Поговорим про искушения, испытания.

«С кем бы человек ни начинал строить семейную жизнь, он пройдет периоды искуса, ведь готового счастья не бывает, и зависит оно не только от мужа, но и от жены в той же мере», – отмечает старец Иоанн (Крестьянкин)^[1].

На грани развода и за гранью

Многие создают семьи, сталкиваются с искушениями – и разводятся. Как получается, что у супругов была горячая любовь, а потом их постигло охлаждение и утрата любви? Святитель Феофан Затворник объясняет это через сравнение: любовь подобна костру – чтобы он не погас, подкладывайте дрова в огонь. Дрова – это дела любви. Если у мужа гаснет чувство любви, надо сделать жене приятный сюрприз, проявить заботу и ласку. Есть удивительная формула любви: чем больше человек заботится о другом человеке, тем больше он его любит. Как известно, любовь и вера без дел умирают (ср.: Иак. 2: 20).

Удивительна формула любви: чем больше человек заботится о другом, тем больше он его любит

Владыка Антоний Сурожский считал, что одна из самых больших трагедий в жизни человека – развод. Причина этой трагедии в незрелости: супруги думают, что радость их встречи будет продолжаться всегда, что эту радость не надо защищать. Еще причина: любовь супругов оказалась недостаточно крепкой, не выдержала неожиданные тяжелые испытания в совместной жизни^[2].                                   

Фото: Олександр Примак

Ольга и Татьяна были не просто близкими подругами, дружившими со школы, но еще и подругами православными, а это, как говорят, почти что сестры, а может, и ближе, потому что сестры друг от друга что-то порой скрывают, а православные подруги нет. А чего скрывать, когда все под Богом ходим?

Когда Татьяна пришла в Церковь, ей там очень понравилось, и уже через месяц она привела туда Ольгу. Делиться радостью – это естественно и нормально. «Мне хорошо – пускай и тебе будет хорошо!» – думала она и потащила подругу в храм. Хотя та поначалу и не разделяла ее восторгов, спустя какое-то время тоже полюбила ходить на службы по воскресеньям. Полюбила исповедь, которой поначалу боялась как огня, где, может быть, в первый раз по-новому взглянула на свою жизнь; полюбила Причастие и молитвы и возможность хотя бы ненадолго забыть о своих заботах и проблемах.

А проблем в ее с виду безмятежной жизни жены успешного бизнесмена хватало. В отличие от Таниного Саши, который даже познакомился со своей будущей женой в храме, ее Павел в церковь ходил только по праздникам, да и то лишь ради дочери Софии. В ней он души не чаял, всегда покупал самое лучшее, нанимал лучших репетиторов, каждое лето возил на море, и когда она просила пойти в храм, все разговоры про Бога в душе разом забывал. Но Ольгу беспокоила не бездуховность мужа, а то, что после пятнадцати лет брака она вдруг поняла, что не любит его.

Страшное искушение случилось с Пикрией Натрошвили, просто неописуемо ужасное. Пришла беда, откуда не ждали. Единственная дочка Теа, отличница как в общеобразовательной школе, так и в музыкалке по классу фортепиано, позвонила матери на мобильный и крикнула:

– Мам, я вышла замуж за Гелу Иашвили. Сейчас я у него в деревне, в Кахетии. Здесь так классно! Не переживай, пожалуйста! Я очень счастлива.

И в трубке раздались гудки. Мобильный выскользнул из тонких аристократических пальцев Пикрии, упал по закону подлости «лицом» на угол стула и звучно трэкнул. Паутина трещин тут же разошлась по незащищенному экрану. Пикрия медленно подняла свой старенький «Самсунг», осмотрела аварию: с первого взгляда было понятно, что экран придется менять. Почему-то подумала: «Вот так и жизнь моя треснула. Не склеить…»

Все свои силы духовные и физические Пикрия вложила в воспитание Теи. Муж, попив немало жениной крови, благополучно испарился в неизвестном направлении. Пикрия работала бухгалтером, в свободное время читала крошке Тее жития святых и по воскресеньям водила в церковь причащаться. Чтобы не было праздности, загрузила дочь по максимуму: учеба, кружки, музыка. Следила за каждым шагом. Все контролировала, чтобы, не дай Бог, ничего не упустить. И все же недосмотрела.

Относительно недавно поймала Тею за смс-перепиской с каким-то парнем. Отругала, наложила санкции, решила, что подействуют. Видимо, не подействовали. Раз она, ее прекрасно воспитанная девочка-припевочка, в 16 (!) лет удрала из дома к какому-то незнакомому парню в далекую кахетинскую деревню.                                

