Когда мир заскрипит и треснет, как стекло трехлитровой банки, Поскользнувшись на ровном месте, с неба рухнет усталый ангел. Он вздохнет, и рассыпется пылью, триллионом серебряных точек, С тихим хрустом поломанных крыльев. ''Снег! Смотрите, снег выпал ночью!'' - Скажут люди. Не видя чуда, каждый раз удивляются снегу. Хочешь тайну? Небесная пудра - ангел, прыгнувший вниз с разбега. ...Город тих и слегка безлюден. Я тобой [слегка] околдован. Декорацией скучных будней - простыни белый флаг с балкона. Ты идешь, в дым табачный укутав, беззащитные теплые губы. За тобой мягко следует утро, сигарету со вкусом Кубы, Вертишь в пальцах, сбиваешь пепел, на асфальта сухую кожу. По-разбойничьи свищет ветер, с ног сшибая редких прохожих. Пробежит по бетонным стенам, вереница солнечных зайцев, Смог молочный вольется в вены. Молоко, утверждают, кальций. Ты отчаянной рыжей Пеппи, безрассудным и злым ребенком, Говоришь о любви и смерти, так легко, так смеёшься громко. Упоённо глотаешь воздух, наслаждаясь июльским блюзом, Жаль, что мы повстречались поздно, заблудившись в небесных шлюзах. Мир непрочен, и мир так зыбок, относителен и неверен, Манит фальшью чужих улыбок, скалит зубы опасным зверем. Но твой голос звенит и льется. От тебя до меня бумерангом, Долетит, и в меня ворвется, точным выстрелом в диафрагму. По натянутым в горле струнам, проведет запаленной спичкой, Я смотрю на тебя безумным, пожирающим взглядом птичьим. Город сонно и пьяно дышит, едкой гарью лесных пожаров, Напевая ''Hey, Jude'' чуть слышно, ты шагаешь по тротуару. Я иду по нагретым крышам, торопясь, облака пиная, Забираясь на трубы, выше, к монолитным воротам рая. Прячу руки в пустых карманах, ощущая нутром и кожей, Как болят мои крылья и тянут. Вниз, на Землю. Отпустишь, Боже? ...Город тих и слегка безлюден, он тобой [совсем] околдован. Декорацией скучных будней - простыни белый флаг с балкона. Но спокойствие летнего утра, вдруг рассыплется хлопьями снега. Хочешь тайну? Небесная пудра - ангел, прыгнувший вниз с разбега. © Километры Вечности