Вопреки обещанию после книги Евгения Полякова взяться за "Историю одного города" бумажное чтение начал со сборника "Рука Кассандры" Зиновия Юрьева из культовой серии "рамочка".

Читать далее...

Ещё один сборник, включающий в себя первые редакции произведений более известных в вариантах сокращенных и даже - в одном случае - под другим названием. А именно - это, конечно, "Гиперболоид" и "Чёрное золото". Позднее утратившее некоторые свои "фракции" и превратившееся из романа в повесть "Эмигранты".

Читать далее...

Забавно, читал "Аэлиту" уже раза два - в период своего блогерства, имею в виду - а пост с таким названием пишу впервые. Ну, да, когда-то надо начинать...

Читать далее...

Так-то ещё одно имя должно быть в заголовке. Побоялся, что не войдёт - количество знаков в шапке может быть ограничено.

Это всё авторы моего “развлекательного” чтения ещё с середины июня.

Читать далее...

Фантастическая трилогия. В переиздании называлась "Соната моря". Включает в себя повести "Соната моря", "Клетчатый тапир", "Лабиринт для троглодитов".

Читать далее...

Объёмистый сборник из серии "Классика отечественной фантастики" ждал своего часа двадцать лет - чуть больше! Даже трудно сказать, какие были связаны с этой книгой предвкушения. Ведь Аркадий Стругацкий сказал, что Виктор Колупаев пишет интереснее, чем Рэй Брэдбери.

Читать далее...

Читать далее...

Читать далее...

То, что интервалы между записями удлинились, вовсе не означает, что жизнь замерла. Блог читательский-зрительский - читать, по крайней мере, не перестал.

Читать далее...

Читать далее...

Это такой очень пухлый сборник, куда входит в том числе и одноимённый роман. Книга охватывает два цикла - произведений, героем которых является (или хотя бы упоминается) космический доктор Владислав Павлыш, и сочинений, в коих подвизается другой космонавт - Андрей Брюс (таких сочинений, впрочем, всего два). Сборник этот я отобрал к прочтению ещё летом, но взялся за него примерно за неделю до Нового Года.

Повести и рассказы о Павлыше размещены в подборке вовсе не в порядке их написания, а - видимо - по мере взросления героя. Так что открывает цикл вовсе не "Последняя война", в которой читатель впервые познакомился с судовым врачом, а более поздняя повесть "Тринадцать лет пути".

Собственно, книгу эту я выбрал вовсе не в качестве "серьёзного" чтения, а как чтение развлекательное, для релаксации, и что можно сейчас сказать? О Булычеве отзывались довольно уничижительно, что это "Стругацкие для бедных". А один весьма взыскательный читатель даже назвал его троцкистом. Могутбыть, могутбыть. Весьма приятный троцкист.

Меня же более всего удивил даже не тот факт, что при чтении одноимённой повести я умудрился вспомнить самые первые впечатления от неё (а было это, страшно сказать когда, ещё до Ефремова, до Стругацких, до всех! - но тоже в канун и во время одного Нового Года). Нет, неожиданно я открыл для себя другое - на цикле о Павлыше можно проследить как писатель учился писать, как росло его владение ремеслом. А именно - язык "Последней войны" показался каким-то слабеньким (и почему-то трудно сформулировать, в чём заключается эта слабость); зато теперь понятно, почему я смог перечитать роман (повесть) только с третьей попытки.

Гораздо крепче написан роман "Посёлок". Странно, но в этот раз не впечатлил рассказ "Красный олень – белый олень", в своё время будораживший воображение. А повесть "Половина жизни" напротив чуть не выжала у меня (скупую) слезу. А ведь я с самого начала (т.е. ещё в 75м году) заметил, что это почти плагиат - сюжет-то передран с ранней повести Стругацких "Извне". Между прочим, эту склонность к "доработке" чужих сочинений у Булычева я заметил очень давно. Например, ранний же его рассказ "Выбор" (гораздо позднее ставший зачином романа "Вид на битву с высоты") напомнил мне кое-чем рассказ американца Криса Невила "Бетти-Энн". А "Корона профессора Козарина" показалась вариацией на тему, заданную в рассказе Георгия Гуревича "Опрятность ума".

Ну да ладно. Очень вероятно, что рассказы были опубликованы с согласия авторов (за вычетом, пожалуй, Невила). В 70-е годы тесен был их круг, не то что сейчас. Самые известные, наверняка, были знакомы друг с другом лично.

А сейчас другие времена. Авторов, пишущих фантастику, пруд пруди. Но таких, каким был зрелый Булычёв, умеющих строить по-американски крепкие сюжеты, населять их пространство разнообразными персонажами, как приятными, так и не очень, попутно излагать вещи занимательные и поучительные, при том не самым гнусным языком, в отечественной фантастике, походу, не осталось.

Эту замечательную книгу прочитал только что, хотя мог бы и много раньше — ведь роман почти ровесник мне. Несмотря на почтенный возраст, никакой архаики. Фантастика здесь очень убедительная. И так ярко схвачена эпоха!

Поначалу сюжет не казался очень напряжённым, но завораживала атмосфера, исторический и географический охват - тут и современность, тут и эпоха Петра, Индия того времени. "Экипаж" был очень уютным чтением, вызывавшим неизбежную нотку грусти, по тому будущему, что мы потеряли. А ближе к финалу и события вдруг получили бОльший темп и размах. Человек, идущий сквозь стены и автобусы, — это по-настоящему круто!

До вчерашнего дня считал, что сборник называется просто "Повести", ибо вышел в свет в серии "Повести ленинградских писателей". Даже увидев соответствующую страничку на Фантлабе, полагал, что сюда вкралась какая-то ошибка. На титульный лист томика вынесены названия всех шести входящих в него повестей. И только на самой последней странице неожиданно обнаружил над коротенькой аннотацией: Синее окно Феокрита.

Наверно, это лучшее произведение сборника.

Моё отношение к творчеству Гора было очень сложным. Впервые прочитал его книгу классе в пятом-шестом. Наверно, что-то из "Библиотеки советской фантастики". "Синее окно Феокрита" там тоже было - запомнился эпизод с Сэмюэлом Клеменсом и его саркастической реакцией на облик человека будущего. Но повесть я тогда совсем не оценил. Вообще воспринял фантастическую прозу Гора с тягостным чувством - меня тянуло к совсем другой фантастике.

И это тягостное чувство оказалось живучим. Всего-то три-четыре года назад читая-перечитывая "Мальчика", а затем "Имя", я не очень понимал, зачем нужны такие фантазии.

И сейчас в нынешнем сборнике самое большое его произведение, "Геометрический лес", показалось мне резонёрским и вымученным. Но совсем иначе открылся "Рисунок Дароткана", повесть автобиографическая, реалистическая (наверно, это ленинградский магический реализм!). Врезалась в память фраза: "Одна минута детства длиннее, чем целый месяц старости".

Только сейчас понял и уже известную мне заглавную повесть книги - "Синее окно Феокрита". О путешественнике в прошлое (но совсем не "попаданце"!). Ну да, иногда для понимания нужно дозреть, совершить "фазовый переход", внутри себя...

И всё-таки "Окно" - это какое-то счастливое исключение. Поскольку это явная фантастика. А явная фантастика сборника - "Геометрический лес", "Мальчик", "Имя" - выглядит слабее двух нефантастических повестей. Имею в виду "Рисунок Дароткана" и продолжающую его, также автобиографическую "Контору слепого". Где, кстати, снова звучит это имя - Дароткан.

Вновь обратиться к роману побудили несколько однообразных споров ВКонтакте. Оказывается, среди так называемых поклонников братьев Стругацких немало таких, для кого "Хромая судьба" это только лишь история про злоключения Феликса Сорокина. А так называемые вставные главы, про другого писателя, Виктора Банева, известные также как Синяя Папка, это якобы состоявшиеся вполне самостоятельно "Гадкие лебеди".

Сам я впервые прочитал "Хромую судьбу" летом этак года 1995-го, в томике белого собрания сочинений (издательство "Текст), и там роман был представлен как "диптих" или, если угодно, "катамаран". С текстом "Лебедей" я был уже знаком, причем история вышла сложная. Этот текст достался мне в два "подхода к снаряду". Первая попытка случилась у меня с фрагментом "Лебедей", напечатанном в журнале "Изобретатель-рационализатор", и поскольку дело было ещё до моей встречи с Булгаковым и до встреч ещё много с кем, то я оказался сильно впечатлен. А вот вторая проба произошла уже с текстом, опубликованным в номерном альманахе НФ, я к тому времени даже подустал от разной полочной литературы, и повесть Стругацких оставила у меня двойственные чувства. Она казалась мне скорее неудачей, чем наоборот.

И вот с таким опытом-знанием я читал "Хромую судьбу" летом 1995 года и тем не менее очень всей этой двойной историей проникся. В первую очередь исповедь Феликса Сорокина затронула разные чувствительные струнки, но и рукопись его, из Синей Папки, не показалась лишь неким к ней довеском. Нет, обе сюжетные линии гармонично одна с другой контрастировали, обогащали одна другую...

Ну а ныне, пытаясь убедить сторонников раздельного чтения этих двух историй (тщетно), я всё-таки слегка расширил собственные представления о творчестве Стругацких. Выяснил, например, что есть ещё и журнальный вариант "Хромой судьбы", сейчас уже малоизвестный и не очень доступный (но есть, есть у флибустьеров!). Там в качестве Синей Папки фигурируют фрагменты из "Града обреченного". А главы про Сорокина тоже подверглись цензуре - ведь "Нева" напечатала роман в 1986 году, в разгар антиалкогольной кампании!.. Но куда более важное открытие - это то, что в "каноническом" виде "Судьба" появилась в 1989 году и сразу получила несколько переизданий. Только за 89-й - 90-й годы общий тираж романа (именно в "спарке" с "Лебедями"!) достиг цифры близкой к 1000000 (миллиону) экземпляров. "Гадкие лебеди", под своим настоящим названием, на территории СССР были опубликованы чуть позднее - в 1990-м году, в том самом номерном альманахе НФ, в котором я это произведение и прочитал.

Но довольно литературоведческих изысков! (Какой из меня литературовед?) Нынешнее чтение "Хромой судьбы" прошло всё же в смешанных чувствах. В исповеди Сорокина я более всего отметил самые исповедальные моменты. Настроение. Сатира же показалась не очень острой. Фантастика - немного притянутой за уши.

В похождениях Банева хороши были детали. Опять-таки настроение. Умные диалоги. Сумбурные происшествия. Но - не магистральная идея. И не разные частные умные идеи. Хотя постановка вопросов очень злободневна. Мы вот сейчас вплотную подошли к проблемам, о которых нас пытались предупредить Стругацие.

 Перечитал повесть братьев Стругацких и посмотрел ещё раз фильм Григория Кроманова. Интересно, наверно, окунуться в предысторию.

