Георгий ГУЛИА «Человек из Афин».
Вторая часть условной трилогии, посвящена афинскому государственному деятелю V века до н.э. Периклу. Поскольку автор разделяет традиционную точку зрения на Перикла, идущую со времён Фукидида и Плутарха, то показывает его весьма положительным. (Любопытно, что это самое короткое произведение из всей трилогии. О положительных меньше пишется, чем о неоднозначных?) Нет той многоплановости и неоднозначности, что в первой книге – «Фараон Эхнатон». Всё показано через Перикла, всё читатель видит его глазами. Серьёзных попыток взглянуть с разных сторон не сделано. Аргументы молодого «тираноборца» Агенора явно несостоятельны.
Много в романе философских и политологических дискуссий и размышлений. Они сами по себе и небезынтересны. И немало бесспорных истин, таких, например:

Нельзя <…> говорить от имени всех. Если взять одного человека, то и тот на дню по нескольку раз может переменить свое отношение к тому или другому предмету. Что же говорить о целом народе или народах, населяющих сопредельные государства или более дальние? Я бы никогда не советовал выступать от имени всех, пока не опросил всех.

Я вот тоже терпеть не могу, когда говорят «за весь Интернет».
Но ведь это всё-таки роман, а не трактат. Умберто Эко в «Имени розы» удалось довольно гармонично совместить философскую линию с динамичным сюжетом. Гулиа не удаётся. В этом смысле «Фараон Эхнатон» был несколько удачней, благодаря линии заговорщиков. Здесь набор боевых эпизодов из прошлого ничего особо не даёт, тем более, что автора не назовёшь мастером батальных сцен. В общем, вспоминаются слова одного из героев книги:

Любое сочинение есть слагаемое двух принципов. <…> Принципа соблюдения правдивости в рассказе и принципа окрыления или окрылённости этой правды. <…> Так принято сейчас называть форму. Если бы у птицы существовали одни крылья – она никому не была бы нужна, поскольку нет самой птицы. Поэтому справедливо считать птицу правдою повествования, а крылья её – формой повествования. Крылья несут птицу. Но если нет птицы – нет правды, – нечего и нести. Тогда нет работы для крыльев.

Применяя это сравнение к данному роману, можно сказать, что птица есть, но с крыльями у ней туговато.

http://chto-chitat.livejournal.com/12293239.html

Середина пятидесятых годов двадцатого века. Молодой психиатр Джеймс Ричардсон получает работу в психиатрической клинике именитого доктора сэра Хью Мейтленда. Клиника небольшая, располагается в глухомани, в старом викторианском особняке. Мейтленд отрицает теории Фрейда и в процессе лечения делает ставку на большие дозировки лекарств, электрошок и "наркозную комнату", в которой пациентов погружают в глубокий сон и в течении длительного времени держат в этом состоянии. Исполненный энтузиазма, Ричардсон приступает к выполнению своих обязанностей, но вскоре замечает, что в особняке-клинике творится какая-то непонятная чертовщина.

Клубящийся туман, вересковые пустоши, шум бурного, холодного и недружелюбного моря неподалеку, стоящий на отшибе викторианский особняк, в котором расположена клиника - глухомань, где может твориться черт знает что - атмосфера впечатляет.

Затравка напомнила "Дракулу" или "Женщину в черном" - специалист прибывает по работе в уединенное местечко, и там его ждет... ну явно не тихая спокойная жизнь)

Психиатрия тех времен - штука крайне пугающая. Приболел - накачаем психотропными препаратами, вдарим по мозгам электрошоком и в холодную ванну запихнем... Впрочем, особой жути автор в этом плане не нагоняет, так что никаких мрачных клеток с воющими больными и злобных медбратьев, злоупотребляющих служебным положением, в романе нет.

События развиваются неторопливо, плавно - вроде постоянно что-то происходит, однако большую часть этого "чего-то" составляет повседневная деятельность доктора Ричардсона, а непонятные происшествия всплывают лишь периодически.

Впрочем, читала я с удовольствием, ибо во-первых, манера изложения от лица Ричардсона мне понравилась, во-вторых, несмотря на то, что это не "искрометный" триллер, затянутости нет, и в-третьих, автору удалось создать интересную ситуацию - вроде и догадываешься, в чем суть интриги, но все равно интересно, что будет дальше и чем все закончится. Вдобавок несмотря на все догадки, резкий поворот событий в финале оказался неожиданностью, причем довольно занятной, и благодаря ей повествование перестало казаться таким незатейливым.

