Знаю я, что мне необходимо,
Мне не нужно долго вспоминать.
Я хочу любить и быть любимым,
Я хочу, чтоб не болела мать,

Чтоб на нашей горестной планете
Только звезды падали с небес,
Были все доверчивы, как дети,
И любили дождь, цветы и лес,

Чтоб траву, как встарь, косой косили,
Каждый день летали до Луны,
Чтобы женщин на руках носили,
Не было болезней и войны,

Чтобы дружба не была обузой,
Чтобы верность в тягость не была,
Чтобы старость не тяжелым грузом -
Мудростью бы на сердце легла.

Чтобы у костра пропахнув дымом
Эту песню тихо напевать...
А еще хочу я быть любимым
И хочу, чтоб не болела мать.

Что прошло, того и нет.
Я отпела то, что было,
Стала облаком могила,
Где посеян звёздный цвет.

Ну, а то, что есть, — то есть
На земле, настолько близко,
Что от ангела записка —
Мне острастка, а не весть.

Ну, а то, что там, вдали,
Мне и ясно, и понятно:
Солью слёзной сводит пятна
Матерь Божия с земли.

Уже ни в какую палату
Зазря попадать не хочу
И тридцать вторую сонату
Весь день про себя бормочу.

Всё слышу я как бы сквозь воду:
Будильник и шум из окна,
И что-то ещё про свободу,
Которая мне не нужна.

Но дерзко оглохшего уха
Касается чья-то рука,
Мол, всё понимаешь, старуха,
А хочешь свалять дурака!

Склоняюсь над чашкою кофе,
Чтоб впрямь за глухую сочли
И весть о грядущей Голгофе
В глазах у меня не прочли.

Маме

Пойму не сразу и не вдруг
Лишь у последней остановки,
Что меж живыми нет разлук,
А есть разрывы и размолвки.

Священника не призову,
Сама соборованье справлю,
Покаюсь, упаду в траву
И листья палые восславлю.

Омоет дождик сентября
Меня — скудельную причуду,
Сперва забуду я себя,
А после землю я забуду,

Забуду и во смерть войду
И положу конец разлуке —
Слепыми пальцами найду
Меня заждавшиеся руки.

Грудь женская! Души застывший вздох, -
Суть женская! Волна, всегда врасплох
Застигнутая - и всегда врасплох
Вас застигающая - видит Бог!

Презренных и презрительных утех
Игралище. - Грудь женская! - Доспех
Уступчивый! - Я думаю о тех...
Об одногрудых тех, - подругах тех!..