Учился на втором курсе, когда узнал, что на экраны выходит такая картина, должно быть прочитал заметку в газете (интернета тогда не было). Естественно, загорелся желанием посмотреть, но в местном прокате фильма что-то не было. Сначала дошли отзывы, устные, конечно же (интернета тогда не было). Оценки этих счастливчиков (в моём представлении) баюнов были, скорее, негативным, однако я не очень-то им доверял (и самим баюнам, и их оценкам). А сам сподобился посмотреть "Отель" в каком-то заштатном не то ДК, не то клубе и лишь года два спустя - срок огромный в том возрасте. Я, можно сказать, успел стать совсем другим человеком. Так что впечатление вышло сумбурным - с одной стороны, понравилось, а с другой - ...

Повесть же я впервые прочитал вообще в конце прошлого века, но ещё до дефолта (что тоже немаловажно). Это была книжка издательства "Детская литература". Говорят, она сильно адаптирована к среднему и старшему школьному возрасту, но мне понравилась.

Понравился и сейчас, уже полный текст. Таинственная интрига закручена очень толково. Лишь в конце, когда всё объясняется, эффект резко снижается. Хотя, казалось бы, вся схема выстроена с предельной стройностью и логичностью.

А фильм сейчас тоже понравился. Хотя видно, что оригинальный сюжет (пусть сценарий писали сами авторы) несколько упрощён. И таинственности такой, как в книге нет. Хотя режиссёр очень старался.

Обращение к этой книге, биографии великого фантаста, учёного, мыслителя, закономерно. С прошлого лета, если не с момента более раннего, разные интересные "находки" и "открытия" приближали меня к её чтению.

При том, что Иван Ефремов - писатель любимый с детства. Уже полвека как раз минуло с тех дней, когда впервые держал в руках "Туманность Андромеды"...

Хотя был у меня и период разочарования в его творчестве. Но продолжалось это недолго.

Начал читать с интересом. Представлял, конечно, что молодость писателя была нелегкой, но не знал, что до такой степени. И просто не думал о том, что и последующая его жизнь, даже на пике славы, оставалась очень непростой.

Всё же биография, хоть и доработанное издание, много чего оставила за кадром. Научная деятельность Ефремова освещена более-менее подробно. О его работе над собственными произведениями сказано тоже немало. Но вот его роль "реформатора" или даже "революционера" отечественной фантастики не показана вовсе. А ведь вклад его в радикальное "переформатирование" жанра колоссальный! На творчество всех остальных фантастов он повлиял не только художественными книгами, но и опосредованно. Предисловиями и послесловиями он многим авторам дал своего рода путёвку в жизни. Обзорами фантастики формировал представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, у миллионов читателей. А участвуя в различных редколлегиях, он, может быть, не так явно, но фактически определял издательскую политику в стране - в том, что касалось именно фантастики.

И вот этот пласт его работы в биографии как бы не существует.

Заключительные главы книги, где утверждается, что Ефремов был поборником Живой Этики, вообще отдельная тема. Лично для меня - тема неприятная. Впрочем, допускаю, что на склоне лет великий фантаст действительно мог стать таким. Какого-то "прорыва" в этом совсем не вижу. "Человеческое, слишком человеческое..." - как за сотню лет до того писал другой философ с не менее трудной судьбой. Увы, даже великие не застрахованы от странных увлечений.

Тому, что и Иван Антонович не всегда был на высоте положения, есть ведь и другие свидетельства. Хотя бы эта его ревность к Стругацким, к Лему. "Слизал" - так, если верить биографии, он писал о романе польского фантаста "Непобедимый". Якобы с рассказа Браннера "Ты добрый и верный". Не поленился, разыскал и прочитал этот рассказ - "Thou good and faithful" (сборник "Space pioneers" под редакцией Э.Нортон). Отправная идея действительно очень похожа. Но только Лем решил проблему радикально иначе! И несмотря на пессимизм финала звучит он куда убедительнее невыносимо слащавой концовки рассказа Браннера. И потом, само словечко "слизал" чересчур красноречиво... Что если в таком же тоне охарактеризовать бросающуюся в глаза связь рассказа Лейнстера "Первый контакт" и повести "Сердце змеи" (кстати, в помещенном туда пересказе сюжет американского фантаста оказался слегка оболган)? Или же вспомнить, что и в романе Линдсея "Путешествие к Арктуру" действие происходит на планете, называющейся Торманс? Когда к работам коллег и к своим собственным применяются пресловутые двойные стандарты, это знаете ли... В общем, не хочется говорить. Тоже тема неприятная

Ленюсь писать не только о просмотренных фильмах, о прочитанных книгах тоже. Давно уж, года два, если не больше. Бывает, что в записи о какой-то книге походя упомяну: а ещё было прочитано то-то и то-то. Иногда и таких упоминаний не делаю. Но иногда случаются исключения. Читал книгу релакса ради, на сон грядущий, и вдруг оказывается в ней что-то настолько замечательное, что волей-неволей посвящаешь ей отдельный пост. Да, и такое бывало. Так вот, роман Зуева-Ордынца как раз из этого разряда.

Это писатель прежде всего незаурядного жизненного опыта и очень непростой судьбы. Но кроме того он был очень одарён литературно, был мастером приключенческой прозы. Всё это нашло отражение в романе, о котором речь.

В подзаголовке так и указано: роман приключений. По сюжету - что-то похожее на так любимых нынешними малоталантливыми сочинителями "попаданцев". Может, это одно из первых в отечественной словесности произведений такого рода, ведь самый первый вариант "Сказания" был напечатан ещё в 1930 году в журнале "Всемирный следопыт". Несомненно и то, что это очень нетрадиционная "попаданческая" книга. Да, герои её, люди середины XX века, неожиданно оказываются в очень архаичном мире (или, скорее, мирке), отставшем от их собственного лет на 300, но происходит это не так, как сейчас. Никаких порталов, никаких капсул времени. Четвёрка советских людей - пилот Виктор Косаговский, его младший брат Серёжа (с неразлучным псом - обман-пинчером Женькой), капитан погранслужбы Степан Ратных и мичман-минёр, одессит Фёдор Птуха летят на Дальний Восток, но вместо нужного аэродрома попадают в глухую тайгу, совершенно неизведанный край, и находят там анклав, сохранивший уклад XVII века, живущий по законам феодальной Руси.

Необычайно подробно, с яркими деталями рисует автор этот "затерянный мир". Люди XX века оказываются в нём вовсе не суперменами, как это обычно происходит с современными "попаданцами". Вообще все герои романа Зуева-Ордынца, как положительные, так и не очень, очень колоритны, черты их, манера вести разговор хорошо прописаны. Что опять-таки выгодно отличает этих персонажей от шаблонных и ходульных действующих лиц нынешних попаданческих сочинений.

Автор романа, как я уже сказал, мастер сюжета. Но также и мастер языка. По стилю больше похож на ведущих отечественных писателей первой половины прошлого века. Лично мне Николая Задорнова напомнил.

Не могу не отметить и финал - я бы сказал, тоже весьма не типичный для приключенческого произведения. Наши герои не терпят фиаско, но ещё меньше завершение их похождений хочется назвать хэппи-эндом. Дорогая цена была заплачена за ту победу, что они одержали, слишком много потерь...

Вместе с тем "Сказание о граде Ново-Китеже" - один из лучших образцов жанра, та книга, по прочтении которой испытываешь благодарность - за всё то, через что автор тебя провёл, заставил пережить.

"Отягощенные злом, или Сорок лет спустя" - так называлось последнее крупное совместное произведение братьев Стругацких. Как и с "Улиткой на склоне", вдруг выяснилось, что у авторов оно было из числа любимых, выстраданных. Читатели же отнеслись к нему гораздо сложнее, особенно поначалу. Потому что вышел роман в неудачное время. Годика на три бы пораньше - и приняли бы на ура. Но это был уже 1988 год. Я сам впервые прочитал роман в номерах "Юности". Только почему-то они попали мне в руки с опозданием месяца в три, июньский номер лишь в сентябре, июльский - соответственно, в октябре. А может быть, и оба одновременно; не помню. А ведь я покупал их не где-то из-под полы, не на толкучке - в киоске Союзпечати.

Я был сильно разочарован. Содержание совершенно не совпало с ожиданиями. Повторяю, шел 1988 год. Уже были опубликованы "Доктор Живаго" и "Собачье сердце", "Мы" и "Дивный новый мир", "Защита Лужина" и "Жизнь и судьба", "Чевенгур" и "Котлован". Не всё из перечисленного я уже прочитал на тот момент, но очень чувствовал, какой градус был задан всеми этими публикациями. А что было у Стругацких? Показавшаяся совершенно газетной Флора, герои с идеями, которые сильно проигрывали не только "полочной" литературе 30х - 40х - 50х годов, но самой действительности. Ещё в романе были какие-то упоминания Сталина, Гитлера, Ницше. Сдуру я решил, что это и было главной фишкой, в первую очередь только такие моменты и вылавливал в тексте. "Дас моторрад унтер ден фенстер ам зонтаг морген". И т.п. и т.д.

Но лет через 20 я перечитал роман уже в книжке (это был том "Миров братьев Стругацких") и пришел к выводу, что ранее был чересчур придирчив, строг, сам под сильнейшим влиянием газеты. Что роман не так уж плох, что он вполне читабелен. Но не более. Про выстраданность и итоговость я тогда просто не подумал.

И вот, не знаю почему, я взялся перечитать его ещё раз. В процессе вдруг вспомнил уже давний 1988 год, как мы тогда ждали - нет - требовали перемен, думая, что перемены могут быть только непременно к лучшему (о идиоты! о глупцы, глупцы…) И опять впечатление было очень сложным. Флора опять казалась газетной. Учитель, Демиург, Агасфер - тоже газетными, задуманными интриговать читателя, но - совершенно не интригующими. Упоминания Сталина, Гитлера, Ницше выглядели совершенно ничтожными. Т.е. это был полный провал? Как бы не так! Всё-таки подействовала хитрая, трёхслойная композиция романа. Мой добрый совет всем, кто хочет извлечь что-то поучительное из ОЗ: читайте внимательнее. Упомянутое в одном месте может аукнуться в другом. Это метод Стругацких. Он не всем может нравиться, однако в моем случае он сработал. Я даже вынес для себя некую мораль: как и две тысячи лет назад, чтобы получить широкое признание, индивид должен принять мученическую смерть...