Что такое человекоугодие, и чем оно отличается от христианского служения другому человеку? Как эта страсть действует в нас, когда мы совершаем те или иные поступки? Всегда ли похвала другого – это лесть?

Иллюстрация к комедии Н.В. Гоголя «Ревизор»

Хорошие дела и плохие мотивы

Каждый из нас знает из Евангелия, каким должен быть наш образ действий по отношению к окружающим людям. Мы можем в каких-то случаях не понимать, чего именно хочет, чего ожидает от нас ближний, но мы имеем заповедь поступать с другими так, как мы бы хотели, чтобы они поступали с нами. А каждый из нас прекрасно сознает, чего бы он хотел: мы желаем, чтобы нас любили, чтобы нас поддерживали, чтобы нас уважали, чтобы к нам были внимательны, – и притом, чтобы это непременно было не за что-то, а просто так. И очевидно, что мы ко всему этому призываемся в отношении других людей. Это то, что угодно Богу и что однозначно должно присутствовать: нельзя не любить и не уважать кого-то и считать, что тем самым мы воздерживаемся от угождения его страстям и упражняемся в благочестии; нельзя ставить человеку планку, которую он должен преодолеть, чтобы мы перестали быть к нему равнодушными и наше отношение к нему стало богоугодным.

Кроме того, нужно помнить, что человекоугодие – это то, что мы можем увидеть в себе, и только в себе, поскольку это то, что определяется внутренними мотивами человека, ведомыми зачастую только ему и Богу.

Человекоугодие – это то, что мы можем увидеть в себе, и только в себе

Где же начинается человекоугодие? Оно начинается там, где первопричиной поступков человека, как благо воспринимаемых другим, становится не долг христианской любви, а какие-то внешние факторы. Главенствуют среди них два: это страх и выгода. Причем совершенно не обязательно, что из-за боязни другого человека или чего-то, с этим человеком связанного, мы будем совершать поступки ложные, неправильные по своей сути. Это могут быть и объективно хорошие дела, и даже какие-то жертвы с нашей стороны – но не ради Христа, а в угоду нашей гордости, нашему малодушию. Так же и с корыстью: мы можем делать что-то на самом деле нужное и хорошее, но по расчету – и оно не будет иметь пред Богом той цены, какую имеет то, что совершается ради Него.                                                               

Художник: Ладо Тевдорадзе

– И что, столько читать?!!

– Ну да, вот отсюда, где написано «Последование ко Причащению», и туда, дальше.

– И кто это придумал?! Я в жизни столько не читал! Вах!

– Темури, я за тебя почитаю, а ты только рядом стой! Устраивает? Слушай. По возможности...

Такой душеспасительный разговор вели пожилые супруги Темури и Таня в одно раннее воскресное утро, когда внуки еще спали.

Таня начала читать вслух негромко: «Молитвами святых отец наших...» Подслеповатые глаза за линзами очков привычно пробегали по знакомым строчкам, но мысли ее были далеко от содержания. Внутри поднималась волна радости, и трудно было не улыбаться, что никак не совпадало с текстовым настроем. Неужели этот долгожданный день наконец-таки наступил...

Для многих он более известен как Сергий Пражский. Владыка Сергий (Королёв), архиепископ Казанский и Чистопольский, духовно окормлял русских эмигрантов в Чехословакии в трудные для России времена. В Праге он провел 24 года своей жизни, нес архиерейское служение в странах Западной и Средней Европы. Подвиги и труды владыки имеют огромное значение для нас и сегодня.

Архиепископ Сергий (Королёв)

То, что призванные быть светом миру христиане, согласно статистическим данным, перестают светить ему, не подавая должного примера в супружеской жизни, к сожалению, печальный и постыдный для нас факт. Количество разводов в семьях, называвших себя православными, вполне сопоставимо с разводами «в миру» – наверное, каждый из нас может привести один-два примера, а то и больше. Доходит дело даже до убийств. Причем это не страшилки из страны далекой, а самая что ни на есть наша безрадостная действительность.

Мы беседуем с иереем Анатолием Савчуком, настоятелем храма преподобного Серафима Саровского в далеком Харовске Вологодской области, отцом девятерых детей, о причинах нашего столь нехристианского поведения и способах исправления своей жизни по Евангелию.

Терпимое скотство

– Отец Анатолий, одна из бед нашего времени, судя по статистике даже среди православных, – это бесстрашное отношение к Таинству брака.

