Он родился в самом центре России – на Орловщине, в краю, с которым связаны имена множества выдающихся литераторов : И.С. Тургенева, Л. Н. Андреева, И. А. Бунина, Н. И. Лескова.

 Странным было рождение будущего поэта.  При рождении он носил фамилию Шеншин, фамилию 
своего отца дворянина Шеншина. 
   Отец, Афанасий Неофитович, увез из Германии молодую замужнюю женщину Шарлотту-Елизавету 
Фёт. Он страстно 
влюбился в нее и добился согласия увезти ее в Россию. Она была 
беременна, но до сих пор неясно, был ли Афанасий Неофитович 
родным отцом? 

Мальчик был записан сыном Шеншина, но когда ему было 14 лет, обнаружилась юридическая 
незаконность этой записи, что лишало его привилегий, дававшихся потомственным дворянам. 
Отныне он должен был носить фамилию Фет, богатый наследник внезапно превратился в "человека
 без имени", сына безвестного иностранца 
сомнительного происхождения. Фет принял это как позор. Вернуть утраченное положение стало 
навязчивой идеей, определившей весь его 
жизненный путь.
Отец был человеком суровым, а мать - застенчивой и доброй, и кто 
знает, из каких составляющих складывался характер будущего поэта. 
   Суровый характер отца определял обстановку в доме, и мальчик 
получал мало родительского тепла. В 13 лет он поступил в пансион 
немца Крюммера в городе Верро (Выру) в Эстонии. В школьные 
годы писал много стихов. Талант поэта рано проснулся в нем. 
Первый сборник стихотворений Фета "Лирический пантеон" вышел в 1840 и получил одобрение 
Белинского, что вдохновило 
его на дальнейшее творчество. Его стихи появились во многих изданиях.

Среди читателей Фета мало кто принимал его поэзию. Современников коробили вольное обращение Фета с грамматикой, «нелепые» словосочетания и подчеркнутое нежелание считаться с обыденной логикой. Стихи Фета были необычны и непривычны. Многое из того, что сегодня представляется новаторскими достижениями, тогда казалось языковыми погрешностями. Критик Д. И. Писарев советовал использовать страницы сборников поэта «для оклеивания комнат под обои, ведь только тогда они будут приносить некоторую долю практической пользы».

Читать далее...

Начало.

Продолжение.

История страданий В. Сурикова как человека и как исторического художника изображена писателем в третьем томе исследования. На протяжении пятнадцати лет, по окончании Академии художеств и до смерти жены в 1888 году, художник вдумывался в трагизм русской истории в период от эпохи Петра I («Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Берёзове», «Боярыня Морозова») до современной ему России. Видел казнь убийц императора Александра II. Наблюдал за царствованием Александра III, постигая смыслы Российской империи через судьбы личностей от императора до извозчика. По общему мнению современников, «простых зрителей», критиков, журналистов (порой злопыхателей и невежд), художник проявил высокий уровень исторического мышления. И совершенно прав В. Шанин по отношению к живописцу, прослеживая становление историчности его художественного мышления в главах, когда Суриков, с увлечением слушавший выступление проповедника ненасилия В. Соловьёва с призывом к царю помиловать преступников, оказался в эпицентре созревания национального исторического сознания.

   

Россия переживала тогда бурный, сложный период самодержавного, православного и народнического брожения, разночинно-демократического диссидентства, девальвации многих ценностей. И именно в эти годы понадобился талант Сурикова, чтобы сдерживать в обществе соблазны либеральной конъюнктуры и социальной энтропии, чтобы дать ему своё видение истории России, не заимствованное ни у кого... В романе приводится оценка произведений Сурикова Л. Н. Толстым: «Вы свободный творец, а Илья Ефимович всё чего-то мечется». Да, Репин тоже был великим художником, но такого глубокого историзма, как у казака В. Сурикова, в картинах у Ильи Ефимовича нет.
 

Читать далее...

Начало

Второй том романа, «Святой дух времени», представляет созревающего душой и телом юношу Василия Сурикова. В нём складывается бунтарский дух казака-живописца. Он побывал в школе «иконников», учился у мастера иконописи Агапитова, написал по заказу купца Плотникова икону Абалацкой Божьей Матери. Но вот оценка иконы преосвященным Никодимом: «сибирский пошиб». Именно в этом «пошибе» — заявка на творческую свободу будущего живописца.
 
