Роман "Ловец снов" был написан королем ужасов в течение шести месяцев, после тяжёлой травмы, полученной в результате ДТП (прогуливавшийся по обочине дороги писатель был сбит грузовиков, за рулем которого сидел прирождённый раздолбай). Я видел на обложках других книг Кинга, что они обозваны научно-фантастическими романами, но этот роман, "Ловец", заслуживает такого определения, вероятно, более, чем любой другой. Это настоящая фантастика, потому что речь идёт...

Не важно. Сам автор якобы имел некие сомнения в оценке этого сочинения. Поначалу знания этого факта действовало на меня при чтении. Слишком много экстрасенсов на квадратный метр... Четвёрка, нет пятёрка друзей, и каждый из них обладают даром, а уж вместе...

Довольно скоро действие захватило моё внимание. Ужасные приключения друзей (Бивер, Пит, Джонси, Генри, да и ещё - Даддитс) Кинг рисует столь весомо, зримо и, главное, - грубо... Если поначалу происходящее казалось мне более-менее традиционным ужастиком (в духе Голливуда), далее я все больше проникался восхищением. Кинг столь изобретателен - даже в этом, якобы не лучшем его романе! - и он построил столь грандиозную машину, с валами, шестерёнками, у которых каждый зубчик на своём месте, каждый зубчик цепляет. И вся эта махина медленно раскручивается, набирая обороты... Это почти гениально... быть может, это просто гениально!

Эпопея о советском разведчике Григории Гончаренко включает в себя три романа: "И один в поле воин", "У чёрных рыцарей" и "Гроза на Шпрее". Первый роман наиболее известен, он даже был экранизирован ("Вдали от Родины"). В детстве я сам читал эту книгу несчётное количество раз. Правда, книга была очень потрёпанная, в ней не хватало последних страниц. 

В этом романе главный герой внедряется в ряды вражеской армии под именем барона Генриха фон Гольдринга. Причем, делает это крайне необычно и смело - переходит линию фронта и добивается встречи с полковником Бертгольдом, дружившим в свое время со старшим бароном фон Гольдрингом, кадровым немецким разведчиком. Далее, естественно, следует проверка, в несколько этапов, наш герой её выдерживает и потом служит уже в качестве офицера Вермахта. 

Тут следует отметить, что с бароном фон Гольдрингом советский читатель познакомился на несколько лет раньше, чем с Иоганном Вайсом и Максом фон Штирлицем. Правда, почему-то так получилось, судьбы этих двух героев сложились значительно успешнее, - вероятно, благодаря более удачным экранизациям. 

Сейчас я бы сказал, что как рассказчик, повествователь, Дольд-Михайлик не уступает Кожевникову (а может, и превосходит), а Юлиана Семёнова обставляет точно. Хотя то, что я читал, это перевод, перевод с украинского, но в общем весьма неплохой перевод. 

Во второй и третьей книгах трилогии события происходят сразу после войны. Гончаренко действует здесь уже под другими именами, основное из которых - Фред Шульц. Опять он, как и в военные годы, весьма широко путешествует по Европе. Опять он, как и прежде, на высоте, наблюдателен, проницателен, смел, находчив.

Собственно, я не собирался делать пост. Но на последних страницах что-то пробило... Ведь когда-то книга про советского разведчика Гончаренко-Гольдринга значила для меня не меньше, чем "Стажёры" Стругацких (перечитывал с не меньшей регулярностью), а о том, как Григорий наконец-то вернётся на Родину, в любимый Киев, я узнал только сейчас, более чем сорок лет спустя после знакомства с этим обаятельным персонажем. Грустно, конечно, что так много времени потребовалось; по-хорошему, я должен был прочитать эти книги значительно раньше...

"Катриона" - продолжение "Похищенного". Иногда роман даже называют "Дэвид Бальфур 2". Действие начинается практически там, где оно закончилось в предыдущей книге. В Эдинбурге Дэвид Бальфур, куда он прибыл, чтобы получить своё наследство, знакомится со многими влиятельными людьми (некоторые из которых будут играть важную роль в дальнейших событиях его жизни), главное же, судьба сводит его здесь с девушкой по имени Катриона. Она дочь Джеймса Мура, одного из тех, кого несправедливо обвиняют в резонансном убийстве, свидетелем которого Дэвид стал в первом романе. 

Наш герой как раз и пытается спасти неправедно осуждённых, сам при этом очень рискуя попасть в это число. При этом ему опять приходится много путешествовать, заводить многочисленные знакомства (во всяком случае, иметь дело с представителями всяческих социальных слоёв и групп тогдашней Шотландии и даже континентальной Европы). География этих путешествий, может, и не столь богата, как это было во время его скитаний с Аланом Бреком, но более обширна. Дэвиду выпадает в этот раз меньше физических тягот и лишений, но страдания нравственные оказываются ничуть не слабее, чем были прежде. 

Опять размышлял при чтении, что это несколько странный приключенческий роман. Скорее, это романтический роман. Молодёжный роман. Отношения же Дэвида с противоположным полом, с девушками (помимо Катрионы важную роль в происходящих событиях играет также и мисс Барбара Грант, старшая дочь Лорда-Адвоката, высокопоставленного чиновника в Эдинбурге), очень напомнили оные, имевшие место у героев Фёдора Михайловича Достоевского. Выходит, не только русский классик так видел это дело! Похоже, в литературе XIX века это был некий тренд.

  Речь пойдёт о двух фильмах - "Хребет Ножовка" (2016) Мэла Гибсона и "Полковник Редль" (1985) Иштвана Сабо. 

Пока я их не посмотрел, мне казалось, что это совершенно непохожие друг на друга картины, ничем не связанные. Оказалось, что это не так. Это фильмы антиподы, в каком-то смысле. 

Американская картина (русский перевод названия - "По соображениям совести" - представляется мне не очень удачным) рассказывает о том, как герой, патриот своей страны, сначала подвергается разным унижениям со стороны её официальных представителей, - прежде чем возвыситься, совершив свой подвиг. Европейская же лента посвящена истории, развивающейся с точностью до наоборот. Патриот своей страны сначала поднимается по карьерной лестнице - чтобы потом пасть очень низко и погибнуть, оказавшись жертвой интриг правящей верхушки. 

Первая картина, как и многие американские фильмы, апеллирует, скорее, к эмоциям зрителя. Визуально она очень красива, эффектна в батальных сценах, построена на правильных нравственных принципах, но определённый элемент сказочности, в ней присутствующий, чем-то роднит её с "Аватаром".

Картина Сабо больше обращена к разуму, к интеллекту. Перед нами разыгрывается драма в английском духе; парадоксальностью сюжет напомнил мне произведения Честертона. Хотя на самом деле создателей вдохновила идея другого британца - Джона Осборна. 

Такие вот две разные, противостоящие друг другу истории.

Однажды уже читал этот эскиз в сборнике рассказов немецкоязычных писателей. Возможно, набросок к таким романам как "Штиллер" и "Назову себя Гантенбайн". Уважаемый адвокат, представитель династии юристов, Хайнрих Готтлиб Шинц, сызмальства тяготевший к духовной жизни, изучавший в свое время историю искусств и естествознание, в настоящее время председатель общества любителей искусства, активист движения, поддерживающего беженцев, в один воскресный день сталкивается с необычным феноменом. Отправившись на прогулку с догом по кличке Анита в лес, который он знает как свои пять пальцев, Шинц не обнаруживает там просеку. Зато встречает странного лесника.

