Однажды она разговорилась с другом своим Наташей о Соне и о своей к ней несправедливости.

- Знаешь что, - сказала Наташа, - вот ты много читала Евангелие; там есть одно место прямо о Соне.
- Что? - с удивлением спросила графиня Марья.

- "Имущему даётся, а у неимущего отнимется", помнишь?

Она - неимущий; за что? не знаю;
в ней нет, может быть, эгоизма, - я не знаю,
но у неё отнимется, и всё отнялось.

Мне её ужасно жалко иногда;
я ужасно желала прежде, чтобы Nicolas женился на ней;
но я всегда как бы предчувствовала, что этого не будет.

Она - пустоцвет, знаешь, как на клубнике?
Иногда мне её жалко, а иногда я думаю,
что она не чувствует этого, как чувствовали бы мы."

Л.Н.Толстой. Война и мир. Том 2. Читать далее...

А мне ведь тоже удалось побывать в роли слесаря-сантехника - поклонника Пушкина.
Много лет назад это было. Кажется, в начале девяностых... Читать далее...

Когда доброжелатели передавали Антону слухи, что на его лекциях яблоку негде упасть,
он говорил, что не обольщается: дело не в нём, а в Пушкине, и рассказывал случай.

В "Академкниге" в небольшой очереди перед Антоном стоял мужичок -
как потом выяснилось, слесарь-сантехник.

Он купил изданную Институтом русского языка книгу "Лексика стихотворной речи Пушкина".
Экземпляр оказался последним.

- И будете читать? - не выдержал следующий в очереди,
джентльмен в очках, коему книги не досталось.

- По Пушкину беру всё, - сурово сказал сантехник и повернулся к продавщице.

- А "Поэтическая фразе...логия Пушкина", что третьеводни лежала, ещё осталась?
Другу надо.

Александр Чудаков.

Цит.по книге: Александр Чудаков. Ложится мгла на старые ступени. Глава 33.

Думаю, Пушкин был бы доволен :)

Знаешь, моя мама библиотекарь.
И я тоже собиралась библиотекарем стать.

Пусть у меня нет высшего образования,
но я прочитала столько книг. Читать далее...

Читала Зощенко. Наткнулась на фразу:

"На днях женился Егорка Басов. Читать далее...

Недавно размышляла о том, почему же так популярна женская литература.
(Я называю это всё для себя самой обобщённо "женская проза")
И вот что поняла.

Мир женщины для мужчины - закрыт. Читать далее...

Вся философия Владимира Михайловича Т.
сводилась к восторгу перед жизнью: "Я живу! Я хожу! Я смеюсь!"

Он удивлялся, ликовал:
"Какая голова на мне, там всё время рождаются мысли.
Чудо! Раз я могу думать, то каждая минута - счастье".

С ним всегда мы попадали на территорию счастья.


Даниил Гранин. Всё было не совсем так. Часть третья.

Рассказывали разные истории.

Между прочим, говорили о том, что жена старосты, Мавра,
женщина здоровая и неглупая,
во всю свою жизнь нигде не была дальше своего родного села,
никогда не видела ни города, ни железной дороги,
а в последние десять лет всё сидела за печью
и только по ночам выходила на улицу.

А.П.Чехов. Человек в футляре. Читать далее...

Воле нужны препятствия, чтобы сохранять силу.

Когда ей ничто не идёт наперекор,
когда осуществление желаний
не требует никакого напряжения,
ибо желаешь ты лишь того,
что можно получить, просто протянув руку,
воля становится дряблой.

Если всё время ходить по плоскости,
мышцы, необходимые для подъёма в гору, атрофируются.

Банально, но верно.


Сомерсет Моэм. Собрание сочинений. Т.4. Вкусивший нирваны.

Время от времени репортёры, за неимением лучшего материала,
спрашивают меня, какой момент в моей жизни был самый захватывающий.

Если бы мне не было стыдно, я мог бы ответить:
тот момент, когда я приступил к чтению "Фауста" Гёте.

В какой-то мере это ощущение у меня сохранилось -
даже теперь от первых страниц книги меня пронизывает дрожь.

Чтение для меня отдых, как для других - разговор или игра в карты.
Более того, это потребность, и если на какое-то время я остаюсь без чтения,
то выхожу из себя, как морфинист, оказавшийся без морфия. ... Читать далее...