В советской фантастике были не только братья Стругацкие, двоюродные братья Войскунский и Лукодьянов и отец с сыном Абрамовы. Имелся ещё один тандем – Михаил Емцев и Еремей Парнов. С творчеством их познакомился о-очень давно – по сборнику «Ярмарка теней», хотя поначалу и не очень был впечатлен. К одному из главных произведений подобрался сравнительно недавно – роману «Море Дирака». Сокращённый вариант, который называется «Чёрный ящик Цереры», впрочем, не совсем прошёл мимо меня. Он был издан в одном из альманахов НФ, и я то ли что-то слышал о нём в пересказе, то ли читал фрагмент. Тоже очень давно, в школьные годы. О том, что существует роман, узнал из какой-то книги Василия Звягинцева. одной из последних в цикле "Одиссей покидает Итаку" (ещё раз спасибо Василию Дмитриевичу за то, что просвещал! Жаль, что ушел…)

Показательна судьба романа – в советское время выпустили всего раз. Наверно, чересчур вольнодумным сочли издатели. Это очень неплохо выстроенный научно-фантастический детектив. Действие в нём начинается ещё в нацистской Германии, потом переносится в СССР 60-х. Сама центральная идея, связанная с квантовой физикой, было передовой для своего времени. Неплохо смотрится и сейчас (особенно на фоне однообразных баталий нынешней российской фантастики). Неплохо выписаны персонажи. Язык удивительно свежий, упругий (опять особенно на фоне стертой речи сегодняшних «мэтров»). Ближе к финалу есть глава просто фантасмагорическая – поначалу даже ошарашила меня. Фантасмагорически-психоделическая. По-моему, так блестяще даже Стругацкие не писали. А тут – издали книгу всего дважды, один раз в шестидесятые и еще раз уже в нулевые. Ну да, в идеализме, наверно, заподозрили. Да и конфликт в науке, который авторы изобразили, должно быть, тоже не прибавил энтузиазма ответственным товарищам. Конфликт этот обрисован, быть может, и не так детально как в «Белых одеждах» Дудинцева, но всё равно интересно. И смело.

В общем, для меня книга – открытие. И ещё одно открытие, у тех же авторов, надеюсь, ждёт меня впереди.

Это даже не парадокс. 

Читать далее...

Теперь про четыре альманаха «В мире фантастики и приключений» чуть подробнее. Это «Эллинский секрет» (1966 год), «Вторжение в Персей» (1968), «Кольцо обратного времени» (1977) и «Тайна всех тайн» (1971). Перечисляю именно в таком порядке, потому что так читал. В первых трёх были опубликованы романы трилогии Снегова, четвёртый сборник привлёк моё внимание повестью Льва Успенского с мудрёным названием «Эн-два-О плюс икс дважды». Этот писатель мне весьма интересен и пока не разочаровал.

Если думаете, что сейчас я буду подробно разбирать каждое сочинение из этих сборников, то ошибаетесь. Это не интересно мне, не интересно будет и тем, кто начнёт читать этот пост.

О сборниках я скажу в общем, как бы «широкими мазками». Они все меня и удивили, и порадовали. Авторы «Эллинского секрета» сплошь классики – помимо Снегова тут Ефремов (у него заглавный рассказ), Стругацкие (опубликована половина «Улитки на склоне» – «лесные» главы), Геннадий Гор, американцы Рэй Брэдбери и Хайнлайн. Правда, почему-то именно переводные рассказы прочитать просто не смог. Ну не пошло, и всё.

А Гор оказался страшно зануден. В среднем школьном возрасте какой-то его сборник вызвал у меня горькую досаду. До недавнего времени полагал, что виною была моя подростковая незрелость. Нет, всё серьёзнее. Гор придумывал какие-то странные сюжеты, поднимал какие-то непонятные темы… Его рассказы есть и в альманахах «Вторжение в Персей» и «Тайна всех тайн». И эти рассказы – на мой взгляд, какие-то тягостные. Лично меня они ставят в тупик, более того – загоняют в ступор…

Потому я лучше скажу – ну, допустим, про рассказы Ольги Ларионовой. Они вошли в сборники «Вторжение в Персей» и «Кольцо обратного времени». В школьные годы я тоже читал Ларионову, как и Гора почти, без особого восторга. А сейчас я понял, что я этого автора проглядел. Она очень своеобразно, смело, нестандартно пишет.

Более того, у меня даже возникло ощущение, что я проглядел целую школу в отечественной фантастике. Ленинградскую. Хотя, конечно, читал Стругацких, читал Шалимова, Гансовского. Но в сборниках, о которых сейчас говорю, я увидел совершенно неожиданную фантастику. Я подумал: если бы всё это попало мне в руки в своё время, возможно, я бы так не разочаровался в фантастике – как это со мной случилось в начале 80-х. Тогда у меня возникло чувство, что наши фантасты исписались, что нет больше интересных тем, новых сюжетов. Оказывается, это было не так! В этом меня убедили не только рассказы Ольги Ларионовой, но и повесть Дмитрия Романовского «Честь имею представить – Анна Каренина», повесть Галины Панизовской «Выход из одиночества», упомянутая в начале этого поста повесть Льва Успенского. Даже Шалимов и Варшавский удивили. Думал, что хорошо обоих знаю. Рассказ Шалимова «Эстафета поколений» и рассказ Варшавского "Трава бессмертия" как-то выбиваются из моего представления о тогдашней фантастике…

Заглавная повесть Аскольда Шейкина из сборника «Тайна всех тайн» напротив разочаровала, показалась какой-то перекрученной. Перемудрил автор (ну, не заслуживает она того, что именно её название вынесли на общую обложку, - но тут звучность, видимо, роль сыграла; об этом я говорил в предыдущем посте). Но далее в этом сборнике есть повесть Лема «Суд» - из цикла про пилота Пиркса. Это первая публикация этой вещи на русском языке. Позднее появился другой её перевод – «Дознание». В конце 70-х повесть была экранизирована совместными советско-польскими усилиями – так появился известный любителям фантастики фильм «Дознание пилота Пиркса». В литературном первоисточнике, который, если не ошибаюсь, прочитал впервые, я отметил крепкую философскую подкладку. Какое-то отдалённое её подобие есть и в фильме, только у Лема всё куда более внятно, при том, что на самом деле и сложнее как-то…

Завершающий альманах роман Александра Меерова «Право вето» я предпочёл прочитать в его полном варианте, который называется «Осторожно – чужие!». Это настолько своеобразное произведение, что, быть может, о нём надо делать отдельный пост. Поначалу при чтении у меня возникло чувство, что сюжет чем-то напоминает фильм Гильермо дель Торо «Мутанты». В обоих случаях люди сталкиваются с насекомыми – настолько странными и наделёнными особыми способностями, что их можно было бы назвать «сверхнасекомые» (по аналогии со «сверхчеловеком»). Однако очень скоро ощущение сходства с фильмом сошло на нет. Хотя лёгкую дрожь дальнейшее развитие событий и продолжало вызывать.

Роман Меерова – о контакте с иным интеллектом (назову это так), об ответственности учёного за свои открытия. Впечатление было такое, что даже полный вариант этого сочинения не завершён. Мало того, что внешний вид таинственных протоксенусов толком не обрисован, остался "за кадром", так и всё повествование состоит как бы из отдельных фрагментов, в пределах своих границ очень хорошо прописанных, однако меж собою сшитых на довольно скорую руку. Хотя, быть может, это особенность авторской манеры. Авторская речь отмечена высокой культурой (именно культурой! не могу назвать это иначе); манера сдержанная, подмечены детали; все персонажи индивидуальны, представляешь их как живых. Да и весь ход событий разворачивается без педалирования «спецэффектов»; всё это выглядит так, как если бы автор взял сюжет не из головы, а прямо из жизни – описал действительно случившиеся. Для фантастики это, быть может, высший пилотаж. Так умели писать лишь немногие, тот же Лем, в частности. Словом, Александр Мееров, хоть литературное наследие его по объёму вовсе не громадно, несомненно автор первого ряда – в отечественной, а быть может, и в мировой фантастике прошлого века.

Возможно, не так значителен как фантаст Лев Васильевич Успенский. Упоминанием его повести «Эн-два-О плюс икс дважды» я почти начал этот пост, рассказом о ней и закончу. По форме это рассказ-воспоминание старого профессора о своей студенческой молодости. Речь рассказчика эмоциональна и цветиста. Если же попытаться классифицировать это произведение, обозначить, к какому оно принадлежит «типу», то на ум приходят такие классики советской фантастики как Алексей Толстой, Александр Беляев. Они писали о безумных изобретателях, одержимых манией величия и стремлением подчинить своей воле целый мир. Героя повести Успенского тоже можно отнести к этому разряду Только возникло подозрение, что это тоже не вполне завершённый, не совсем авторский, вариант, что здесь поработала цензура. Потенциально – исходя из той идеи, что использована писателем – можно было расширить сюжет, продолжить цепочку событий. Но, возможно, автору кем-то было сказано: «Дальше (т.е. в советское время) тянуть эту чертовщину со своей психотропной химией не моги!» - и на самом интересном месте пришлось поставить точку. Жаль… Хотя всё равно получилось ярко, интересно.

С конца 50х годов и вплоть до наступления 90х под этим именем выходили альманахи фантастики в ленинградском издательстве “Лениздат”. Впрочем,если скрупулёзно следовать фактам, под такой вот общей рубрикой были опубликованы только первые выпуски серии. Потом довольно ранний из этих сборников получил название по одному из включенных в него произведений, и на какое-то время закрепилась традиция двойного заголовка. Где-то скромненько, не самым крупным шрифтом, на лицевой ли стороне обложки или на титульном листе, указывалось, что это всё-таки книга серии “В мире фантастики и приключений”. Главное же название альманаха не обязательно совпадало с названием самого крупного или самого значительного сочинения подборки. Иногда выбиралось по соображениям внушительности, эффектности звучания. Точно знаю один случай, когда на обложку.было вынесено название одной из частей романа. Кстати, настолько удачно, что потом, в переизданиях, весь этот роман стал именоваться как раз так.

А с какого-то выпуска рубрика “В мире фантастики и приключений” вообще исчезла - с лицевых страниц, из выходных данных. Просто указывалось, что это сборник научной фантастики. Но поскольку издательство оставалось прежним, дух и общая традиция этих сборников оставались неизменными, для читателей эти альманахи всё равно продолжали любимую серию.

Издательство было ленинградским, соответственно, публиковались под обложками этих сборников в основном ленинградские фантасты - с некоторым вкраплением зарубежных авторов. Иногда, впрочем, переводы как раз играли в подборках первую скрипку - так было, думается, в тех случаях, когда это были романы Станислава Лема. Первые книжные публикации этих романов на русском языке.

Как я сейчас понимаю, именно в выпусках серии я впервые прочитал “Солярис” и “Непобедимый”.

Рассмотреть весь состав и все особенности серии сейчас не могу - не читал в полном объеме, да и слишком обширная тема. Три альманаха я упоминал в блоге осенью - это те книжки, в которых были опубликованы романы трилогии Снегова “Люди как боги”. Тогда я обещал написать о других произведениях тех сборников.Выполняю это обещание, и с лихвой, - расскажу про ещё один выпуск, 1971 года, который называется “Тайна всех тайн”. Только сделаю это в следующий раз. Вынужден прерваться. Как говорится, продолжение следует...

Имею в виду не роман "Хроники инспектора Ротанова", а весь цикл из трёх частей, за которым закрепилось название "Сезон туманов". Историю публикации можно посмотреть здесь.