То, что происходит с ним дальше, до определённой степени поражает и потрясает внешний мир - если называть внешним миром город, в котором он живёт - только без каких-либо последствий для внешнего мира. Грустная, абсурдистская история - вполне в духе Фриша...

На эту книгу обратил внимание ещё несколько лет назад, будучи поклонником Г.И. Гуревича. Взялся же за неё сейчас в качестве так называемого дополнительного чтения (типа, на сон грядущий, психологической разрядки ради и т.д.). Впечатление от первых страниц было таким: работали авторы над своим детищем серьёзно, основательно, но стоит ли сейчас это читать, шесть десятилетий спустя? Всё же продолжил чтение, полагая, что пост делать по книге не буду. Вышло однако иначе. Почему?

Главный герой повести, он же рассказчик, Григорий Гордеев - геолог. Впрочем, остальные основные герои - тоже геологи. Да и главный среди них, пожалуй, не Григорий, а Леонид Павлович Маринов, не просто геолог, а революционер в геологии, сторонник новых идей в этой науке.

Собственно, речь в повести идёт о таёжной экспедиции с целью подтвердить - или же наоборот опровергнуть - эти новые идеи. Преподнесена вся эта история очень округло - но не в том смысле, что благостно, умилительно, а внятно, зримо, убедительно, с большим талантом рассказчика (который, я бы отметил, встречается далеко не у всякого писателя, даже из числа так называемых великих). Потом, конечно, с огромным знанием материала, и не только геологического (на взгляд профана по этой части). Интересно показаны люди, обитающие в тех далеких и пустынных местностях, через которые прошёл путь экспедиции. Уклад жизни и обычаи туземцев просты, суровы, парадоксальны - с точки зрения горожанина, но, вероятно, неизбежны и единственно возможны в тех суровых условиях, в каких сформировались. При этом ни слова о какой-либо особой миссии жителей тайги, их специальном бремени и т.д. Они просто живут - здесь и так и другой жизни, похоже, даже не представляют.

Интересно показана природа сурового края, требования, которые она предъявляют к представителям рода человеческого, рискнувшим обосноваться столь далеко от цивилизации. Не хуже, чем у Дж. Лондона, в чём-то более зримо и наглядно.

Работа геолога показана увлекательно, вот что ещё немаловажно! Участников экспедиции немного, всего шестеро, но у каждого свой характер, и драматургия сюжета такова, что характеры эти неожиданно раскрываются по ходу...

В общем, прекрасное произведение - о преданности своему делу, науке, о научном поиске, о нравственных устоях. Талантливо написано - потому и делаю об этой книге пост.

О существовании такого романа Стивенсона, "Похищенный", я узнал благодаря одноимённому фильму студии "ДЕФА", чёрно-белому (но тут, вероятно, была виновата некоторая скаредность советских кинопрокатчиков). Было это в весьма юном возрасте. В переводе же я прочитал книгу достаточно поздно. Кстати, выяснил, что переводов этих, как минимум, два. Мне попал в руки, кажется, не самый лучший. Я определял качество по зачину - сцене прощания главного героя Дэвида Балфура со священником мистером Кэмбеллом. Было в ней что-то такое, кафкиански-джойсовско-набоковское... Вот только особенность эта ярче проявилась как раз в том переводе, на который я напал случайно, в каком-то книжном, когда роман, кажется, был уже прочитан...

В общем в конце прошлого века, в памятном 99 году (в течение которого всё ещё не перестал аукаться год предыдущий, 98й), я прочитал роман в оригинале, в "Пингвиновском" карманном издании. Это чтение запомнилось мне своею трудностью - пришлось продираться не только через разную архаику, которая составляет колорит произведения, но и через слова из шотландского языка и просто исковерканные (что тоже составляет колорит). По сюжету ярким показался только эпизод музыкального состязания двух горцев-шотландцев.

Сейчас текст уже не показался мне таким уж трудным. Хотя колорит я опять отметил. А ещё я вновь поразился тому обстоятельству, какой это нетипичный приключенческий роман. Сейчас бы его банально не взяли издатели. Уж больно мало экшена. Я бы назвал это произведение этнографически-краеведческим, с небольшими (очень небольшими!) вкраплениями приключенческого элемента. Очень реалистично переданы мытарства Дэвида в его странствиях по родной стране - вызванные суровым климатом и скудостью средств. Но психолог Стивенсон отличный! Это ещё и психологический роман. Портреты Алана Брека, рассказчика, его скаредного дядюшки да и всех прочих написаны рукою мастера. Так что собираюсь взяться за продолжение.

С произведениями этого писателя познакомился в довольно юном возрасте. Юрьев писал тогда больше про какую-то вымышленную Америку, но очень занимательно писал.

Небольшой роман "Брат мой, ящер" - уже о России нулевых. Тема произведения - то как собственно человеческое в человеке пытается противостоять так называемому рептильному комплексу, набору качеств, доставшемуся нам ещё от динозавров. По форме роман - сказка, в которой действуют добрые... нет, не феи, а персонажи, скорее, из Библии (или, ещё скорее, из Торы). Не только добрые, но могущественные (хотя и не совсем всемогущие), суровые, но справедливые.

Сказка немного похожая и на роман Булгакова, потому что начинается встречей - или даже более научно - контактом главной героини Ирины Сергеевны Кипнис, доктора биологических наук 47 лет отроду, с существами (или сущностями) значительно превосходящими по своим возможностям и способностям самого сильного из сильных мира сего. Ну а дальше - и занимательно и поучительно. Без разоблачений тоже не обошлось. Нет, не сеансов магии, а основных мировых конфессий, Православия прежде всего.

Может, такой же бомбой, как роман Булгакова и не является (однозначно!), но подумать и поспорить есть над чем.           

Вообще-то ссылку можно было дать ещё два дня назад. Надумал только сегодня. К тому же заголовок сподобился исправить.

https://ridero.ru/books/manyaki_vykhodyat_iz_podpolya_ili_superior/

Вообще-то я собирался перечитать "Похищенного" да заодно прочесть и продолжение, "Катриону", но оказалось, что в X томе собрания, которое я любовно скачал ещё 6 лет назад на Проекте Гутенберг, роману "Kidnapped" предшествует этот рассказ - "Злоключения Джона Николсона". 

Это произведение, скорее, бытовое. Здесь нет описаний перестрелок, фехтования на абордажных саблях или чего-либо подобного. Хотя это, наверно, не был бы Стивенсон, если бы и в тот обывательский мирок, который в основном присутствует в рассказе, не проникали бы некие веяния и влияния менее благоустроенного мира...

Джон Николсон - старший сын в семействе, возглавляемом строгим и правильным отцом мистером Николсоном. Есть ещё сестра Мария и младший брат Александер. Матери, миссис Николсон, уже нет в живых. Действие происходит в Эдинбурге. 

