Очень люблю стихотворение Евтушенко, на которое написана песня из «Служебного романа»:

Нас в набитых трамваях болтает,
Нас мотает одна маета,
Нас метро то и дело глотает,
Выпуская из дымного рта.

В светлых улицах, в белом порханьи,
Люди, ходим мы рядом с людьми,
Перепутаны наши дыханья,
Перемешаны наши следы.

Из карманов мы курево тянем,
Популярные песни мычим,
Задевая друг друга локтями,
Извиняемся или молчим.

По Садовым, Лебяжьим и Трубным,
Каждый вроде отдельным путем,
Мы, не узнанные друг другом,
Задевая друг друга, идем,
Задевая друг друга, идем.

Действительно, зачастую единственным свидетельством того, что мимо нас проскользнула чья-то судьба, остается это ощущение задетости локтем, чья-то нога, наступившая на твою ногу, или разговор в поезде.

На меня произвела сильное впечатление одна встреча в поезде из Петербурга в Москву, случившаяся в июле или августе 2004 г. в тот муторный недолгий период моей работы на Х…зу, когда расстроенность дел довела меня до нервного тика. Номинально немецкая, компания оказалась совершенно арабским бардаком, вследствие того, что этот семейный бизнес управлялся членами семьи Алам…ги, немецкими иммигрантами иранского происхождения. Это, в общем-то, к делу не относится, за исключением того, что та моя поездка из питерской штаб-квартиры в Москву проходила уже в твердой убежденности, что надо уходить из компании.

На кресло рядом со мной сел пожилой, лет 50-ти, человек. Мы познакомились и проговорили всю дорогу до Москвы. Его звали Дмитрий Григорьевич Ле…хин, в то время он владел не очень процветающим колбасным заводиком в Рязани. За эти несколько часов я узнал, что у него парализованная старуха-мать, за которой он ухаживает сам. Что у него есть брат в Америке, который одно время стал миллионером, играя на акциях, а затем буквально в один час разорился. Что бизнес у него не ладится, управляющие приворовывают и т.п. Обычный вагонный разговор случайных попутчиков. Дмитрий Григорьевич производил впечатление немного усталого, но настроенного на лучшее человека. Оказалось, что он искренне верующий и серьезно помогает церкви в своем приходе. Естественным для России образом разговор перешел на философские темы добра и зла.

В то время я находился под сильным влиянием книги «Белые одежды». К слову сказать, что как сама книга, так и ее экранизация – замечательные. Костик (о нем я расскажу как-нибудь позже), увидев, что я взял прочитать «Белые одежды» (это было в 96-м за несколько недель до его гибели), сказал, что это прекрасная книга, которую он читал с карандашом в руке, выписывая отдельные места. Книга «гремела» в конце 80-х, но, так случилось, что у меня руки дошли до нее лишь в 96-м. Тем не менее, хоть и с запозданием, я был просто потрясен этой вещью. Мне кажется, что человеку не из мира науки никогда до конца не понять этого произведения. Впрочем, Костик, тоже «впечатленный», был как раз не из науки.

У Мишеля Рио в «Архипелаге» один из героев, библиотекарь, говорит, что ни одно философское построение никогда не заменит ни по значимости, ни по впечатлению хорошо рассказанной истории. «Белые одежды» – пример подтверждения этой мысли.

В самом начале книги на вечеринке у парализованной актрисы состоялся разговор о том, что первично (абсолютно): добро или зло. Очень интересный разговор. Утверждалось, и с этой мыслью я согласился, что зло абсолютно, а добро относительно. Был приведен простой пример: идет по улице человек, и ему на голову падает кирпич. Что это – зло? Конечно же, зло в любом случае. А если этот человек был Гитлер? И в этом случае зло становится добром, оставаясь при этом все равно злом. Как там у Булгакова, «я та сила, что вечно творит зло, но совершает добро…» (более-менее точно процитировал). Таким образом, получалось, что в иерархии зло «первичнее» добра. Мысль эта поставила с ног на голову все мои представления о добре и зле, по большому счету почти оруэловское «зло – это добро», логически доказанное к тому же, определяло к моменту разговора с попутчиком систему моих нравственных ценностей.

Вот об этом-то я и рассказал Дмитрию Григорьевичу. Он посмотрел на меня с какой-то добротой и болью во взгляде и сказал: «Все-то у вас [атеистов] так. А вы никогда не думали, почему этот кирпич упал на голову этому человеку?»

Мне кажется, в вопросах морали правда всегда будет на стороне верующих людей.