***

Моя страна! Ты доказала

И мне и всем, что дух твой жив,

Когда, почуяв в теле жало,

Ты заметалась, застонала,

Вся - исступленье, вся - порыв!

О, страшен был твой недвижимый,

На смерть похожий, черный сон!

Но вдруг пронесся гул Цусимы,

Ты задрожала вся, и мнимый

Мертвец был громом пробужден.

Нет, не позор бесправной доли,

Не зов непризванных вождей,

Но жгучий стыд, но ярость боли

Тебя метнули к новой воле

И дали мощь руке твоей!

И как недужному, сквозь бреды,

Порой мелькают имена, -

Ты вспомнила восторг победы,

И то, о чем сказали деды:

Что ты великой быть - должна!

Пусть ветры вновь оледенили

Разбег апрельский бурных рек:

Их жизнь - во временной могиле,

Мы смеем верить скрытой силе,

Ждать мая, мая в этот век!

***

© Валерий Брюсов, 1911 год

В журнале "Весы", который редактировал Валерий Брюсов, появилась рецензия на русский перевод книги Уильяма Джорджа Астона (1841—1911), "История японской литературы". Автор был английским дипломатом и японистом, работавшим в английской миссии в Японии. Книга Уильяма Джорджа Астона отчетливо дает почувствовать, как чужда европейцам японская культура. Например, японские стихи - силлабические, рифмами японцы не пользуются, и их формы стихотворения "танка" и "хайкай" состоят в первом случае из 31 слога, а во втором - всего из 17 слогов.

Вот пример танка, мы сейчас называет этот жанр вака

***

Кто мог бы это быть,

Что дал любви

Такое имя?

Простое слово - смерть

Он мог бы также применить.

© Киёхара-но Фукаябу

Старый пруд

А это ханкай (сейчас мы называем хайку) - знаменитое произведение Мацуо Басё (1644-1694), ставшее известным как в России, так и во всем мире.

***

О! старый пруд!

Скачут лягушки в него -

Всплески воды.

© Мацуо Басё

***

О, дремотный пруд!

Прыгают лягушки вглубь,

Слышен всплеск воды

© Мацуо Басё в переводе Валерия Брюсова

***

Устремил я взгляд,

Чуть защелкал соловей,

На вечерний сад;

Там, средь сумрачных ветвей,

Месяц - мертвого бледней.

* * *

Это ты, луна,

Душу мне томишь тоской,

Как мертвец бледна?

Или милый взор слезой

Омрачился надо мной?

* * *

По волнам реки

Неустанный ветер с гор

Гонит лепестки.

Если твой я видел взор,

Жить мне как же с этих пор?

* * *

Вижу лики луны,

Видишь лунный лик и ты,

И томят мечты:

Если б, как из зеркала,

Ты взглянула с вышины!

* * *

В синеве пруда

Белый аист отражен;

Миг - и нет следа.

Твой же образ заключен

В бедном сердце навсегда.

***

© Валерий Брюсов, 12 октября 1913 г.

Тихий океан. Западное побережье

Художник Аркадий Олейник

Но не все так просто в теме "Брюсов и Япония". Мы знаем Валерия Брюсова как поэта. Литература была, безусловно, главным, но не единственным делом его жизни. Был еще другой Брюсов - историк, философ. Валерий Брюсов всерьез обращается к политическим проблемам современной ему России. Еще в университете он учился у виднейших историков своего времени, с тех пор всерьез интересовался историей. А еще была любовь к географии, к карте, к воображаемым путешествиям и описаниям подвигов землепроходцев и завоевателей. В своих исторических и политических взглядах Валерий Брюсов был типичным империалистом евразийского типа с примесью ортодоксально-славянофильской традиции, он тяготел к монархии, как традиционной и наиболее естественной для России форме правления. Валерий Брюсов еще до начала русско-японской войны видел в Японии главного противника России на Дальнем Востоке, соперника на Тихом океане и в Маньчжурии. Великодержавное настроение этих времен поэт выразил в стихотворения "К Тихому океану", которое идеолог русского империализма Петр Струве назвал поэтической жемчужиной патриотической мечты.

К ТИХОМУ ОКЕАНУ

***

Снилось ты нам с наших первых веков

Где-то за высью чужих плоскогорий,

В свете и в пеньи полдневных валов,

Южное море.

Топкая тундра, тугая тайга,

Страны шаманов и призраков бледных

Гордым грозили, закрыв берега

Вод заповедных.

Но нам вожатым был голос мечты!

Зовом звучали в веках ее клики!

Шли мы, слепые, и вскрылся нам ты,

Тихий! Великий!