Несложная мистическая история с неплохим сюжетным вывертом в финале.

http://chto-chitat.livejournal.com/12293062.html

http://chto-chitat.livejournal.com/12292609.html

Дорогие друзья!
Разыскивается нехудожественная книжка для мальчиков, стоящих на пороге переходного возраста. Что-то по типу "Книги для мальчиков".
Ее основная задача - создавать впечатление сердечной беседы и объяснить, что все эти новые непривычные для подрастающего мальчика вопросы, которые начинают возникать в его голове, - нормальны, с ним все в порядке, такое происходит со всеми. Не все вопросы рискнешь задать взрослым, пусть там будет что-то на темы "мне нравится девочка, что делать?" и т.д.

Я как ориентир жанровой направленности книжки приведу вот эту, но там отзывы пугающие: http://www.labirint.ru/books/471176/

Моему парню скоро 10, но я чувствую, что мы с ним бодрыми темпами движемся в сторону тинейджерства.
Заранее очень вас благодарю.

http://chto-chitat.livejournal.com/12292128.html

"The Arrival. Прибытие" — легендарный графический роман Шона Тана
(художника и иллюстратора, лауреата премии Астрид Линдгрен и обладателя премии Оскар),
который он создавал на протяжении четырёх лет, наконец, издан в России.

"Мастерски и с любовью поданная Таном история иммигранта —
документальный роман, волшебно изложенный средствами сюрреализма".
Арт Шпигельман

""Прибытие" – рассказ о человеке, который отправляется из условного Старого света в ещё более условный Новый в поисках лучшей доли, оставляя дома семью – жену и дочку. Тан собирает Старый свет из узнаваемых визуальных кирпичиков: тесная, обшарпанная кухня, города без зелени, по стенам домов мечутся тени драконьих хвостов...Новый свет в "Прибытии" оказывается действительно Новым. Памятники неизвестным существам (именно существам) на площадях. Воздушные шары вместо такси, газеты, отпечатанные неизвестным алфавитом, ни на что не похожая городская фауна. И вот тут выясняется, что книга без слов – единственный способ так остро передать немоту иммигранта в новом мире и его оцепенение перед Другим. Герой встречает других иммигрантов, слушает их истории, рисует в своем блокноте, пытаясь общаться с местными, чьего языка не понимает, устраивается на работу, – и всё это в звенящей тишине, которая может возникнуть лишь когда отступает гул чужих голосов. В одиночестве, возможном только при полном отказе от языка. Герой Тана оказывается немым в стране глухих, – недаром настоящая дружба у него завязывается с местной собакой (ничем, впрочем, не напоминающей собственно собаку)."

Впервые эта книга была издана в 2006 году. Графический роман, в котором в ходе повествования не использовано ни единого буквенного символа (даже на картинках), а автору прекрасно удается передать сущность происходящего в замечательных раскадровках.
Мне было очень непривычно держать такую книгу в руках и "читать ее". Но как же много можно сказать без слов!! Как прав был Тютчев, однажды сказав "Мысль изреченная есть ложь". Как много можно прочесть в книге без слов, которыми никогда не передать всей глубины повествования и накала эмоций в ней! Я перечитала книгу раз 5, каждый раз открывая для себя новые грани этой истории, замечая все новые поразительные детали.

Кроме того, эта книга оказалась так же ценна для меня, как для человека, увлекающегося фотографией.
Каждая раскадровка...КАЖДАЯ (!!!) выполнена идеально с точки зрения сюжета и композиции.

http://chto-chitat.livejournal.com/12292078.html

Доброе утро!
Очень хотелось бы почитать что-то в стиле 'Ребекки' Дафны Дю Морье. Посоветуйте, пожалуйста, хороший английский роман (сестры Бронте, Джейн Остен прочитаны).

http://chto-chitat.livejournal.com/12291692.html

Прошу помочь - несколько лет назад прочитала великолепный роман, название которого упорно не могу вспомнить, почему-то в голове крутится "Мост", но это не Бэнкс. Что касается сюжета, то помню, что двое друзей - один из которых то ли премьер-министр, то ли крупный чиновник, второй - журналист, чья газета на грани банкротства. И вот журналист, к которому попадает компромат на своего друга, решает его опубликовать, чтобы поднять рейтинг издания. Помню, что в финале происходит эвтаназия в Бельгии.Помогите, прошу, неделю мучаюсь :)) Помню, что архитектурно роман был выстроен безупречно - психологическая драма в обертке детектива. Выходил в серии мягкой азбуки, если не ошибаюсь.

