Кого мы обычно называем хорошими людьми? Тех, кто делает нам что-то доброе, помогает, приносит в нашу жизнь радость. А кого называем плохими? Тех, кто делает нам больно. Но ведь мы сами создаем свой мир, сами порождаем боль. И значит, сами привлекаем таких людей. Они помогают нам выявить наши слабые и болезненные точки, помогают стать сильнее. Почему же мы на них обижаемся, злимся? Вам же не придет в голову обижаться на огонь, если вы обожглись. Иногда мы привлекаем в свою жизнь людей, которые делают нам больно, но на самом дело их функция - помочь нам измениться, стать мудрее и сильнее.
- но ведь тяжело избавляться от обид и научиться прощать! А тем более благодарить. Особенно если подлость тебе делают самые близкие люди, которым ты доверял полностью.
- вы сможете сделать это легко только тогда, когда перестанете чувствовать себя жертвой.

Получается, что, обижаясь, вы разрушаете и себя и окружающий мир. А когда благодарите, то делаете посыл добра, и он обязательно вернется к вам благом!

© from Даша Аникина (ЖЖ)

И даже если тебе будут вставлять палки в колеса, ты все равно иди, не оглядывайся.
И даже если будут внушать, что твой труд фигня - закрой уши ладонями, не слушай.
И даже если морально больше не сможешь терпеть - просто встань и выйди, покури, подумай, не психуй и не отвечай желчью на желочь.
И даже если знаешь, что будет трудно - вспомни, что в бою все равно легче.
И даже если поймешь, что дышать больше невозможно, воздух заполнен завистью - потерпи до вечера, душ все смоет.
И даже если не стало последней защиты - держись, побеждает всегда справедливость и доброта.
И даже если придется делать вид - делай.
Такова твоя жизнь в данный момент. Не все должно быть гладко. Просто делай так, как делаешь.
Живя честно и идя по ровной дороге - далеко уйдешь, ни смотря на козни окружающих, их "искренние улыбки" скрываемые в себе страшные проклятья. 
Все будет хорошо! Главное не изменять себе, своим принципам и не поддаваться чьим-то мнениям.
Все должно быть хорошо. Я верю.

© from Даша Аникина

Всегда мне не особо легко давалась дружба с девочками, но, спустя годы, характер и потребности меняются, круг общения вслед за ними. так за короткий срок я познакомилась и подружилась с большим количеством модемуазелей. судьба, конечно, дарит мне порой необычные сюрпризы в виде подлых крыс и психопаток, но таких, к счастью, единицы, да и время лечит раны.

Так я поняла, что обожаю женщин красивых, сексуальных, умных, милых, пухлых и худых, аля кокаиновый шик и спорт-виктим, со звериным нутром и любимиц учителей по литературе, блондинок и брюнеток, на каблуках и в кедах, стервозных и справедливых, полигамных и тех, кто 20 лет без измен, талантливых, темпераментных, дерзких и терпеливых, смешных, любознательных, обаятельных, доверчивых, доброжелательных, абсолютно разносторонних, ибо чем пестрее человек, тем интереснее его нутро. я многое могу простить девушкам, порой более, чем себе. я нахожу нечто прекрасное в женских капризах, в наших обидах, фантазиях и маленьких радостях.

Но я терпеть не могу женскую ограниченность. ту, что порождает вязкую зависть, извергающуюся из девичьих глаз и желтозубых ртов с шипящим звуком. завистница из прелестницы мгновенно превращается в рыхлую бабу, ничтожную и жалкую. жалость к таким особям раздражает и злит меня, я не переношу этого ощущения и по причине хорошего воспитания (=толерантности).

Я прекрасно помню все плохие поступки, совершенные дураками и праведниками, но стараюсь прощать, не держать обид и зла. если твой девиз "лги, завидуй", тебе никогда не быть счастливым человеком. существование с позволением себе отравлять чужие жизни - нырок под воду без возможности выплыть. женщина - цветок, чья суть в благоухании. если сутью становится тля - гниль неизбежна.

© from Mary Belova

Это, возможно, самая важная глава этой книги. Уверена, что если вам удастся правильно принять мысли, изложенные в ней, то ваша жизнь заиграет новыми красками и расцветет, как майский цветок. Так что неважно, насколько вам понравятся идеи, изложенные в других главах, я предлагаю сосредоточиться на основных мыслях именно этой главы.

Любой спортсмен вам скажет, что мышцы требуют постоянной тренировки. Даже если вы «подкачали» все тело и «проработали» все мышцы, а потом решили расслабиться на несколько месяцев, то уже через полгода ваш рельеф «сдуется». Поэтому тренеры и инструкторы настаивают на регулярности тренировок. Принцип регулярности имеет непосредственное отношение и к человеческому мозгу.

Мозг самая загадочная и уникальная «мышца» нашего организма, и потому требует от нас максимального к себе внимания. Человеческий мозг и сознание функционируют по определенным законам. Некоторые люди подсознательно про них догадываются, но не многие могут четко сформулировать эти законы.

