Теперь-то мы знаем, что события 18 - 21 августа 1991 года назвали «путчем», то есть вооруженным государственным переворотом, те, кто уже в 1989-1990 годах готовил тайный договор в Беловежье и хищническую приватизацию, расстрел защитников парламента и ввод танков в Чечню, крах бесплатного российского образования и здравоохранения. А тогда мы, журналисты, как и весь народ, ничего не понимали. И сегодня спорим о том, был ли путч неожиданным или это циничная ложь?

Мы знали лишь одно: в воскресенье 18 августа от имени советского руководства создан некий Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). Якобы в связи с тем, что Михаил Горбачев по состоянию здоровья не может управлять страной. И с 4 часов утра по московскому времени 19 августа в отдельных местностях - на шесть месяцев! - вводится режим чрезвычайного положения. Полномочия Горбачева передаются вице-президенту СССР Геннадию Янаеву. Функционировать разрешено лишь нескольким изданиям, по телеку крутят балет «Лебединое озеро», а к Москве идет бронетехника. Нереальность происходящего ошеломляла. Одних пугала и возмущала, вторых сподвигла идти к Белому дому возводить баррикады, выстраивать живое кольцо или разносить листовки, а третьих – жить обычной жизнью или наведаться в «Макдонльдс» в тщетной надежде, что очередь к нему станет короче. Кстати, в ней шутили, что он – лучшее укрытие: дескать, если из танков и будут палить, то вряд ли в него и в американское посольство.

Мы с коллегами сутками дежурили всюду. Но и сегодня пытаемся найти ответ на банальный вопрос: «Почему народ вышел защищать Ельцина и готов был лечь под танки, но не поддержал арестованных членов ГКЧП?» Чтобы разобраться, нужно вспомнить предшествующие события.

Дурман эпохи

На тот момент в умах большинства людей царил парадокс: искренне стремясь к демократическим переменам, советские люди наивно верили, что уж наш-то КГБ сумеет противостоять любым проискам Запада. И не даст разгуляться всякой прозападной шушере даже в эпоху гласности и плюрализма, когда чекистов оплевывали все кому не лень.

«Физики и лирики» из поколения «шестидесятников», не смыслящие в экономике, четыре года зачитывались «гаврилиадой» - псевдонаучными «рыночными» статьями Гавриила Попова, не задумываясь о том, почему он 20 лет трудился на ниве марксистской политэкономии, доказывая преимущества централизованного руководства и редактируя номенклатурный журнал «Вопросы экономики», и вдруг начал опровергать сам себя. Но - ни гу-гу о возврате к капитализму, а только критика некоторых положений Маркса и абстрактные доводы о полезности внедрения элементов рыночных отношений в условиях развивающихся с 1989 года кооперации и хозрасчета.

Так был создан главный перевертыш. Народ был одурманен этой поповской заумью, но, тем не менее, никогда не давал санкции на возврат к капитализму и на упразднение СССР. Без инсценировки «вероломного вооруженного путча» было бы невозможно за считанные дни загнать страну в рынок, расчленить и разграбить.

«Пятая колонна» отдыхает

Мы не знали, что ЦРУ еще в 1970–х годах назвал таких удальцов, как будущий мэр Москвы Попов, «агентами влияния». И сделал на них ставку.

Речь уже шла не о «пятой колонне» - представителях этносов, чем-то обиженных советской властью или просто желающих выехать на историческую или малую родину, например, в Израиль, Германию, Крым, на Кавказ. И даже не об убежденных антисоветчиках, а о тех, кто никуда не рвался и кому был ВЫГОДЕН распад Советского Союза – о людях алчных, успешных и влиятельных, способных пробиваться к деньгам и власти даже в условиях советской уравниловки и под прикрытием ненавистных им коммунистических лозунгов. Упор делался на молодых карьеристов вроде «птенцов Андропова», отправленных при «самом грозном после Сталина чекисте и генсеке» стажироваться за границу. Имена этих господ сегодня известны каждому: Чубайс, Авен, Кох, Глазьев, Гайдар, Яковлев, Арбатов и прочие «младореформаторы». Московская команда Гайдара даст пять вице-премьеров, восемь министров, восемь заместителей министра. Ленинградский кружок Чубайса - три вице-премьера, два министра, пять заместителей министра.