Джон - этакий добродушный увалень, изрядный ботан. Водит дружбу с неким Аланом Хьюстоном и находится под его влиянием, что крайне не приветствует его отец. Собственно, не только строгости отца, но и вот этому влиянию Алана Джон обязан тем, что попадает сначала в один весьма тугой переплёт, в родном городе Эдинбро, а потом, десять лет спустя... да, собственно, опять в родном городе Эдинборо, но только уже после десятилетнего отсутствия. После первой переделки сбежав в другое полушарие, солнечный город Сан-Франциско, он не только стал уважаемым членом тамошнего общества (в качестве опытного, хотя и несколько безалаберного клерка одного из местных банков), но и человеком обеспеченным, хотя и не афиширующим своих богатств (их он заработал играя на бирже и, на всякий случай, держит в другом местном банке). Ну, в общем, он решает нанести визит в "Северную страну" (Скоттландию то есть), так чтобы подгадать как раз к Рождеству (там оно, заметим, случается в конце декабря). Устроить, так сказать, сюрприз - не только папаше и домочадцам, но и друзьям. Однако, на практике всё выходит чуднО (по Алексею Иванову). Этакое возвращение блудного сына - ведь он не писал писем 10 лет не только домой, но и мисс Маккензи, Флоре Маккензи, к которой неровно дышал. И в результате - второй переплёт, ещё более плотный. 

Всё преподнесено с присущим автору юмором (хотя и несколько витиеватым), даже где-то с присущим шотландским колоритом... Такая вот история.

Посмотрел сей отечественный блокбастер - впечатлён. Масштабно, драматично, хотя временами и несколько сумбурно.

Не понял, почему в византийском храме надписи на латинице.

Наверно, с середины июня я читал много фантастики. Вернее, перечитывал. В качестве "не основного" чтения, чтения на сон и т.п. (хотя сон иногда после такого чтения улетучивался напрочь). Перечитал "В дебрях времени" Германа Чижевского (текст вроде написан А. Стругацким), "Гостей с Миона" Петра Стыпова, "Гаяну" Петрония Аматуни, "Мир иной" Гребнева (тоже А. Стругацкий написал). "Десятую планету" Сергея Беляева перечитал - на русском и немецком. Хороший список?

"Шесть спичек" Стругацких - как они владели пером именно в начале пути! (потом стали владеть умами читателей). "Всё дозволено" Абрамовых - ради того, чтобы окунуться в эти призрачные миры, возникающие в смерчах-миражах над черной пустыней планеты Гедона. Именно эта призрачность меня поразила при первом чтении... Опасная, но такая уютная станция землян на Гедоне.

А ещё впервые прочитал "Океанавтов" Сергея Павлова. Сюжет немного бредовый, а всё же Павлов - был одним из корифеев нашей фантастики. хотя писал очень неровно. Забыл упоминать, что где-то между делом прочитал его рассказ "Амазония, ярданг восточный" и повесть "Корона Солнца" - шлак. Хотя Павлов всегда ошеломляет терминами и антуражем (сеттингом, как сейчас говорят). "Океанавты" всё же получше. Перечитал его "Чердак Вселенной" - крепкая, хотя и чисто технарская вещь. Но где-то на том же пути, что и "Глас Господа" Лема.

Гениальный у Павлова только один роман, написанный в соавторстве с загадочной Шаровой, - "Волшебный локон Ампары".

Посмотрел два фантастических фильма - оба после прочтения их литературных первоисточников.

Первая картина - "Прибытие" (2016 год) режиссёра Дени Вильнёва по мотивам рассказа Теда Чана "История твоей жизни". Впечатление сложное... С одной стороны, с точки зрения картинки, видеоряда, всё очень на уровне. Что касается сюжета, тут уже сложнее. Привнесена пошлая тема военной истерии и паранойи, которой у Чана что-то не помню. Туповатые китайцы и однозначно тупые русские. То, как героиня перестраивает своё мировосприятие, показано тоже как-то смазано и слегка упрощённо. История про преломляющийся луч света (в средах с различными оптическими свойствами), своего рода иллюстрация другого типа мышления, в фильм не вошла. В общем, однозначного ощущения, что посмотрел шедевр, нет. У Чана было лучше, прозрачнее, убедительнее. 

Второй фильм - "Акванавты" (1979 год) режиссёра Игоря Вознесенского по одноимённой повести Сергея Павлова и его же сценарию. Повесть выходила также и под названием "Океанавты" - именно в таком виде я вчера я её прочитал (и, возможно, будет пост). Конечно, видеоряд в фильме не ахти, по нынешним меркам. То же самое можно сказать и про всё остальное. Но в своё время лента, наверно, вызывала интерес у любителей фантастики. Жаль, что тогда не посмотрел.

Читал эту книгу в юности раза два, не меньше. Тогда понравилось меньше, чем романы Бондарева и даже Бакланова. Запомнил, оказывается, очень мало - только эпизод с арестом - за то, что завернул что-то там в газету с портретом вождя; да ещё упоминание Ремарка. 

Сейчас перечитал с большим интересом. Компактный, но очень насыщенный роман. В том смысле, что начало битвы на Курской дуге показано глазами нескольких персонажей, как бы с разных ракурсов. И картина получилась почти панорамная. 

Не коробили даже публицистические отступления автора и его сильные "заезды" в будущее. Хотя, конечно, с точки зрения историографии, Ананьев мыслит в этом романе полностью в рамках тогдашней, советской.

Ирландского писателя Джона Бэнвила (родился в 1945 году), лауреата Букера, сравнивают с Набоковым - за блестящий стиль и "жестокость таланта". Решил начать знакомство с творчеством с небольшого романа "Берёзовая роща" (1973 год). 

"Берёзовая роща" - "Birchwood" - так называется не очень процветающее поместье, а повествование ведётся от лица наследника "имения" Гэбриэла Годкина. Начало очень вдохновило. "Вот писатель, который не просто выстраивает сюжет (а потом его пересказывает). Нет, этот автор умеет передавать душевное состояние героя. В наше время такая способность стала почти редкостью", - вот что подумал я. Я решил, что имею дело с исповедальной прозой - вроде книги Сэлинджера или его многочисленных последователей. Но очень скоро выяснилось, что эта проза не более исповедальна, чем романы Виктора Гюго ("Человек, который смеётся" и т.п.) или Чарльза Диккенса. Увидел сходство и с тем, и с другим классиком. Только написано в современном духе, с применением лексики и целых эпизодов, немыслимых в литературе XIX века. 

Был где-то разочарован переходом. Исповедь рассказчика обернулась мрачноватыми (макабрическими), зловеще-весёлыми похождениями. Из приходящего в упадок Бёрчвуда, раздираемой дрязгами семьи, главный герой перемещается в удивительный и не менее зловеще-весёлый мирок бродячего цирка, тоже семью своего рода, с не менее сложно-запутанными отношениями. 

Ломал голову, в какое же время помещено действие. Место - скорее всего, Ирландия, а вот эпоха? Из транспортных средств упоминаются только запряжённые лошадьми повозки. Иногда появляются всадники (Гэбриэл сам совершает недолгое путешествие верхом). В "поместье" есть телефон, скверно функционирующий. В общем, загадка. 

Бэнвилл рассказал в романе всё же довольно занимательную историю. Хотя до Набокова, на мой взгляд, далеко. Уступает и по языку, и по продуманности сюжета. 

К недостаткам романа отнёс бы зачин (который может сбить с толку читателя - как это произошло со мной) и финал, то, как "тайны мироздания" вдруг разрешаются - по Годкину.

Посмотрел экранизацию Манна. Действительно неплохо. Правда, всё равно не понимаю, что тут венгерского. Конечно, лучше всего, наверно, было смотреть фильм в начале 80х. Хотя в советском прокате он шёл в урезанном виде.

Ну, в общем летний отпуск и закончился. Впрочем, не на самом деле, а только - "в каком-то смысле". Да. На работу я ещё не выхожу. Однако со вторника всё это будет больше похоже на смещённый выходной на неделе, чем на настоящий отпуск. 