А я никогда не буду писать тебе под окнами "Солнышко (котёнок, рыбка, зайка), я люблю тебя!" Мне не нравятся ванильные или ментоловые сопли на подоконниках, мишки Тедди и сердечки в разных местах. Мне не нравится постоянно-разговаривать-через-чёрточку или через_нижнее_подчёркивание, картинки с крылатыми девочками и грустными суицидальными текстами, и мне плевать на все черничные ночи, на небесные запахи, на шерстяные носки и рубашки, на чашки чая и кофе, на поджатые ноги, на шрамы плевать. Ах да. Ещё на ресницы, слёзы и мартини.

А всё потому, что я хочу от тебя детей.

Потому что я хочу жарить с тобой картошку и мясо, а не читать статусы во всевозможных интернетах. Потому, что я хочу тебя в охуительном платье на охуительных шпильках. Конечно, с охуительными грудью и задницей, с уложенными или неуложенными волосами на голове. Потому что я тебя хочу, а не то, что в первом абзаце завёрнуто в арафатки и фотографии кошечек. И я, как нормальный парень, хочу тебя трахать, а не обниматься в Новый год, с пледом, чаем и свечами.

Я бы хотел дарить тебе не мягкие игрушки, и не варежки с блядской розочкой впридачу, а, возможно, собрание Довлатова,первый снег, спрятанный в морозилке, одежду и обувь, крутые наушники или картину. Я не хочу слышать "мур", "чмоки" и "розовых тебе снов", мне приятнее слышать, как ты меня ненавидишь и через минуту стонешь от поцелуев, как ты не даёшь мне спать разговорами о политике и бьёшь меня подушкой, потому что я тебя не слушаю.

И выпей водки, в конце концов.Немного. И разбей посуду, и разрежь мне все шнурки на ботинках, и устрой истерику - нормальную - от того, что ты любишь меня и тебе невыносимо видеть мой похуизм. От того, что я ни черта не меняюсь и не понимаю тебя. Да потому что я тоже люблю тебя, дурочка, и ты меня любишь именно таким и именно за это. И никаких стихов про"любовь-кровь", про, блять, "он обидел, слёз не видел", никаких тебе "удалить отовсюду". Скажи мне. И успокойся. Потому что ты женщина, а я мужчина. Потому что мне потрахаться и пожрать хочется, и это всегда так было, и так будет; и это естественно. И жрать, и трахаться я хочу слюбимой, не с нервозной девочкой с "ломкими пальцами" и всяческими "няшками" в своей комнате, а с женщиной, которая знает, кто я и кто она сама. С той, которая не пишет "спокойной ночи" по смс, а приезжает ко мне спать. Которая разговаривает со мной и делает что-то со мной, которая даёт понять, что я могу быть там-то и там-то лучше, а не "мне надоело это и это", а не съёбывается - именно съёбывается, стремительно и обязательно с песней - в ночь, в вокзалы, в подружки с алкоголем, в петлю, в ванну, в беспорядочные слёзы.

Быть взрослеющей женщиной - это же не только уметь пить и трахаться в подростковом возрасте, и быть мужчиной - это не только рассказывать сказки про красивую жизнь. И, кстати, отношения - это когда вы вместе сделали большую ЖОПУ, и вместе, взявшись за руки, туда влезли, называя её своим ДОМОМ, наводя ужас на родителей и не собираясь оттуда вылезать.

Вы ещё спрашиваете, почему у меня нет девушки... Да потому что я ебанутый.

 (стащила у Та самая Иришка)

Государства, которые не могут совладать со своими народами, — рвутся в космос. США, Россия, Китай и Индия думают, что завоюют космосом уважение своих граждан. А граждане, я уверен, думают про этих космонавтов: летите вы на х*й!

Счастье — в раздражении, в безнадежности, у которой нет дна. Меланхолия — мама счастья.

Смысл жизни в том, чтобы выработать собственные моральные принципы, уважающие природу и человека, а затем следовать им.

Алкоголь — это посредник между человеком и обществом. Сам я пью 35 лет, а сейчас у меня — временная передышка. Это моя система контроля.

Я несвободен. Во-первых, каждый человек — пленник своей культурной традиции. Во-вторых, если бы меня пытали, я бы сразу сдался.

Собаки — единственные, кто заслуживает серьезного разговора. Иногда идешь по парку и видишь, как женщины говорят со своими шпицами, будто это их мужья, которых они потеряли. Эти женщины не сумасшедшие — просто они любили.

Голливуд — это мертвая змея, чей хвост еще движется. Они думают, что с помощью искусственных спутников и системы зеркал можно отдалить закат солнца — помните, был такой план освещения ночного Чикаго? Но Голливуд умер в 1961 году, когда Николас Рей снял «Короля королей» — это заказное помпезное говно. Рей жаловался Бунюэлю, а тот спросил: «Зачем ты тогда этим занимаешься?» В это же самое время Бунюэль снимал кино прямо рядом со своим домом и каждый день ходил домой обедать. Я пытаюсь сказать, что никто и ничего не должен делать против себя. Зачем мне идти в Голливуд и быть рабом каких-то идиотов? Ведь из Голливуда никто не вернулся к своей прежней жизни.

Предел моих нынешних амбиций — это найти в лесу прекрасный белый гриб.