В юношеские годы В. Суриков узнаёт от своего учителя Гребнёва о художниках-передвижниках, бросивших вызов академической школе живописи и обративших свои взоры на образы реальной жизни.
 

Читать далее...

В 2010 году в Красноярске вышел роман Владимира Шанина «Суриков, или Трилогия страданий». Три тома, 1670 страниц. Для современного читателя книга такого объёма вызывает психологическое отторжение. Скорописание отучает людей от неспешного, вдумчивого чтения, от бытия наедине с книгой. Рыночный слоган «время — деньги» детерминирует и литературное «производство», девальвируя качество в угоду «массовой культуре».

Писатель В. Шанин работал над романом, как он сам уведомляет нас, более двадцати лет. изучил всё написанное о художнике до сих пор, и в первую очередь, конечно, архивы, местные и центральные, а в архивах — архивные документы, свидетельствующие о Василии Ивановиче Сурикове, его родителях и родственниках — всех, кто находился в пространстве его рождения, становления и творческого бытия. Одним словом, писателя интересовала эпоха второй половины XIX века и первых шестнадцати лет века XX-го. Какое множество лиц! Можно сказать, литературная империя.
 

Читать далее...

Доподлинно известно, что герои романа Александра Дюма «Три мушкетера» – не вымысел автора. Атос, Портос, Арамис и д’Артаньян действительно существовали. Реальны также и некоторые герои второго плана, в частности Миледи.

Тот самый д’Артаньян

Дюма не скрывал перед своими первыми читателями истории происхождения главного героя «Трех мушкетеров». В частности, в предисловии к роману от 1844 года он пишет: «Приблизительно год назад, отыскивая материал для новой книги в Королевской библиотеке, я наткнулся на “Воспоминания господина д’Артаньяна”, напечатанные, по обычаям авторов тех лет, не желающих попасть в Бастилию, за границей».

Памятник д, Артаньяну. в Париже. у пьедестала памятника А.Дюма.

Автором этих «Воспоминаний», которые лишь наполовину можно считать правдивыми, оказался некто Куртиль де Сандра, изобразивший французский королевский двор XVII века как сборище авантюристов, шпионов и плутов, что, разумеется, не могло не рассердить сильных мира сего. Сам же д’Артаньян, как доподлинно известно, никаких мемуаров не писал. А де Сандра многое в своем произведении приукрасил, введя в повествование наряду с лицами реальными множество выдуманных персонажей. Вышеназванные «Воспоминания», которые заинтересовали А. Дюма, в литературном отношении были произведением слабым и исторически никуда не годным. Тем не менее они были изданы в объеме трех томов и для Дюма стали важным источником правдивого описания нравов того времени.
Итак, д’Артаньян. Его настоящее имя было Шарль де Батц де Кастельмор.

Читать далее...

Серия сообщений "Литературные герои":
Часть 1 - Прототипы героев Дюма.