И вот ведь какой парадокс. Там на даче я начинал впадать даже в хандру - от всего этого "деревенского" быта (в английском языке есть словцо, довольно точно выражающее суть этих условий - cramped), от скудного, спартанского, однообразного распорядка, делавшего все дни похожими друг на друга. От бесконечных мультов, которые приходилось терпеть в зомбоящике - очень трудно было с ними бороться. От... да! - из-за отсутствия сети, лишающего такого интенсивного и интересного общения...

И вот я сижу перед другим ящиком и стучу по клавишам. Но покой и удовлетворение что-то не нисходят на меня. Наоборот, я даже мысленно закидываю вопрос: а какие там сейчас смотрят мульты?

Да, в течение трёх последних недель читал в основном рассказы - три сборника разных авторов. "Избранное" Фридеша Каринти, первый том семитомника Карела Чапека и сборник Теда Чана "Story of Your Life and Others'.

Фридеша Каринти (1887-1937)называют классиком венгерской литературы. Можно считать его и фантастом - только фантастом весьма своеобразным. Том "Избранного" (Москва, "Художественная литература", 1987 год) включает в себя десятка три рассказов и роман "Путешествие вокруг моего черепа". Рассчитывал наткнуться на что-то подобное тем историям, которые были включены в один из томов Библиотеки современной фантастики ("Фантастика социалистических стран"), но оказалось, что Каринти был очень плодовитым рассказчиком. Вещи близкие к НФ - лишь одна из граней его творчества. В данном же сборнике писатель чаще выступал как абсурдист, парадоксалист и т.п. Не у всех его историй внятный сюжет. Мне, в силу моей ограниченности, понравились именно сюжетные вещи - "Последнее приключение Харун Ар-Рашида", исповедальный, автобиографический рассказ "Моя мать". В основе же большинства других рассказов лежит чаще всего "непривычный взгляд на привычные вещи", как мне показалось, либо странное явление, ситуация, либо неожиданное развитие чего-то обыденного... Поначалу я поспешил сделать вывод, что тут есть некоторое сходство с творческим методом Сигизмунда Кржижановского, но потом решил, что общего у двух писателей всё же не так много...

Роман "Путешествие вокруг моего черепа" - тоже автобиографический, как и рассказ "Моя мать". Писатель перенёс тяжелое заболевание и сложную операцию, вот о чём здесь речь. Самым интересным показалось начало - реакция больного на первые симптомы, "человеческое, слишком человеческое", как мог бы сказать известный философ. 

Карел Чапек (1890-1938) - классик не только чешской и европейской литературы, но и мировой. В первом томе собрания (Москва, "Художественная литература", 1974 год) представлены рассказы, написанный писателем в течение всей его жизни - от самых ранних, до изданных уже посмертно. Несколько сборников, фактически. Собственно, даже видно, как росло мастерство пишущего с годами. 

Чапек-рассказчик - мастер сюжета, сюжета с неожиданной концовкой, сюжета с неким парадоксом, с "идеей". Психологии персонажей уделено меньше внимание - за исключением, разве что, историй в сборнике "Мучительные рассказы" (название, в общем, оправдывает себя). Но именно эти рассказы разбудили у меня интерес при чтении. Самые-самые ранние вещи, написанные в соавторстве с братом писателя Иозефом, как ни странно, зацепили сильнее, чем ряд рассказов тоже ранних, однако написанных уже чуть позднее, на которых я несколько заскучал. Словом, только лишь начиная с "Мучительных рассказов" я начал читать книгу по-настоящему всерьёз (если можно так сказать применительно к произведениям, многие из которых можно смело отнести к юмористическому жанру). 

Тед Чанг (родился в 1967) - американский фантаст. Сборник "Story of Your Life and Others" - является чуть ли не полным собранием его рассказов. По мотивам заглавного был поставлен фильм "Прибытие". Однако "История твоей жизни" показалась мне не самой интересной и убедительной в сборнике. Более яркие, на мой взгляд. "Вавилонская башня", "Пойми", "Семьдесят две буквы", "Купец и портал алхимика". "Жизненный цикл программируемых объектов" тоже неплох, но немного утомил. 

Что прежде всего бросилось в глаза? Чан - настоящий фантаст, в том смысле, что пытается исследовать в своём творчестве неведомое. Идеи, которые его волнуют, всегда оригинальны, неожиданны. Всегда это что-то на "пике мысли и научного прогресса". При этом писатель рассказывает о них очень ясным, очень внятным языком. В частности, в "Жизненном цикле", который показался мне не очень интересным (в силу ограниченности моих интересов), он очень спокойно, детально, убедительно описывает этот самый цикл...

Чан не повторяется, не эксплуатирует одну и ту же тему, идею. Порой он опирается на теории, учения (или как это правильно назвать?), которые признаны ненаучными, устаревшими. Так, в "Вавилонской башне" небесная твердь оказывается твердью в прямом смысле. А в "Семидесяти двух буквах" он показывает мир, в котором техника и технологии развиваются скорее на основе магии, каббалистических представлений о мире. А в рассказе "Выдох" речь идет о форме разумной жизни, в основе которой не окисление органических соединений кислородом, а чистая пневматика - аргон из баллонов (так называемых "легких"), поступая по трубочкам в различные части механических существ, не только приводит в движение их конечности, но и поддерживает процессы мышления, памяти и т.д. 

В общем, Чан - это голова. Хотя и не могу сказать, что это решительно мой автор.

Решил обратиться к роману (вероятно, самой известной работе писателя) после чтения "Александра". 

Узнал, что у романа довольно интересная судебная история. Публикация его в ФРГ была запрещена в 1968 году. Решение суда было основано на том, что образ главного героя Хендрика Хёвгена является клеветой на реально существующего театрального деятеля Третьего Рейха Густафа Грюндгенса. Фактически запрет действовал до 1981 года, когда роман вновь был издан в Федеративной Республике. В ГДР никаких ограничений на издание "Мефисто" не было. 

Впрочем, сам роман оказался куда интереснее судебного дела. В подзаголовке указано, что это - роман одной карьеры. Действие начинается "с конца", а именно - в прологе мы видим протагониста на пике славы и влияния. Он в числе почётнейших гостей на праздновании дня рождения одного из главных вождей Рейха - "генерала авиации", "премьер-министра", "Толстяка" (Геринг ни разу не назван в книге прямо по имени, как и другие вожаки нацизма, однако более чем узнаваем). Хендрик Хёвген - не только ведущий актёр Германии, но также интендант Государственного театра (в котором и является ведущим). Он - любимец "Толстяка", для которого он сам - "Мефисто". Соответственно, он любимец и всех нижестоящих. Даже его враг, министр пропаганды ("Хромой") любезен с ним. 

Таково вступление. Далее же мы узнаём, как амбициозный актёр дошёл до жизни такой. Оказывается, в молодости он считался чуть ли не коммунистом (правда, салонным), враги называли его большевиком. И он несомненно был очень талантлив!

Читать было интересно. Хотя сам автор завершил роман словами, что описывал типы, а не создавал портреты (возможно, под влиянием того дела, что примет потом вполне судебный характер, - чтобы избежать обвинений в "клевете"), эти типы получились у него вполне живыми, не одномерными. 

Даже то, что писатель иногда переходил на публицистический тон, не ослабило впечатления. Хендрик Хёвген и его окружение (очень разные люди) оказались участниками драматичной истории, состоящей из нескольких фаз. В этой истории отразилась судьба страны, её интеллигенции во всяком случае. 