Мне пришлось несколько раз пойти на компромисс, и я это ненавижу. Человек, отдавший свою картину оскаровскому комитету (фильм Каурисмяки «Человек без прошлого» был в 2003 году номинирован на «Оскар». — Esquire), — шлюха и блядь. И меня недостаточно оправдывает тот факт, что во время вручения «Оскара» я ловил в Финляндии рыбу.

Я очень близок к насилию, когда при мне говорят, что человек — единственное существо, умеющее улыбаться. Я видел, как улыбаются птицы. И пусть для городского человека это звучит дико, но такой скромной улыбки, как у лося, я вообще ни у кого не встречал.

Человек оказался случайным — занятным, но не очень важным — отступлением в истории планеты. Выкачиваемые нами природные запасы приходят к концу. Думаю, скоро человек совершит свой самый гордый поступок: погубит себя за то, что погубил Землю. Я бы хотел быть оптимистом, но, судя по темпам, конец наступит уже в 2020-2040-х годах.

Всегда кажется, что прекрасное — это где-то о-о-о-чень далеко. У Терри Гилльяма, Мела Брукса, русских писателей Ильфа и Петрова прекрасное — это Бразилия. У меня была Португалия — самая отдаленная от Финляндии европейская страна. Так легко себе представить, что именно там тебя ждет счастье. Но, конечно, все мы знаем: нет ничего в этом далеке.

Вы когда-нибудь видели счастливого алкаша? Ну разве что вечером. А вечером все люди счастливы.

Волонтер движения «Курский вокзал. Бездомные дети» Татьяна Свешникова рассказывает о быте бездомных подростков, а также объясняет, как обыкновенный взрослый человек может стать обитателем московских вокзалов.

Четыре года назад, когда в Москве стояли страшные крещенские морозы, на одном из православных форумов люди решили накормить замерзающих на вокзалах детей. Возглавил этот процесс человек по имени Рустам Исламгулов. Мои приемные дети к этому моменту выросли, и я думала, чем бы таким еще заняться. На Курском вокзале тогда жило много подростков, и хотелось им помочь. Большей частью в движении оказались взрослые женщины, потом стали приходить люди с форумов, из интернета, стали помогать журналисты. Костяк группы — это 15-20 человек. Обычные офисные работники, которые после работы собираются и едут кормить людей на вокзал. Всего нас около 50 человек. 50 человек, которые называют бомжей не бомжами, а бездомными.

В движении несколько направлений. Одни занимаются взрослыми бездомными женщинами — пытаются договориться с монастырями, чтобы те приняли их к себе пожить. Несколько человек занимаются документами. Восстанавливают паспорта, связываются с родными, получают справки. Я отправляю людей домой. На билет обычно скидываются сами участники движения, иногда кто-то помогает. Кроме самого билета, нужен еще паспорт или справка об утере паспорта. Еще я встречаю девочек проездом из колоний. Есть такие поезда — в шесть утра и в три часа дня, — которые везут освободившихся заключенных. Надо следить, чтобы они не зависали в Москве, а ехали домой. Еще есть перевязки и ежедневные раздачи еды на разных вокзалах. Зимой в этом нужды больше, летом меньше. Но на самом деле раздача еды — это лишь повод завязать общение, чтобы выяснить, есть ли там люди, которые в чем-то нуждаются. И самим бездомным ежедневная кормежка нужна не столько для пропитания, сколько для возможности пообщаться. Они приходят не есть, а поговорить, увидеть друзей и другое отношение. Но наша главная цель — помочь людям вернуться домой.

Когда все только начиналось, мне было очень интересно. Я тогда думала, что на улице живут какие-то необыкновенные люди. Оказалось, люди как люди, оригинальные у них только обстоятельства.

В 2006 году на Курском дети жили в дырках под платформами, в каждой дырке по несколько человек. Группа ребят была немаленькая, передо мной прошло человек восемьдесят. Раньше подростков на вокзалах было гораздо больше. Сбежавшие из интерната или от родителей дети от 13 до 15 лет приезжали в Москву погулять. На вокзале они оказывались в компании, где каждый себе хозяин, где полная свобода, никакой школы, ничего не надо делать, где взрослые не воспитывают, — и оставались.

Массово сегодня дети на улицу уже не попадают. Тогда новый человек появлялся раз в две недели, а теперь новеньких нет по полгода. Некоторые ребята выросли, некоторые умерли, другие сидят. К тому же теперь их лучше ловят. Московские приюты для бездомных открыты только для москвичей, которых среди беспризорников почти нет, поэтому пойманных несовершеннолетних бездомных передают в ЦВИМП (Центр временной изоляции малолетних правонарушителей. — Esquire). Там их сортируют и отправляют домой. Но это страшное место, больше похожее на тюрьму, с решетками на окнах и охранниками в коридорах.

Наш последний новенький попал на вокзал, потому что испугался тюрьмы. Ему 13 лет, и у него было три привода в милицию. Ему сказали, что если будет четвертый, то его посадят. И когда он попался на краже мобильного в магазине, то испугался тюрьмы и сбежал.

До этого мальчик, 13 лет, из Брянской области приехал за приключениями. Хотел увидеть Путина, увидеть большие дома. Большие дома увидел, Путина — нет. Вместо этого затусовался с наркоманами, потому что молодежь на вокзале — все наркоманы.