Действие происходит в будущем, не очень отдалённом, на мой взгляд. Психология персонажей очень похожа на сегодняшнюю (особенно в позднем романе). Главный герой - инспектор внеземных поселений Игорь Ротанов - чем-то напоминает Штирлица. Такой же суровый и даже мрачноватый внешне, но тонкий душевно и даже не лишённый сантиментов; очень проницательный, разбирающийся в людях, умеющий практически мгновенно просчитывать ситуацию, обладающий фотографической памятью и т.д. А в переплёты он попадает ещё более невероятные, чем знаменитый разведчик.

Первые два романа цикла, "Сезон туманов" и "Долгий восход на Энне", гораздо в большей степени дилогия, нежели весь цикл - трилогия. В том смысле, что сюжетно они связаны теснее. Вот умение строить сюжет я бы как раз и отметил у Гуляковского. Похоже, в этом отношении он не знает равных среди отечественных фантастов. Да и многих западных оставляет позади. Отметил, что те "фишки", что у иных авторов выглядели натужными и даже какими-то опошленными, у Гуляковского смотрятся самым естественным образом.

В прошлом веке дилогия (тогда ещё дилогия) была переведена на ряд иностранных языков. В послесловии к "Долгому восходу на Энне" (автор кандидат филологических наук Скачков) сказано, что классик болгарской литературы Павел Вежинов сравнивал романы Гуляковского с "Левой рукой тьмы" Ле Гуин и "Днём триффидов" Уиндема. Вместе с тем, могу ошибаться, конечно, но такие мэтры отечественной фантастики как Стругацкие своего коллегу не очень жаловали. Такая нелюбовь вполне могла иметь место, по ряду причин. Как известно, отечественные фантасты тогда были разбиты на два враждующих лагеря. Ещё предположил, что АБС могли категорически не разделять те принципы, которым следовал в своём творчестве Гуляковский. Могли находить в приключенческой составляющей его произведений бульварный и антинаучный элементы. Порицать язык его прозы.

Язык в самом деле не очень хороший. Что-то близкое к канцеляриту - очень уж злоупотреблял Евгений Яковлевич казёнными оборотами, что есть, то есть...

Особенно этим грешит роман "Хроники инспектора Ротанова", написанный в первой половине нулевых, - похоже, в жуткой спешке, без особой вычитки.

Я поначалу эту книгу чуть не бросил, на одной из первых глав, - от двух романов цикла она отличается так же, как 80-е годы отличались от 90-х. Если в "Сезоне туманов" и "Долгом восходе" действие происходит, как мне представлялось, в гармоническом (сиречь коммунистическом) обществе Земной Федерации, то в "Хрониках (а хронологически здесь имеют место более ранние события) герой оказывается ввергнут в "каменные джунгли" капитализма самого дикого разбора. Ну, были ещё и другие моменты, которые мне не очень понравились. Но всё-таки взял себя, как читатель, в руки, продолжил чтение - и был вознаграждён интересными приключениями.

Из всех трёх романов лучший, на мой взгляд, всё же первый - "Сезон туманов". Там наиболее интересные идеи, самая непротиворечивая увязка разных факторов, определяющих действие. В "Восходе" и особенно в "Хрониках" усиливается нагромождение разношерстных таинственных сил, мистических совпадений, влияний и проч.

Прочитал известную эпопею одного из ведущих отечественных фантастов прошлого века - причём воспользовался для этого самыми первыми редакциями романов трилогии. Все они были опубликованы в альманахах "Лениздата" "В мире фантастики и приключений". Первые выпуски, кажется, были просто номерными, потом у них появились собственные названия, но ещё как бы под общей рубрикой, а ещё позднее - исчезла и она. Это были просто сборники фантастики. Все эти изменения можно как раз проследить на тех книжках, в составе которых появились части трилогии. Кстати, читал именно бумажные, оригинальные версии этих книг, попутно выяснив, что в их электронных дублях, циркулирующих в сети, присутствуют неточности, во всяком случае в заголовках. В частности, первая часть второй книги у "пиратов" повторяет название всей книги - "В звёздных теснинах". В действительности же, в бумажном издании она именуется "Вторжение в Персей". Как известно, именно под таким заголовком вторая книга станет печататься во всех последующих изданиях эпопеи.

После такого длинного вступления - о самой трилогии, хотя любителям фантастики она, конечно, хорошо известна. Итак, "Люди как боги" - это первый опыт так называемой космической оперы в нашей фантастике. Герои - люди довольно далёкого будущего, их отделяет от нас примерно пять веков. Техника позволяет им преодолевать расстояния в тысячи световых лет - они путешествуют в другие уголки Галактики примерно так же, как каравеллы пересекали мировой океан в эпоху великих географических открытий. Т.е. на эти вояжи уходят недели, месяцы, самое большое - годы (в зависимости от расстояния)

Снегов сумел создать свой вариант гармоничного общества будущего, не копирующего картины, нарисованные Ефремовым и Стругацкими. Кстати, помимо интересного способа передвижения со сверхсветовой скоростью он ближе других фантастов подошёл к идее интернета. Могучий электронный мозг управляет процессами на планете, включая погодные явления. А люди не только легко могут связываться друг с другом через эту машину, но и получают от неё индивидуальную защиту от всяких напастей. Каждый человек на Земле имеет так называемую Охранительницу, которая страхует его от всяких "резких движений" и внезапных оказий. Можно сказать, это какой-то аналог Большого Брата Оруэлла, только если у английского писателя это сугубо негативный феномен, то здесь роль Охранительниц однозначно позитивна.

"Люди как боги" - это ещё и один из первых образцов отечественной боевой фантастики. Ведь люди ведут войну против так называемых разрушителей (или зловредов), которые обосновались в созвездии Персея. Тут следует отметить, что каждая часть трилогии отнюдь не копирует предыдущую, а напротив выводит противостояние на новый виток. В третьей книге, которая называется "Кольцо обратного времени", речь вообще идёт о столкновении с новыми и куда более серьёзными опасностями, нежели те, что были в первых двух книгах.

Повороты сюжета в трилогии свершаются, быть может, не так лихо, как в книгах Евгения Гуляковского (кажется, в отечественной фантастике этот автор не знает равных по умению закрутить интригу), но всё же очень не банально. И ещё хотелось бы отметить язык. У Снегова он прозрачен, суховат. Но по-своему очень неплох. И в целом эпопее присущ свой неповторимый настрой, привкус, определённая поэтичность даже. Нарисованный автором невероятный, причудливый (с точки зрения обыденности, возможно, даже бредовый) мир несёт в себе несомненное очарование...

О других же произведениях альманахов ("Эллинский секрет", "Вторжение в Персей", "Кольцо обратного времени") - позднее, когда они тоже будут прочитаны-перечитаны.

Наткнулся на автора совершенно случайно. Юрий Гаврилович Тупицын, помимо того, что писал фантастику, был профессиональным лётчиком. Первый вариант романа вышел ещё в 70-е годы под названием "Перед дальней дорогой", в 80е, в переработанном и дополненном виде, был опубликован как "Дальняя дорога" (а в сети под обоими названиями ходит, похоже, уже окончательная редакция). Действие происходит в XXIII веке; на Земле построено гармоническое (т.е. коммунистическое) общество. Земляне совершают гиперсветовые путешествия к далёким звёздам (гиперсветовые - значит, со скоростью, превышающей скорость света). В частности, в романе речь идёт о полёте на планету Кикимора - сокращённо, Кика - там уже погибло несколько космонавтов, а с возможными кандидатами в состав новой экспедиции начинаются твориться странные и даже страшные дела. 

На первый взгляд, так называемая твёрдая НФ с элементами детектива (или mistery, как сказали бы англоязычные друзья). Но вещь не примитивная и далеко не однобоко технарская. Многие отмечают, что Юрий Тупицын оказался одним из немногих фантастов, что изображали счастливое общество будущего далеко не безконфликтным. И здесь свои страсти, своё соперничество. 

По мере развития сюжета становится очевидным, что автор также преподнёс нам одну из самых интересных фантастических идей - для своего времени, а может, и вообще для всего последнего времени (ведь не секрет, что нынешние российские фантасты предпочитают идти сильно истоптанной тропой "попаданчества"; ну, быть может, недавно ещё "открыли" для себя тему сталкеров, с риском для жизни добывающих в разных аномальных зонах, включая Чернобыльскую (!), разные чудодейные артефакты). А идея Тупицына показалась мне гораздо интереснее той, что изложил в "Лунной радуге" (первых двух книгах) Сергей Павлов, и даже поинтереснее тех люденов, до которых додумались Стругацкие в повести "Волны гасят ветер". И тем не менее означенные произведения давно стали "культовыми", а с романом Тупицына никто так не носился. Парадокс! 

Частично это объясняется, возможно, тем, что язык повествования здесь суховат и банален, насыщен пилотской (предполагаю) терминологией, которую нынешние молодые редакторши, наверно, зачислили бы в разряд канцелярита. Павлов писал колоритнее (хотя насыщенный антураж многих его сочинений меня, признаться, просто утомлял), Стругацкие писали ёмче и молодцеватее. Александр Бахвалов писал однозначно лучше. Его "Нежность к ревущему зверю" и "Зону испытаний" я припоминал во время чтения - поскольку он, как и Тупицын, имел прямое отношение к авиации. И всё-таки Юрия Гавриловича Тупицына смело вношу в свой личный список лучших отечественных фантастов. Собираюсь продолжить знакомство с его творчеством. 

Читал эту повесть уже дважды. Как и ранний её вариант - "Беспокойство". О том, что была какая-то "Улитка на склоне", узнал ещё в студенчестве. В читалке института рука потянулась к Большой Советской Энциклопедии. Что там про братьев пишут? Был крайне удивлен фразой в статье: "... подверглись резкой критике за повесть "Улитка на склоне", написанной с антиисторических и крайне пессимистических позиций..." Как-то так - ручаюсь лишь за общий смысл. Но тогда для меня это был шок. Оказывается, и такое возможно! В смысле, писать антиисторично и пессимистично. И подвергаться за это порке критике. 

Сейчас "Улитка" считается одним из самых серьёзных и глубоких произведений Стругацких (кстати, премия, "Бронзовая улитка", ей обязана появлением на свет). Вместе с тем повесть вряд ли относится к числу самых популярныхсочинений АБС. "Малыш" (в котором критик Ревич заподозрил некую раннюю работу писателей, извлечённую "из стола" полтора десятилетия спустя после реального написания), "Обитаемый остров". "Град обреченный". "Пикник на обочине". "За миллиард лет до конца света". Все эти произведения - какими бы разными они ни были - объединяет одно общее свойство: более-менее занимательный сюжет. 

В "Улитке" же сюжет откровенно не остросюжетный. Первый вариант - "Беспокойство" - принадлежит так называемому "Полуденному циклу". Действие происходит на Пандоре. Переработанная и расширенная версия (т.е. собственно "Улитка на склоне") ни в какой цикл не вписывается. Здесь другие герои (во всяком случае, с другими именами). И действие происходит на Земле. Хотя и не совсем понятно, откуда на нашей планете взялся тот загадочный Лес, вполне уместный на Пандоре. 