Хендрик Хёвген, он оказался таким многогранным, разносторонним, талантливым... Хотя несомненно, что во многом это был талантливый проходимец и подлец. Вызывающий сочувствие однако. 

Вот такая история. 

Во всей этой истории лично для меня немаловажным оказалось то, что немецкий язык, которым написано это произведение, оказался мне по силам. Помню, с каким трудом я продирался через "фантастический" роман Дёблина год назад. Не уверен, что так же легко мог бы справиться с большими произведениями отца Клауса Манна - и малые-то формы, некоторыми из которых я восхищался в переводах, сопротивлялись чтению в своё время очень сильно...

Том 19 Библиотеки современной фантастики. Подзаголовок - "Рассказы и повести советских писателей". 

БСФ можно смело назвать легендарной серией. Есть даже мнение, что все последующие попытки выпустить нечто подобное не превзошли БСФ. В смысле, не вызвали такого же жгучего интереса у фанатов фантастики (например, "Библиотека фантастики", межиздательский проект 80-х).

БСФ была действительно прорывом для своего времени. Но если оценивать объективно, авторский состав и подбор произведений в этом собрании нельзя назвать идеальным. Авторский том получил, например, Робер Мерль. Писатель отличный, но разве он фантаст мирового значения?. Зато не получили, вообще никакого места в "Библиотеке", не то что тома, Хаксли, Степлдон, тогдашний мегамастер англоязычной НФ Хайнлайн. По вполне понятным причинам. Про Оруэлла даже не говорю.

Тем же недостатком грешит и 19 том. Он включает в себя повесть Владимироа Тендрякова "Путешествие длинною в век", повесть Вадима Шефнера "Девушка у обрыва, или Записки Ковригина", киноповесть Леонида Леонова "Бегство мистера Мак-Кинли", рассказы Валентина Берестова "Алло, Парнас!" и Всеволода Иванова "Сизиф, сын Эола".

Лучшее произведение сборника - повесть Шефнера, написанная в ироничном ключе, в сугубо авторском ключе. Потому что так, как мне кажется, не писал никто.

Повесть Леонова, при всём тонком стилизме авторских ремарок, показалось скучной и банальной.

Тендряков где-то даже удивил - тем как вошел в подробности научного характера (не ожидал от него). Но именно его повесть, первая в сборнике, заставила меня задуматься о языке. Автор послесловия "Земное притяжение" Ю. Суровцев (я прочитал эту часть сборника прежде всего, из-за краткости, наверно) утверждал, что как стилисты авторы предложенной подборки, превосходят обычных фантастов. У Тендрякова действительно был свой "почерк", в "Путешествии" он тоже проявился. Однако мой "вердикт" в итоге был таков: у Стругацких и Булычёва язык всё же лучше. Не понравилась риторика Тендрякова, резонёрство, которым он перемежал повествование... Даже лучшие его произведения, возможно, потому и лучшие, что там эти псевдо-философские рассуждения не превышают некую "критическую массу"...

Совсем не понял, зачем включили в сборник рассказ "Алло, Парнас!". Ничего по-настоящему интересного и забавного я в нём не нашел.

Рассказ Иванова, он, конечно, своеобразный, в том числе и язык "авторский". Но это и всё, что я могу сказать сейчас о нём.

Короче, задумка - представить, как нефантасты фантазируют - была интересной. А вот как она была исполнена - это ещё вопрос...

В прошедшие выходные скорее устал, сначала на даче, потом на работе. Пытался однако использовать оставшийся свободный день для культурного досуга. А именно просмотра фильмов.

С фильмом "Молчание" Скорсезе ничего не вышло - для меня лента оказалась "не качающим насосом". После фиаско прикидывал, стоит ли ещё на что-нибудь решиться? Колебался в выборе между позапрошлогодним юбилейным концертом "Любэ" и "Лолитой" Кубрика. Решил вопрос всё-таки в пользу кино. Не только потому что концерт уже смотрел (два года назад).

"Лолиту" Кубрика я ведь тоже смотрел - лет 25 назад, с гнусавым переводом, в довольно отвратном качестве. Фильм тогда совершенно меня не впечатлил. А сейчас посмотрел - в блюрейном почти качестве и с оригинальной дорогой - оказывается, очень качественная картина.

Правда, вот актер в главной роли (Хамберта, то бишь Гумберта) какой-то несимпатичный, нехаризматичный, не красавчик, не Джереми Айронс, одним словом. Но может, режиссёр так и задумывал? Зато Питер Селлерс в роли Куилти бесподобен! И вообще, отлично играют все без исключения, в том числе и необаятельный актёр. Диалоги великолепные, прикольные, много юмора - вообще во всём. Частично это заслуга автора сценария - некоего Владимира Набокова. Но режиссёр тоже молодец, ещё какой молодец. Вроде лента старая, должна быть архаичной, однако - нет. Всё совершается в движении, иные сцены - гораздо динамичнее и пластичнее, чем у иных нынешних.

В общем, сделал такой вывод: в 90-е "Лолиту" делали профессионалы, но эту, старую картину, - снимали мастера. Я даже на секунду вспомнил то время, когда первый раз читал роман (тоже в переводе некоего Набокова, наверно, того же самого). Вот удивительное было дело! Я был тогда в командировке, в Харькове, жил в гостинице "Спорт" (по уровню это была общага), быт был ужасный, но зато я был свободен от той мелкой и пошлой суеты, которая неизбежно окружала бы меня дома. Вечерами, после учебы, я читал книги... В том числе "Лолиту". И я чувствовал себя совершенно свободным человеком - совсем как Пьер Безухов во французском плену. Да, удивительное выпало время, пусть и всего на три недели.

Русскому читателю американский писатель Натанаэл Уэст известен, как мне кажется, в первую очередь, романом "День саранчи". Он ушёл из жизни молодым, но был талантлив и за свою недолгую жизнь успел написать также и другие произведения. Одно из этих произведений - роман (в моём представлении всё-таки скорее повесть) "Видения Бальсо Снелла". Ещё не дочитав сочинение до конца, я пытался перевести название, и у меня получилось - "Иллюзорная жизнь Балсо Снелла". А потом и вовсе "Фантастическая жизнь Балсо Снелла". Здесь ярко проявился не только сатирический талант писателя, но и его необычная фантазия. 

Действие начинается тем, что Балсо Снелл, литератор, поэт, гуляя в окрестностях Трои, находит среди высокой травы Троянского коня. И забирается внутрь деревянного чудища - через ближайший к поверхности земли вход. 

А далее он путешествует по кишечнику рукотворного животного, встречает там разных людей, вступает с ними в разговоры, читает дневники, брошюры и проч., написанные этими товарищами. 

В этих исповедях перед Балсо раскрываются костры амбиций, терзания фрустраций, разного рода предрассудки и прочая житейская тщета и суета. Главная мишень сатиры писателя - его собратья литераторы, но, как мне показалось, не только. Достаётся и обывателю в целом. 

В коротком романе Уэста совсем нет экшен. Даже нет и простейшего стимулятора, используемого массовой литературой, - "а чем это закончится?". Заканчивается всё двумя словами "The End". Интересна "Жизнь" (или, если угодно, "Видения") свободным полётом фантазии и незашоренным и насмешливым взглядом на мир.

Второй роман старшего сына Томаса Манна вышел в 1929 году и посвящён Александру Македонскому. Прямо в заглавии жанр определён как утопия - вероятно, потому что представляет не совсем канонический образ великого завоевателя (вообще-то я сейчас не знаю, какой образ следует считать каноническим).


