. Причём независимо от температуры, соотношения реагентов и тэ пэ. Рассуждали и пытались как-то это связать с двумя формами кислорода, которые, как постулировали все (шеф был также среди тех, кто постулировал) есть в катализаторе.

Шеф что-то долго и утомительно тогда бубнил, а потом выдал:

- Да нет, в пизду, никаких двух форм. Есть одна, вот с ней и идёт реакция.

Я тогда подумал, что старик совсем сбрендил, и его пора в сумасшедший дом отдавать, а не в лабораторию пускать руководить таким гением, как я.

Прошли месяцы, может, и года полтора. Шеф умер от рака. Мои отношения с ним к концу разладились совсем. Тот давний разговор совершенно забылся. А я стал один ковыряться в механизме работы катализатора. Сколько я сил убил, пытаясь выявить две формы кислорода. Я хотел их выявить (а я не сомневался, что они есть), чтобы поработать с каждой в отдельности. Не менее полугода пытался найти условия для работы с каждой формой порознь. Ничего не получалось. Сколько я проделал экспериментов - уму непостижимо. И в какой-то момент меня осенило: нет никаких двух форм, я ищу то, чего нет. Есть только одна форма, с ней и идёт реакция. И результаты экспериментов это прямо показывают.

Я пришёл к этой мысли совершенно самостоятельно, только некоторое время спустя вспомнил давнишние посиделки с шефом и те его слова, после которых у меня в голове мелькнула мысль, что он - идиот. Мне до сих пор немного стыдно той мысли, хотя это и естественно для отношений старшего и младшего поколений.

Голова у старика была светлая.

Между прочим, в сущности только на постулате, что нет никаких двух форм кислорода, я и защитил свою диссертацию.

Вот так.