"Улитка" на самом деле этакий гимн пессимизму. Как и в "Беспокойстве", здесь два главных героя, две практически независимых сюжетных линии. Одна - это то, что происходит с исследователем Леса по имени Перец. Другая - то, что творится с пленником Леса Кандидом. Оба героя в тенетах судьбы. Перец не может вырваться из колеса житейской рутины, которой подчинена жизнь людей "с Большой земли". Тут ещё и абсурда хватает. Борис Стругацкий, по-моему, потом признал, что эта часть была написана во многом под влиянием только что опубликованного русского перевода "Процесса" Кафки. Кандид же просто не может вырваться из Леса, в котором вершится некий странный и страшный "прогресс". 

В общем, действительно неординарное произведение. Реалистическо-абсурдистская часть, по-моему, не имеет аналогов в творчестве самих Стругацких - такими интересными подробностями она изобилует. Но к чтению рекомендуется только на ясную голову. Иначе никакого удовольствия не будет.

Вчера закончил чтение двух антологий советской фантастики - 14го и 15го томов Библиотеки современной фантастики, изданных, соответственно, в 1967 и 1968 годах. В этих двух книгах, более 400 страниц каждая, представлены лучшие отечественные фантасты того времени - в основном произведениями того же десятилетия. Исключение составляет рассказ Александра Казанцева, вперые опубликованный ещё в 1946 году (подозреваю, что включение этого сочинения в данную подборку было лишь некоторой уступкой авторитету автора, считавшегося в тот момент чуть ли не самым маститым).

Составителем обеих антологий был фантаст Дмитрий Биленкин. Предисловие (к обоим томам сразу) написал социолог Игорь Бестужев-Лада. В конце второго сборника помещены краткие сведения об авторах с небольшими (и не очень качественными) фотопортретами (отсутствуют почему-то данные о Кире Булычеве - Игоре Можейко; только сейчас сообразил, вероятно оттого, что он тогда всё ещё "шкерился" от своего начальства по основному месту работы).

Многие произведения подборки мне были уже известны - читал их в других альманахах, авторских томах и т.п. Тем не менее одно из открытий этого чтения - то, как вдруг поменялись мои впечатления и оценки.

Неожиданно очень достойными показались рассказы "Ослик и аксиома" (Г.Альтов), "Прощание на берегу" (Войскунский и Лукодьянов - при том, что в нулевые читал более развёрнутую версию этой истории), "Снежок" (Емцев и Парнов), "Тор I" (И. Росоховатский - хотя с творчеством автора я был знаком в школьные годы, кажется, именно этого рассказа я прежде не читал). Впечатлили даже "Мальчик" (Г. Гор) и "Нахалка" (В. Журавлёва) (будучи школяром, скорее, не любил этих двух авторов). По-новому увидел повесть Владимира Савченко "Вторая экспедиция на странную планету". Савченко считается в фантастике "технарём". Тем не менее это и философская фантастика - в чём можно убедиться даже на примере этой ранней повести. А читанный не один раз "День гнева" С.Гансовского поразил злободневной неполиткорректностью. Подумал, если бы сейчас на самом деле появились такие высокоинтеллектуальные отарки, нынешние либералы непременно взяли бы их под защиту...

Хорош, своеобразен, даже парадоксален рассказ А. Днепрова "Когда задают вопросы...".

А вот остальные сочинения 14го тома впечатлили меня уже как-то не очень. Имею в виду и "Функцию Шорина" Г. Гуревича и "Богатырскую симфонию" Г. Альтова (восхищался когда-то обоими этими произведениями). Не показались и сильно хорошими "Суд на Танталусом" В. Сапарина (тоже, по-моему, лишь дань "авторитету"), юмористические сочинения, в том числе "Четыре четырки" Н. Разговорова.

Еще сложнее впечатления от 15го тома. "Космический бог" Д. Биленкина (вроде читал эту повесть в нулевые в авторском сборнике - я тогда собрал почти все издания серии "Классика отечественной НФ" АСТ) напомнил более поздние вещи Булычева, правда, без булычевской "мягкости" и обаяния. Повесть "В круге света" А. Громовой читал с некоторым усилием. Эпизоды, касающиеся борьбы с фашистами в лагерях, интересны, а вот идея "светлого круга" вызвала ощущение ненужной сложности. По-моему, для небольшой повести хватило бы и необычных способностей героев. А тут ещё этот эксперимент. Навеянный как будто фильмом Криса Маркера "Взлётная полоса" (как и фильм С. Крамера "На берегу" коротенько пересказан в начале - без упоминания названий и создателей).

С интересом перечитал "Уравнения Максвелла" А. Днепрова (хороший всё-таки был автор! как оказывается, ещё и "Штирлиц" в нашей фантастике) и "Майор Велл Эндъю" Л. Лагина.

"Икар и Дедал" Г.Альтова понравился языком (почти как у Джебрана!), однако основная идея так уже не зацепила (как было в детстве). "Девочка, с которой ничего не случится" К. Булычева заставила улыбнуться. Вот как начиналась Алиса Селезнёва. Да и вообще классик нашей "гуманитарной" фантастики.

Однако настоящий открытием стал для меня рассказ "Рог изобилия" Владимира Григорьева. Я-то считал, что уже знаю всех мало-мальски значимых советских фантастов. А тут - такой хороший язык, сюжет, вообще весь строй. Вызвало ассоциации с творчеством В. Шефнера и более ранних авторов - С. Кржижановского, например. Решил прочитать всё, что доступно из сочинений В. Григорьева. Тем более, что по объёму наследие не так велико - если не ошибаюсь, два сборника в серии "Библиотека советской фантастики" (частично друг друга повторяющие), публикации в альманахах и журналах.

Это такой очень пухлый сборник, куда входит в том числе и одноимённый роман. Книга охватывает два цикла - произведений, героем которых является (или хотя бы упоминается) космический доктор Владислав Павлыш, и сочинений, в коих подвизается другой космонавт - Андрей Брюс (таких сочинений, впрочем, всего два). Сборник этот я отобрал к прочтению ещё летом, но взялся за него примерно за неделю до Нового Года.

Повести и рассказы о Павлыше размещены в подборке вовсе не в порядке их написания, а - видимо - по мере взросления героя. Так что открывает цикл вовсе не "Последняя война", в которой читатель впервые познакомился с судовым врачом, а более поздняя повесть "Тринадцать лет пути".

Собственно, книгу эту я выбрал вовсе не в качестве "серьёзного" чтения, а как чтение развлекательное, для релаксации, и что можно сейчас сказать? О Булычеве отзывались довольно уничижительно, что это "Стругацкие для бедных". А один весьма взыскательный читатель даже назвал его троцкистом. Могутбыть, могутбыть. Весьма приятный троцкист.

Меня же более всего удивил даже не тот факт, что при чтении одноимённой повести я умудрился вспомнить самые первые впечатления от неё (а было это, страшно сказать когда, ещё до Ефремова, до Стругацких, до всех! - но тоже в канун и во время одного Нового Года). Нет, неожиданно я открыл для себя другое - на цикле о Павлыше можно проследить как писатель учился писать, как росло его владение ремеслом. А именно - язык "Последней войны" показался каким-то слабеньким (и почему-то трудно сформулировать, в чём заключается эта слабость); зато теперь понятно, почему я смог перечитать роман (повесть) только с третьей попытки.

Гораздо крепче написан роман "Посёлок". Странно, но в этот раз не впечатлил рассказ "Красный олень – белый олень", в своё время будораживший воображение. А повесть "Половина жизни" напротив чуть не выжала у меня (скупую) слезу. А ведь я с самого начала (т.е. ещё в 75м году) заметил, что это почти плагиат - сюжет-то передран с ранней повести Стругацких "Извне". Между прочим, эту склонность к "доработке" чужих сочинений у Булычева я заметил очень давно. Например, ранний же его рассказ "Выбор" (гораздо позднее ставший зачином романа "Вид на битву с высоты") напомнил мне кое-чем рассказ американца Криса Невила "Бетти-Энн". А "Корона профессора Козарина" показалась вариацией на тему, заданную в рассказе Георгия Гуревича "Опрятность ума".

Ну да ладно. Очень вероятно, что рассказы были опубликованы с согласия авторов (за вычетом, пожалуй, Невила). В 70-е годы тесен был их круг, не то что сейчас. Самые известные, наверняка, были знакомы друг с другом лично.

А сейчас другие времена. Авторов, пишущих фантастику, пруд пруди. Но таких, каким был зрелый Булычёв, умеющих строить по-американски крепкие сюжеты, населять их пространство разнообразными персонажами, как приятными, так и не очень, попутно излагать вещи занимательные и поучительные, при том не самым гнусным языком, в отечественной фантастике, походу, не осталось.

Прочитал всё, ещё не прочитанное, воспользовавшись четырехтомником, изданным ленинградским отделением "Худлита" в 90-х годах. Это оказались и реалистические и фантастические произведения. Первых оказалось не так много, и лучшее среди них повесть "Облака над дорогой", вещь, по-моему, автобиографическая. Хотя и не столь сильная как "Сестра печали".

Отметил для себя и рассказ "Кто видит море".

Что касается фантастики, вдруг стало ясно, почему она не попала ни в один из двух бумажных сборников, изданных в 80-е годы в Ленинграде. Это рассказы "Когда я был русалкой", "Курфюрст Курляндии", "Фиалка молчаливая", "Дядя с большой буквы", повесть "Небесный подкидыш". В "Курфюрсте" и "Фиалке" прямо есть что-то тошнотворное... Повесть читалась значительно легче и вообще поинтереснее. Впрочем, темы здесь возникают уже не новые для автора: пришельцы среди нас; путешествие нашего современника в иные миры.

К чтению прозы Шефнера приступил ещё в октябре. Имея два сборника - "Сказки для умных" (Лениздат, 1985 г.) и "Запоздалый стрелок" (Советский писатель, Ленинградское отделение, 1987 г.) - последовал хронологическому принципу. Т.е. начал с более ранней книжки.

Состав двух подборок частично друг друга дублирует. "Сказки" открывает повесть "Скромный гений". Присутствует она и в "Стрелке". Я прочитал "Гения" в первом сборнике (совершенно бесхитростно,раз уж решил подчиняться издательской хронологии), но потом заметил, что совписовская книга напечатана на лучшей бумаге и качество шрифта в ней выше, и решил, что сочинения, имеющиеся в обоих сборниках, в "Сказках" впредь буду пропускать, чтобы прочитать их уже в "Стрелке". Тем не менее сумел-таки отметить, что одноимённые тексты "Сказок" и "Запоздалого" слегка разнятся. Во всяком случае, это утверждение справедливо для повести "Круглая тайна". Оказалось, что один из её персонажей, любитель прекрасного Вавилон Викторович (Вавик), напевает разные куплеты. Такое вот сделанное мимоходом текстологическое открытие. Впрочем, говорит оно только о богатстве прозы Шефнера, его изобретательности. Похоже, разного рода прибауток, в том числе и рифмованных, у него был неистощимый запас.