Из тех подростков, кто жил в дырках четыре года назад, на улице сегодня никого не осталось. Одни сели, другие перебрались жить на квартиры в Подмосковье. Например, у одной девочки в четыре года умерла мама, в 13 — умер отец. Ее квартиру закрыли до ее совершеннолетия, а самой сказали отправляться в приют. Она в приют не пошла, все это время бомжевала на вокзале. Теперь квартиру открыли, и там живет столько людей, сколько помещается матрасов. У другой бездомной умерла бабушка, и она поселила в эту квартиру десть человек с вокзала. Грубо говоря, для них это та же жизнь на вокзале, просто в более удобном месте. Они так же ничем не занимаются, способы заработка и траты денег у них остаются те же.

Среди взрослых раньше было много тех, кто бежал из рабства. В основном это были люди из деревни, которые ехали на заработки, но попадали к бандитам, те отнимали у них документы, увозили в глушь и заставляли работать: ходить за скотом, обрабатывать землю. Сбежав из плена, они первым делом ехали в Москву.

Есть такие, которые думали, что смогут заработать денег в Москве и купить на родине дом. Потом у них ничего не выходило, но домой они возвращаться не хотели, потому что им было стыдно появиться перед родственниками. А чем дальше, тем вид их становился хуже, тем сильнее они привыкали к вокзальной жизни.

Есть такие, которые уехали в поисках работы, чтобы не отягощать семью. Они поехали на заработки, у них ничего не вышло, но они не возвращаются, потому что семья не прокормит лишний рот. Один бездомный показывал мне фальшивое направление на работу. На Украине на рынке развернули кампанию: «приглашаем на работу в Москву: зарплата от 30 000 до 50 000 тысяч». Он заплатил, ему дали адрес, он приехал, а тут никого не оказалось. Пошел с горя выпил, очнулся — оказался без документов. Классическая история.

И, наконец, есть такие, которые так привыкли жить на вокзале, так приспособились, что они боятся что-то менять, начинать другую жизнь. Они не смогут жить дома, они, наверно, стали бездомными навсегда.

Больше десяти лет мало кто может прожить на улице. Вообще, в среднем на вокзале живут лет пять. Здесь очень многое зависит от гордости. Гордые люди очень быстро ломаются. Они не могут понять, как такое с ними могло случиться. «У меня было 100 000 долларов, когда я приехал в Москву! И что же теперь?» В их положении им легче выпить и забыться, чем пытаться выкарабкаться.

Бездомные боятся всех государственных организаций и, в общем, всех людей. Они неприспособленны к жизни, ничего не знают, не разбираются, как что работает. Но постепенно, если возить их в больницу, ездить заниматься их документами, покупать им лекарства, они начинают относиться к тебе как к своему. Если по-настоящему участвовать в их жизни, они начинают каждый день звонить.

У бездомных существует очень четкое деление на своих и чужих. Есть «мы» и есть «они». «Мы» — это все хорошие, все свои, «они» — все чужие, лохи, которых можно обмануть или обокрасть. Когда они видят, что ты за них переживаешь, пытаешься помочь, то и их отношение меняется. Мне часто говорят: «тебя бы мы никогда не обокрали, мы только у плохих воруем, у плохих». — «А как ты понял, что он плохой?» — «Поговорил и понял».

Мне, например, сначала было очень сложно с лидером подростков, который был за главного на платформе «Серп и Молот». Ему было 22 года, он был самый старший и не хотел, чтобы я занималась его «подопечными». Он устраивал мне сцены ревности, выливал на меня йогурт, пытался запугать и сказал один раз: «Ты со своей любовью весь Серп под себя положила». Теперь мы с ним хорошие друзья, он все время звонит поговорить, стал родной человек. Сейчас сел на пять лет за то, что стащил в ларьке продукты.

Конечно, работа в таком месте несет кое-какие издержки. Я раз 18 или 20 заражалась платяными и головными вшами. В последний раз заразилась в машине скорой помощи. Но история того стоила. На вокзале одной бездомной разбили голову и лицо палкой, сломали челюсть, и я повезла ее в больницу. И когда я сидела с ней в скорой, она обхватила меня и стала причитать: «Ты меня не бросишь?» Я ответила ей: «Не брошу». В больнице ее продержали всего три дня и выставили «долечиваться по месту жительства». Она не могла есть, пила только суп из трубочки. Была вся побритая, опухшая, со скобками на челюсти. Мы отвезли ее в социальный приют, но из-за того, что она иногородняя, ее приняли всего на 10 дней. А потом, в золотом парике и розовой панаме, я повезла ее к Ольге Ивановне.

Ольга Ивановна — это отдельная героическая фигура. Простая русская женщина, живет в Тульской области, в деревне Хитровщина, и принимает бездомных, в основном женщин с детьми. Находит им жилье, регистрирует, учит в школе детей. У нее шесть своих и восемь приемных, и еще она опекает 120 детей бездомных и пьяниц. Муж у нее отсидел четыре года за четыре мешка краденого комбикорма, которые ему кто-то подарил, вышел и теперь ей помогает. Моя бездомная у нее прожила несколько месяцев, пришла в себя и вернулась в Брянскую область, к восемнадцатилетнему сыну.

