Не смоют любовь
ни ссоры,
ни версты.
Продумана,
выверена,
проверена.
Подъемля торжественно стих стокоперстый,
клянусь —
люблю
неизменно и верно!

Темно, темно! На улице пустынно...
Под музыку осеннего дождя
Иду во тьме... Таинственно и длинно
Путь стелется, к теплу огней ведя.

В уме моем рождаются картины
Одна другой прекрасней и светлей.
На небе тьма, а солнце жжет долины,
И солнце то взошло в душе моей!

Пустынно всё, но там журчат потоки,
Где я иду незримою тропой.
Они в душе родятся одиноки,
И сердца струн в них слышится прибой.

Не сами ль мы своим воображеньем
Жизнь создаем, к бессмертию идя,
И мир зовем волшебным сновиденьем
Под музыку осеннего дождя!..

Приятно быть актрисой,
Клянусь святою девой.
Вчера была маркизой,
Сегодня - королевой,
А завтра целый вечер Венерой буду я,
Пройдусь в одной рубашке - и публика моя!

Мои уста пылают,
Ланиты пламенеют,
А там, налево в ложе
Седой вельможа млеет.
И он к финалу спятит -
Богач и сукин сын
И все на то потратит,
на что не хватит сил...

Я так жила на сцене,
Я так играла в жизни,
Из-за меня ночами графини локти грызли.
О, темные кулисы!
О, Господи, прости!
Приятно быть актрисой...
Годов до двадцати!

Вот вам, пожалуйста,
первые краски заката,
вечного аиста
белые хлопья над хатой,
старой пословицы
словно хранящие цену:
все, мол, устроится,
были бы аисты целы.

С неба ли звездного
в окна крадутся потемки?
Чем там до позднего
заняты в этой хатенке?

Редко ли,
часто ли,
вправду ль о виденном судят?
Крепко ли счастливы?
Вовремя ль молоды люди?

Спросишь о прожитом,
глянешь в глаза через силу:
что, мол, встревожены?
Аиста, мол, не хватило.
Как, мол, без аиста?
Вот и бедуешь в жилище,
и спотыкаешься,
и виноватого ищешь...

Дело не в старости.
Это совсем про другое:
были бы аисты
белые
над
головою.

Есть набережная.
Есть река.
Есть мост,
стоящий выгнув спину.
Есть лодка.
Если два гребка
сложить – снесёт на середину
реки в лучах закатной плазмы.

Есть разный день,
однообразно
текущий в "складчину" веков.
Есть русло жизни у руки.
Есть жизнь, прожженная в начале.
Есть памятные островки,
к которым хочется причалить.

Здесь, в Нескучном саду,
в ожидании,
растёт дерево.
К нему – можно ходить на свидание
триста шестьдесят пять дней в году.
Оно узнаёт меня по молчанию
прошлого, готового выплеснуться речами,
по отчаянию кричать оглохшему;
узнаёт как исполнившего обещание
в о з в р а щ а т ь с я.

Время ко мне приковано
на золотой цепочке – тикает.
Одиночество тихое
никем не расколдовано,
прячется и растёт!
Милое дерево,
тропинки взглядов
тянутся к тебе молчаливыми днями.
Мне хочется уйти из Нескучного сада
объятым твоими живыми ветвями –
нежно...
Прости –
того, кто из вечного извлекает бумагу.

Есть благо – ходить!
Есть благо – расти,
не сделав ни одного шага!

…Замкнулась радуга в петлю - какая блажь стремиться к раю!-
Нельзя любить, а я люблю…
Нельзя скучать, а я скучаю…
Легко сказать: "Руби сплеча, зачем тебе… так много, кроме…»,
А мне бы вечность промолчать, прижав лицо к его ладоням…
Нелепо ждать плохую весть и жить, зациклившись на чуде:
Я точно знаю все, как есть… И ясно вижу, как все будет…
…Однажды брошусь на кровать, вспугну родных, скуля с подушек:
«Не надо больше обещать, что послезавтра станет лучше…
…Пройдет неделя, месяц, год, а боль не стихнет… опоясав,
Она мне сердце в клочья рвет, как дикий зверь сырое мясо…"

…Замкнулась радуга в петлю – какая блажь стремиться к раю!-
Нельзя любить, а я люблю…
Нельзя скучать, а я скучаю…

Моё сердце — родник, моя песня — волна,
Пропадая вдали, — разливается…
Под грозой — моя песня, как туча, темна,
На заре — в ней заря отражается.
Если ж вдруг вспыхнут искры нежданной любви
Или на сердце горе накопится —
В лоно песни моей льются слёзы мои,
И волна уносить их торопится.

Как дитя, я даю тебе сердце…
Это сердце — цветок, —
Он открылся: забрезжил восток…
В складках губ я даю тебе сердце…

Я сорвал его в пламенный час…
О, молчи: так ничтожны слова…
Пусть душа говорит блеском глаз.

Мое сердце — цветок… И любовь,
И признанья любви на губах…
В детстве верим мы в Бога, — вот так,
Словно дети, поверим в любовь…

Пусть рассудок цветет на холмах
Прихотливых бесцельных дорог…
Нам не надо признаний в словах…
Кристаллически-трепетный вздох, —
Это — пламя двух страстных сердец, —
Он молчаньем самим говорит, —
И блестит,
Как алмазный венец
Неисчисленных звездных лучей
В диамантовых сводах ночей.

Перевод - В. П. Федорова