Книга не очень большая по объему, однако прослеживает жизнь македонского царя с детских лет до кончины. Писатель не так много внимания уделяет битвам, как отношениям Александра с самыми близкими людьми, его внутреннему миру. Читать было интересно. 

Наиболее значимыми героями второго плана назвал бы Гефестиона и Клита - двух ближайших друзей Александра. К изображению этого "треугольника" Манн подошёл, вероятно, как фрейдист. Непростые комплексы определяют судьбы этих людей. 

Сложные отношения сына к матери и отцу писатель очертил скупыми, но вместе с тем зримыми штрихами. Филипп и Олимпиада получились у него опять-таки какими-то не-каноническими. Впрочем, тоже самое можно сказать и о других вполне исторических личностях, попавших в роман,например, о Аристотеле. 

В общении с Аристотелем раскрылась главная, быть может, особенность личности Александра. Не только ненасытная жажда знаний, но и стремлении дойти до пределов мира. Рациональная философия ментора не впечатлила будущего царя. Куда сильнее его привлекали идеи Пифагора, который сам посетил далёкие страны в своём поиске окончательной истины.

Наследником македонского трона Александр стал вовсе не автоматически, не "само собой", - сложно всё было при дворе Филиппа. Тем не менее случилось так, что в двадцать лет Александр не только возглавил самое могущественное в военном отношении государство на Балканах, но и повёл его армию на противника, считавшегося самым мощным в тогдашнем мире, - Персию, империю того времени, включавшую в себя Египет и обширные территории в Азии. 

Военная удача была на стороне Александра. Меланхоличный Дарий не обладал качествами лидера нации и после нескольких крупных поражений стал жертвой предательства со стороны ближайшего окружения. 

Всё это показывает Манн в своём романе - опять-таки скупыми, но зримыми штрихами. 

Александр начинал свой поход как освободитель. Его встречали ликующие толпы. Он всеми был обожаем и любим и полагал, что создаёт новое царство - всемирное царство свободы. 

К концу своей недолгой жизни Александр превратился в тирана, от которого отдалились ближайшие друзья. Впрочем, одного из двух ближайших друзей, он убьёт собственноручно. 

Мрачная история Гильгамеша, тоже потерявшего ближайшего друга, прозвучавшая в устах Клита незадолго до его гибели, - удача писателя. Так же, как и мрачные переживания, фантастические видения царя на краю собственной смерти. 

Всемирное царство добра и свободы обернулось утопией. Манн завершает свою книгу уходом Александра из жизни. Впрочем, нарисованной им картины достаточно, чтобы понять: империя Александра, даже не будучи земным раем, держалась только на его создателе, после его смерти была обречена на распад.

Посмотрел два чёрно-белых фильма. Оба американские, оба сняты в 50-е годы. Первый, "День, когда Земля остановилась" сделан был аж в 1951 году. Фантастика, этапный фильм жанра. Вторая лента - "Тропы славы". 1957 год, режиссёр Стенли Кубрик. Почему-то я даже думал, что это первый его фильм. На самом деле, вероятно, первыйзрелый фильм.


Теперь чуть подробнее. Первая картина вышла в начале пятидесятых, когда в массовом сознании остро стояли вопросы атомной войны и летающих тарелок. События как раз начинаются тем, что радары ПВО засекают некий объект, кружащий вокруг Земли со скоростью 4000 миль в час. Затем объект - выглядит как летающая тарелка - приземляется прямо в центре Вашингтона (который в округе Колумбия). Много-много лет назад я читал кратенький пересказ фильма в книге "Зеркало Урании" Е.Парнова - накануне просмотра фильма "Ангар-18" - и даже думал: не есть ли это одно и то же? Сейчас с уверенностью могу сказать: нет. "День" много лучше. Он даже много лучше большинства современных фантастических фильмов - именно потому что он такой наивно-незамутнённый, а теперешние киношные фантасты идут на всё только бы привлечь побольше бабла в кассу. Хотя оригинальных мыслей и таланта не всегда хватает, чтобы выдумать что-нибудь приличное - во всех смыслах. 

Умилило простодушие жизни в 50-е годы. Увы, кажется, за последние лет 60 человечество здорово упало в нравственном плане...

Фильм же Кубрика антивоенный, про французскую армии в Первую Мировую, про честность и подлость. В главной роли, полковника Дакса, Кирк Дуглас - как всегда на высоте. И вообще картина выстроена очень толково. Никакой воды не заметил. А заключительная сцена, о которой якобы много спорили, показалась очень многозначительной. Немецкая пленная девушка поёт песню перед пьяными французскими солдатами, естественно, на своём немецком языке. Неожиданно стихает улюлюкание, солдаты подхватывают мотив, у иных на глазах слёзы...

Кстати, оба фильма основаны на литературных произведениях - первый на рассказе, второй - на книге. 

Теперь картинки. 

Кадры из фильма "День, когда Земля остановилась". Как забавно выглядит Москва! Это момент, когда на всей Земле пропало электричество - осталось только на самолётах в воздухе и больницах. 









Кадры из фильма "Тропы славы"

Дэвид Фостер Уоллес "Бесконечная шутка". О существовании такого писателя и такого романа узнал в сентябре прошлого года. Типа, написал "роман века" - среди авторов своего поколения и т.д. 

Довольно долго к этой книге подбирался. На прошлой неделе принялся читать. К сегодняшнему дню прочитал 160 страниц из 1200 (это если в пересчёте на бумажные) и решил "завязать". 

Текст действительно непростой - благодаря обилию не только незнакомых слов, но и названий незнакомых артефактов. Плюс разных хитрых аббревиатур. Но главная причина всё же не в этом. Повествование показалось занудным. Временами у меня вроде и пробуждался интерес, но потом пропадал. Добил меня длинный диалог подростков-теннисистов, который они ведут лежа на ковре раздевалки, - о том, как это изматывает, занятия теннисом. 

Теннисом, насколько понял, серьёзно занимался сам автор. Так что он пустил по этой стезе и некоторых своих персонажей, в частности, одного из главных, Хола Инкандензу, у которого серьёзные проблемы с устной речью, хотя в плане письменной он почти гений. 

Настоящий гений его отец - Джеймс Орин Инканденза, основатель Академии, в которой талантливые подростки становятся классными теннисистами, физик-ядерщик, подаривший Америке холодную управляемую термоядерную реакцию (вообще-то действие происходит как бы в будущем - в нулевые годы этого века - при том, что роман вышел в свет в 1996 году) и столь же гениальный режиссёр. Им был снят ряд фильмов, игровых и не-, среди них несколько версий ленты, которая дала название всему роману, - "Бесконечная шутка" (вообще выражение заимствована из шекспировского "Гамлета").

Насколько понял, фильм этот обладает какой-то супермесмерической силой - зрители его впадают в ступор. 

Ах, да! Согласно Уоллесу, не только летоисчисление в изображаемом им будущем поменялось (года теперь называются довольно хитро, например: Год довольства; Год нижнего белья зависимого взрослого и etc), но и границы США. Часть территории отошла Канаде, в которой подняли голову франкоязычные экстремисты (среди них действует группа ассасинов-колясочников). 

В общем, поскольку чтение вызывало больше досады, чем удовольствия, решил бросить.