http://chto-chitat.livejournal.com/12291391.html

Друзья-книголюбы, а накидайте мне пожалуйста всяких названий высокохудожественных произведений, в которых есть параллельные миры и сложные взаимоотношения между ними.
Если сюжет оригинален, это будет вообще волшебно.
Буду благодарна.

http://chto-chitat.livejournal.com/12291189.html

Мопед не мой, приятельница просит совета, что можно почитать вот на такую тему:
Фенотипические и поведенческие признаки или проявления и характеристики и их соответствия психологическому портрету. Т. е., есть ли связь, безусловна ли она или нет, между внешним видом человека и его психологическими особенностями. Условно говоря, будет ли человек с расправленными плечами всегда уверенным в себе, а сутулый наоборот и т.п.
Заранее спасибо
Дополнение: нужен научпоп. Скорее всего, психология, может, еще психогенетика или что-то похожее.

http://chto-chitat.livejournal.com/12290961.html

Первые страницы увлекают.
Санкта-Психо - это народное название психиатрической клиники святой Патриции, предназначенной для содержания и лечения преступников, признанных невменяемыми. Публика по большей части та еще - всевозможные садисты, маньяки и прочие душегубы. Рядом с клиникой располагается детский сад "Полянка" - это дошкольное учреждение экспериментального типа. Малышня в "Полянке" - это дети пациентов Санкта-Психо. А экспериментельность заключается в том, что по часу в день им дозволяют общаться с родителями, доставляя детишек в лечебницу по подземному коридору. Мол, это общение идет на пользу обеим сторонам - и родителям, и детям.

Главный герой повествования - новый воспитатель "Полянки", молодой мужчина по имени Ян. У Яна за плечами большой опыт работы с детьми, какое-то жуткое происшествие в период работы в детсаду "Рысь" и тайное увлечение написанием мрачных комиксов и некогда популярной певицей, внезапно исчезнувшей как со сцены, так и с радаров поклонников.
История о произошедшем в "Рыси" идет линией, параллельной нынешним событиям, и чем больше мы узнаем, тем очевиднее, что с этим парнем что-то не так.
Вдобавок вскоре выясняется, что и в "Полянку" он поступил не просто так... Санкта-Патриция, Санкта - Психо - вот что интересует его на самом деле. К чему же приведут его попытки сунуть нос, куда не положено? И зачем тогда, в "Рыси", он сделал...то, что сделал?

Автор очень хорошо умеет передавать атмосферу, настроение - описания клиники дышат подавленностью, от Яна веет какой-то...серостью, безысходностью, а "Полянка" кажется оазисом тепла и света, на территории которого располагается источающий холод спуск в Санкта-Психо.

Манера изложения приятная, без затянутости и чрезмерных словесных нагромождений.

Сюжет мне на первых порах понравился -невменяемые преступники и странный парень, присматриающий за их детьми - однако, признаться, я ожидала большей жути, психтриллера о страшных людях и мрачной, пусть и современной, психлечебнице. Тогда как "Санкта-Психо" оказалась довольно драматичной историей о Яне Хаугере, а остальное - вспомогательные элементы, декорации.

Как психологическая проза роман хорош, финальный всплеск триллерной активности тоже неплох, а вот концовка показалась немного...размытой.

Если честно, мне даже как-то обидно, что автор не захотел полноценно развивать увлекательнейшую тему общения детей с их запертыми в психлечебнице для преступников родителями. Из этого можно было бы сделать как отличный триллер/детектив, так и психдраму, ибо вопросов такая ситуация порождает массу и вариантов развития дальнейших событий тоже хватает. История же Яна, на которой сосредоточился Теорин, при всей своей драматичности, довольно... обыкновенна.