Чаша безмерная вод! дай припасть

К блещущей влаге устами и взором,

Дай утолить нашу старую страсть

Полным простором!

Вот чего ждали мы, дети степей!

Вот она, сродная сердцу стихия!

Чудо свершилось: на грани своей

Стала Россия.

Брат Океан! ты — как мы! дай обнять

Братскую грудь среди вражеских станов.

Кто, дерзновенный, захочет разъять

Двух великанов?

***

© Валерий Брюсов, 27 января 1904 года

Tokaido Hodogaya, 1830 год,

из серии "Тридцать шесть видов Фудзи",

художник Кацусика Хокусай

Японизм проникал в русское сознание через сферу культуры, а не политики. Гейши, кимоно и самураи казались изящными атрибутами быта, деталями экзотического интерьера, далекого от действительности. Русско-японская война 1904-1905 годов вызвала в России небывалый всплеск интереса к Японии и японской культуре. В разгар японофобской кампании в стране Валерий Брюсов в журнале "Весы" публикует японские гравюры, преклоняясь перед великими японскими художниками. И он же допускает не только прославление русской истории и русской армии, но и крайне резкие антияпонские высказывания. Вот, например, выдержка из частного письма Валерия Брюсова от 24 марта 1904 года, написание японских фамилий оставляю на совести автора.

"Ах, война! Наше бедствие выводит меня из себя. Давно пора бомбардировать Токио... Я люблю японское искусство. Я с детства мечтаю увидеть эти причудливые японские храмы, музеи с вещами Киенаги, Оутомара, Ейси, Тоекуни, Хиросими, Нокусай и всех, всех их, так странно звучащих для арийского уха... Но пусть русские ядра дробят эти храмы, эти музеи и самих художников, если они там еще существуют. Пусть вся Япония обратится в мертвую Элладу, в руины лучшего и великого прошлого, - я за варваров, я за гуннов, я за русских! Россия должна владычествовать на Дальнем Востоке, Великий Океан - наше озеро, и ради этого долга «ничто» всей Японии, будь их десяток!"

Русско-японская война, 1906

художник Нико Пиросмани

Стиль - наивное искусство (примитивизм)

Или вот цитата из письма поэта Максимилиану Волошину: "Япония будет раздавлена страшной тяжестью России, которая катится к Великому Океану по столь же непобедимым космическим законам, как лавина катится в долину". Валерий Брюсов одновременно восхищался Японией, ее искусством, ее художниками и параллельно призывал бомбить Токио. Как сказал диссидент Владимир Буковский, плюрализм в одной голове - это шизофрения. При этом поэт отдает должное противнику, причем не только его храбрости и мужеству, но значимости и оправданности его исторической миссии:

***

То в этой распре роковое,

То выше бренной жажды слав,

Что нет греха на слитых в бое:

Мы правы — и противник прав.

Свершая воли роковые,

Их труд подъяв на рамена,

Не может уступать Россия —

Торжествовать она должна!

А ты, народ иного Рока,

Ты, ветхих стран передовой,

Ты, встав бойцом за жизнь Востока,

Лишь выполняешь подвиг твой!

Но все же, пав в борьбе упорной,

Весь мир напрасно обагря.

Запомни, смелый: не позорно

Пасть от руки богатыря.

***

© Валерий Брюсов, август 1904 года

Война России с Японией 1904 г.. Первая стычка казаков с японцами в Корее

Под Мукденом. Бой 30 сентября 1904 года

В августе 1904 года Валерий Брюсов был еще полностью уверен в скорой победе России, но после Цусимы и сдачи Порт-Артура писал, что Русь со дня битвы на Калке не переживала ничего более тягостного. Мысли об исторической миссии России с воспоминаниями о Мукдене и Цусиме часты в его лирике и в последующие годы:

Наш демон

***

У каждого свой тайный демон.

Влечет неумолимо он

Наполеона через Неман

И Цезаря чрез Рубикон.

Не демон ли тебе, Россия,

Пути указывал в былом, -

На берег Сити в дни Батыя,

На берег Дона при Донском?

Не он ли вел Петра к Полтаве,

Чтоб вывести к струям Невы,

И дни Тильзита, дни бесславии,

Затмил пыланием Москвы?

Куда ж теперь, от скал Цусимы,

От ужаса декабрьских дней,

Ты нас влечешь, неодолимый?

Не видно вех, и нет путей.

Где ты, наш демон? Или бросил

Ты вверенный тебе народ,

Как моряка без мачт и весел,

Как путника в глуши болот?

Явись в лучах, как страж господень,

Иль встань, как призрак гробовой,

Но дай нам знак, что не бесплоден

Столетний подвиг роковой!

***

© Валерий Брюсов, 1908 год

***