Вчера посмотрел новый фильм "Двадцать восемь панфиловцев". Немного разочарован. Ожидал большего. Да, в фильме нет того разного "самобичевания" и просто бреда, которым грешили недавние работы некоторых даже маститых. Технически снято, конечно, лучше, чем те фильмы о войне, которые признаны классикой. Но... усмотрел некоторое сходство с фильмами годов 50-х - 40-х. Некоторый дидактизм. Прикольные рассуждения бойцов о 7 самураях и великолепной семёрке, если честно, не прикололи. В общем, чего-то мне не хватило. Трудно сделать хороший фильм о войне, даже если задался целью делать это честно. Вспомнились слова товарища о том, что лучший фильм о войне - это, быть может, "На войне как на войне" Трегубовича. От себя добавил бы "Иваново детство" Тарковского. В этих лентах создатели сумели пройти по "лезвию бритвы". Авторы других работ, даже хороших, отклонились в ту или иную сторону - либо пафосности, либо увлеклись масштабностью или ещё чем (гиперреализмом, например)

Сегодня посмотрел "Пятую печать" Золтана Фабри по повести Ференца Шанты. Мешало, конечно, то, что знал сюжет. Но работа сильная - игра актёров, сам их подбор. 

PS. Удивило, что главным консультантом "Панфиловцев" был мой земляк Артём Кокин. Типа, такие люди живут рядом! Впрочем, он уже вроде в Питере.

Повесть венгерского автора считается одним из самых сильных произведений о тоталитаризме. Действие происходит в конце Второй Мировой войны, после переворота в Венгрии, учинённого так называемыми нилашистами (т.е. и до переворота это была правая диктатура, страна была союзником нацистской Германии - только недостаточно радикальным; после же - к власти пришли крайне правые, и Венгрия стала преданным вассалом Третьего Рейха). Начало однако почти умилительно-пасторальное: четверо мужчин сидят в трактире и за стаканом вина ведут житейские разговоры, делятся своими невзгодами, хвастают удачами, подначивают друг друга.

Они - друзья, подчеркивает автор. Эту четвёрку - столяра Ковача, часовщика Дюрицу, книготорговца Кирая (по прозвищу Швунг) и трактирщика Белу (все зовут его коллега Бела, потому что хозяином трактира он стал не сразу, сначала был помощником хозяина - до его смерти)- можно смело назвать обывателями. Простыми и бесхитростными выглядят даже их пороки и грехи.

Однако на самом деле контраст - один из главных приёмов автора повести. Герои её открыто называют себя людьми маленькими, не претендующими на особое положение в жизни, покорными существующей власти, - так они говорят в собственном узком кругу, так оно и есть в действительности. Тем не менее сначала эти маленькие люди оказываются втянуты в весьма глубокомысленную дискуссию, затеянную часовщиком Дюрицей (у них он пользуется репутацией "беспринципного", особо "порочного"), - дискуссию о том, какую роль они бы предпочли - жертвы или же мучителя, тирана. А очень скоро и вовсе попадают в ситуацию, в которой подобный выбор - не досужая фантазия, а суровая реальность.

Не берусь судить, насколько повесть Шанты в родстве с древними трагедиями. Некоторая связь с творчеством Достоевского показалась мне несомненной (сходство усмотрел как раз в дискуссии, из чисто умозрительной блажи обернувшейся кровавым кошмаром наяву). Впрочем, как раз эта "театральность", несколько рациональное, как бы искусственное подчёркивание обыденности, "малости" персонажей, сухое "умственное" противопоставление этих маленьких людей системе, - на мой взгляд, ослабляет художественное воздействие "Пятой печати". Даже идейное обоснование предельной тирании, прозвучавшее из уст безымянного нилашистского "мыслителя" в штатском, сейчас я бы не назвал каким-то особо глубоким проникновением в природу явления (хотя могу предположить, что другие читатели именно этот фрагмент могли счесть самым главным и интересным во всей повести). Сильным всё же оказался финал, неожиданное, парадоксальное ( контрастное) раскрытие характеров - всей уже упомянутой мною четвёрки, а также пятого персонажа, пожалуй, ещё большего "парадоксалиста", чем они, сыгравшего роковую роль в их судьбе.

Наиболее широко известна первая часть трилогии - роман "Месс-менд". Я прочитал его в выпускном классе школы, благодаря одному своему однокласснику, который пел книге сильнейшие дифирамбы - "Месс-менд! Месс-менд!" (При этом мне слышалось, мессмент. Мент какой-то.) Но когда он дал-таки мне почитать сей шедевр (издание из серии "Библиотека приключений и научной фантастики"), я понял свою ошибку. 

Тогда я принял роман с восторгом. Он резко выбивался из общего ряда привычной приключенческой и фантастической литературы. До того момента нечто схожее я испытывал только при чтении романа Сергея Снегова "Вторжение в Персей". А третьим похожим опытом станет... "Мастер и Маргарита" (но сейчас должен сказать, что общим у всех трёх книг была только их "нетрадиционность"; на самом деле - очень-очень разные произведения). 

"Месс-менд" крайне меня впечатлил и тайными ходами, по которым скрытно перемещаются герои; и дающим власть над всеми вещами заклинанием, которое стало названием романа; и быстрой сменой ситуаций, сцен, сюжетных ходов. Книгу относили к жанру так называемого кинематографического романа, очень популярного в молодой советской республике, но я узнал об этом сравнительно недавно. Как и о том, что это первая часть трилогии. Недавно стали доступны и две другие книги - "Лори Лэн, металлист" и "Дорога в Багдад". 

Я перечитал первую часть - "Янки в Петрограде" и прочитал продолжения. В первой части трилогии действие происходит в Нью-Йорке, некоторых других местностях США, а также в Петрограде. Речь здесь идёт о борьбе союза рабочих Месс-менд, возглавляемого Миком Тингмастером, против союза фашистов, пытающегося погубить Республику Советов. Во второй части события разворачиваются в Европе и в Советской Армении - там обнаружено месторождение очень необычного минерала, который может играть двойную роль - с одной стороны усиливать действие взрывчатых и отравляющих веществ, а с другой - позволяет получать особо крепкую броню и средства нейтрализации боевых газов. 

В третьей части столь же глобальных фантастических шняг вроде бы не появляется. Но борьба опять идёт - за умы трудящихся масс Среднего Востока. Помимо Багдада и его окрестностей, где враги всего светлого и прогрессивного пытаются основать новую особо реакционную религию, много чего творится и в Европе, в Германии, на Британских островах. Опять для повествования характерна резкая смена ходов, положений, ландшафтов. Опять герои переодеваются, гримируются, шифруются, применяют нетрадиционные методы сыска. 

С сожалению, читать было уже не так интересно, как 40 лет назад (вот тогда эти кинематографические романы были бы в самый раз!). Язык часто казался корявым и неряшливым, а мотивировки поверхностными и неубедительными. Вместе с тем должен отметить, что на фоне других кинематографических боевиков 20-х годов (многие из них снова доступны, выпущены издательством "Поларис") "Месс-менд" выглядит очень солидно. Это настоящая классика жанра.

Посмотрел эту политическую драму начала 60-х. Фильм не только злободневный, но и снят реально хорошо. Ничего архаичного не заметил. Чёрно-белый и экшен практически отсутствует, но это делает картину, пожалуй, ещё сильнее.

Диалог мятежного генерала Скотта (Бёрт Ланкастер) и президента Лаймена (Фредрик Марч) звучит очень драматично. Генерал, упрекающий президента в преступной слабости; президент, требующий от вояки, метящего в диктаторы (спасители Америки), подать в отставку...