Мои самые негативные переживания связаны с нашей милицией. Точнее, с сотрудниками ППС. С тем, как они обращаются с законом и со своими гражданами. Конечно, бездомные тоже делают плохие вещи. Но милиция просто плодит беззаконие.

Например, мы стоим с ребятами, неподалеку валяется пьяный. Они смотрят на меня, на него, и им неудобно при мне пойти проверить его карманы. Подходят милиционеры, быстренько обыскивают, забирают кошелек из кармана и уезжают. На глазах у всех. Или подъезжают и говорят: «Нам бы двух баб почище». Как-то раз поймали девочку, спрашивают: «Минет или приют?» Она говорит: «Мне 14 лет!» А они ей отвечают: «Ну так у тебя выбор есть». Теперь она четвертый год благополучно сидит на наркотиках.

Другую девчонку завезли в лес, дали в руки пистолет и сказали — или стреляй в себя сама, или я тебя застрелю. Такая форма давления, чтобы она указала на парня, которого они искали. Они ее буквально сломали тогда, у нее началось психическое расстройство, и она стала наркоманкой, хотя до этого вообще не кололась.

В другой раз они поймали бездомного, которому при ограблении подкинули телефон. Он стоял рядом, и когда все стали разбегаться от милиции, ему скинули телефон. Он стал говорить: не моя вина. Тогда они повесили его в наручниках и били дубинками по голове, пока он не признался в том, что он и есть грабитель. Посадили на семь лет в колонию строгого режима. Мне это все отвратительно. А ребята называют этих людей «дядями». Дядя Вася, дядя Коля, всех знают по именам и даже не обижаются.

У взрослых бездомных проблемы с ногами. Они подолгу не разгибают ног — спят с согнутыми ногами, сидят с согнутыми ногами. От всего этого тоже происходят тромбозы. У многих есть грибок, потому что они носят чужую обувь и никогда не разуваются. Вши и чесотка болезнями не считаются. Гастрит и желудочные заболевания тоже. Самая распространенная еда среди бездомных — «бомжарики» — быстрорастворимая лапша «Доширак» или «Роллтон». Для нее нужен только кипяток, но желудки у всех после нее страшно испорчены.

Встречаются взрослые со СПИДом. Я знаю одного мужчину, который стал бездомным, потому что из-за СПИДа его выжили из родного города. Его не сажали в автобусы, перед ним закрывали двери в магазины, а кончилось все тем, что даже его родители сменили замки и не пустили его в дом.

Главная болезнь всех вокзальных подростков — наркомания. Из-за этого поголовно у всех есть гепатит С, многие больны СПИДом. Оттого что они колются, они часто «задувают» вены — вводят раствор мимо вены под кожу. От этого у них образуются такие шишки с гноем, гнойные язвы, которые превращаются в гнойные абсцессы. Практически у всех у них тромбоз — закупорка вен тромбами. Случаются флебиты — воспаления вен, и тромбофлебиты — это когда и тромб, и воспаление одновременно. К врачам они не ходят, шишки свои разрезают ножиками или просто не обращают как можно дольше на это внимания.

Среди младших подростков распространена привычка дышать лаком. Некоторые начинают это делать с 11 лет, когда еще живут дома. К пятнадцати годам они начинают колоться, потому что это круче, и бросают лак. Но есть и такие, которые совмещают, ждут, пока совсем не останется зубов. Я помню, как искала одного мальчика, и мне сказали, что он пошел за завтраком. Нашла его у входа в дырку с пакетом, в котором лежало 10 тюбиков клея и бутылка воды. Готовый завтрак.

Все те ребята, которые живут на улице несколько лет, — наркоманы. Чтобы не попадать в ЦВИМП, у них разработан проверенный метод. Такого ловят, и он говорит: «Я наркоман. Токсикоман. Помогите». Его отвозят в больницу и кладут в наркологию. Там он отказывается от госпитализации и через час уже выходит на волю. Этот процесс отлажен, как часы.

Сегодня главный наркотик беспризорников — буторфанол. Это опиоидный анальгетик, который в обычной жизни используется для обезболивания во время родов. На вокзалах «бутор» используют как дешевую замену героина. Он недорогой — одна ампула стоит всего 60 рублей, как школьный завтрак. Продается в упаковках по 5 ампул. В ампулу нужно еще натолочь димедрола, и доза готова. На день одной-двух ампул хватает. Приход от «бутора» длится несколько часов.

Для фармацевтов это просто бизнес — в Москве много аптек, готовых продавать наркотики без рецептов. Причем они прекрасно знают, кому они это продают. А завод по производству буторфанола, я слышала, только что увеличил выпуск.

Несколько лет назад я пару раз дежурила около аптеки, в которой работала совестливая провизор — она сказала, что при мне не может продавать. Оба раза приходили милиционеры и пытались меня оттуда увести. «Прекратите устраивать митинги», — говорили они. «Какие митинги?» — «Вы нам здесь мешаете, уходите!» А вокруг уже нарезали круги наркоманы, ходили, волновались, человек 30.