Прочла с интересом, но на основании аннотации и первых глав ожидала большего.

http://chto-chitat.livejournal.com/12290648.html

Рассказ о девочке, которая, будучи подростком (лет 13 может быть) влюбилась в друга семьи, который старше её намного. У девочки этой была старшая сестра, на которой этот мужчина, кажется, через несколько лет женился. Но младшая сестра продолжала его любить. Даже не помню, чем дело кончилось.

http://chto-chitat.livejournal.com/12290535.html

Дорогие Друзья, порекомендуйте мне, пожалуйста, книги, где по сюжету муж уходит от жены к любовнице- эталон- Камера Обскура

http://chto-chitat.livejournal.com/12290288.html

"Я пишу о лагере не больше, чем Экзюпери о небе или Мелвилл о море. Мои рассказы — это, в сущности, советы человеку, как держать себя в толпе… Не только левее левых, но и подлиннее подлинных. Чтобы кровь была настоящей, безымянной".
Любопытно, что Шаламов , прекрасно разбиравшийся в истории христианстства и настаивая на важности религии и духовности в жизни колымских зэка - человеком верующим никогда не был.
Родившись в семье священника и пережив 20 лет сталинских лагерей он умер в тушинской психушке в 82-ом.
Не читали Шаламова!? Тогда я щас расскажу. Кто это, как это и с чем его едят.


Сначала о творчестве и стилистике.

У него нет ничего большого, по сути он прозаик. Особняком стоят его стихи, может в конце закину.
Почти все шаламовское о колымских лагерях, о судьбах людей, о любви (мало) и предательстве (много), о нечеловеческих условиях жизни, о голоде, образе жизни уголовников.
При этом в большинстве рассказов зашкаливают жесткость изложения и какая то трагическая безысходность, что отличает его, к примеру, от Солженицына.
У Солженицына есть "Один день из жизни Ивана Денисовича", вот у Шаламова примерно все такое, только таких длинных повестей он не писал.
Помимо бытовухи у него много природы, ее суровостью особенно пропитаны стихи.

Зачем его читать?

Каждый пляшет от себя.
Для меня
Во-первых это просто интересно. Все слышали о Колыме, но только у него самая реалистичная картина того, что там было на самом деле.
Во- вторых его рассказы мотивируют. Читая об искалеченных человеческих судьбах начинаешь задумываться о своей собственной. Шаламов -это борьба за жизнь, когда бороться уже не за что.
Ну и в третьих Шаламов ни на кого не похож, его своеобразное изложение всегда впечатляет, ошеломляет, разводит на чувства. Читается легко, это не Гессе.
Ну и он удобен ,в смысле, один рассказ, одна история занимает от 5минут до получаса. Есть только несколько вещей "на дольше"


Самое известное у Шаламова -сборник Колымские рассказы.
Я их прекрасно знаю, много перечитывал, поэтому несколько рассказов подкреплю кратким содержанием (отсебятиной) и частично скопирую несколько выдержек из рассказов с сайта,посвященного Шаламову ( такой есть, да)http://shalamov.ru/

1.Дождь
Если есть сомнения начать Шаламова лучше с него. Либо он пойдет либо нет.

У каждого был свой шурф, и за три дня каждый углубился на полметра, не больше. До мерзлоты еще никто не дошел, хотя и ломы и кайла заправлялись без всякой задержки. Все дело было в дожде. Дождь лил третьи сутки не переставая. На каменистой почве нельзя узнать – час льет дождь или месяц. Холодный мелкий дождь

2.Ягоды.

Ягоды в эту пору, тронутые морозом, вовсе не похожи на ягоды зрелости, ягоды сочной поры. Вкус их гораздо тоньше.

Рыбаков, мой товарищ, набирал ягоды в консервную банку в наш перекур и даже в те минуты, когда Серошапка смотрел в другую сторону. Если Рыбаков наберет полную банку, ему повар отряда охраны даст хлеба.

3. Шерри Бренди. Здесь описываются последние часы Мандельштама. Известно, что Шаламов наблюдать этой картины не мог, хотя их забирали вместе в 37-ом

Поэт умирал. Большие, вздутые голодом кисти рук с белыми бескровными пальцами и грязными, отросшими трубочкой ногтями лежали на груди, не прячась от холода. Раньше он совал их за пазуху, на голое тело, но теперь там было слишком мало тепла. Рукавицы давно украли; для краж нужна была только наглость – воровали среди бела дня. Тусклое электрическое солнце, загаженное мухами и закованное круглой решеткой, было прикреплено высоко под потолком

4.Васька Денисов похититель свиней. Васька залез в деревенский хлев

Мерзлый поросенок все еще был в его руках. Васька положил поросенка на пол, своротил массивные скамейки и заложил ими дверь. Кафедру-трибуну он подтащил туда же. Кто-то потряс дверь, и наступила тишина.