Нас предупреждали

Трудно поверить, но и Верховный Совет СССР впервые услышал новый термин «агент влияния» за два месяца до путча.

17 июня 1991 года на закрытом заседании глава КГБ Владимир Крючков, опираясь на документы ЦРУ 1977 года, добытые нашей разведкой в 1980-е, убеждает депутатов, что развертывающиеся в СССР процессы ведут к целенаправленному разрушению государства и в значительной степени являются результатом деятельности внешних «агентов влияния». Выступают маршал Дмитрий Язов, член Совета безопасности СССР латыш Борис Пуго (напомним, после поражения КГЧП, по версии следствия, он и его супруга якобы решили застрелиться в одной постели).

Суть выступлений опубликует ряд прокоммунистических изданий – «Политика», «Литературная Россия», «Советская Россия». В том числе и цитату: «американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза. ЦРУ разработало программу индивидуальной подготовки агентов влияния, предусматривающую приобретение ими навыков шпионской деятельности, а также их концентрированную политическую и идеологическую обработку».

К моменту заявления Крючкова агенты влияния были уже подготовлены и внедрены на соответствующие должности. Но глава КГБ не назвал конкретных имен из так называемого «списка Крючкова», еще известного как «Список-2200» - по числу имевшихся в нем фамилий. И «коммунякам» не поверили. К тому же народ в советские годы привык к похожим заявлениям, за которыми ничего страшного не следовало: спецслужбы и дипломаты свое дело знали.

Многие депутаты Верховного Совета не верили даже в существование такого списка, в котором, по более поздним данным информационного агентства Stringer, «есть имена воротил крупнейших финансовых структур, видных парламентариев, дипломатов, руководителей СМИ, политиков, журналистов. Через весь список красной нитью проходит гомосексуально-агентурная линия». Но в марте 2011 года генерал-майор КГБ в отставке Юрий Дроздов в интервью «Российской газете» подтвердил, что этот список существует, и «он не высосан из пальца». Публикация списка до путча привела бы к мгновенному краху и ельцинской команды, и Горбачева. Но страна погрузилась бы в хаос безвластия и оказалась открыта всем внешним ветрам.

Между тем в этот же день - 17 июня - на секретном совещании в Ново-Огарево, как сообщит «КомерсантЪ», главы девяти республик пришли к тайному соглашению о проекте нового Союзного договора, упраздняющего СССР. Окончательное подписание, намеченное на 20 августа, и пытались предотвратить члены ГКЧП. Но 19 августа их сторонникам, не бегавшим на митинги и не читавшим финансовых газет, в голову прийти не могло, что в эти часы рушится держава.

Засучили ножками

Зато главные «демократы» сделали выводы из заявления главы КГБ.

18 июня 1991 года Ельцин прибывает в США с трехдневным визитом и просит Вашингтон не выдавать никаких кредитов Центру в лице президента СССР Михаила Горбачева, о чем сообщает «Российская газета». И заявляет представителям принимающей стороны: «До конца года будет переворот». Но ельциноиды нам и сегодня лгут, будто путч для президента России стал полной неожиданностью.

Лгал о своей «неосведомленности» и Горбачев – 20 июня Джэк Мэтлок, посол США в Москве, проинформировал друга Горби о возможном заговоре против него. Затем госсекретарь США Джеймс Бейкер назвал министру иностранных дел СССР Александру Бессмертных имена заговорщиков - премьер-министра СССР Валентина Павлова, Язова, Крючкова. Но Горбачев не снял их с должности. В сентябре 1991 на следствии по делу ГКЧП он скажет, что ушел в отпуск, поскольку ничего не знал. Лишь через 20 лет в августе 2011 года Горбачев признается – да, он заранее знал обо всем. Но, как и обещал, всей правды о ГКЧП не расскажет никогда и государственных секретов не выдаст.