– Думаю, вы правы. Разводы и их предвестники стали чем-то терпимым, «нормальным» – простите за такое слово – в нашей среде. Судя по количеству разводов, а также разладов, скандалов в наших семьях, мы, православные, действительно подходим к браку без должного страха – страха Божия.

– В чем причина такого омертвения сердца? И как же нам реагировать на совершенно справедливые замечания людей, к Церкви не принадлежащих: «Что ж вы, православные, учите нас жизни, а сами живете по-скотски? Да у вас у самих – что ни брак, то развод, а то и похлеще»?

– Насчет «по-скотски». Ладно, волк – не скот, но все-таки: часто даже эти дикие звери, хищники, гораздо достойнее некоторых людей ведут себя, когда речь идет о супружестве. А причина нашего страшного поведения – это эгоизм, самолюбие, на мой взгляд. Самолюбие стало всеобщей бедой. Эгоизм пропагандируется с невиданной доселе силой и напором: из всех динамиков, со всех экранов на нас давит агрессивное яканье: «Я – бог, я этого достоин» и т.п. Реклама глупа, и ее можно попытаться не замечать, но из-за ее назойливости и всепроникаемости это очень трудно сделать.

Можно выключить рекламный ролик, но как выключить, скажем, какой-нибудь фильм, где вроде бы нет никакой рекламы, но вовсю пропагандируется тот самый эгоизм? Главный герой, парень-симпатяга, крушащий врагов направо и налево, спасающий мир в стотысячный раз, – чем не пример для подражания для юношества и не предел мечтаний для подрастающих девушек? Но взгляд на семейные отношения этого симпатяги оставляет самое удручающее, с точки зрения христианства, впечатление. Какие там семейные ценности, какая там верность, какое подлинное рыцарство?! Да там мрак и ужас. Но герой-то «положительный», следовательно, и образ его жизни зазорным не может быть. Вот и получается, что иллюзорное спасение мира на самом-то деле ведет к его разрушению – через разрушение естественных представлений о семье, верности, любви и чести.

Квадратные метры вместо Отечества

Девайсы и повседневная жизнь

Это очень правильный, очень часто задаваемый, очень справедливый вопрос, но все же и очень общий. Для каждого тут свой ответ. Например, то, что мне приходит на ум: священнику, который мне сам об этом не говорил, но имел все признаки зависимости, было необходимо их пресечь, потому что случилось так: он находился в храме, в алтаре, с планшетом и забыл дать возглас. И плохо не то, что он забыл дать возглас, но то, что он служил, а сам был «вне службы», как бы «не служащий».

Зависимость от девайсов, судя по тому, что я читаю (сам я не являюсь их активным пользователем), сила устремления, тяготения, влечения к использованию этих устройств, в которых есть изображение, действие, возбуждение, сильнее сексуального влечения. И если человек в самом деле испытывает такую привязанность, ему нужно быть очень внимательным к своей привычке. Мы видим, что есть привыкание. И есть люди, и в Греции тоже, которых Интернет и девайсы поглотили настолько, что они не едят, они заболевают, у них колоссальные проблемы, и, я думаю, для них это подобно смерти, не знаю, может, я преувеличиваю, но ведь именно это происходит. И Церковь такой человек не услышит. Тому же, кто хочет бороться, и у кого еще нет полного привыкания, но он заходит в Интернет, в его грязные, отравленные уголки, нужно признаться самому себе: меня это затягивает. И вывод очевиден.

Наука и Интернет

Кто-то может спросить: а могу я использовать Интернет для подготовки к выступлению, для работы или для связи и общения с людьми, то есть для более разумных целей? Я бы сказал: да, но и тут нужно быть внимательным. Вот вам другой пример: я постоянно слушаю на конференциях доклады, в которых тысячи отсылок. И все – из Интернета. Это такие простенькие доклады: один сказал то-то, другой то-то, третий то-то. И лишь немногие предлагают что-то более личное и более глубокое. Большинство же – цитирование статей и доклады со сносками. Что это значит? То же, о чем мы сказали. Процесс познания становится поверхностным.

А ведь ты мог бы воспользоваться пятью-шестью ссылками, опереться на них, чтобы задуматься, сформулировать проблему и произвести на свет то, что имеешь внутри себя. Плохо, если работа становится слишком фрагментарной: у меня есть вопросы, я нахожу на них ответы и вам их предлагаю. Налицо механизация способности человека рождать, производить, создавать свой собственный продукт, вкладывать в него свое собственное выражение, свой собственный талант, свой собственный дар. Но и тут, конечно, все зависит от ситуации. Есть некие основы, но когда люди подходят к нам с конкретными вопросами, все зависит от ситуации.