Тогда Васька сел на пол, взял в обе руки поросенка, сырого, мороженого поросенка, и грыз, грыз...

Когда вызван был отряд стрелков, и двери были открыты, и баррикада разобрана, Васька успел съесть половину поросенка...

5.Стланик. Здесь суровая северная природа. Шаламов периодически завораживает познаниями в области ботаники, хотя скорее всего это просто наблюдения.

На Крайнем Севере, на стыке тайги и тундры, среди карликовых берез, низкорослых кустов рябины с неожиданно крупными светло-желтыми водянистыми ягодами, среди шестисотлетних лиственниц, что достигают зрелости в триста лет, живет особенное дерево – стланик. Это дальний родственник кедра, кедрач, – вечнозеленые хвойные кусты со стволами потолще человеческой руки и длиной в два-три метра. Он неприхотлив и растет, уцепившись корнями за щели в камнях горного склона. Он мужествен и упрям, как все северные деревья. Чувствительность его необычайна

6. Татаский мулла и чистый воздух. Иллюстрация всех тягот арестантской жизни.

Человек засыпал в ту самую минуту, когда переставал двигаться, умудрялся спать на ходу или стоя. Недостаток сна отнимал больше силы, чем голод. Невыполнение нормы грозило штрафным пайком – триста граммов хлеба в день и без баланды.

С первой иллюзией было покончено быстро. Это – иллюзия работы, того самого труда, о котором на воротах всех лагерных отделений находится предписанная лагерным уставом надпись: "Труд есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства". Лагерь же мог прививать и прививал только ненависть и отвращение к труду.
Поэтому нет нужды полемизировать с Достоевским насчет преимущества "работы" на каторге по сравнению с тюремным бездельем и достоинствами "чистого воздуха". Время Достоевского было другим временем

7.Апостол Павел . О еврее Фризоргере, который не спал ночь вспоминая имя 12-ого апостола и коря себя за это

– Вы удивляетесь моим слезам? – сказал он. – Это слезы стыда. Я не мог, не должен был забывать такие вещи. Это грех, большой грех. Мне, Адаму Фризоргеру, указывает на мою непростительную ошибку чужой человек. Нет, нет, вы ни в чем не виноваты – это я сам, это мой грех. Но это хорошо, что вы поправили меня. Все будет хорошо.
Вскоре меня куда-то увезли, а Фризоргер остался, и как он жил дальше – я не знаю. Я часто вспоминал его, пока были силы вспоминать. Слышал его дрожащий, взволнованный шепот: "Питер, Пауль, Маркус..."

8. Сгущеное молоко.

От голода наша зависть была тупа и бессильна, как каждое из наших чувств. У нас не было силы на чувства, на то, чтобы искать работу полегче, чтобы ходить, спрашивать, просить..

– Дайте ложку, – сказал Шестаков, поворачиваясь к обступившим нас рабочим. Десять блестящих, отлизанных ложек потянулись над столом. Все стояли и смотрели, как я ем. В этом не было неделикатности или скрытого желания угоститься. Никто из них и не надеялся, что я поделюсь с ним этим молоком. Такое не было видано – интерес их к чужой пище был вполне бескорыстен. И я знал, что нельзя не глядеть на пищу, исчезающую во рту другого человека. Я сел поудобнее и ел молоко без хлеба, запивая изредка холодной водой. Я съел обе банки. Зрители отошли в сторону – спектакль был окончен. Шестаков смотрел на меня сочувственно.

9.Ночью. Как несколько арестантов откопали..

Они уложили мертвеца обратно в могилу и закидали ее камнями.

Синий свет взошедшей луны ложился на камни, на редкий лес тайги, показывая каждый уступ, каждое дерево в особом, не дневном виде. Все казалось по-своему настоящим, но не тем, что днем. Это был как бы второй, ночной, облик мира.

Белье мертвеца согрелось за пазухой Глебова и уже не казалось чужим.

– Закурить бы, – сказал Глебов мечтательно.

– Завтра закуришь.

Багрецов улыбался. Завтра они продадут белье, променяют на хлеб, может быть, даже достанут немного табаку...

10. Тифозный карантин. Пожалуй самая впечатляющая история и точно самая длинная
.Это нужно читать.

