Было у богини Лады две дочери-красавицы.

Старшая дочка – Морана, точно снег бела, волосы ночи темней, платье серебром выткано. Младшая – Леля, волосы у нее как солнца свет, глаза синие, как небо, платье зеленое цветами вышито. Старшая спокойная, тихая да задумчивая, а младшая – резвушка да шалунья. Старшая ночи не нарадуется, до зари готова бродить лунными дорожками да со звездами беседы вести, а младшей ясный день, птичьи трели да солнышко красное милее всего.

Хоть и разными были сестры, но друг дружку любили и берегли. А когда подросли, позвала их к себе мать и говорит:

- Есть у меня, дочери мои, для вас сокровище, дороже которого и быть не может. Не оценить его ни в золоте, ни в камнях самоцветных. Да вот незадача –не разделить его на двоих: сокровище это – весь наш мир. Обеих вас люблю я одинаково, обеих хочу равно одарить. Как же быть нам? Как никого не обидеть?

Посовещались мать с дочерьми и решили – Моране миром зимой владеть, а юной Леле-веселушке – весной его принять, а к лету матери отдать – на догляд и заботу. Та же к осени, в свою очередь, передаст его старшей богине – бабушке Мокоши, чтоб та проследила за уборкой урожая

и подготовила мир к зиме. И снова примет его из рук в руки Морана и так будет всегда: и обделенным никто не останется, и в мире порядок будет.

И вот настало Моранино время. Укрыла она землю пушистым снежным одеялом, сковала ручьи и речки искристым звонким льдом, приодела деревья в пышные белые наряды, изукрасила окна домов причудливыми морозными узорами. Цветы и травы уложила спать под толстым слоем снега. Зверям подарила теплые шубки, чтоб не губил их до срока трескучий мороз. В мире Мораны было тихо, спокойно и красиво, и она подолгу любовалась творением своих рук, прогуливаясь по заснеженным тропам своего любимого леса.
А резвушке Леле не сиделось спокойно в ожидании своей очереди владеть миром. Все-то ей казалось, что зимнее время тянется ну очень медленно! Сделанное старшей сестрой казалось ей скучным. Вот бы вмешаться, ну хоть чуть-чуть, самую капельку!

И вышло так, что задолго до назначенного матерью Ладой срока Леля начала потихоньку вмешиваться в дела Мораны. То подговорит брата – Южный ветер, тот принесет с теплых морей оттепель и растопит снега. Ходят люди и звери по лужам да мокрой снежной каше, простужаются хлеще, чем на самом лютом морозе. Взглянет Морана – ах, как нехорошо! Вновь попросит брата – Ветер Северный, принести со стылых морей тучу со свежим снегом, наведет порядок да сестру журит: Погоди, милая сестренка, придет и твое время, почто же ты до срока озорничаешь?! Постыдится Леля, да ненадолго. Упросит брата – Солнце Ясное, выглянуть из-за туч. Подтает за день снег под горячими лучами, а ночью Морана морозом ударит. Сковывает поверхность снегов ледяная корка – наст. Плохо от спора сестер зверям и птицам. Лосю наст ноги в кровь ранит, теререва и куропатки под снегом ночуют, а поутру сквозь ледяную корку наружу не пробиться. Зайцу наст не пробить, до зеленой озими не докопаться.

Сердится Морана.
- Все из-за тебя, глупая! – бранит она сестру. – Чем мешал тебе мой снег? Всю зиму хранил он землю от холодов, как пуховое одеяло! Мыши и ласки устраивали в нем свои норки, тетерева – уютные спаленки, травы и цветы отдыхали в тепле под надежной защитой. Снегопады и метели заметали следы, помогая зайцам и другим зверюшкам уберечься от хищников. Крепкий лед на речках позволял переходить с одного берега на другой, не замочив ног, а рыбакам давал богатый улов без всяких лодок. А теперь видишь, какие беды от твоего баловства!

- Сколько можно терпеть твой хваленый снег! – возмущается Леля. Ты спроси у зайца, не надоело ли ему грызть горькую осиновую кору и раскапывать глубокий снег ради пары чахлых прошлогодних листочков?! Зверям и птицам голодно среди твоей снежной красоты! Растения истосковались по солнышку под твоим пуховым одеялом!

Ссорятся сестры. Не хотят уступать друг другу. Нерадостно лесу от их ссор. То Леля берет верх: пустит под сугробами певучий ручеек, наметит вокруг деревьев кольца первых проталин. Обрадуются теплу деревья, побежит по их телам живительный сок к ветвям и почкам. Выберутся на проталинах из зимних убежищ первые паучки и сонные мухи. Выбирают семена и личинок из оттаявшей земли птицы – и зимовавшие вороны и галки, и вернувшиеся из теплых краев грачи и жаворонки. Радостно щебечут воробьи, выводят песенки синицы, овсянки, зяблики.
У зайчихи родились крошечные зайчатки: их так и называют – “настовички”.