Как мне ясно определилась теперь история моих отношений к Европе:

1) радость, что меня, ничтожного, знают такие великие люди;
2) радость, что они меня ценят наравне со своими;
3) что ценят выше своих;
4) начинаешь понимать, кто те, которые ценят;
5) что они едва ли понимают;
6) что они не понимают;
7) ничего не понимают,
что они, те, оценкой которых я дорожил,
глупые и дикие.

Лев Толстой. Дневники. 27 августа 1905.

Собрание сочинений, том 22.

До встречи с домом "бабушки" (откуда взял вторую жену)
я вообще не видел в жизни гармонии, благообразия, доброты.
Мир для меня был не Космос, а Безобразие и,
в отчаянные минуты, просто Дыра.

Мне совершенно было непонятно,
зачем все живут и зачем я живу, что такое и зачем вообще жизнь?-
такая проклятая, тупая и совершенно никому не нужная. ...

И вдруг я встретил этот домик в 4 окошечка,
подле Введения (церковь, Елец),
где всё было благородно.
В первый раз в жизни я увидел
БЛАГОРОДНЫХ ЛЮДЕЙ и БЛАГОРОДНУЮ ЖИЗНЬ.

И жизнь была бедна, и люди бедны.
Но никакой точки, черни, даже жалоб не было. Читать далее...

Один из моих пациентов - лектор общества "Знание",
специалист по антирелигиозной пропаганде -
читая свои одуряюще скучные лекции,
каждые пять минут твердит (по моему совету):

"Боже, дай мне силы дочитать эту галиматью до конца
и не свалиться с трибуны!".

Молитва действует безотказно вот уже три года подряд.

Александр Зиновьев. Иди на Голгофу. Форма обращения к Богу.

Ольга Ивановна в гостиной увешала все стены
сплошь своими и чужими этюдами в рамах и без рам,
а около рояля и мебели устроила красивую тесноту
из китайских зонтов, мольбертов, разноцветных тряпочек,
кинжалов, бюстиков, фотографий...

В столовой она оклеила стены лубочными картинами,
повесила лапти и серпы, поставила в углу косу и грабли,
и получилась столовая в русском вкусе.

В спальне она, чтобы было похоже на пещеру,
задрапировала потолок и стены тёмным сукном,
повесила над кроватями венецианский фонарь,
а у дверей поставила фигуру с алебардой.

И все находили, что у молодых супругов очень миленький уголок.

А.П.Чехов. Попрыгунья.

Ах, с каким упоением я в детстве читала и перечитывала этот отрывок.
Думала, вот вырасту, и обязательно тоже что-нибудь такое придумаю.

Однажды мне попала в руки книга Шеллера-Михайлова,
какой-то роман из собрания сочинений этого писателя, изданный "Нивой".

Я стал читать этот роман - некую историю о денежно-наследственной неудаче
в среде не то чиновничьей, не то профессорской...
Бойко написано, но ни следа очарования, магии. ...

И вдруг, перейдя к одной из очередных страниц, я почувствовал,
как строчки тают перед моими глазами,
как исчезает страница,
исчезает книга,
исчезает комната,
и я вижу только то, что изображает автор.

Я почти сам сижу на скамейке, под дождём и падающими листьями,
как сидит тот, о ком говорит автор, и сам вижу,
как идёт ко мне грустная-грустная женщина,
как видит её тот, сидящий у автора на скамейке...

Книжка Шеллера-Михайлова была по ошибке сброшюрована
с несколькими страницами того же "Нивского" издания сочинений Достоевского.
Страницы были из "Идиота".

Я не знал, что читаю другого автора. Но я почти закричал:
- Что это? Боже мой, кто это пишет?
Шеллер-Михайлов? Нет! Кто же?

И тут взгляд мой упал на вздрогнувшее в строчке имя Настасьи Филипповны...
И вот ещё раз оно в другом месте!
Кажущееся лиловым имя, от которого то тут, то там вздрагивали строчки!

Колоссальная разница между рядовым и великим писателем!


Юрий Олеша. Ни дня без строчки. Часть четвёртая.


Да, всё именно так - исчезает время и пространство, исчезаешь ты сам...
И только вздрагивают строчки...