«Скучно на этом свете, господа!»
И. В. Гоголь

Жизнь и творчество Николая Васильевича Гоголя, рожденного согласно зороастрийскому календарю в Год Сокола, никак не ассоциируется с образом его управителя — Солнца — яркого, державного, величественного светила, насыщенного теплом и любовью, благостно льющего свой ясный свет всем живущим на Земле, независимо от их рода-племени, богатства ли бедности, благородства иль низости.
Сильное, экзальтированное в Овне, Солнце Гоголя попадает в 4 дом гороскопа, чей символ «гробница», «могила». В нем же находится и альмутен 1 дома — Юпитер, показывающий на какие проблемы личности более всего направлено внимание человека. А это — традиции, родина, привязанность к дому и семье, что безусловно имело большое значение в жизни и творчестве Гоголя. В то же время Солнце в 4 доме дает влечение к таинственному, миру неведомому, запредельному, тем более что Солнце является управителем 8 дома — смерти, катастроф и роковых загадок жизни. «Страшная месть», «Вий», «Мертвые души» — вот лишь малый перечень произведений Гоголя, подтверждающих «мертвое Солнце» его гороскопа, которое по праву можно назвать не иначе, как «анти-Солнце», «отрицающее жизнь». Воспевание смерти, убийств, описание загробного мира в самых ужасающих и омерзительных красках занимают одно из самых центральных мест в творчестве Гоголя. И это отнюдь не психологический страх, подобный произведениям Эдгара По (19.01.1809), рожденного двумя месяцами раньше — в Год Филина, а смакование ужасов смерти, которое может быть сравнимо лишь с ненавистью к самой природе физического существования на Земле. Возьмем к примеру, «Вечер накануне Ивана Купала»: "Нет, не видать тебе золота, покамест не достанешь крови человеческой!» — сказала ведьма и подвела к нему дитя, лет шести, накрытое белою простынею, показывая знаком, чтобы он отсек ему голову. Остолбенел Петра. Малость, отрезать ни за что, ни про что человеку голову, да еще и безвинному ребенку!... Как безумный, ухватился он за нож, и безвинная кровь брызнула ему в очи... Дьявольский хохот загремел со всех сторон. Безобразные чудища стаями скакали перед ним. Ведьма, вцепившись руками за обезглавленный труп, как волк, пила из него кровь... Все покрылось перед ним красным цветом. Деревья все в крови, казалось, горели и стонали. Небо, раскалившись, дрожало...». Или же другой пример — рассказ «Страшная месть», в котором одновременно присутствует описание величественной красоты природы с гнусной мерзостью убийства. Словно «луч света в темном царстве» проступает живописный образ могущественного Днепра («Чуден Днепр при тихой погоде...»), и сразу же, в этой же сцене — страшный колдун и зверское убийство: «Вдруг Катерина, вскрикнув, проснулась, и за нею проснулись все. «Он убит, он зарезан!» — закричала она и кинулась к колыбели. Все обступили колыбель и окаменели от страха, увидевши, что в ней лежало неживое дитя». Творчество Гоголя изобилует подобными примерами. В то же время произведение «Страшная месть» может служить не только примером чудовищного убийства, но и претендовать на открытие Гоголем закона кармического воздаяния.

Читать далее...

Родился Николай Гоголь 1 апреля (по новому стилю) 1809 году в украинском селе Великие Сорочинцы Полтавской области. Умер 4 марта 1852 года в Москве.

Современники говорят, что последние год-полтора жизни Гоголя мучил страх смерти. Этот страх возрос, когда 26 января 1852 года умерла Екатерина Хомякова, сестра поэта Н. М. Языкова, с которой Гоголь дружил. Умерла она от брюшного тифа, будучи при этом беременной. Доктор А. Т. Тарасенков говорит, что «смерть ее не столько поразила мужа и родных, как поразила Гоголя... Он, может быть, впервые здесь видел смерть лицом к лицу...».

О том же пишет и А. П. Анненков: «...лицезрение смерти ему было невыносимо». На панихиде, вглядываясь в лицо умершей, Гоголь, по словам А. С. Хомякова, сказал: «Все для меня кончено...»

И впрямь — очень скоро приступ непонятной для окружающих болезни настолько овладел писателем, что он оказался у последней черты жизни. Существуют два портрета смерти Гоголя — медицинский и психологический. Первый составлен из записок очевидцев, в том числе лечащих врачей.

Смерть Гоголя случилась в восемь часов утра 21 февраля 1852 года. Врач Е. Ф. Вагнер писала в тот же день зятю (М. П. Погодину): «...Николай Васильевич скончался, был все без памяти, немного бредил, по-видимому, он не страдал, ночь всю был тих, только дышал тяжело; к утру дыхание сделалось реже и реже, и он как будто уснул...».

Читать далее...

К. Мильчин, 26 октября 2011,«Русский репортер», № 42

Немецкая диаспора в России появляется в середине XVIвека. А начиная с XVIII, уроженцы Германии проникают практически во все слои русской жизни, а затем становятся героями литературы. Каждая эпоха смотрела на живущих в России немцев по-своему: в них могли видеть врагов или образцы для подражания, в них могли верить, как в спасителей, или осуждать. Некоторые мифы о немцах оказались живучими, другие были вскоре забыты. «РР» предлагает десятку самых известных немцев — литературных персонажей, объясняя, зачем эти образы понадобились их создателям.

 

Эрнст Иоганн Бирон, временщик, 50 лет

Произведение  Иван Лажечников. «Ледяной дом» (1835)

РодословнаяПрибалтийский дворянин, обер - камергер при дворе русской императрицы Анны Иоанновны. Самый влиятельный человек в России, фактически именно он управляет страной. Коварный, циничный, мстительный, властолюбивый и жестокий: в одной из первых сцен романа по его приказу человека обливают на морозе холодной водой, пока тот не превращается в ледяную статую.