Но хмуро глядит на это Морана. Каким грязным кажется тающий снег! Как сыро и скользко ногам и лапам на лесных дорожках, превратившихся в ручьи! Как уныло выглядят мокрые деревья, лишенные роскошных снежных шуб. Надо это скорее исправить! И снова сыплет пушистый белый снег из низких туч, снова мороз сковывает неугомонные ручьи. Мечутся в недоумении прилетевшие птицы – где черная влажная земля и прошлогодняя травка, где семена и червячки? Вчерашние проталины засыпаны ровным слоем снега.

Холодно и голодно жаворонкам. Летят они к Моране:

- Не губи нас, снежная дева! Летели мы из дальних краев, все силы в пути растеряли. Что же так неприветливо встречает нас родная земля?

- Почему же неприветливо? Взгляните, какой ковер расстелила я на полях в вашу честь. Ни единого изьяна нет на нем, ни единой черной точки. А уж как сверкает на солнце! Разве сравнится с этой красотой голая мокрая земля?
земля. Блеском снега сыт не будешь, а на проталинах всегда готов для нас славный стол! Погибнем от голода и холода мы среди искристых снегов… А что неприглядна земля без снежного убора, так ведь ненадолго это – совсем скоро изукрасит ее Леля яркой зеленью, золотыми цветами мать-и-мачехи, а там и для других цветов время подойдет, а потом и деревья развернут молодые листочки. Закружатся в воздухе насекомые, придет нам и другим птицам время вить гнезда да птенчиков малых выводить…

Но упрямится Морана. Не хочет уступать мир непослушной сестре.

Полетели жаворонки к Леле, просят ее заступиться за них, повиниться перед сестрой. Но упрямится Леля, не желает с сестрой по-хорошему договариваться, прощения просить за свои зимние проказы.

Полетели тогда жаворонки к Ладе. Позвала Богиня к себе обеих дочерей, пристыдила их.

Нелегко признать Моране правоту матери. Позвала тогда Лада птиц и зверей и спрашивает: чего хотите, весны или зимы?
Весны! – ответил заяц. Надоела горькая кора, хочется сладких молодых листьев одуванчика погрызть, да щавеля кисленького, да заячьей капустки.
Весны, – сказала зайчиха, - скорее весны!!! На той
- Красив твой ковер, снежная дева… Но милее нам сырая
земля. Блеском снега сыт не будешь, а на проталинах всегда готов для нас славный стол! Погибнем от голода и холода мы среди искристых снегов… А что неприглядна земля без снежного убора, так ведь ненадолго это – совсем скоро изукрасит ее Леля яркой зеленью, золотыми цветами мать-и-мачехи, а там и для других цветов время подойдет, а потом и деревья развернут молодые листочки. Закружатся в воздухе насекомые, придет нам и другим птицам время вить гнезда да птенчиков малых выводить…

Но упрямится Морана. Не хочет уступать мир непослушной сестре.

Полетели жаворонки к Леле, просят ее заступиться за них, повиниться перед сестрой. Но упрямится Леля, не желает с сестрой по-хорошему договариваться, прощения просить за свои зимние проказы.

Полетели тогда жаворонки к Ладе. Позвала Богиня к себе обеих дочерей, пристыдила их.

Нелегко признать Моране правоту матери. Позвала тогда Лада птиц и зверей и спрашивает: чего хотите, весны или зимы?
Весны! – ответил заяц. Надоела горькая кора, хочется сладких молодых листьев одуванчика погрызть, да щавеля кисленького, да заячьей капустки.
Весны, – сказала зайчиха, - скорее весны!!! На той

неделе народились у меня зайчатки. Хоть и теплыми шубками наделила ты их, Морана, да все равно – в метель да мороз пропадут мои малыши, замерзнут! Не гневись, пощади маленьких!
Весны, - прошептали березки и сосны. – Хоть и красивы твои снежные уборы, Морана, но наши зеленые листочки уже готовы развернуться из почек, хоть и сладко мы спали под песни твоих метелей, но надоело нам спать, бродит сок по нашим стволам, и сейчас мороз и снег опасны для наших, начавших оживать, веток.
Весны! – пропела речка. – Подо льдом душно рыбам, ждут они талых вод и широких разливов, чтобы метать икру.
Весны! – просили звери и птицы, рыбы, деревья, травы, насекомые.
И только медведь высунулся из берлоги, приоткрыл один глаз и говорит: - Это что еще за безобразие?! Всю зиму сухо было, тепло, а теперь сырость в берлоге! Спать мешаете! Уходите прочь со своей весной! Мне и так в берлоге неплохо! Вроде и вняла было снежная дева мольбам лесных жителей, но тут – вновь заупрямилась. Медведь, - говорит, - лесу хозяин, по его слову и будет. Не пущу Лелю миром владеть еще до следующего полнолуния! Пусть знает другой раз, как озорничать, да чужие творения без спросу портить! ….. дальше все зависело от того, удастся ли переубедить Медведя. Смилостивится он – смягчится и Морана, заупрямится же – долго еще владеть Зиме миром. (с)