Сейчас уже можно признаться, что первое знакомство с прозой Шефнера (происшедшее в семьдесят-лохматом году), вызвало у меня сложное чувство. Это тоже был сборник, из серии "Библиотека советской фантастики". Скорее всего, "Скромный гений" издания 1974 года. Кроме заглавной повести вошли туда также и "Человек с пятью "не"", "Запоздалый стрелок", "Круглая тайна", "Когда я был русалкой". Последнюю повесть я что-то не помню (значит, надо будет перечитать). Всё остальное врезалось в память в виде ярких эпизодов, фрагментов диалогов, просто хлёстких фраз и выражений. О, я прекрасно понял, что автор - тот ещё острослов, палец в рот не клади! Вместе с тем я читал тогда его сочинения с глухим раздражением. Фантастика! Но я-то хотел бы совсем другой фантастики - чего-то вроде Абрамовых и Стругацких, а не этот стёб... Было это в очень косматом году...

Позднее я, конечно, понял, что фантастика Шефнера совершенно оригинальна и просто блестяща. Сейчас оценил весь её блеск вновь...

Ещё раз про состав только что прочитанных сборников. В "Сказках", в полном соответствии с названием, собраны только произведения, которые можно отнести к фантастике (не совсем научной, или даже совсем не научной, но фантастике). А вот совписовский "Стрелок" состоит из двух разделов. Первый включает в себя прозу реалистическую, возможно, автобиографическую, исповедальную. Сначала речь идет о трудной послереволюционной жизни в Петрограде и его окрестностях; герои этих рассказов и повестей - дети, подростки, иногда беспризорники (или детдомовцы). Эти произведения написаны ни в коем случае не учеником, профессионалом, но они обычны (на мой взгляд). Если бы Шефнер писал только такое, вряд ли пришлось бы говорить о каком-то его особом феномене. Однако уже в такой сугубо реалистической вещи как "Чужедомье" (герой как раз детдомовец, снова пустившийся было в странствия) начинают проступать черты Шефнера фантастического. А именно - то, как он изображает своих персонажей. Обманчиво. Герои положительные не всегда выглядят такими, поначалу. То же самое и в отношении персонажей отрицательных. Раскрываются постепенно.

В рассказах "Дальняя точка" и "Неведомый друг" показана военная действительность, блокадная жизнь. Вещи явно автобиографические.

Повесть "Счастливый неудачник", будучи вроде бы реалистической (не один закон физики там не нарушен), уже обладает всеми главными свойствами фантастической прозы Шефнера - парадоксальностью, гротескностью, неожиданными поворотами действия, необычностью ситуаций, в которых оказывается герой.Этим произведением завершается первый раздел книги.

Ну а что можно сказать про раздел второй? Да, это уже фантастика. Это классический Шефнер. Это фантастика не только стёбная, но и философская. Но что удивительно - и приключенческая в каком-то смысле. Не как у Абрамовых или Стругацких, но с точки зрения сюжетной изобретательности ничуть не хуже (а может, даже и получше).

Недавно я назвал Шефнера нашим Воннегутом. Конечно, сравнение справедливо до какой-то степени. Никто никому не подражал. Да и не было необходимости. Просто оба, и каждый по-своему, выбиваются из общего ряда - не только фантастики, но вообще прозы.

Автор наиболее известен фантастическим романом "Дом скитальцев", первая часть которого, "Главный полдень", была перенесена на телеэкран под названием "Посредник". Те, кто знакомы с творчеством Мирера получше, утверждают, что "Мост Верразано" стоит среди прочих сочинений российского фантаста особняком. 

Роман был опубликован в конце 90-х в серии "История XXI века". Поскольку действие происходит уже в веке нынешнем. Речь идет об ЭИ (Эпохальном Изобретении), а именно - новом типе электромобиля, являющегося практически перпетуум мобиле. Автор не угадал с рядом важных реалий нынешнего века (не предвидел теракта с "Близнецами", появления евро да и столь бурного прогресса компьютерной техники), однако сумел закрутить-таки интригу. 

В середине книги повествование немного провисло; мне подумалось, что автор малость увлекся чисто детективной составляющей сюжета, решил блеснуть, типа, мастерством детективщика. Но, пожалуй, все эта игра в тотальную слежку действительно была необходима для дальнейшего (убедительного) развития сюжета. 

Роман написан бойким, немного даже развязным языком; персонажи обрисованы ярко, выпукло. Никоим образом не обычная, стандартная поделка. Да, подлинная история XXI века развивается совсем не так, совсем не так. Но читать было интересно!

Наверно, с середины июня я читал много фантастики. Вернее, перечитывал. В качестве "не основного" чтения, чтения на сон и т.п. (хотя сон иногда после такого чтения улетучивался напрочь). Перечитал "В дебрях времени" Германа Чижевского (текст вроде написан А. Стругацким), "Гостей с Миона" Петра Стыпова, "Гаяну" Петрония Аматуни, "Мир иной" Гребнева (тоже А. Стругацкий написал). "Десятую планету" Сергея Беляева перечитал - на русском и немецком. Хороший список?

"Шесть спичек" Стругацких - как они владели пером именно в начале пути! (потом стали владеть умами читателей). "Всё дозволено" Абрамовых - ради того, чтобы окунуться в эти призрачные миры, возникающие в смерчах-миражах над черной пустыней планеты Гедона. Именно эта призрачность меня поразила при первом чтении... Опасная, но такая уютная станция землян на Гедоне.

А ещё впервые прочитал "Океанавтов" Сергея Павлова. Сюжет немного бредовый, а всё же Павлов - был одним из корифеев нашей фантастики. хотя писал очень неровно. Забыл упоминать, что где-то между делом прочитал его рассказ "Амазония, ярданг восточный" и повесть "Корона Солнца" - шлак. Хотя Павлов всегда ошеломляет терминами и антуражем (сеттингом, как сейчас говорят). "Океанавты" всё же получше. Перечитал его "Чердак Вселенной" - крепкая, хотя и чисто технарская вещь. Но где-то на том же пути, что и "Глас Господа" Лема.

Гениальный у Павлова только один роман, написанный в соавторстве с загадочной Шаровой, - "Волшебный локон Ампары".

Даже не могу вспомнить, как я на этот сборник вышел. Возможно, когда знакомился с другими книгами серии "Мир приключений". Меня привлекло само название, плюс, конечно, тематический уклон: фантастические произведения русских и советских авторов. До начала чтения антология представлялась своего рода антиподом другой подборке этой же серии - "Безжалостного неба", собравшего произведения западноевропейских авторов. У них - безжалостное, у нас - светлый. 

Однако непосредственно при чтении такое предчувствие не подтвердилось. Тут не только о светлом, о разном. Об освоении космоса - и можно проследить, как представление о нём развивалось у русских фантастов. 

"Новейшее путешествие" Василия Левшина даже написано каким-то архаичным языком. И довольно забавный и поучительный сюжет. 

О рассказе Владимира Одоевского можно сказать, что тут язык напротив уже более близкий нынешнему (и вспомнилось, конечно, что Одоевский наряду с Бестужевым-Марлинским считаются предтечами Пушкина - в деле создания современного литературного языка в русской прозе).

Рассказ Николая Морозова вообще уже весьма научный (хотя и наивный в чём-то). Уже в последней трети XIX века люди довольно предметно представляли, что потребуется для путешествия в космосе.

Роман Александра Богданова вообще, наверно, самое сильное произведение сборника. И поскольку в сборнике он представлен с купюрами, я нашел в библиотеке русской и советской классики наиболее полное издание. Роман, на мой взгляд, в чем-то предвосхищает "Туманность Андромеды" Ефремова - в изображении гармоничного общества будущего. Богданов предугадал и некоторые технические открытия - использование ядерной энергии, создание синтетических тканей. Интересно, что автор предисловия Бор. Легран ругает его за идеализм, за не вполне марксистские взгляды на многобрачие и суицид. 

Рассказ Циолковского - скорее, популяризаторский. В довольно своеобразной форме знакомит с теми физическими условиями, что существуют на Луне (конечно, в соответствии с представлениями науки на тот момент)

Маленький роман Брюсова "Гора Звезды" (но самое большое его фантастической произведение) я читал много лет назад в сборнике "Фантастика 73-74". А сейчас с интересом перечитал вновь. Роман Брюсова отличает недурной слог, интересный сюжет, экзотический колорит. 

Рассказ Толстого "Союз пяти" и повесть Ефремова "Звёздные корабли" я пропустил, поскольку первую вещь читал в прошлом году, а вторую - перечитывал весной позапрошлого. Тем более, что в сборник она вошла в неполном виде (о работе составителя отдельно, ниже). 

Вошедшую опять-таки в сокращении повесть Беляева "Звезда "КЭЦ"" я читал вновь в другом издании. Сначала это сочинение показалось мне довольно скучным и наивным, но потом впечатление улучшилось. Беляев, оказывается, ещё в довоенные годы неплохо представлял космические путешествия (хотя не обошлось, конечно, без разного вольнодумства - вроде мутаций организмов под действием космических лучей, гигантской трещины на обратной стороне Луны и т.д.). Но уже тогда автор рассуждал о двойных звездах, генетике, мечтал о больших поселениях в космосе, полётах за пределы Солнечной системы. За это ему особые респект. 

И теперь чуть-чуть о работе составителя. То, что произведения вошли в сборник в урезанном виде, вызвано, наверно, необходимостью выдержать определённый объём. Но то, что в послесловии Зиберов, говоря о романе Брюсова, вставляет предложения и абзацы, позаимствованные у Р. Щербакова, написавшего статью, предваряющую первую публикацию романа (антология "Фантастика 73-74"), это, конечно, too much...

В общем, однажды я похвалил серию "Мир приключений" - за то, что давала доступ широким массам к разнообразным произведениям фантастического и приключенческого жанра, а сейчас немного усомнился в справедливости похвалы. 

В общем, хотя сборник с интригующим названием "У светлого яра Вселенной" и направил моё внимание на творчество некоторых ранее не знакомых мне авторов (главным образом, Богданова; походу, головастый был мужик, хоть и махист), но исполнение самого сборника оставляет желать лучшего.

Сборник вышел в 1977 году. Вот его содержание. Из этой инфы видно, что примерно половина произведений была написана либо в 60-е, либо на рубеже 60-х - 70-х. Ранее мне был знаком заглавный рассказ - я читал его в антологии "Фантастика-71" в ужасно юные времена. Но сейчас я перечитал сборник Обуховой ради другого её произведения - повести Лилит, прочитанной мною впервые в те же ужасно юные времена. Собственно, сейчас я даже читал эту повесть как бы отдельно от других сочинений сборника - в этом издании, ради иллюстраций Юрия Макарова (по ссылке их можно посмотреть). 