Хорош и Кирк Дуглас в роли помощника генерала Скотта - полковника морской пехоты Кейси. Прекрасно передал все его сомнения, угрызения даже.

Всё же фильм остаётся фантастикой. Договор о полном ядерном разоружении США и СССР, мне кажется, никогда не рассматривался даже в проекте.

Ради тренировки в немецком чтении прочитал сборничек малой прозы швейцарского писателя.

Впечателение - это как если бы заглянуть в ранние пробы Борхеса или там Сигизмунда Кржижановского. А может, даже Хармса. Только немецкоязычного.

Новеллки все очень короткие, в чём-то и разные. Но много общего - в игре словами, например.

Новелла "Колбаса" (>>Die Wurst<< ) показалась этаким "предвосхищением" нового французского романа ("В лабиринте" Роб-Грией). Тут рассказчик несколько раз закольцованно изливает сожаление - по поводу того, что так внезапно и быстро съел колбасу, которой мог бы наслаждаться и наслаждаться.

Словом, разве что тренировки ради и получилось... Хорошо бы хоть так. Что-то не выкраивается время на чтение

Посмотрел ещё пару фильмов из намеченных. Первый - это экранизация повести "Молчание моря" Веркора, римейк 2004 года. Второй - американская комедия 60-х годов "Русские идут! Русские идут!" режиссёра Нормана Джуисона, на фильмы которого я что-то в последнее время "подсел". 

О французском фильме буду говорить, сравнивая его с фильмом 40-х годов. Если про ту экранизацию я сказал, что она сделана в явно кинематографической державе, то про ленту 2004 года можно сказать обратное: она была снята в стране, уже переставшей быть кинематографической державой. 

Идея повести Веркора, как мне кажется, очень простая: сопротивлением врагу может быть и простое молчание. Отказ от установления контактов с ним на человеческом уровне. Не улыбаться в ответ на его улыбку. Не поддерживать с ним беседу, какими бы учтивыми и даже проникновенными ни были его речи. И для оккупированной Франции - а ведь книга была написана в оккупированной Франции участником Сопротивления - это была очень честная идея. Ибо Веркор понимал, что активное сопротивление, диверсии, даже распространение литературы по плечу не всем. В общем, европейская идея, но вполне честная, не лукавая. 

Именно эту идею выражала первая экранизация - пользуясь минимумом средств, не разбавляя действие всяческой отсебятиной. Но как раз по этому пути идут создатели второго фильма. Молчания в ответ на выспренные речи оккупанта им показалось мало. Тут добавлено ещё много чего - что хотя и было в действительности - но отнюдь не работает на идеи. А концовка и вовсе в духе некоторых советских фильмов. Героиня спасает хорошего немца от гибели, но потом сама идет в Сопротивление. Ну как-то очень по-нынешнему, в духе толерантного гуманизма! С авторской идеей, конечно, идет вразрез. 

Да и немец какой-то бледный. У автора - и в первой экранизации - он более экзальтированный. С одной стороны - философ, "аристократ духа", с другой - боевой танкист. А с третьей - вообще хромой...

Здесь нормальный, довольно смазливый, но в общем-то безликий тип. 

Второй фильм - комедия времён Холодной войны, направленная против этой войны. Советская подводная лодка попадает на мель около американского островка Глостер. Капитан, который в этом виноват, отряжает на берег команду во главе с лейтенантом Розановым, который слегка владеет английским языком, с целью добыть мощную моторную лодку (катер), которая могла бы стащить субмарину с мели. Естественно, начинаются похождения, не столько смешные, как нелепые. 

Русские показаны не слишком большими "интеллектуалами", однако и тупыми их назвать нельзя. Главное - не звери. Оружием угрожают, чтоб добиться от местных того, что им нужно, но стрелять в людей не хотят. 

В общем, получается так, что и американская и русская стороны демонстрируют свои лучшие стороны, даже выручают друг друга. 

В титрах обратил внимание на фамилии русских персонажей. Помимо Розанова и Колчина (который говорил по-английски, возможно, даже лучше лейтенанта), там был силач Бродский. Потом - какой-то Польский, Хрущёвский (!), естественно, Лысенко. Среди тех, кто эти роли, исполнял были люди с фамилиями, подозрительно похожими на русские.

Сегодня, возвращаясь с работы, заметил на дорожке довольно крупного жука неизвестной (но очень мне знакомой - по даче) породы. Видно, перебегал с газона на газон. Почувствовав моё присутствие, замер, по ходу, притворился умершим. Я трогать его не стал, только зафотографировал. Что-то несколько преждевременный жук.

Книга была выпущена "Художественной литературой" в 1987 году в серии "Библиотека литературы ГДР" (тогда была такая страна и такая серия)- почти сорок лет спустя после написания романа. 

Весьма интересна биография писателя. "Лейтенант Бертрам" основан на его личном опыте. 

Бертрам - заглавный, но не главный герой книги, во всяком случае, не единственный. Роман разбит на две части. В первой, которая называется "Нападение на Вюст", действие происходит в середине 30-х годов в нацистской Германии. Речь идёт, главным образом, о жизни одной части Люфтваффе, в которой служит Бертрам. Есть персонажи, которых условно можно назвать "штатскими"; среди них антифашист Хайн (Хайнрих)Зоммерванд. Во второй части романа, называющейся "На чужбине", он станет, пожалуй, главным действующим лицом. 

В предисловии, написанном будущим первым лауреатом Русского Букера М. Харитоновым, Узе назван одним из старейших писателей ГДР, продолжателем традиции фон Клейста. Действительно, если говорить о стиле романа, нельзя назвать его близким прозе Томаса Манна или, с другой стороны, Кафки. Однако это и не простодушная исповедь в духе "Приключений Вернера Хольта" Дитера Нолля. 

Слог Узе по-немецки суховат. Писатель не только рисует картинку происходящего, но при этом и проникает в мысли персонажей, причем не одного, а сразу нескольких, - внутренние монологи двух разных героев могут соседствовать в двух ближайших абзацах. Как психолог Узе отнюдь не примитивен. Вероятно, он не был последователем Фрейда, но многие его герои очень даже отягощены разными комплексами. Причем это не выглядит как дань некой литературной моде, как попытка искусственно нагнести разные сложности, шокировать читателя и т.д. Нет, Узе видел мир людей таким - возможно, это одна из причин почему его проза интересна спустя семьдесят лет после её написания. 

Во второй части романа действие происходит в Испании, охваченной гражданской войной. Немцы, в первой части находившиеся в ещё вроде бы мирной Германии (хотя борьба уже идёт, и борьба кровавая), здесь оказываются по разные линии фронта. Война, близость смерти только ярче выявляет суть их характеров. Условно говоря, подлецы оказываются ещё бОльшими подлецами; люди хорошие и в таких условиях ведут себя твёрдо, по-человечески. Заглавный герой романа, тщеславный, честолюбивый, но слабый Бертрам в финале проходит через своего рода прозрение. Хотя, возможно, и несколько поздновато...

Финал романа - отнюдь не хэппи-энд. Даже особо оптимистических нот в нём не чувствуется. Ведь не считать же такой обращённое к Бертраму утверждение Хайна Зоммерванда (они снова сойдутся, два немца, антиподы друг другу, уже на испанской земле), утверждение о том, что он и его товарищи будут бороться с фашизмом до конца. Во-первых, уже слишком многие его товарищи погибли; подкрепления не видно. И потом, сейчас-то мы хорошо знаем, как закончилась та война...