Американский художник Maxfield Parrish (1870-1966) в Рунете известен прежде всего как автор ярких и красочных книжных иллюстраций, в частности, к книге сказок "Арабские ночи", о Золушке, о Принце и лягушке и многих других...
Знатоки в один голос утверждают, что с приходом в живопись этого гениального мастера в США начался "золотой век иллюстрации"...
Действительно, магия цвета на картинах завораживает и вызывает восторг миллионов зрителей уже более 100 лет...
Искусствоведы рассказывают об оригинальной технике новатора Пэрриша в деталях, но вот повторить его, разгадав секреты, не смог никто до сих пор!




















А недавно я прочитала огромную статью об удивительном Саде Мечты этого волшебника из Oaks, которая так и называется: "The making of the Dream Garden", т.е. "Как создавался Сад Мечты", и кое-что поняла...



В 1916 году вестибюль здания Curtis Publishing Building города Филадельфия украсила огромная стеклянная мозаика: чудесный сад, таинственно мерцающий в мягком свете: величественные горы и водопады на заднем плане, украшающие картину и усиливающие впечатление.
Работа была выполнена по заказу Эдварда Бока, главного редактора издательской компании Curtis.
Но ранее работа была показана в Tiffany Studios в Нью-Йорке. Приглашения получили более 7000 поклонников и коллекционеров. Работа вызвала настоящую сенсацию и получила хорошие отзывы критиков. Один из них писал: "Простые слова будут совершенно лишними в описании этой удивительной картины - это надо видеть собственными глазами." Другие утверждали, что живопись Пэрриша произвела переворот в искусстве США начала 20 века....
Знаменитый Максфилд Пэрриш, автор этой картины, в Нью-Йорке был известен как "Мастер понарошку", очаровывая читателей иллюстрациями к детским книгам и обложкам журналов.
Читатели заваливали письмами редакции художественных журналов, расспрашивая о методике Пэрриша и о его светящихся магических картинах. На что искусствоведы неизменно отвечали, что секрет состоит в чередовании прозрачных масляных красок со слоями лаков - именно это сочетание вызывает своеобразное свечение и цветовую насыщенность его пейзажей.

А тем временем потребовалось шесть месяцев, чтобы установить четырехтонное панно в Филадельфии...
Над созданием его целый год трудились 30 мастеров, которые прошли строгий отбор. В результате получилась мозаика размером 15 х 49 футов, было использовано более 100 тысяч кусочков, вырезанных вручную из стекла Favrile - нового материала, изобретенного Тиффани.
260 цветов, использованных в картине, пестрили всеми радужными оттенками и переливались, словно драгоценности.

Итак, партнерство Тиффани и Пэрриша был названо "одним из основных в художественном сотрудничестве Америки начала 20-го века".

По правде говоря, отношения между Максфилдом Пэрришем и Луисом Тиффани складывались не совсем удачно: они не смогли оценить по достоинству таланты друг друга.
В то время как Пэрриш жаловался, что Тиффани не хватало "тонкости и живописности", Tiffany возражал, что эскизы Пэрриша в техническом плане расплывчаты, и вообще Бок планировал оформить вестибюль по-другому. Но Пэрриш хорошо знал, что Эдвард Бок хочет оформить здание в едином стиле: в то время он принимал участие в другом проекте - создавал 18 фресок для столовой на верхнем этаже строительной компании Кертис. И тема была соответствующей: флорентийская молодежь на классической лоджии в обрамлении пышных садов:



Это был крупнейший проект Пэрриша в то время... Но художник на время отказался от этой работы и все силы отдал своему саду Мечты...












Пэрриш посетил Tiffany Studios только два раза: в декабре 1914 года, в начале производственного процесса, и в августе 1915 года, незадолго до того, как мозаика была выставлена на всеобщее обозрение.
При втором посещении Пэрриш писал жене, что Тиффани сделал такое освещение, которое изменило поверхность цвета мозаики и создало по-настоящему необычный эффект.
По словам его сына, Максфилда Пэрриша-младшего, это был единственный раз, когда его отец увидел завершенную картину.
Однако между строк письма Пэрриша сквозило разочарование в основных цветах. Несмотря на то что Tiffany использовал 260 различных оттенков цветной мозаики, она не достигла той визуальной иллюзии, какую хотел передать художник.
Ведь существовал реальный сад, который Пэрриш устроил в своем летнем доме в колонии художников в городе Корниш, Нью-Гэмпшир. Пэрриш хотел изобразить фантастическое место, где посетитель будет любоваться потрясающей красотой в уединении... А на самом деле мозаика была расположена среди тщательно распланированной "листвы и цветов, где стояли большие классические урны и вазы, отражающиеся в бассейнах и фонтанах, где были пешеходные дорожки и постоянно слышались шаги".
Во время визита Бока в Oaks Пэрриш сказал ему, что всегда считал пейзаж особой формой живописи. Он стремился сделать свои картины визуально точными: дотошно изучал фотографии, тщательно подбирал и использовал краски. Сад мечты должен был произвести эффект иллюзии, где зритель будет выходить за пределы картинной плоскости и попадать из реального мира в мир фантазии. Это было очень личной работой для Пэрриша. Это был его сад. Это было продолжением мечты художника и сердечным желанием изобразить Oaks для себя и себя в своем собственном фантастическом мире...
***
В июне 1998 года сад Мечты был продан владельцу казино Стиву Уинну, который планировал переместить его в Лас-Вегас. Филадельфийские историки, художники, активисты (в частности, Лиги защиты искусств) выразили протест и защитили картину.
Благотворительные фонды Пью согласились заплатить 3,5 млн. долларов, чтобы Сад Мечты остался в Филадельфии, и пошли навстречу Академии изящных искусств Пенсильвании.
И сейчас Сад принадлежит Академии Пенсильвании и постоянно находится на своем законном месте в центре вестибюля Кертис.
Ребекка W. Rimel, президент Благотворительных фондов Пью, сказала так: "Мы рады, что имеем возможность работать в области культуры и науки, и заверяем, что этот великий шедевр в духе знаменитых фресок Рафаэля останется на всеобщее обозрение в Филадельфии на благо всех грядущих поколений"...





Никогда, вплоть до своей смерти, Пэрриш не говорил на эту тему, всегда отказывался обсуждать мозаику, только однажды небрежно заметил: "It’s a dream garden, a genuine dream, not a real thing in it, [and] nothing will induce me to talk about it.” - Это сад-мечта, подлинная мечта, а не реальная вещь, [и] ничто не заставит меня говорить об этом".
У меня пробежал мороз по коже... Я явственно почувствовала, что замысел художника был воплощен неверно, и иллюзия, мечта была погребена в ворохе технического оснащения и коммерческой выгоды.
Мечта бесплотна и эфемерна, а бумажки, плотно лежащие в портмоне, реальные...