В один из дней Андреев удивился, что он еще живет. Подниматься на нары было так трудно, но все же он поднимался. Самое главное – он не работал, лежал, и даже пятьсот граммов ржаного хлеба, три ложки каши и миска жидкого супа в день могли воскрешать человека. Лишь бы он не работал.

Именно здесь он понял, что не имеет страха и жизнью не дорожит. Понял и то, что он испытан великой пробой и остался в живых. Что страшный приисковый опыт суждено ему применить для своей пользы. Он понял, что, как ни мизерны возможности выбора, свободной воли арестанта, они все же есть; эти возможности – реальность, они могут спасти жизнь при случае. И Андреев был готов к этому великому сражению, когда звериную хитрость он должен противопоставить зверю. Его обманывали. И он обманет. Он не умрет, не собирается умирать.



На самом деле это лишь часть Колымских рассказов, выбранная мной.

Помимо этого у Шаламова есть большие рассказы и сбоники из которых внимания заслуживают Воскрешение лиственницы, Артист лопаты, Перчатка или КР-2, особняком Очерки престуного мира -о истории возникновения сучьей войны, о Есенине и т.д.

Шаламов признавался что сочинял стихи прямо на приисках, и именно это занятие спасло ему жизнь.
Стихов у него много, в моем собрании сочинений Шаламова они занимают почти половину. И там есть действительно сильные.

На финиш несколько на мой выбор.

Я – чей-то сон, я – чья-то жизнь чужая,

Прожитая запалом, второпях.
Я изнемог, ее изображая
В моих неясных, путаных стихах.

Пускай внутри, за гипсом этой маски,
Подвижные скрываются черты
Черты лица естественной окраски,
Окраски застыдившейся мечты.

Все наши клятвы, жалобы и вздохи,
Как мало в них мы видим своего,
Они – дары счастливейшей эпохи,
Прошедшего столетья колдовство.

А что же мы оставили потомству,
Что наши дети примут как свое –
Уловки лжи и кодекс вероломства,
Трусливое житье-бытье.

Так вот и хожу
На вершок от смерти.
Жизнь свою ношу
В синеньком конверте.

То письмо давно,
С осени, готово.
В нем всего одно
Маленькое слово.

Может, потому
И не умираю,
Что тому письму
Адреса не знаю.


Многое может показаться депрессивным, но в депрессию он не вгоняет.
Проверено))
Читайте!



FINE

http://chto-chitat.livejournal.com/12289499.html

И продолжая тему поездок: посоветуйте книги, где бы присутствовала София.
Спасибо

http://chto-chitat.livejournal.com/12289122.html

В жуткий мороз и метель, тщательно подготовившись и рассчитав время, неизвестный убийца на снегоступах добрался до дома Фрэнка и Клаудии Лакост. Фрэнка, коренного американца, трудившегося охранником, он зарубил топором, школьную учительницу Клаудию застрелил, а вот их юную дочь убил не сразу - причем душегубу требовался не секс, а информация. О некоем снимке, обнаруженном девушкой и предположительно находящемся в доме - снимке, насчет которого Фрэнк хотел поговорить с шерифом, хотя Клаудиа уговаривала его этого не делать во избежание осложнений.
Покончив с Лакостами убийца поджег дом и удалился.
Расследование ведет местная полиция вместе с Лукасом Дэвенпортом, обладающим немалым опытом поиска и поимки самых хитроумных и опасных лиходеев. Городок, в котором разворачиваются события, небольшой, и убийца явно из местных. Но кто?

Нейтральное впечатление.
Убийца не особо умен, однако уверен в себе, и именно это позволяло ему удержаться на плаву, то бишь, оказываться вне подозрений.

Интрига довольно неплохая, хотя заподозрить лиходея можно довольно быстро на основании появившейся в самом начале ситуации с местным священником и несоответствием временнЫх рамок.

В целом написано довольно поверхностно, но динамично, как, впрочем, и большая часть романов серии. До цикла Майкла Коннелли о Гарри Босхе этой серии далеко, как далеко и ее главгерою Лукасу Дэвенпорту до самого Босха, однако и неинтересной ее не назовешь.

На мой взгляд, "Зимний убийца" - это средний маньячный детектив, не шедевр, но довольно интересен.

http://chto-chitat.livejournal.com/12288792.html

http://chto-chitat.livejournal.com/12288696.html

У этой книги очень правильное название. Если бы вы спросили меня, стоит ли читать этот роман, я бы так и ответила: "После". После того, как прочитаете все остальные существующие на планете книги.