Роль в произведенииБирон у Лажечникова — враг главного героя, кабинет-министра Артемия Волынского. Бирон подл, Волынский благороден. Бирон думает лишь о своих интересах, Волынский мечтает избавить Россию от ига Бирона и от немцев, узурпировавших власть в стране. Оба активно интригуют друг против друга, Волынский даже почти побеждает, но лишь почти: в последний момент немец одерживает верх, а Волынский оканчивает жизнь на плахе.

Исторический контекст  Лажечников уловил политическую конъюнктуру своего времени: относительно либеральное царствование Александра I сменилось консервативным правлением Николая I с его официальной идеологией, выраженной в триаде «Православие, самодержавие, народность». Кон­сервативно-националистической идеологии необходим враг, а поскольку всех внешних противников (французов, турок, поляков) Россия только что разбила, требовался супостат внутренний. Идея, что врагами являются немцы, которые занимают руководящие посты в государстве и плетут интриги против несчастных русских, не нова. Она восходит еще ко временам Петра I и периодически всплывает в российской истории. На начало 1830-х годов у немцев, как у опасного внутреннего врага, практически нет альтернативы: они единственные «нерусские», широко представленные во всех слоях русского общества. Именно Лажечников закрепляет легенду о том, что немцы — это община с крепкой взаимопомощью, единой целью контроля над Россией и способностью плести заговоры. Антисемитский миф двадцатого столетия и современная легенда о пытающихся прийти к власти кавказцах строятся по той же схеме, что и миф Лажечникова.

ПрототипЭрнст Иоганн Бирон (1690–1772) был фаворитом русской императрицы Анны Иоанновны, а после ее смерти даже на короткое время стал регентом. Но вот представления о «немецком иге» при Бироне являются сильным преувеличением. Да, три важных поста в России занимали немцы: внешней политикой заведовал Остерман, а военными делами — Миних, но остальные ключевые посты были в руках русских аристократов. И главное, немцы не отстаивали какие-то общие цели и не выступали единым фронтом — наоборот, они активно грызлись между собой. В 1740 году, вскоре после смерти Анны Иоанновны, Миних и Остерман свергнут Би­рона и отправят его в ссылку. Впрочем, их в свою очередь свергнет и отправит в ссылку в 1741 году императрица Елизавета Петровна. А вот идея немецкого заговора против России пригодится во время Первой мировой войны, она приведет к погромам и шпиономании.

Цитата.« — Мятежники! Я их в бараний рог!.. Мужики, от которых воняет луком!.. Не всем ли нам обязаны? и какова благодарность! О, как волка ни корми, он все в лес глядит!.. Животные, созданные, чтобы пресмыкаться, хотят тоже в люди! Я их!.. Я им докажу, что водовозная кляча герцога курляндского дороже русского».

Читать далее...

Гоголя называют самой «загадочной фигурой в русской литературе». Загадочностью отмечен весь жизненный путь писателя, начиная с первых его шагов.

Родился будущий писатель в местечке Великие Сорочинцы Миргородского уезда. Точную дату его рождения долгое время не знали, лишь спустя 40 лет после смерти стало известно, что он родился 20 марта 1809 г. По новому стилю это получается 1 апреля, и вся жизнь Гоголя таким образом прошла как бы под знаком первоапрельской мистификации.

По словам его матери, стихотворение, которое он написал в 5 лет, прочел Капнист, довольно известный писатель. Он обнял важно молчавшего ребенка и сказал: «Из него будет большой талант, дай ему только судьба в руководители учителя-христианина»

В Гимназии г. Нежина, в которой учился Гоголь, его называли Таинственным Карло, по имени героя книги «Черный карлик» В. Скотта. Мальчик был застенчив и самолюбив, имел пристрастие разыгрывать товарищей, подмечая их смешные черты, умел «угадывать» человека, но свои сокровенные тайны никому не поверял. Он казался немного странным: с завидным упорством ходил не по той стороне улицы, по которой шли все, надевал правый башмак на левую ногу, расставлял в своей комнате мебель в беспорядке, словно заимствованном у «Алисы в Зазеркалье».

Читать далее...

"В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели. Теперь книги пишут читатели и не читает никто. Мы пишем так много, что у нас не остается времени думать" (Оскар Уайльд)