Впрочем, я и сам увидел эти картинки впервые. А в ужасно юных временах мне был доступен вариант, помещенный в альманах НФ (там ещё был роман Фреда Хойла "Чёрное облако"). И почему вообще я так долго (и нудно) об этом рассказываю? Да потому что с повестью "Лилит" у меня была тогда целая история... Я ещё не понимал, как это было смело для 60-х - взять и изложить свою версию шумерской (или быть может, библейской истории), но был поражен самой возможностью такого хода событий: любви инопланетчика к земной женщине (инопланетника гуманоидного, но конечно же, не человека). А может быть, ещё сильнее - потрясен бунтом первобытного человека против... против того, что его окружало; бунта, поднявшегося практически до звёзд. По глупости, я представлял Лилит в образе Рэкел Вэлч, первобытной женщины из английского фильма "Миллион лет до нашй эры" (даром, что Вэлч, или Уэлч, не знаю, как правильно, блондинка, Лилит же у Обуховой - жгучая брюнетка). 

В общем... в общем это был такой культурный шок.

Ну и ещё, имя, конечно, - Лилит. Спустя годы, уже в другой возрастной категории (но всё ещё юной, хотя и не ужасно юной), я услышу его отзвук в имени другой героини, названии целого романа. Такая история (so it goes, мог бы сказать Воннегут)...

...Другие сочинения сборника я тоже прочитал сейчас с интересом - особенно повести "Яблоко этого года" - про необычный контакт и (опять-таки!) "Дочь Ноя" - версию библейской истории. 

Обухова написала, быть может, не так много фантастических произведений, но фантастом была ярким, самобытным...

Эту повесть, современную сказку, как определено в подзаголовке, я впервые прочитал более 40 лет назад в альманахе "Мир приключений" 1974 года выпуска. В тот же самый сборник вошла и повесть В. Михановского "Гостиница "Сигма"", и ею я тоже был весьма впечатлён. Но "Экспедиция" меня тогда просто восхитила. 

Имя автора ни о чем мне не говорило; изображенный в повести мир будущего (светлого коммунистического будущего, естественно) показался мне знакомым или во всяком случае типичным, но я не стал строить никаких предположений на такой основе. Стиль же показался мне не знакомым и не совсем привычным. 

Явная стилизация под приключенческую литературу в духе Дюма; упругий слог; яркие метафоры, неожиданные повороты сюжета. Словом, сказка настолько обаяла меня, что потеснить впечатление смогли только весомые, зримые, терпкие и завораживающие сюжеты Стивенсона (очень сильный соперник, должен сказать)

Хотя, признаюсь честно, имена авторов (т.е. оба, и Михановский, и Ярославцев) не удержались у меня в памяти, равно как и сами названия повестей. 

Несколько лет спустя, уже будучи студиозусом, я участвовал в коротеньком ночном общежитском обсуждении на тему, что есть хорошая фантастика. Оппонент, весьма дерзкий и резкий первокурсник (скоро, он впрочем, кажется, совсем вылетел) заявил, что "Пикник на обочине" - фигня. "А что же тебе нравится?" - поинтересовался я. "А вот..." - начал он и пересказал сюжет, в котором я безошибочно опознал повесть из давешнего "Мира приключений". "Да, неплохая вещица..." - согласился я. А переубеждать его в том, что он неправ относительно "Пикника", не стал. О если бы я знал тогда всю иронию ситуации, всю нелепость противопоставления, сформулированного нетерпеливым и нетерпимым спорщиком!

То, что повесть Михановского есть повесть никого-либо ещё кроме как Михановского, я выяснил буквально на днях, специально порылся для этого в альманахах "Мир приключений". Кто такой С. Ярославцев, я узнал значительно раньше - в 1998 году (примерно за месяц до дефолта), когда увидел на книжном прилавке очередной том "Миров братьев Стругацких". Да-да! В этом сборнике современная сказка потолстела - двум частям добавилась ещё третья, но не это наиболее поразило меня. Оказывается, С. Ярославцев это был А.Н. Стругацкий, который в связи с особой ситуацией, сложившейся вокруг него и его брата Б. Н., вынужден был публиковаться под псевдонимом. 

Вообще, "Экспедиция" вовсе не единственное произведение, написанное А.Н. С. практически в одиночку и подписанное "С. Ярославцев"; точно также есть и произведения, которые в одиночку написаны Б.Н.С. - под псевдонимом С. Витицкий, но это уже, пожалуй, другая тема...

Опять дал такой заголовок для простоты. Речь пойдёт о романе Запах лимона, который Успенский написал в соавторстве с Львом Рубиновым (Рубиновичем) под псевдонимом "Лев Рубус" и о повести Шальмугровое яблоко, вошедшей в сборник "Фантастика-72". 

Лев Васильевич Успенский был человеком интересной судьбы. По этой же ссылке можно прочитать и о истории создания "Запаха лимона". 

Мои же личные впечатления таковы:

"Запах лимона" написан в жанре «киноромана», который, видимо, был достаточно востребован в 20е годы прошлого столетия. В таком же ключе написан Иприт — и тоже, заметим, в соавторстве — Всеволодом Ивановым и Виктором Шкловским. К этому же направлению я отнёс бы и «Месс-менд» Шагинян.

Но, увы, при чтении «Запаха лимона» я не испытал ничего близкого к тому восторгу, с каким погружался в роман Шагинян (правда, было это крайне давно). И даже «Иприт» впечатлил меня сильнее.

Авторы «Запаха» не рассказывают свою историю — они тараторят. Зато помогли понять такую вещь: увлекательная книга не та, которая скоростью пытается соперничать с комиксом и диафильмом, а та, в которой действие -цепляет тебя и — ты успеваешь за ним следить.

И ещё с грустью отметил такой момент. В романе все охотятся за революционитом — особым метеоритным веществом, способном принести людям эверест всяких благ. Но скрытый лейтмотив этой охоты таков: молодой советской республике без революционита никак нельзя, а то... А то, что? А как же преимущества социализма перед капитализмом, о которых твердили Маркс с Энгельсом и Ленин? Получается, читатель совсем не верит в более прогрессивный социальный строй, раз уж с такой страстью желает того, чтоб революционит был наш (чтоб солнце было наше)? Да и сами авторы, похоже, не верят в победу социализма над капитализмом — в соревновании на равных, раз уж кормят читателя байками про чудеса, которые должны упасть с неба. Ещё один, только более обнаученный вариант сказки про щуку и Емелю...

Порадовал только один короткий пассаж — описание странных явлений в доме на улице Крепостной (глава 5). Вот тут авторы не тараторили. 

К сожалению, других подобных отрывков в «Запахе лимона» что-то не встретил. Предполагаю, что здесь не надолго проявился тот повествовательный талант, который с полною силою выразит себя в повести Льва Успенского «Шальмугровое яблоко». 

Советская фантастика, в свою лучшую пору, т.е. в 60е — 70-е годы, конечно же, в гораздо большей степени была фантастикой, нежели то, что сейчас выпускается под этой маркой. Ведь одним из основных требований при отборе материала к печати было наличие в произведении новых (и интересных!) научно-технических идей.

В этом смысле повесть Льва Успенского стояла особняком, и не только в сборнике «Фантастика-72», в котором была опубликована (по крайней мере, лично я прочитал её там), но в советской фантастике вообще. Каких-то научных, а особенно технических новинок в ней представлено не было. И вместе с тем, смею полагать, что игрою авторского воображения она всё равно превосходит 99% тех опусов, в которых действуют эльфы, орки, маги-чародеи, суперме... (пардон, чудо-богатыри, но всё равно с замашками громил из голливудских блокбастеров)

Автор сумел поместить а) не совсем обычное расстройство личности и б) путешествие в экзотический мир — в жизнь заурядного (в общем-то) питерского интеллигента, в самый обычный (в смысле его массовости, распространённости) послевоенный ленинградский быт. Он так сплёл две линии судьбы героя, что на этом примере могли бы учиться многие нынешние авторы. А также — учиться мастерству описаний и вообще языку. Описания и язык — завидные.

Настолько отвык вести блог, что даже понравилось... Мозг настолько отупел, что тоже понравилось... Вместе с тем добился некоторых успехов на Ответах мэйла - ресурсе, который многие считают особо интеллектуальным и, по ходу, гордятся заслуженным там званиям. На самом деле практика показала, что даже отупевший мозг может достичь там результата. И что полученные там звания - по сути, дутые. Поскольку ими наделяют по решениям и голосованиям невежд. Ну да речь не о том.

За весь не очень новый уже год посмотрел один фильм - "Овечка Долли" по первому. Режиссёр - Пиманов. Лучше бы он продолжал толковать про криминал, а за кинофантастику не брался. Хотя подсказали, бабла на этот "блокбастер" потратил совсем скромно. Хоть это утешает.

Перечитал повесть-сказку Стругацких "Понедельник начинается в субботу". Кстати, предыдущий раз читал её почти 40 лет назад. И тогда и сейчас пользовался бумажными книжками с рисунками Мигунова. Только издания разные. Нашёл в тексте одну "недопечатку" - оборванное предложение. Проверил по электронной версии, загруженной в смартфон. Кстати, рисунки там тоже есть, чуть помельче, но зато более четкие.

Во время первого чтения более всего понравилось путешествие главного героя на машине времени в мир будущего, вымышленного писателями-фантастами, а также эпизод про попугая, который появляется в режиме контрамоции. Countermotion. Сейчас понравилось то же самое. Однако отметил ряд интересных и остроумных мыслей также и в других главах - то, что по неведению проглядел в далёком 76-м году. Взялся читать продолжение - "Сказку о тройке". Всё ещё не закончил, как-то не удаётся.

Вот так, коротенько...

Эту замечательную книгу прочитал только что, хотя мог бы и много раньше — ведь роман почти ровесник мне. Несмотря на почтенный возраст, никакой архаики. Фантастика здесь очень убедительная. И так ярко схвачена эпоха!

Поначалу сюжет не казался очень напряжённым, но завораживала атмосфера, исторический и географический охват - тут и современность, тут и эпоха Петра, Индия того времени. "Экипаж" был очень уютным чтением, вызывавшим неизбежную нотку грусти, по тому будущему, что мы потеряли. А ближе к финалу и события вдруг получили бОльший темп и размах. Человек, идущий сквозь стены и автобусы, — это по-настоящему круто!

Формально входит в цикл "Лунная радуга". Но связь с первыми двумя романами достаточно условная. Действительность, изображаемая в романе, является далеким следствием событий, описанных в романах "По чёрному следу" и "Мягкие зеркала". Достаточно сказать, что главным героем "Локона" является грагал - гражданин Галактики - дальнодей Кир-Кор (Кирилл Корнеев).