Ужасающе скучный, поверхностный, занудный роман. Хотела написать - "с претензией", но нет там даже претензии никакой. В этой книжке уныло и пресно все - сюжет, идеи, герои. Кроме того, складывается впечатление, что автор вообще оторван от мира и понятия не имеет, что в нем происходит. Поступки героев, их беседы абсолютно нежизнеспособны. И все эта нудятина еще и сдобрена бесконечными ошибками и нестыковками.

"нажал на курок" (как вы меня утомили этими "нажал на курок". Курок взводят, а нажимают на спусковой крючок, Карл!)

Герой приезжает домой чуть позже шести, сразу после того, как закончилась деловая встреча, начавшаяся в СЕМЬ часов.

На смотровой площадке какой-то кретин выстреливает себе в голову. И дальше, внимание - "влюбленная пара, парень и девушка, беззвучно рыдали". О боги! Современные парень и девушка смотрели бы во все глаза, снимали бы труп на мобильник, чтобы потом выложить в ютьюбе, или же попытались бы поскорее покинуть место преступления, от греха подальше. Но не плакали бы!

Еще перл. Чувак приходит в больницу, чтобы поговорить с незнакомым доктором. Тот такой - я занят, у меня операция. А хотя знаешь что, пошли со мной в операционную, позыришь, как я пищевод удаляю, там и перетрем за жизнь.

А как вам это: поздний вечер, практически ночь. Зима, лютый холод. Снегопад. И та-дам - семилетний ребенок катается на велике!

Умиляет, как автор описывает рабочие будни самого крутого адвоката в городе: поотвечал на электронные письма, просмотрел бумажную почту, помог сотруднику с одним важным делом. Поруководил подчиненными. (ты же писатель, епта! Если не знаешь предмет, то потрать несколько часов на то, чтобы порыться в интернете, порасспрашивать специалистов, но не отделывайся общими фразами!)

Или вот еще. Идет операция. Опытный ассистент врача кричит в ужасе (цитирую): "Черт, у него тахикардия!"
Ты пятилетний ребенок, откусивший вместе с яблоком половину червяка? Ни одного врача не напугает обычная тахикардия.

Я могла бы еще долго перечислять нелепости, но, пожалуй, остановлюсь - а то начинаю по новой раздражаться. Ах и да. Так называемую интригу я угадала где-то на двадцатой странице.

