Сейчас обитаю в родительском доме, чтобы не оставлять папу и маму одних, и чтобы не было совсем плохо стараюсь отвлекаться. У родителей неплохая библиотека, вот я и читаю, что еще остается делать. Хотя дня два вообще не мог сосредоточиться. Но заставляю себя отвлекаться и сосредотачиваться.

Вот и подумалось мне порассуждать об искусстве рассказа (есть такое эссе у Сомерсета Моэма, кстати сказать неплохое эссе). Какое-то время, лет пять наверное, наши отечественные.... издатели практически не печатали сборники рассказов. Это же не продается как романы, чего их и правда печатать? Хотя не понятно из чего сложилось такое мнение. Мне лично всегда были интересны рассказы. С удовольствием я читал и сборники, антологии и авторские сборники рассказов. Кстати, на днях издали великолепные рассказы старого ворчуна Курта Воннегута, которые ранее издавались лишь в западных журналах.

Когда я вел литературную студию, то столкнулся с очень интересным мнением начинающих, что рассказ написать легче. Оно ведь и правда кажется так - по объему он меньше, да и времени вроде бы на него уходит меньше. Одна "женская" писательница сказала, что она может за неделю сборник написать небольшой. Однако же, не все истории, которые излагают на бумаге в короткой форме являются рассказом и литературным произведением.

Евгений Солодянкин Запись с концерта в ДШИ им. Балакирева г. Тольятти

Фото: (с) Дмитрий Степаненко

Фото: (с) Борис Регистер

Хочу сразу предупредить - это сообщение, которое не подразумевает комментариев. Я не нуждаюсь в поддержке, она у меня есть, я не нуждаюсь в красивых и пустых фразах, особенно в лозунгах и библейских цитатах, я их знаю предостаточно. Я пишу это для самого себя. Пишу, чтобы выговориться, чтобы самому разобораться в том, что чувствую и переживаю сейчас. Мне всегда было легче разбираться в чувствах, когда я это переносил на бумагу...

Мой папа умирает.  У него рак в последней стадии. Рак поразил желудок и легкие, полностью разрушена печень. Я не знаю сколько ему осталось. Врачи только разводят руками и говорят, что это не в их компетенции ставить сроки. Мы были с ним в НИИ имени Герцена и вчера я разговаривал с онкологом, которая мне и расписала всю картину того, что будет происходить в ближайшие дни. Вчера вечером он шутил,  выходил дышать на балкон. А под утро начались такие боли, что пришлось вызывать платную скорую, которая отвезла его домой, в Петушки.

Я все время вспоминаю позавчерашний день. День, когда нам окончательно подтвердили самые мрачные наши предчувствия, в которых мы боялись признаться самим себе. Мы были в клинике с сестрой.  Она оставила его у кабинета УЗИ и подошла ко мне и... заплакала. Я обнял ее и понял, что самому хочется не просто плакать, реветь. Но мне нельзя было, я должен быть сильным сейчас, должен быть рядом с сестрой и мамой, со своей семьей, должен делать все, чтобы им было легче. Наташенька обернулась ко мне и сказала: "Я не знаю как ему это сказать, может ты с ним поговоришь". И я, конечно, взял это на себя.

Никогда и никому я не пожелаю того, что мне предстояло сделать - сказать своему отцу, своему любимому папочке, что его скоро не станет. Он заметил, что Наташенька плачет и сам спросил меня, когда мы остались с ним одни: "Почему плакала Наташа? У меня все так плохо?" Это самый страшный день в моей жизни. Я сказал папе, что у него рак в последней стадии. Он сразу обмяк, плечи его затряслись, а по щекам потекли слезы. Я обнял его и поцеловал. Он вообще в последнее время сильно похудел, он всегда был худым, но сейчас просто одни кости. Я обнимал его и мне не верилось, что скоро его не станет. Он прошептал тогда: "Слава Богу я вас на ноги поставил, я могу уходить".

Я пошел за бутылкой с водой, которую мы оставили у кабинета врача и в окно увидел папку,  сидевшего на скамейке во дворе клиники. Он сидел сгорбленный и беззащитный как ребенок. Я зажал себе рот, чтобы не закричать от боли и страха.  Потом был разговор с врачом, страшный разговор о том, что нас всех ждет впереди. Я очень благодарен ей за помощь, она помогла нам все сделать за несколько часов и написала справку с диагнозом, чтобы мы могли в Петушках претендовать на поддерживающую и обезболивающую терапию.

Сейчас он лежит рядом такой осунувшийся и... родной. Мой любимый, мой родной, мой дорогой папулечка. Я держу его руки в своих, смотрю в его родные глаза и не могу насмотреться. Никто не мождет меня понять. Даже те кто потерял своих близких. Даже те, кто проходил через тоже, что прохожу и я. Они пережили это, а я переживаю! Я вижу как отказывают органы в организме моего папы. Как с каждый днем ему становится все хуже. И я могу лишь быть рядом и делать все, чтобы он не страдал. Мы всегда были дружной семьей, но в эти дни мы как-то особенно сплотились, стали ближе и роднее, стали дорожить друг другом так, как не дорожили до этого.

Я знаю все. Мой папа исповедовался и причастился, он обрел мир и готов уйти. Только вот я не готов его отпустить. И я знаю, что ТАМ ему будет лучше, чем страдать от болей и болезни здесь. Я все это знаю. Я знаю и верю, что Бог примет его в Свои обители и отрет его слезу. Но мне больно! Больно терять его. Я не могу себе представить, что его не будет! Не могу даже представить, что больше не услышу его родного голоса, любимого ворчания и саркастических подколок. Я так к ним привык.

Мой папа самый лучший на этом свете  и у меня нет ответа почему он уходит из этого мира. Я помню, что когда я пошел в армию он настоял, чтобы они с мамой писали мне письма отдельно друг от друга. Он писал мне раз в неделю. Папа считал, что так я буду получать больше писем и не буду так тосковать по дому. Он очень много читает и необыкновенно эрудирован. С ним всегда безумно интересно поговорить. Чтобы не происходило в моей жизни я знаю, что мой папа всегда поймет меня и примет таким, какой я есть, потому что любит меня.

В последнее время я старался часто говорить, что люблю его. Однажды я написал смс: "Папка, я очень люблю тебя, ты самый лучший на свете!" Папа перезвонил мне и спросил: "Ты чего это вдруг?" И я услышал как дрожит его голос.

В эти дни я понял и осознал какой же туфтой мы занимаемся. Все эти догматические споры, межконфессиональные разборки, споры о разных переводах Библии такая ернуда по сравнению со смертью одного человека! Но зачем понимать это такой ценой я не знаю, да и никто не сможет никогда честно ответить на этот вопрос. И я никогда этого не пойму, я могу только принять и смириться и быть с ним рядом до конца.

И он всегда останется для меня таким, как на этой фотографии - молодой и красивый...

Сейчас только такая музыка и уместна...

Фото: (с) Александр Ельников

Великое творение великого композитора до сих пор вызывает дрожь. А уж если это услышать в церкви в хорошем исполнении и с хорошей акустикой!

Фото: (с) В М

«Детство мы тратим впустую, желая стать взрослыми, а когда вырастем, тратим всю жизнь на то, чтоб не состариться»

К. Льюис

Никогда не понимал как можно передать музыку в танце. Для меня всегда это наравне с чудом. Хореограф Алла Сигалова

Фото: (с) Анастасия Торопова

Фото: (с) Belykrol1k

Удивительный пианист Глен Гоулд и виртуозный Иоганн-Себастьян. Если это не великая музыка, то что такое великая музыка???