Не берусь судить, заслуга ли это таинственной Надежды Шаровой, примкнувшей к Сергею Павлову в работе над книгой, или же магическая искра была каким-то образом высечена внутри тандема (ведь были же такие случаи - когда в соавторстве люди писали с куда большим размахом и огоньком нежели порознь), но по стилю, по образному строю книга, на мой взгляд, не имеет аналогов в отечественной фантастике. Поначалу меня несколько напрягало обилие фантастических терминов (часть из них разъяснена в конце книги), но потом я был просто подхвачен могучим потоком повествования. Настолько, что я даже как-то не всегда успевал следить за поворотами сюжета, однако неизменно находился под гипнозом происходящего на страницах книги.

Я уловил некоторое влияние "Розы Мира" Андреева, получившей широкую известность как раз накануне выхода "Локона" в свет (первая часть была опубликована в начале 90-х), но собственно и это не счёл большим прегрешением. Почему-то меньший энтузиазм вызвали у меня чисто "космические" главы, рассказывающие об открытиях, сделанных Кир-Кором и группой его сына. А уж "философские" эпизоды не порадовали меня совсем (явный мистицизм-оккультизм; не даром и Блаватская комплиментарно упоминается), и всё же я готов закрыть на это глаза. Пусть! Ведь в остальном роман - явный шедевр...

Перепост мэйловской записи от 25.10. 2009. Сейчас, возможно, прочитал бы книгу уже по-другому, а вот тогда - так...

Читал книгу уже в четвёртый раз и могу сказать, что самое первое чтение, издания в серии "Библиотека приключений и научной фантастики" ("рамочка"), было всё-таки самым-самым... Помню, что дело было первого сентября, после уроков в самый первый день учебного года, в читальном зале детской библиотеки. Получив книжку в руки, я просто обалдел - такие там были рисунки, причём с первой же страницы (художник Юрий Макаров; как потом оказалось, он и "рамочное" издания "Полудня" иллюстрировал). Да и вообще... Буквально в то лето я узнал (вычитал в послесловии, или предисловии, быть может, к авторскому тому Роберта Шекли в "Библиотеке современной фантастики), что Стругацие входят в число семи лучших мировых фантастов современности (список не включал Роберта Хайнлайна и Олафа Степлдона, конечно). Собственно, я хотел взять "Трудно быть богом", но дали "Остров" - фонд в библиотеке был не резиновый...

Это было то самое издание, где действовали легионеры, а не гвардейцы, Огненосные Творцы, а не Неизвестные Отцы. И над которым была проделана вообще немалая редакторско-цензорская работа. Я был тогда не то чтобы крайне мал, просто мал... между строчек читать не умел. Той осенью как раз случился путч в Чили. Мне показалось, что Стругацкие предсказали в своей книге что-то как раз такое. Сейчас, прочитав "Остров" в "каноническом" его варианте, в "чёрном" собрании совместного издания "Сталкер" - "АСТ", вижу, что не так уж сильно ошибся... Реформы Пиночета тоже были направлены на стабилизацию положения в стране. Вот только всенародной любви, мне кажется, всемирного признания он всё-таки не получил. Уж очень грубо взялся за дело, по-армейски...

Но - о книге. Нынешнее впечатление очень противоречивое. Многое показалось сработанным на скорую руку. Большое раздражение вызвал зачин, где предложения как бы соединены попарно - повтором слов... Да и дальше многое казалось далеко не блестящим. Порадовали впрочем эпизоды нападения на башню, полёта на бомбовозе "Горный Орёл", визита на белую субмарину.

Не порадовало поразительное сходство планеты Саракш с Землёй. Ну, ладно, ротмистр и капрал - можно засчитать за "перевод". У немцев тоже - хауптман, оберст, а переводится и как капитан, полковник. Но чтобы на планете водились коровы? Чтобы народ так же пил кофе? Если закрыть на это глаза, тогда вполне приемлемы и "находки" одного моего знакомого, пишущего фантастику про другие планеты и альтернативную историю. У него инопланетяне носят джинсы, имеют отчества...

Сейчас, спустя годы, когда доступны книги, где правда о тоталитаризме сказана прямо, а не "между строк", социальная сатира книги не кажется такой уж сильной. Кстати, слабенькой кажется и "центральная" идея романа - что башни обязательно должны были иметь некий Центр, а без него превращались в мёртвые вышки. Что это за излучение такое, которое можно только ретранслировать?

И ещё, по поводу недавней экранизации. Это, конечно, не шедевр, но, как правильно заметил кто-то, в общем-то соответствует первоисточнику. Ну, изобразил Бондарчук страну Неизвестных Отцов "по-американски" "гламурно". А сделал бы один в один с нашей действительностью 60-80-х годов, в отсутствии фантазии бы обвинили, в расхищении средств из бюджета фильма. Плевались бы ещё сильней.

Словом, "Обитаемый остров" - это, конечно, этапное произведение нашей фантастики, но когда его в предмет какого-то культа возводят, это мне, честно говоря, не понятно. Возникает даже крамольная мысль, что потому и культ, что это как бы Гроссман, Солженицын и Шаламов в каком-то подростковом варианте.

 

Обратился сейчас к этому произведению по двум причинам: во-первых, в седьмом томе черного собрания сочинений оно помещено следом за повестью, о которой я недавно писал ("За миллиард лет до конца света"); во-вторых, в ходе обсуждения моей рецки на эту повесть были высказаны мнения, что лучшим у Стругацких является именно "Град".  Ergo - пошёл логическим и простейшим путем, наименьшего сопротивления. 

Роман этот  прежде я читал лишь один-единственный раз - в книжке, выпущенной "Художественной литературой" ещё, наверно, при советской власти. В перестроечные времена была в издательстве запущена такая серия, возможно, ответвление "Классиков и современников", в книжках с мягкими и обычно пёстро разрисованными корочками печатали так называемую "полочную" литературу - Платонова, Булгакова, Набокова, Ремизова, Хаксли с Замятиным. Попали в эту компании и Стругацие с их "Градом", поскольку это тоже была самая настоящая полочная литература. Написан был роман в глухие годы застоя, а на суд публики попал лишь в самом конце 80-х. 

Только я-то взялся за роман уже несколько позднее, когда перестроечные страсти, все эти митинги, дебаты и проч. уже отшумели, а на смену им пришёл рынок (дикий, но тогда ещё в это не хотелось верить)и дикая, отнюдь не митинговая (во всяком случае, не только) и не книжная вольница 90-х годов (которые более чем 10 лет спустя назовут лихими). 

Было это 20 лет назад (чуть больше), но я до сих пор помню, какие книжки взял тогда в библиотеке: кроме романа Стругацких авторский том Кобо Абэ из Библиотеки современной фантастики и "Взгляни на дом свой, ангел" Томаса Вулфа. У меня даже возникло тогда незаконопослушное желание все эти три книги "заиграть", но я ему не поддался и в положенный срок (или почти) всё вернул обратно. 

После того чтения от "Града" у меня осталось какое-то двойственное чувство: с одной стороны - не похоже на прежние работы Стругацких. С другой - лёгкое разочарование, как если бы ожидал чего-то большего. 

Принявшись за чтение теперь, я уже сделал для себя заметку, что относительно романа есть мнение, что это самое глубоко философское произведение Стругацких. А ещё - сейчас я знал, что, оказывается, вдохновила авторов на эту работу одноимённая картина Николая Рериха. 

Чтение же моё опять вышло непростым. История звёздного астронома Андрея Воронина, ставшего участником некоего таинственного эксперимента и перенесшегося из 1951 года в Город, населённый людьми разных народов и даже разных десятилетий ХХ века, тем не менее разговаривающих друг с другом на одном, общем для всех языке (в восприятии Андрея - русском), поначалу вызывала у меня скорее раздражение... Во-первых, все эти интернационалисты казались мне если и не очень похожими друг на друга, то уж точно похожими на своих соплеменников в весьма среднем изображении, в описании, взятом из написанного популярным автором романа для юношества, скажем так. Другими словами, бывший унтер вермахта Фриц Гейгер - он такой, каким и полагается быть не слишком глубоко разработанному образу немецкого солдата из не слишком глубокой книги. Из книги, скорее всего, советской - не Генриха Бёлля и не Дитера Нолля. То же самое можно сказать про американца Дональда, китайца Вана и других. И только бывший танкист дядя Юра показался действительно живым и симпатичным, и не только потому что - земляк, а просто он такой, русский медведь, на самом деле и есть. 

Во-вторых, идеи, питающие, во всяком случае, начальные страницы повествования, не показались мне сильно новаторскими, смелыми, независимыми. Авторы начали работу над романом в конце 60-х. Вот на этом уровне они и остановились. Это не Гроссман, не Шаламов...

И всё же затем в моём чтении произошёл перелом. Когда я дошёл до описания переворота (в книге он назван Поворотом). Настолько всё отчетливо я представил, будто авторы были очевидцами этого события. 

И такой же убедительной, страшной, даже жуткой предстала предо мной экспедиция, начальником которой стал Воронин. 

Я не знаю, самый ли это философский труд Стругацких, но чтение меня всерьёз захватило... Да, мне было интересно (не то слово!)... Да, роман заслуживает... 

Читать - здесь. 

 

 

 

 

Однажды я заметил, что лучшими произведениями у Стругацких считаю "Пикник на обочине" и "За миллиард лет до конца света".

И я продолжаю так считать

"За миллиард лет..." - небольшая по объёму повесть (примерно 130 страниц), но это действительно незаурядное в современной мировой фантастике, этапное сочинение. Здесь мы не найдём ни "попаданцев" (от которых в опусах нынешних мутит уже, как и от нынешних телесериалов), ни столь же тошнотворной альтернативной истории с её перекраиванием ключевых исторических событий, крупных сражений и революций в основном. По-хорошему, здесь нет даже путешествий к звёздам и межгалактических союзов цивилизаций - тем всё-таки куда более приличных, чем те неравные войнушки (лука и стрел против плазменной винтовки, условно говоря), которые занимают, наверно, процентов девяносто "площадей" сегодняшней фантастики.

Авторы обратились к проблеме, к которой подступают, не рискуя свернуть себе шею, лишь очень немногие. А именно, к вопросу, что есть человечество и более того, отдельно взятый человек, по отношению к мирозданию в целом...

У Стругацких получилось нетривиально, убедительно, насыщенно. Особенно ценно, на мой взгляд, то, что действие происходит в весомо-грубо-зримых реалиях поздней советской действительности, а не в картонно-условном антураже, допустим, двадцать второго или двадцать третьего столетия. Интересные персонажи; интригующие поэтические цитаты...

Какой-то польский исследователь творчества Стругацких (не помню его имени) утверждал, что эта повесть - всего лишь аллегория на 37-й год, но мне такое толкование представляется плоским; даже при том, что согласно признанию Бориса Стругацкого, мотивы полицейского преследования действительно имели место в процессе создания этого произведения. Всё-таки здесь замах на настоящую философию, на онтологически-гносеологическую проблематику...

Читать текст - здесь. Хотя сразу могу сказать, что это отнюдь не тот канонический текст, проверенный Светланой Бондаренко и опубликованный в седьмом томе чёрного собрания сочинений, выпущенного донецким издательством "Сталкер", который читал я...