...Всё началось вчера, когда я отправился со Стюшкой (практически Сестрёнкой ;-)) в Пушкинский Музей... Данное предложение (что удивило меня больше всего) первоначально исходило с её стороны и было сделано по причине длительного непересечения прямых нашей будней, на что я намекнул на обществознании в четверг.
                Сказано - сделано.

                Вначале мы едва-едва нашли этот самый музей - вернее, как нашли? Не найдя никакого центрального входа, мы вошли в двери, на которых было написано "Выставка европейского и американского искусства XIX-XX веков", и только потом оказалось, что она является-таки частью общего выставочного комплекса (сие было указано в билетах).
                Затем моя "сообразительная" спутница сказала, что раз фотоаппарат зачёркнут, то фотографировать нельзя - а знак касался только фотоаппаратов СО ВСПЫШКОЙ! Это выяснилось только через час блуждания, а потому проходить все просмотренные картины для их пиксельного запечатления представлялось далеко не увлекательно. Что ж... По крайней мере, мы договорились сходить туда летом ещё раз.
                Если говорить об общем впечатлении, то я понял одну простую вещь: хождение по музеям, галереям и выставкам требует практики. Много практики. Очень много практики.
                Повезло ещё, что я выбрал себе спутника, который не только замечателен сама по себе, но и училась на курсах рисования несколько лет, а потому позволяла себе внести лепту профессионализма при обсуждении того или иного полотна... Однако это едва ли обязывало нас быть дисциплинированными: нет, честно, там было столько (миль пардон, уважаемые мёртвые художники, это исключительно субъектив) отвратительных картин, что в некоторые моменты просто надоедало на них смотреть (хорошо хоть там выставлялись и скульптуры). Безусловно, я ничуть не сомневаюсь, что они кому-то даже нравятся, и, более того, прекрасно, что есть подобные ценители: все люди разные, и это здорово, но... И с моим, и со стюшкиным восприятием эти полотна диссонировали настолько, что оценивать их можно было не иначе как с юмористических позиций: почему-то на многих картинах (особенно у французов XIX, не помню направление) попадались самые настоящие "Овцы-мутанты" - движется такое монолитное стадо (практически солдат), с совершенно злобными, безумными мордами, а вокруг - лес и природа... И где логика?! Неужели уже тогда живописцы предчувствовали экологические кризисы? А бабка с хворостом, которая, неизменная, мигрировала с одного пейзажа на другой у кого ни попадя?! Это что, заговор?!
                Психоделическая балерина в гамме каких-то бредовых совершенно цветов с непомерно вытянутой, как будто оторванной ногой... Не меньше впечатлила и другая психоделическая дамочка (у которой из темноты выглядывало лицо с губками "трубочкой")... Очень много было "отталкивающих" картин, где лица были набросаны слишком грубо, резко, недетализированно - но, при всём при этом (ведь, по сути, каждый из данных аспектов недостатком не является), без чувства композиции. Гоген, если не ошибаюсь, просто заставил скрючится в спазмах хохота: его инопланетные полотна Таити с людьми-чудовищами, деревьями-"энтами", безумными красками... всё это сводило с ума в самом позитивном смысле - и человек, похожий на Никулина, с сине-зелёным лицом, сколинвшийся над столом, и коровообразная синего цвета таитянка с мужчиной, которому, по всей видимости, она же откусила ноги... Даааа, очень яркие ощущения оставил тот просмотр - но сесть на скамейку, чтобы элементарно не упасть на пол меня заставила картина какой-то девочки зелёного цвета (!!!) с ассиметричными глазами щёлочками-скважинами, которая с кислым  лицом смотрела на лежавшие на столе фрукты и овощи, разбросанные в неестественном беспорядке (каким же он должен быть, чтобы вызывать такую мысль?!).
                 Ну да ладно - хватит едкой кислоты сатиры и описательного гротеска, пора переходить к тому, что понравилось (а понравились нам, надо сказать, на 70-80% процентов одни и те же картины :).