В центре города, где аптека на аптеке, очередь за буторфанолом может быть от 10 до 20 минут. Есть сеть аптек — «Аптека-Сити», в ней буторфанол продают без рецепта во всех точках. На Павелецком вокзале торгует аптека «Витамин С». Так у них кроме буторфанола и коаксила ничего больше из нормальных недорогих лекарств нету. А упаковки буторфанола и коаксила лежат прямо около кассы. Коаксил — это такой антидепрессант, тоже замена героина, им колются все домашние дети. Он стоит подороже — 500 рублей — и с ним больше возни, его надо специально разводить, потому что продается он в таблетках. Не так давно появился еще тропикамид — глазные капли, тоже аналог героина, вызывает страшное привыкание. Тропикамидом больше торгуют в регионах, Москва вся сидит на буторфаноле.

Этой зимой мы ездили в рейд с ФСКН. Один журналист с НТВ буквально заставил генерала ФСКН организовать выезд. Так вот, когда мы ехали, один инспектор сказал: «Слушайте, уже вечер, поздно, у меня этим буторфанолом рядом с домом торгуют, поедемте ко мне». А другой ему говорит: «Ну нет! У меня тоже рядом с домом торгуют, почему это мы к тебе должны ехать, поехали ко мне». Инспекторы все аптеки отлично знают. Для возмущающихся граждан у них есть отличная отговорка: «Мы работаем только по заявлениям». В тот раз я пошла в аптеку, купила буторфанол и написала заявление. Инспекторы зашли, пошумели и разошлись. Выписали штраф за продажу лекарства без рецепта. В этот же вечер там снова всем торговали. Проблема в том, что все эти препараты не внесены в список наркотических веществ. Мне кажется, что для начала можно было бы хотя бы перевести их на номерные рецепты и следить, чтобы не продавали хотя бы подросткам.

Смертей среди взрослых бездомных очень много. Они часто замерзают, многих забивают скины и фанаты. Точно сказать нельзя, потому что многие бездомные просто пропадают. Особенно те, кто прожил по восемь-десять лет. Из моих знакомых ребят за четыре года умерло пятеро человек. Саша умер от язвы. Паштета сбила электричка. Кузю зарезали за упаковку буторфанола. Мишка-Кирпич задул вены и умер от тромба. Зелю подожгли в пустом доме, и он задохнулся. Наташу изнасиловали, и она покончила с собой.

Конечно, бывает, что посреди всего этого случаются хорошие истории. Жила на вокзале девочка, 17 лет, она напивалась, падала, храпела, к ней кто угодно мог подойти и что угодно с ней сделать. Ее обливали мочой, насиловали, били, разрисовывали гадостями. С ней никто не связывался, она была парией даже для бездомных. Но однажды там появился парень, лет двадцати, который приехал на заработки и остался без паспорта. Он ее полюбил. Они взялись за руки, пошли к ней домой. Отмылись и стали жить вместе. Перестали пить, перестали колоться, пошли на работу. Друг на друга все время смотрят, очень боятся друг друга потерять и сорваться. Так что не все потеряно.

Когда вокруг тебя одни и те же люди, то вроде бы само собой получается, что они входят в твою жизнь. А войдя в твою жизнь, они через некоторое время желают ее изменить. А если ты не становишься таким, каким они хотят тебя видеть, обижаются. Каждый ведь совершенно точно знает, как именно надо жить на свете. Только собственную жизнь никто почему-то наладить не может...

Паоло Коэльо

Сны - это язык, на котором горовит с нами Господь. Когда это один из языков мира, я могу перевести с него. Но если Господь обращается к тебе на языке твоей души, он будет внятен тебе одному.

Паоло Коэльо (начала читать Алхимика, как уже давно и планировала, читаю в метро и автобусах в распечатках)

Каждый раз, как тебе в голову приходит нечто, что заставляет плохо думать о себе, — будь то ревность, жалость к себе, зависть, ненависть и так далее, — сделай следующее:
Вонзи ноготь указательного пальца в основание ногтя большого и надавливай, пока не почувствуешь сильную боль. Сосредоточься на ней: это будет физический аналог твоих душевных страданий. Прекрати выполнять упражнение только тогда, когда исчезнут терзавшие тебя мысли.
Повторяй это столько раз, сколько будет необходимо, пока подобные мысли не оставят тебя совсем (даже если для этого придется нажимать снова и снова). С течением времени мучительные мысли будут приходить все реже и, в конце концов, исчезнут совсем, но пока этот момент не наступил, надо обязательно выполнять упражнение, как только они появляются.
— В древности для этого использовали золотые булавки, — сказал он. — А в наши дни все изменилось, точно так же, как пейзажи в окрестностях Пути Сантьяго.
В этом Петрус был прав. Теперь, когда мы спустились с гор, та равнина, что открывалась нам сверху, оказалась грядой холмов, высившихся прямо перед нами.
— Вспомни, когда ты сегодня был к себе жесток, и займись этим упражнением.
Я попытался, но в голову ничего не приходило.
— Так всегда и бывает. Мы вдруг становимся добренькими по отношению к себе как раз тогда, когда нужна суровость.
Внезапно я припомнил, как обозвал себя идиотом, когда обнаружил, что тот путь, который я старательно преодолел, взбираясь на вершину Пика Прощения, туристы спокойно проехали на машинах. Я сообразил, что был несправедлив и жесток по отношению к себе: ведь туристы, в конце концов, просто искали место, где позагорать, тогда как я ищу свой меч. И конечно, хотя в тот момент я почувствовал себя идиотом, но таковым вовсе не являлся. С силой вонзив ноготь в лунку большого пальца, я почувствовал острую боль. По мере того как я сосредоточивался на ней, ощущение того, что я выглядел полным идиотом, постепенно рассеивалось.
Я сообщил об этом Петрусу, он в ответ рассмеялся, но не сказал ни слова.