Дело жизни не в том,
чтобы быть великим, богатым, славным,
а в том, чтобы соблюсти душу.

Л.Н.Толстой. Дневники. 16 декабря 1907 года.

Каждое утро при пробуждении ты обязан говорить:

"Я вижу, я слышу, я двигаюсь, я не страдаю.
Спасибо! Жизнь прекрасна".

Жюль Ренар. Дневник.

Между старыми и молодыми, если оба нормальны,
происходит странное недоразумение.

Человек 20 лет, обращаясь к 5-летнему, знает разницу понимания
и сообразно с этим и обращается к ребёнку.

Но человек 50 лет не так уже обращается с 35-летним и даже 20-летним.
А разница та же. Так же даже и между 80-летним и 65-летним.

От этого-то и надо уважать старость и старикам уважать самих себя
и не становиться на одну ногу с молодыми - спорить.

Недоразумению этому помогает ещё и то, что всё человечество идёт вперёд,
и молодой человек, усвоив то, что свойственно его времени, думает,
что он сам впереди старика и что ему нечему учиться у него.

Лев Толстой. Дневники. Том 12. Запись от 15 августа 1900 года.

Думал, что если не можешь работать ни умственно, ни телесно,
то все силы, всё внимание употребляй на то, чтобы быть любовным.

Это работа и высшая и всегда возможная, даже в одиночестве:
думать о людях с любовью.

Лев Толстой. Дневники. Том 12. Запись от 26 августа 1900 года.

Если цель обеда - питание тела,
то тот, кто съест вдруг два обеда,
достигнет, может быть, большего удовольствия,
но не достигнет цели,
ибо оба обеда не переварятся желудком.

Если цель брака есть семья,
то тот, кто захочет иметь много жён и мужей,
может быть, получит много удовольствия,
но ни в каком случае не будет иметь семьи.

Л.Н.Толстой. Война и Мир. Эпилог.

Лучше, пожалуй, не скажешь...

Я был рождён для дружбы;
мой уживчивый и кроткий характер поддерживал её без труда.

Пока я жил в безвестности, меня любили все, кто меня знал,
и у меня не было ни одного врага;
но, как только я приобрёл имя, я потерял друзей.

Это было очень большим несчастьем.

Жан Жак Руссо. Исповедь. Часть вторая. Книга восьмая.



Приобретая успех, мы можем потерять некоторых людей в ближайшем окружении.
Так бывает...
Но, наверное, человек никогда не бывает к этому готов.

Недавно перечитала тургеневскую "Асю".
Очень понравился Гагин.

Да, добрый, да, любезный... и мягкий вроде бы, и приятный.
Но как дошло до дела, сразу же - жёсткий вопрос:
"Ведь Вы не женитесь на моей сестре?"
Не женитесь? - Досвидос, как говорит наша продвинутая молодёжь.

Попробовал бы кто-то сейчас задать такой вопрос ухажёру сестры...

Сергей Соловьёв - о съёмках фильма "Анна Каренина".

"Значит, когда я эту историю снимал, каждый раз, когда я думал,
что роман об измене, чувствовал себя идиотом.

Тогда я думаю: Господи, о чём тут говорить? Что я хочу сказать?
Что изменять - хорошо?
Или плохо?

Одни говорят: хорошо, только нужно как можно чаще и удачливее врать,
а не быть такой дурой, как Анна.

Другие говорят: нет, это неблагородно.

Сборище кретинов.

Но, значит, роман имеет в виду что-то другое.

И вдруг я понял, что.
Он о цене любви.

О том, что нужно заплатить за любовь, если эта любовь есть,
и иногда цена оказывается равной жизни.
То, что сейчас немодно."

Цитируется по книге Ольги Кучкиной "Свободная любовь".

Когда шахтёр Стаханов отличился, его привезли в Москву.
Наградили орденом.
Решили показать ему Большой Театр.

Сопровождал его знаменитый режиссёр Немирович-Данченко.

В этот день шёл балет "Пламя Парижа". Началось представление.

Через три минуты Стаханов задал вопрос Немировичу-Данченко:
- Батя, почему молчат?
Немирович-Данченко ответил:
- Это же балет.
- Ну и что?
- Это такой жанр искусства, где мысли выражаются средствами пластики.

