В марте 1972 года на истребителе МиГ-23 погиб лётчик-испытатель лётно-исследовательского института им. Громова Энн Каарма. Причины катастрофы ещё только выяснялись, а к Микояну уже пришла бумага с просьбой откомандировать лётчика для продолжения испытаний МиГ-23. После гибели товарища всегда сложно садиться в кабину – лётчики люди суеверные. МиГ-23 был машиной сложной, капризной, разработчики, стремясь его усовершенствовать, постоянно вносили изменения в конструкцию, пытались устранить недостатки. После каждой модернизации новый самолёт нужно было «облетать». Не желая никому приказывать, Микоян полетел сам. Помимо всего прочего на кону стояла репутация семьи – МиГ-23 разрабатывался под непосредственным руководством Артёма Микояна – дяди Степана Анастасовича. Вернувшись на аэродром, Микоян предположил, что причиной гибели Каарма могло стать отсутствие у данной модификации предкрылков, что приводило к сваливанию самолёта на малых скоростях. Предположение опытного испытателя полностью подтвердилось, самолёты без предкрылков выпускать перестали, а те, что были в строевых частях, отозвали на завод для переделки.
Степану Анастасовичу часто задавали вопрос, особенно женщины: не страшно ли ему летать. Каждый раз он надолго задумывался, но никогда не знал, что ответить. Скажешь, что не страшно, решат, что бахвалится, не поверят, потому, что даже в салоне пассажирского самолёта страшно, а тут – лётчик-испытатель. А если страшно, то какой же ты лётчик, тем более, испытатель. На самом деле, страшно ему не было, а в напряжённых ситуациях он собирался, и находил решение. Для него страх – это когда находишься на грани паники, когда ещё мгновение, и потеряешь контроль над машиной, над ситуацией, но, прежде всего, над собой. Это не героизм, это профессионализм.
Однажды на петле у земли начались проблемы с управлением, радиус выхода машины из петли значительно увеличился. У Микояна действительно возникло чувство страха, но не за себя, а за то, что он впервые в жизни может не справиться. Из-за огромной перегрузки он не мог повернуть головы, видел только козырёк и горизонт. Он, понимал, что машина с каждой секундой приближается к земле, но не мог заставить себя увидеть страшное – посмотреть, с какой скоростью летят цифры на указателе высоты. В тот раз он сумел собраться, и вывел машину из пике.
Лётчик-истребитель испытывает перегрузки, которые в несколько раз превышают силу тяготения земли – они просто противоестественны для человека. То есть, во время перегрузки каждая часть тела становится тяжелее той, которая заложена матушкой природой или Господом Богом. Лётчика вдавливает в сидение, чуть ли не размазывает по нему. При длительной перегрузке опускаются веки, кровь отливает от головы, ухудшается зрение, всё как в тумане, лётчик с трудом отражает окружающую действительность. При этом он должен управлять самолётом, и не прозевать тот момент, когда из-за недостатка кислорода по естественным причинам, мозг на время отключится. Космонавтам в этом смысле проще: во время перегрузок кораблём управляет автоматика. У Микояна был случай, когда он в полёте во время перегрузки практически ослеп, но, сразу поняв, в чём дело, постепенно снизил перегрузку, и зрение вернулось.
За 23 года Степан Микоян принял участие в испытании больше сотни самолётов, созданных в КБ Артёма Микояна, Александра Яковлева, Павла Сухого. Он дал, как принято говорить, путёвку в небо МиГ-23, МиГ-25, за испытания которого в 1975 году получил Звезду Героя, МиГ-27, Су-15, Су-24. В апреле 1978 года Микояна назначили заместителем главного конструктора по лётным испытаниям НПО «Молния», которое занималось разработкой космического корабля многоразового использования «Буран». Генерал-лейтенант Микоян отвечал за снижение и посадку, и 15 ноября 1988 года во время единственного полёта «Бурана» всё прошло штатно.
Последний раз Микоян поднялся в воздух за штурвалом самолёта в 1990-м на спортивно-тренировочном самолёте Як-18Т.
Умер Степан Анастасович Микоян 24 марта 2017 года в возрасте 94 лет, последним из детей Анастаса Микояна.
автор: Николай Кузнецов