Сведения же американцам поставлял Гавриил Попов, 12 июня 1991 года избранный мэром Москвы. Позже он цинично признался и в том, что демократы вовсю готовились к путчу:

- Когда мне задолго до путча, - рассказывает он, - в первый раз показали как возможные его сценарии, так и наши возможные контракции, у меня глаза разбежались. Чего тут не было: и сопротивление в Белом доме, и под Москвой, и выезд в Питер или в Свердловск для борьбы оттуда, и резервное правительство в Прибалтике, и даже за рубежом. А сколько было предложений о сценариях самого путча! И «алжирский вариант» - бунт группы войск в какой-нибудь из республик. Восстание русского населения в республиках. И т.д., и т.п. Но постепенно сценарии «сгущались» и все яснее становилось, что все будет зависеть от роли самого Горбачева: путч будет или с его благословения, или под флагом его неинформированности, или при его несогласии, или даже против него. Самым благоприятным для нас был вариант путча «против Горбачева». … ГКЧП из всех возможных вариантов избрал такой, о котором мы могли только мечтать, - не просто против Горбачева, а еще с его изоляцией. Получив такой прекрасный пас, Ельцин не мог не ответить великолепным ударом.

Профессор-историк Игорь Фроянов, подчеркивает, что хитрый Попов раскрыл секрет полишинеля, но умолчал о главном: кто ему показывал все сценарии и откуда они приходили.

Руслан Хасбулатов, будущий Председатель Верховного Совета РФ, главный соратник Ельцина в дни путча, а в кровавом октябре 1993 года уже его главный противник, убежден: путч - это заговор КГБ с целью развала СССР: «…если бы ГКЧП не нанес исподтишка такой удар по государству, в конце концов Союз мог перестроиться на конфедеративной основе. … большая часть республик была готова его подписать. Пусть даже в Союзе осталось бы 6-7 из них, но ведь это все равно лучше, чем одна Российская Федерация».

Однако сам Владимир Крючков через 10 лет заявил «Литературной газете», что развал СССР совместно готовили «Ельцин, Горбачев и группа аппаратчиков». На недоуменный

вопрос: «Как же Ельцин мог готовить этот документ вместе с Горбачёвым? Они ж тогда уже были в жуткой конфронтации», глава КГБ ответил:

- Они были в конфронтации, но часто встречались в Ново-Огареве, обсуждали отдельные положения… По их проекту, размер и необходимость налоговых отчислений в союзную казну из республиканских бюджетов определялись только властями на местах. Второе: из всех силовых структур только КГБ мог остаться централизованной организацией. Вооружённые силы, МВД, а также некоторые функции внешнеполитического ведомства становились прерогативой республик. Это означало, что государство, центральная власть лишались всяких возможностей управлять страной. Но самое страшное заключалось в следующем: 21 августа у нас уже не было бы Конституции СССР, то есть с этого дня мы бы уже не существовали как государство.

Историк и публицист Юрий Соколов в книге «Хроника смутного времени» обращает внимание на важный момент. Мысль о единстве действий президентов СССР и РСФСР косвенно подтвердил и Збигнев Бжезинский: «в результате поражения в холодной войне» и «явно различимого момента капитуляции» руководством России и других стран бывшего СССР «отныне будут официально имитироваться идеология и технологии победившей стороны».

«Имитироваться!» - вот главное, чего никто тогда не понимал. Имитироваться будут и рынок, и демократия, и выборы, и равные стартовые возможности - короче, все «западные ценности». Путч, на мой взгляд, - это сигнальный выстрел стартового пистолета Запада к спринтерскому забегу всех республик СССР к финишной черте, за которой начнется новая Беловежская геополитическая эпоха катастрофического экономического упадка. Крушения этой эпохи после отделения Крыма от Украины так опасаются за океаном.

Честное мнение

Леонид Ивашов, генерал-полковник, доктор исторических наук:

- К тому моменту на международной арене трио Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе сдавало все позиции Советского Союза. В такой обстановке честные люди предприняли отчаянную попытку спасти государство. Но специалистов по выводу страны из такого рода кризиса и специалистов даже по организации государственного переворота и отстранения президента среди них не было. В связи с чем не было четкого плана действий. Дело было провалено из-за абсолютной неорганизованности.

Метод должен был быть совершенно иным, что выявилось позднее. Следовало не танки вводить, а созывать съезд народных депутатов СССР, на котором обрисовать ситуацию и добиваться отстранения Горбачёва. Ошибкой стало также то, что все беды члены ГКЧП видели только в Горбачеве. Мол, его отстранение позволит вывести страну из кризиса.

Источник http://www.eg.ru/daily/politics/54834/

https://cont.ws/post/349101