Стаханов огорчился:
- Так и будут всю дорогу молчать?
- Да, - ответил режиссёр.
- Стало быть, ни единого звука?
- Ни единого.

А надо вам сказать, что "Пламя Парижа" - балет уникальный.
Там в одном месте поют.
Если не ошибаюсь, "Марсельезу".

И вот Стаханов в очередной раз спросил:
- Значит, ни слова?

Немирович-Данченко в очередной раз кивнул:
- Ни слова.

И тут артисты запели.

Стаханов усмехнулся, поглядел на режиссёра и говорит:
- Значит, оба мы, батя, в театре первый раз?!


Сергей Довлатов. Записные книжки. Часть первая. Соло на ундервуде.

Неожиданно между крестьянами возникло движение к переселению
на какие-то тёплые реки.

"Сотни крестьян, в том числе и богучаровские,
стали вдруг распродавать свой скот
и уезжать с семействами куда-то на юго-восток.

Как птицы летят куда-то за моря,
стремились эти люди с жёнами и детьми туда,
на юго-восток, где никто из них не был.
Они поднимались караванами, поодиночке выкупались,
бежали и ехали, и шли туда, на тёплые реки.

Многие были наказаны, сосланы в Сибирь,
многие с холода и голода умерли на дороге,
многие вернулись сами,
и движение затихло само собой так же,
как оно и началось без очевидной причины".

Л.Н.Толстой. Война и Мир. Том 2. Часть 2. Глава 9.

Оставьте человеку мечту о тёплой реке...

Всё устраиваются.
Когда же начнут жить?

Всё не для того, чтобы жить, а для того, что так люди.

Несчастные! И нет жизни.

Л.Н.Толстой. Дневники. 5 октября 1881 года.

Есть только два писателя, с которыми я постоянно поддерживаю внутренний диалог
и даже время от времени мысленно спорю.

Это Лев Толстой и Моэм.
Больше ни с кем такого нет.

Иногда даже могу на что-то обидеться, ненадолго забросить, и не читать...
Пусть, думаю, заметит и поймёт, что я им недовольна.

Наверное, не замечают...

Когда я искал удовольствия, оно бежало от меня, а я впадал в тяжёлое положение скуки -
состояние, из которого можно перейти ко всему - хорошему и дурному; и скорее к последнему.
Теперь, когда я только стараюсь избегать скуки, я во всём нахожу удовольствие.

Чтобы быть счастливу, нужно избегать несчастий,
чтобы было весело, нужно избегать скуки.

Лев Николаевич Толстой. Дневники. 1852, 2 января.

24 года ему было, когда писал...

На сей раз среди многих других чудес цыгане притащили с собой летающую циновку. ...
Народ, конечно, вытряс свои последние монеты за удовольствие полетать над крышами селения. ...

Однажды вечером братьев привела в восторг летающая циновка, она промчалась мимо окна
лаборатории с цыганом-кучером и несколькими деревенскими мальчишками,
помахавшими братьям рукой, но Хосе Аркадио Буэндиа даже не повернулся к окну.
"Пусть себе забавляются, - сказал он. - Мы получше их будем летать: научным способом,
а не на жалкой подстилке".

Габриэль Гарсия Маркес. Сто лет одиночества.

Как я люблю этот маленький отрывок...

Раздумья после прочтения книги "Маленькая хозяйка большого дома".

Сегодня утром на кухне готовила себе кофе.
И вдруг до меня дошло: а ведь это они оба ухлопали её -
два её красавца-героя, два её нордических мужчины.
Муж и возлюбленный...
Что называется, довели...

Сразу: или-или, давай решай, мы ждать не можем.
Мы оба гордые такие, бутончатые...
Не к лицу нам ждать, пока ты разберёшься, кого ты там полюбила...
И поставили её, на самом деле, в невыносимую ситуацию выбора.
И все вокруг как-то стали осуждать её, даже служанка... За что?!
И она, чтобы никого не разочаровывать, чтобы остаться в глазах всех такой же
прекрасной и стойкой Паолой, предпочла скорее уничтожить себя, чем перестать
быть королевой на троне.

Страшно это - когда любят не живого человека, а образ, фигуру, модель...
И поэтому мне очень нравится читать начало и середину книги, а вот конец...