http://chto-chitat.livejournal.com/12288296.html

Пиотровский М.Б. Южная Аравия в раннее средневековье. Становление средневекового общества. М. Наука 1985г. 224 с. твердый переплет, увеличенный формат.
Нынешний директор Эрмитажа – примечательная личность, во всех отношениях. Это второй представитель династии Пиотровских, занимающих эту должность, причём – одарённый не в меньшей степени, чем отец. Не думаю, что стоит напоминать, кто такой Борис Пиотровский – известный археолог и востоковед, общественный деятель, многие годы посвятивший себя науке. Как оказалось, его сын тоже не лыком шит. Конечно, авторитет отца многое мог сделать для продвижения юного Михаила Борисовича, однако даже с ним окончить с отличием отделение арабского языка, а потом устроиться работать переводчиком в арабских странах достаточно тяжело. Эпоха, изучаемая отцом, Михаила не интересовала – его исследовательская мысль устремилась в Средневековье, а пытливый взгляд выхватил особый культурный регион, имеющий богатую и непростую историю – Йемен.
Одна из древних цивилизаций Востока располагалась именно там. Этот регион был изолирован от остального материка пустынями и хребтами Неджда и Хиджаза, однако был открыт всем морским путям. Йемен, в частности город Аден, принимали у себя корабли Индии, Персии, Египта, и служил своеобразным перекрестком культуры между другими цивилизациями, и находился под сильным влиянием их.
Пиотровский, следуя питерской школе арабистики, изучал прежде всего социальные структуры общества. Дело в том, что Йемен сохранил свою структуру вплоть до современности, и это общество – устойчиво, несмотря на многоукладность. Именно складывание общества и описал Пиотровский, пытаясь восстановить его основные черты. Дело совершенно непростое. Йемен образовался на обломках Химйаритского государства, когда в VI веке не самое слабое христианское государство Ближнего Востока (пусть даже и являющееся объектом постоянного «внимания» Аксума и Персии) попросту рухнуло, прекратив своё существование. Летописей и хроник сохранилось всего ничего. Поэтому источниками стали доисламская поэзия, памятные надписи, данные, извлечённые из Корана, хадис, более поздних арабских сочинений, актовые материалы кое какие… Неверный материал, хрупкий, поэтому выводы Пиотровского весьма условны, и являются скорее синтезом немногочисленных сведений о далёком прошлом.
Итак? Да, атрибуты власти сохраняются – есть малик со своей администрацией (кайлей – наместники, военные (mqtv и mhrg), знать (mr’s), административное чиновничество, состоящее из потомков персов (абна’), существуют категории податного населения (ра’ийа). Но в тоже время это общество отнюдь не является полностью огосударствлённым (ещё раз к вопросу о полумифической «восточной деспотии»). В течении многих веков уже существовала форма самоорганизации йеменцов – так называемый ша’б – нечто вроде территориальной общины. Вне всякого сомнения, глава ша’ба являлся также и государственным служилым, но это не меняет факта его общей автономии. Это и стало основной ячейкой общества. По мере того, как с севера проникали арабы-скотоводы, осёдлые жители вступали с ними в особо тесные анклавные отношения. Подобный анклав осёдлого и кочевничего элементов именуется каба’ил, и их сеть является наиболее устойчивой йеменской структурой. Ещё один интересный элемент – город. Он является также одной из форм существования ша’ба, с определённой долей ремесленных и торговых прослоек. Он имел довольно высокую долю самоуправления, что, как правило, редко приписывается «классическому» Востоку, и в нём даже не всегда присутствовал наместник (‘qb).
Таким образом, по описанию Пиотровского, Йемен выходит преинтереснейшей социальной структурой, и в дальнейшем, опять же, по его реконструкции, там сложилась система, отдалённо напоминающая варновый строй Индии. Система невероятна устойчива и живуча, она основана на непосредственных социальных связях, возникших ещё до торжества ислама, и продолжает жить много веков. Возможно, это связано с тем, что Йемен находился в стороне от великих потрясений, сотрясавших Ближний Восток и окрестности, но факт остаётся фактом. Впрочем, Пиотровский вовсе не собирается, как кажется, делать громкие выводы о социальной структуре этого общества. Специфика источников такова, что любая реконструкция прошлого достаточно условна, и делать выводы на таком неверном материале – очень трудно. Поэтому, без сомнения, книгу прочитать стоит, это интересная реконструкция социального через многосоставной источниковедческий анализ. Единственное, что бросается в глаза – это отсутствие концепции по отношению к материалу, в целом же работа заслуживает весьма высокой оценки.

http://chto-chitat.livejournal.com/12288218.html

Не буду оригинальна, прошу помощи, хочу не то чтобы вспомнить - найти книгу. Вспоминать особо нечего, несколько эпизодов. Дело происходит в Мексике, в 19 веке. Рожают одновременно бедная крестьянка и благородная дама, у крестьянки рождается двойня, у дамы мертворожденная девочка. Доктор, принимающий роды, подменяет ребенка дамы сыном крестьянки. Дама волнуется, кто у нее родился. "Поздравляю вас, донья имярек, у вас мальчик/сын!" Потом пару эпизодов с детством, бедным и богатым. И ключевой эпизод: главный герой - один из - служит офицером, адьютантом у Санта-Анны(?) и сталкивается со своим братом, который арестован как бунтовщик, дает ему напиться воды. Дальше все. Я даже не знаю, что было дальше и чем все кончилось, потому что текст на этом кончался. То ли это публиковалось частями в журнале, то ли была порванная книга - не помню, давно дело было. Если кто-нибудь сможет опознать, что это было, буду очень признательна.

http://chto-chitat.livejournal.com/12287922.html

Уважаемые сообщники, в связи с планированием поездки в Латвию и Литву посоветуйте, что почитать об этих странах. В идеале - что-то вроде Сенкевича или Сапковского о Польше - историчного, романтичного, интересного.
Возможно, что-то детективное. Книги по истории, не художка, тоже пойдут, но не так здорово будет.
Возможно, об отдельных городах - Вильнюсе, Риге, Каунасе, Тракае, и т.д.
Спасибо!

http://chto-chitat.livejournal.com/12287695.html