                 Я лично проникся картинами пейзажистов второй половины XIX века: прекрасная игра красок, удивительные решения цвета... Красота заката, освещающего развалины замка рядом с рощей, великолепное изображение леса - каждого дерева, каждого куста, каждого листочка в отдельности! - картина не "уводила" его в измерение плоскости, а наоборот, "выбрасывала" на смотрящего... Один художник поразил меня тем, как изобразил на заднем плане перистые облака, уходящие вдаль и подсвеченные солнцем в разные оттенки - непередаваемо!..
                Понравился представитель то ли романтизма, то ли другой ранней школы, запечатлевший французский собор в разгар дня: ажурные переплетающиеся арки вырисованы так же чётко, как и каждый человек на площади - на башенке можно увидеть рельефные гравюры, а у солдата - складку на мундире у локтя... И в застывшем мгновении, тем не менее, чувствуется течение жизни, чувствуется, что огромная толпа народа перед собором - как река, что она не застыла, а только "позирует" художнику... Впрочем, к концу XIX века данное направление нашло перерождение в реализме: а вот пара представителей последнего впечатлила нас со Стюшкой настолько, что их имена даже оказались записаны в моей "Книге Тэгов" (а то ведь я как и с музыкой - запоминал произведение, но не автора): это Людвиг Кнаус "Утро после праздника" и Освальд Ахенбах "В парке виллы Торлония".
                Первое - изображение какого-то трактира и людей в нём. И, глядя на то, КАК изображены люди, становится понятным определение стиля живописи словом "реализм". Старик-пьянчужка: его выражение лица - эта ухмылка и смеющиеся глаза, его трубка, поддетая за ленту шляпы, его истрёпанная одежда, его поза (он наклонился к косяку); молоденькая девчушка: помятое платьице, огоньки в глазах, поднятая рука; собака: просящий вид, ожидающе вытянутая голова... Сейчас, когда я пытаюсь всё это вспомнить, образы расплываются - именно потому, что они изображены так естественно, так непринуждённо, что память "заглотила их целиком", не расчленяя полотно на множества элементов...  Бесподобно.  Это на самом деле бесподобно.
                 Второе - огромный парк (что следует из названия), в котором проводит время около сотни людей. Все они чем-то заняты: вот лорды, беседующие, наверное, о политике; вот процессия дам, наверняка обменивающихся последними светскими сплетнями; вот дети, играющие во что-то у огромного дуба; вот люди, непринуждённо ведующие беседу у фонтана; вот парочка, усевшаяся в тени деревьев на заднем плане... Всё это изображено на фоне закатных лучей солнца, пробивающихся сквозь листву и падающих "магистральным потоком" со стороны дороги, ведущей к фонтану - и от этого впечатление реалистичности картины только увеличивается. Кажется, что эти люди так и гуляли бы, будь на улице ветренно, облачно или просто ночь - да, число бы их уменьшалось, но не более того... Что не менее интересно, так это их лица: Ахенбах не прорисовывал детали, он не стал мелочится на глаза рот и так далее - но эмоции от этого передаются каждым человеком просто на высшем уровне, на который способна не каждая мимическая картина. Они (эмоции) запечатлены в движениях, в общих микро-образах, отчего и эта, и предыдущая картины создают впечатление Живых. Полотен, наполненных самой настоящей Жизнью, ничего не потерявшей от факта "запечатления"...
                   В принципе, к запомнившемуся из данного направления я бы добавил две довольно-таки "сельские" картины: на одной изображены две крестьянки, жнущие пшеницу на опушке леса... И к чёрту этих крестьянок и лес - ПШЕНИЦА совершенна настолько, что в ту же секунду захотелось сорвать колос и просто съесть его! Его живое золото словно колыхалось, движение было запечатлено (как и с позами людей) в наклоне колосьев, в "волне", движущейся по пшеничному морю... мммм... Красиво. Но не меньшее впечатление произвело полотно "Возвращение с полей": ранний вечер - по дороге тянется вереница обозов. На переднем плане: сельское жилище - рядом трёхмерно-выпуклые свиньи и не менее трёхмерные откормленные гуси и утки; у дороги выстроились (наверное) те члены семейств, которые оставались дома в период сенокоса: усталая женщина с надувшим губки ребёнком-гурдничком, старичком с псом, свернувшимся под ногами, маленькая белокурая девочка... Они взирают на высящиеся на телегах солнечного цвета стога - на стогах же сидят те, кто, в свою очередь, их собирали: улыбающийся улыбкой успешно выполнившего работу человека мужчина, молодая девушка с круглым лицом и двумя каштановым косами позади... Если честно, сельская трудовая жизнь - едва ли не одна из самых отталкивающих вещей для меня, но здесь... Здесь мне оставалось только восхититься мастерству автора, сумевшего передать эту сельскую жизнь так, что её изображение понравилась даже столь далёким от данной области людям, как автор этого отзыва.