Паоло Коэльо - Дневник Мага

Мы часто строим замки из песка,
И ждем любви от тех, кто нас не стоит,
Отчаявшись, не верим в чудеса,
Злословию не в силах прекословить.

Таим обиду там, где повод мал,
Кто не достоин, с легкостью прощаем,
Клянем судьбу за то, что к нам строга,
И золотые горы обещаем.

Как мы порою с близкими черствы,
А посторонним дарим свет улыбок,
Измученные опытом своим,
Боимся повторения ошибок.

Не научившись, доверять себе,
Любовь встречая, опускаем руки,
Устало покоряемся судьбе
И доставляем тем, кто рядом муки.

Протягиваем руки к небесам,
Не понимая, кем и чем хранимы,
То посылаем мир ко всем чертям,
То бесконечно трепетно ранимы...

А я хочу жить на одном дыханьи,
И если вниз, то из-под облаков,
Чтоб жизнь, как дар, а не как наказанье,
Чтоб не молить об отпущении грехов...

Vita Reut

Парень лет восемнадцати шёл по парку. Он слегка приволакивал обе ноги, отчего его походка выглядела немного странно. Но спина его была ровной, шаг – уверенный, взгляд прямой и твёрдый. На длинном поводке он держал собаку. Она была очень старой, это было заметно и по её медленной неуверенной походке, и по седой шерсти, и по слезящимся глазам. Они шли рядом, и сразу было видно, что они вместе.

*****

- Мам! Смотри, собака! – звонкий детский голос разорвал привычный гул большого города. – Можно я отдам ей свой бутерброд?
Мила тяжело вздохнула. Опять начинается. Димка уже замучил её просьбой купить собаку. Прямо Малыш и Карлсон какой-то. Но Мила категорически была против. Сначала бесконечные лужи, потом шерсть… К тому же, она прекрасно понимала, что все заботы о собаке: прогулки, кормежки, прививки и прочее – лягут на её плечи. Димка был ещё слишком мал, чтобы мог ухаживать за другим живым существом.
- Димка, ты же знаешь, за собакой некому ухаживать. Я целыми днями на работе, ты в школе, к тому же, ты ещё слишком маленький.
- А папа?
- А папа, - тут голос Милы предательски дрогнул, к счастью, Димка в силу возраста ещё не мог обратить на это внимание, - а папе некогда приезжать к нам, чтобы гулять с собакой.
Димка насупился. Мила, снова вздохнув, достала из пакета бутерброд, припасённый на тот случай, если Димка проголодается во время прогулки, и отдала сыну. Мальчик подошёл к лежащему псу и аккуратно положил рядом с его мордой кусок хлеба с колбасой.

*****

Пёс был уже очень старый. Он просто лежал на траве парка и ждал, когда же наконец погаснет этот яркий свет, который так раздражал его воспалённые глаза. Неожиданно перед ним возник маленький человечек. Он протянул кусочек чего-то очень вкусно пахнущего. Пёс бережно взял угощение и благодарно лизнул сладко пахнущую ладошку. Мальчик отбежал и ушёл, всё время оглядываясь. Псу вдруг стало очень тепло. Он прикрыл глаза и уснул.
Навсегда.

*****

Через несколько дней Мила вышла с Димкой погулять на детскую площадку. Дети резвились, шумели, гонялись друг за другом, катались с горки. Димка тоже бегал со всеми, радостно смеясь. Он полез на турник. Мила хотела его остановить, но не успела. Димка сорвался вниз, нелепо шлёпнулся и не смог встать.
Спустя три месяца почерневшая от горя Мила привезла Димку домой. В инвалидном кресле. Врачи допускали, что ещё не все потеряно, но поверить в это было сложно. Скорее всего Димка уже не сможет ходить никогда. И Димка… в кресле… серьёзный и тихий, даже в свои восемь лет понимающий, что случилось что-то очень плохое… Он уже не плакал и не боялся…

*****

Мила вкатила коляску в коридор.
Вздохнула.
И открыла дверь в соседнюю комнату.
Оттуда, смешно переваливаясь на коротких кривоватых лапках, выполз мохнатый рыжий щенок. Он забавно морщил мордочку и тыкался во всё мокрым чёрным носом.
- Димка, - как сумев строго, сказала Мила, - ты обещал, что будешь воспитывать собаку сам. Пришло время сдержать обещание. 

*****

Через полгода Димка встал из кресла. Он очень быстро уставал и садился обратно, но он мог сделать несколько шагов. А ещё через пару месяцев он сам пошёл гулять со щенком (теперь уже взрослым псом), названным смешным и непонятным именем Бендик. Димка очень медленно шёл, держась за руку Милы, неуверенно переступая ногами. Но шёл. Сам.

*****

Прошло 10 лет. Бендик постарел, и уже сам с трудом передвигал лапы. А Димка, теперь уже Дима, шёл рядом с ним, готовый, если что, подхватить его. И Дима знал, что этой собаке он обязан тем, что идёт.

Они шли рядом. Молодой прихрамывающий парень и старый пес. И им было хорошо вместе.

Как-то раз одному человеку приснился сон. Ему снилось, будто он идёт песчаным берегом, а рядом с ним — Господь. На небе мелькали картины из его жизни, и после каждой из них он замечал на песке две цепочки следов: одну — от его ног, другую — от ног Господа. Когда перед ним промелькнула последняя картина из его жизни, он оглянулся на следы на песке. И увидел, что часто вдоль его жизненного пути тянулась лишь одна цепочка следов. Заметил он также, что это были самые тяжёлые и несчастные времена в его жизни.

Он сильно опечалился и стал спрашивать Господа:
— Не Ты ли говорил мне: если последую путём Твоим, Ты не оставишь меня. Но я заметил, что в самые трудные времена моей жизни лишь одна цепочка следов тянулась по песку. Почему же Ты покидал меня, когда я больше всего нуждался в Тебе?
Господь отвечал:
— ...Потому что в те времена Я нёс тебя на руках.

Что нам желает Бог (никто не знает, но есть предположения ) :)

“Как родитель, какие уроки жизни ты бы хотел, чтобы твои дети выучили?”

“Пусть знают, что невозможно заставить кого-то любить их. Все, что они могут сделать, это позволить себе быть любимыми”.

“Пусть знают, что нехорошо сравнивать себя с другими”.

“Пусть учатся прощать, практикуя прощение”.

“Пусть помнят, что ранить любимого человека можно всего лишь за несколько секунд, но чтобы залечить эти раны, могут потребоваться долгие годы”.

“Пусть поймут, что богат не тот, у кого больше, но тот, кто довольствуется меньшим”.

“Пусть знают, что есть люди, которые их очень любят, просто они еще не научились выражать свои чувства”.

“Пусть осознают, что два человека могут смотреть на одно и тоже… а видеть это по-разному…”

“Пусть знают, что простить друг друга недостаточно, надо так же простить самих себя.”

 После развода и финансовых неудач Люсинда оказалась на улице. Она продала все свои вещи и переселилась в свой автомобиль. Как и многие люди в ее положении, Люсинда надеялась, что скоро вернется к привычному образу жизни, но этот период растянулся на два очень длинных года. Жизнь на улице сталкивала ее с другими бездомными и некоторые из этих встреч оказались судьбоносными. Присматриваясь к тому, как некоторые бездомные пытаются заработать на изготовлении украшений, Люсинда поняла, что хотела бы заниматься ювелирным делом. А пока ей удалось устроиться подрабатывать официанткой. Как-то она проходила мимо магазина, продававшего рамки и в мусорной корзине нашла разнообразные обрезки матовых дощечек. Она подобрала их и стала вырезать из них геометрические фигуры. Наложив одну фигурку на другую у нее получился домик.

Ее осенило – а что если делать брошки в виде фигурок и продавать в помощь бездомным! Люсинда подготовила набор брошек в виде домиков и продала их приюту по 6 долларов за брошку. Приют перепродал их по 10 долларов, зарабатывая, таким образом, на свои нужды. Люсинда стала изготавливать брошки самых разных форм. За первый год ее бизнес принес 89 000 долларов. Дальше больше – еще через год оборот составил $300 000, потом $1,4 млн, потом $2,6 млн. На сегодняшний день продано более 4-х миллионов брошек на сумму более $24 млн. Кроме того, перепродажа брошек в благотворительных целях пользуется неизменным успехом и на сегодняшний день компания Люсинды помогла в сборе средств 6000 благотворительным организациям. Её компания названа одной из 25 лучших компаний США. И это не удивительно. Люсинда говорит, что ее сотрудники, возвращаясь с работы, понимают, что день потрачен на то, чтобы мир стал лучше.

«Я иногда думаю – если бы я не была бездомной – стала бы я заглядывать в мусорник, нашла бы я такое вдохновение где-нибудь еще?» – говорит Люсинда.

Серия сообщений "Интересное и непознанное":

Непознанный мир

Часть 1 - Кельтские окопы 2-ого и 1-ого века до нашей эры
Часть 2 - Квартиры для карликов
...
Часть 6 - Как повысить эффективность работы мозга?
Часть 7 - ###
Часть 8 - Чудеса из мусорной корзины
Часть 9 - Прекрасный мир
Часть 10 - Так, у вас и собака есть… Ну ничего, я сделаю из неё человека! (с)
...
Часть 16 - Про домового и как его призвать
Часть 17 - Визуальная философия
Часть 18 - Google сегодня

 Я знаю, как добра ко мне жизнь. Мне приятно испытывать к ней чувство благодарности за ее доброту и щедрость. Если вы просите о чем–то, что служит для вашего высшего блага, тогда верьте в то, что Внутренняя сила обо всем позаботится. Будьте правдивы по отношению к себе и другим. Не обманывайте даже по мелочам, это все равно к вам вернется.

 Любить себя – это значит понимать свою уникальность и принимать себя таким, как есть, со всеми недостатками. Ваша любовь к себе не должна иметь никаких условий