                   Понравилось кое-что из Пикассо: о, да, он удивительно своеобразен, но и каждое его произведение тоже, а потому некоторые из них казались, я бы даже сказал, близкими... Выглядит - ну абсурд абсурдом, а, если присмотришься, то действительно проникаешься: вот что значит - мастерство! К сожалению, однако, работы его настолько парадоксальны, что, за исключением общего впечатления, более ничто не спешит всплывать в памяти.      
                   Американские художники (то ли натуралисты, то ли как-то похоже) середины XX века, на полотнах которых изоражены горы, определённо поразили: чего стоит только картина, где на переднем плане, на каком-то холмике, свернулась клубком одна собака, а другая смотрит вперёд... И что же впереди? А там, за серо-белым снегом, уходящим в такую даль, что к горизонту он превращается в прямую черту, возвышаются горы. Главное слово - возвышаются. Эти великаны уходят в небо так высоко, что на картине хватило место только их подножиям, которые мне лично показались похожими на ступни исполинов из древнегреческих мифов - и чем выше, тем больше скрываются в облаках и снеге (всё более белом и чистом) коричневые сколны гор. Великолепно выдержан масштаб - именно эта линия снежного горизонта подчёркивает пространство: если на таком расстоянии скалистые подножия кажутся близкими, то... какие же они, когда они на расстоянии вытянутой руки? Величественный образ - образ, несущий мощь... У другого же художника гора (это Аляска) напомнила мне гору плотных (очень плотных) взбитых сливок: о, да, нагромождение глыб породы ощущается сразу, но все резкие углы сглажены снежной массой, закрывающей, собственно, и большую часть скалистой поверхности, и вершина горы, кстати, вписалась в картину, поэтому здесь гора кажется не величественным исполином, а, я бы сказал, чем-то домашним... Странно, правда?
                   Едва не забыл про поразивший меня шедевр "Сгоревшая Скрипка", оставивший после себя мысль о многоликости пуантилизма (это направление искусства середины XX, порождавшее саморазрушающиеся скульптуры, беззвучную музыку на разваливающихся инструментах, выцветающие полотна, выгорающие фотографии и книги с пустыми страницами - если честно, мне безумно хотелось бы увидеть что-нибудь из этого перечня!). Если самую обычную скрипку кинуть в печку, а потом достать через полчаса то, что осталось, остаток и будет основным содержанием увиденной мной композици... за тем лишь исключением, что обугленный остов скрипки покоился в параллепипеде из оргстекла, которые залили в данную форму: кое-где застыли пузырьки, кое-где вещество само застыло немного искажённым, и, как будто паря в невесомости, застыли внутри чёрные, обуглившиеся части скрипки... Целая гамма образов, мыслей и ощущений фейерверком взорвалась в моей голове, когда я это увидел - и это было поистине прекрасно.
                   Ну и, ближе к концу выставки, когда у неподготовленных искусствоведов устали ножки, нас ждали ещё два Сильных полотна. Одно принадлежит кисти Ф. Мазереля - и что бы там могло быть изображено? Неправильно! Мавзолей Ленина! Причём изображён на фоне серого неба... серых стен... ничтожных чёрточек людей где-то внизу... Он рождал ощущение некоей "чудовищной советской машины", громада которой довлела над миром, изображённым на картине. Это ощущение силы - можно было совершенно однозначно сказать, что ощущавшаяся сила была Тёмной.

                И, напоследок, единственная картина, копию которой я нашёл в свободном доступе в Интернете, а потому считаю своим прямым долгом перед описанием вставить её сюда: