На Тайване-острове, или под Чарджоу,
Русскому с татарином все равно где жить

Акунин начал двумя годами раньше ван Зайчика, предложил более внятную и менее сложную концепцию, и у него был герой. Теперь даже не об Эрасте Петровиче, моя любовь вообще с Пелагии началась, ее первой прочитала. Но о том, что шерлокиана с двумя персонажами чуть труднее для восприятия, чем архетип Одинокого Героя.

В мейнстриме простота решает многое, если не все. И #Россия_которую_мы_потеряли, в качестве декорации куда яснее непонятной Ордруси, которая, к тому же, посягает на глубоко укорененные в коллективном бессознательном триста лет монголо-татарского ига.

Чтобы воспринять, надо корректировать всю связанную систему ценностей, что совсем не приятно - позиция непризнанных спасителей мира, грудью защитивших Запад от орды завоевателей, кроме страдательного залога жертвенности еще и очень удобна для оправдания: не мы такие, жизнь такая.

Кто не в курсе, Хольм ван Зайчик - совместный псевдоним Вячеслава Рыбакова с Игорем Алимовым. Оба писатели, фантасты и, что важнее - китаисты. Но это сегодня Китай в тренде (с поправкой на ветер уханьского гриппа, сильно подмочившего акции Поднебесной за последние три месяца). Двадцать лет назад "китайское" было синонимом некачественного.

Что не сильно способствовало продвижению бренда Ван Зайчик на российском интеллектуальном рынке. За японистом Чхартишвили, кроме прочего, незримо стояла нежность, соотечественников к Стране восходящего солнца. Так или иначе, Акунин в топе, ван Зайчик почти забыт.

И напрасно. Сегодняшняя литература нечасто балует читателя утопией, то ли дело постап и дистопия - этого добра только ленивый не пишет. А продумать убедительный мир, устроенный правильно и справедливо - не письку воробьям показывать. В современной российской литературе одна только книга этого жанра и вспоминается "СССР" Шамиля Идиатуллина..

Творческий дуэт Рыбаков-Алимов создает удивительной красоты и гармоничности мир, в котором Россия не Евразия и не Азиопа, но часть триумвирата, объединившего Русь, Степь и Китай. Здешнее "а что, если бы?" базируется на допущении союза, заключенного Александром Невским с ханом Сартаком и образовании единого государства, к которому после присоединился Китай.

Такая Держава, величиной с четверть суши, основанная не на привычных имперских принципах разделения и властвования, но добровольного взаимовыгодного объединения: "и божья благодать сошла", "наградою всеобщей будет нам мир наций, благодарствие потомков". Ислам и православие мирно сосуществуют, восприняв мудрость конфуцианства.

В остальном люди как люди. Не квартирный вопрос, так что другое испортит, хотя и сострадание стучится в их сердца. Герои - пока не знаю, будут ли они сквозными, предполагаю, что да - обаятельны: склонный к рефлексиям интеллектуал Богдан Оуянцев-Cю и силач Богатур Лобо.

В первой книге им приходится расследовать дело о краже государственного достояния, имеющего значение религиозно-патриотического артефакта (это как если бы из Грановитой палаты умыкнули Шапку Мономаха, чтобы вы представляли масштаб).

Детективная составляющая, впрочем, не то, чтобы очень, и теста Бехдель книга явно не пройдет. И ненужных намеков на актуальные два десятка лет назад, а ныне основательно забытые фигуры, будет предостаточно. А все же серия дивно обаятельная. И, как бы подобрать слово к ощущению - выпрямляющая.

"Вот он каков в натуре", – подумал Богдан.
"Вот он каков. В натуре!" – подумал Баг.

Лучше жить с тем, кого любишь, и любить того, с кем живешь. Ничего мудрее не придумаешь.

Она работала на удаленке задолго до ковида. Молодой безотказный, дико талантливый специалист. какого еще поискать. И разве не она подняла в топ-пять по оборотам московский филиал питерской мебельной фирмы? Жизнь удалась. Платить, вот только, могли бы больше. Так думает подруга и соседка по съемной квартире Соня.

И в целом Надя с ней согласна. А кто бы не согласился, после уютного домашнего ужина а-ля рюс.

Не думала, что в центре Москвы есть место, где можно поваляться в снегу, но этот парк идеально подходит. Хотя, наверное, после бутылки Столичной найдёшь такое место везде.

Нет-нет, не подумайте худого, девчонки не алкоголички. Это все молодость и та особая бесшабашная дурость, какая случается, когда обеспечить себя уже в состоянии, а обязанностями в отношении семьи и детей еще не обременена. Когда молода, здорова, хороша собой, ориентируешься в потоке.

Резюме составлено, выложено на хэдхантер, и уже первое предложение оказывается весьма достойным. Продвижение интернет-магазина ювелирной фирмы. Смущает непосредственная связь изделий с православием. Как всякий здравомыслящий человек в нашей, всем официозом возлюбившей религию стране, Надежда старается держаться от таких материй подальше.

Однако, если работодателя устраивает твой уровень квалификации, а бить поклонов и ежеминутно осенять себя крестом он не требует, почему нет? Бунтарское самоощущение можно подкормить параллельным созданием паблика РПЦ (Русский Православный цирк): разного рода демотиваторы, забавные слоганы, новости, дискредитирующие культ и его служителей.

Так текут за днями дни. На работе продвижение православного сайта, странно доброжелательные люди, для которых она Наденька, Надюша. В местной столовой удивительно вкусная постная еда за смешные деньги и разговоры трапезничающих, в которых не сразу все понятно, но девушка она смышленая, сообразительная и обучаемая. Очень скоро цитаты отцов церкви и жития святых, заканчивающиеся непременным:

"все вокруг уверовали, происходили многие чудеса и четыре ближайшие деревни крестились".

, становятся частью ее повседневности.

Дома странный тройственный союз с любимой подругой еще с питерских времен, за которой героиня и приехала в Москву (Соня здесь училась) и юношей Никитой. Который как--бы их общий знакомый, хотя первой познакомилась с ним Соня. Чертовски хорош собой и редкий умница - учится на втором курсе "собаки". Не знаете, что это? Совместный бакалавриат двух самых престижных в России учебных заведений: Российской Экономической Школы и Высшей Школы Экономики.

И опять, не подумайте худого о тройственном союзе, никаких шокирующих амуров-де-труа. Просто им хорошо вместе. Болтать, гулять, тусить, пить, дурачиться. И хорошо бы так было всегда. Но все участники понимают, что бесконечно продолжаться не может, а Надя, привыкшая думать о себе, лишь как о тусовщице и сердцеедке, все больше влюбляется в Никиту, но и Соне причинить боли не хочет, и в отношении к себе юноши не совсем уверена. В общем, как же все сложно, но в этом-то вся и прелесть!

"Маркетолог от Бога" призер всероссийской литературной премии "Лицей" и я влюбилась в эту книгу с первых абзацев. Тот случай, когда текст мгновенно входит в ум и сердце, и немыслимо отложить, не дочитав. Простая милая дурацкая история из нашей простой милой дурацкой жизни. Литературный мейнстрим, поднимающийся до философской прозы.

Из которой прорастает идея, созвучная основной мысли дилогии Мельникова-Печерского "В лесах" и "На горах". О том, что Русская Православная Церковь, возможно, не самый прогрессивный общественный институт, и уж точно не идеальный, но лучшего инструмента для связи с Богом в наших условиях просто нет. И о том, что Бог есть любовь. Я не нашла сведений о Екатерине Какуриной в интернете, но пишет она превосходно.

Я его люблю потому что оно горькое.
И потому что оно мое сердце.
Стивен Крейн

"Волки Кальи" пятый роман цикла "Темной башни", но не спешите говорить: "О, нет-нет, это не для меня, прежних четырех не читал/а ведь". Дважды с разными людьми я имела случай убедиться, что это захватывает и тех, кто незнаком с предысторией.

Потому что событийная канва сродни "Великолепной Семерке", которой нельзя не любить. Помните историю о деревне, терроризируемой бандитами, жители которой, устав жить на коленях, обращаются за помощью к профессионалам? Принимая возможность умереть стоя.

Стрелок и его ка-тет продолжают путь к Темной Башне, на пути останавливаясь в Калье Брин Стерджис – городке, где среди детей много близнецов, однако их совсем нет среди взрослых. Но во многих семьях живут странные великаны-олигофрены рунты.

Четыре с половиной тысячи страниц, очень много. Столько на круг в "Темной Башне". Прочесть реально, перечитать - сомнительно. Великое благо аудиокниг позволяет сделать это не в режиме читательского подвига. Скажи мне кто три года назад, что сегодня снова стану слушать "Волков", удивилась бы.

Однако делаю это, потому что роман появился в сольной версии начитки Игоря Князева, а его исполнение не то, от чего могу отказаться. У magnum opus любимого писателя удивительная судьба: насколько циклу не везет с экранизацией, настолько же хорошо все обстоит с аудиокнигами. По крайней мере, в русскоязычном пространстве.

Есть вариант этой книги от Vargtroms Studio: масштабный проект с участием чуть не трех десятков актеров. Оттого сейчас приступала к прослушиванию с некоторой опаской, какой не избежать, сравнивая избыточность пеплума с аскетизмом моноспектакля. Но да, он это сделал, он сумел.

Исполнение Князева открывает упоительную непростоту "Башни", которую нивелирует зрелищность предыдущей версии. Здесь акцент не на действие и внешнюю событийность, а на внутреннее, на сложность мотиваций. На одну из основных идей Стивена Кинга: мало справиться с внешним злом, настоящие сложности начинаются, когда приходится преодолевать последствия. То, чем оно успело прорасти в тебя.

В "Волках" это буквальное укоренение в Сюзанне семени демона, вошедшего в нее в момент извлечения в Срединный мир Джейка. Существо внутри молодой женщины, грозящее уничтожить ее физически. Вывернутая наизнанку радость материнства и мощное антиклерикальное высказывание, где Кинг гуманист яростно противостоит косности ортодоксов.

Неочевидная сложность кинговых идей, мастерски спрятанная за внешнюю броскость мейнстрима, исподволь высветляет и выравнивает мир. Прорастает в него Белизной, которой неизменно служит Мэтр.

И налетевший мрачный вихрь несчастий бессилен перед дружбой нерушимой?

Желающим читать или слушать, как было в моем случае "Тайное место", нужно иметь в виду: вы берете довольно объемную книгу, которая глубже и сложнее, чем криминальное чтиво, заявленное в аннотации Роман вмещает:

- Детектив: воспитанник частной школы для мальчиков найден убитым на лужайке соседней девичьей школы. Случилось это год назад и следствие тогда зашло в тупик, так и не сумев отыскать убийцу. Но сейчас расследованию придан новый импульс, на доске объявлений (респектабельный аналог росписи коридоров "Дома, в котором") появляется фото парня со словами: "я знаю, кто его убил".

- Социальный роман: расследование ведет детектив "из простых", он же герой рассказчик, который остро ощущает неравенство стартовых возможностей пансионерок элитной школы с тем, что судьба предлагает мальчику/девочке с рабочей окраины, даже талантливому и упорному. Здесь еще один аспект социализации, тонкий и менее очевидный - важность связей, самоощущения себя, как части среды, которой жизненные блага положены по праву.

- Роман взросления (подростковый, как вариант). Хотя первое определение представляется более верным. Да, гиперчувствительность, ранимость, острота реакций подростков живущих словно бы с содранной кожей, выписана превосходно. Но важнее, что персонажи даны в динамике. Год, прошедший со времени убийства, а точнее - полтора, потому что захвачены еще предшествующие полгода, в этом возрасте сопровождается космическими изменениями.

- Роман о дружбе, девчонки из Килды как четыре мушкетера: "один за всех и все за одного", "и многое бывает, но дружба неизменно становится с годами все сильней" - утверждения столь же наивные и нежизнеспособные, сколь притягательные. Они всерьез готовы противопоставить свое сестринство житейским бурям и штормам, разделяющим менее стойких. Занятно, что даже дух противостояния мушкетеры-гвардейцы сохранен: заклятые враги компании Джулии "далеки" Джоанны.

- Феминистский, отправной точкой событий станет возмущение девочек тем, что парни из соседнего Колма видят в них мясо. Помните: "первый опыт борьбы против потных рук приходит всегда слишком рано"? В цифровые времена это еще и возможность отправлять предмету интереса фото своего эрегированного члена. Похоже мужчины просто не в состоянии понять, что такое может не быть главной отрадой для девичьих глаз. И клятва девочек не вступать в любовные отношения до окончания школы.

- Психологический, достоевски плотный и насыщенный событиями-переживаниями-чувствами, без малого семисотстраничный роман вмещает, по сути, события одного дня. И накопившееся к финалу напряжение физически выматывает, придавая абсолютную достоверность переживаниям героев.

- Мифологический, у книги мощная мифогенная составляющая, которая на внешнем уровне манифестирует себя чудесами с управлением энергией, но на более глубоком - это магия противостояния извечного женского начала Астарты, Венеры, Кибелы непорочности Дианы, Артемиды - охотницы, презирающей дела Афродиты. И что из этого выходит в попытках практического применения. Желая хранить священный огонь Весты, будь готова к погребению заживо, если оступишься.

Резюмируя: весьма непростая, но очень интересная книга. Я слушала аудиоверсию в исполнении Кирилла Радцига и Юлии Яблонской. Их дуэт выше всяких похвал.

Темнеет. Вечерний звон.
Дневной затихает шум.
И не надо грустить и ронять слезу
Оттого, что я ухожу.
"Пересекая черту" Теннисон

Чтобы создать мир нужны самые разные вещи.

Когда полицейские сообщат ему о самоубийстве единственного сына, который бросился под поезд накануне двадцатого дня рождения, он ответит: "Мистер Тоуд отмочил свой последний номер". Это неслучайно, книга выросла из историй, отчасти занимательных, частью назидательных, которые Кеннет Грэм начал рассказывать своему сыну Аластеру с четырех лет.

Сказок с продолжением, чьими сквозными персонажами были мистер Крот, Мистер Рэт (Ондатр). мистер Барсук, и собственно мистер Тоуд (Жаб). В последнем нетрудно было узнать, неуравновешенного, склонного разбрасываться и не доводить до конца начатых дел, болезненно честолюбивого Аластера. Которого мать с отцом в ослеплении родительской любви считали гениальным ребенком.

"Ветер в ивах" не только классика детской англоязычной литературы и роман, подаривший название первому альбому Пинк Флойд (The Piper at the Gates of Dawn). Это еще сказка, для которой папа Винни Пуха Александр Алан Милн написал либретто мюзикла, по сей день пользующегося успехом. И книга, спустя полвека после выхода в свет, получившая премию "Полка Льюиса Кэрролла", которой награждаются книги, достойные находиться на одной полке с "Алисой"

И это одна из любимых книг Стивена Кинга, упоминания о которой разбросаны у него во множестве. Кстати, знакомый фанатам Короля Ондатр - это вариант решения именно кинговых переводчиков, в противовес неприятному на русский слух "Крыса" и непонятному "Рэт" Всякий раз, натыкаясь на очередное упоминание "Ветра...", жалела, что мое время сказок осталось в прошлом.

Пока не появилась аудиокнига в исполнении Игоря Князева, в ней превосходно все. Яркие речевые характеристики персонажей, в которых животное начало соединилось с человеческим (мистер Крот, мистер Барсук, мистер Рэт), а чтецу, каким-то немыслимым образом, удается передать это, избежав соблазна карикатурности. Музыкальная тема отменно создает настроение "британскости", здесь это не просто отбивка между главами, но и сопровождение особо эмоционально насыщенных моментов.

Странный сказочный мир, в котором животные с человеческими чертами действуют наравне с животными и людьми, главный герой тщеславен и склонен к девиантному поведению (соединение простака и трикстера, довольно обаятельное, впрочем). Сюжетообразующими деталями становятся угон автомобиля, суд и тюремное заключение на немыслимый срок, побег, гонка на поездах, лжесвидетельство, конокрадство, новый угон, на сей раз отягощенный киднепингом и... Счастливый финал.

Не думаю, что "Ветер..." потеснит Муми-троллей, Винни-Пуха, Пеппи и Алису, но Страна Фантазии - не скамейка с ограниченным количеством мест, а четвертое измерение. Пространство беспредельного роста.

На одной стене висел "Мост в Арле" Ван-Гога, на другой — "Мир Кристины" Уайета. Боумен подумал: вот выдвинуть сейчас ящик письменного стола, а там обязательно лежит Библия…

Такие вещи пишутся на подкорке, особенно, когда читаешь по кругу, а "Космическую одиссею 2001" без конца перечитывала в детстве. И уверенность, что в любом американском гостиничном номере непременно найдется Библия, оттуда. И нежность к ван Гогу задолго до "Писем к брату Тео". А с "Миром Кристины" все как-то не получалось спознаться. Пришло время.

Это не то знакомство. которое назвала бы приятным. И никто приятным не назовет, уверена. Практиковать смирение и утверждаться в мысли, что мир, чудовищно несправедливый в мириадах частных случаев, глобально устроен правильно и справедливо, хорошо в обстановке относительного благополучия.

А когда твой мир ограничен окрестностями фермы предков, по которым можешь пробираться ползком. Когда пожизненно заперта в темнице больного уродливого тела без надежды на выздоровление. Болезнь прогрессирует, скоро и ползать не сможешь. И нет утешения в дружеском участии. в любимом любящем человеке, в здоровых детях, которыми продолжилась бы.

Кристина Бейкер Клайн предпосылает книге уведомление в том, что это не биографическая, но художественная проза, и хотя некоторые персонажи имеют прототипы из жизни и времен Кристины Олсон, большинство ситуаций - плод авторского воображения. То есть, правды мы не узнаем? В документальном, хронологическом, протокольном смысле - скорее нет.

В части правдивого изображения того, как жили, чем занимались, к чему стремились, какими способами зарабатывали век назад люди с фермы - в избытке. И о художнике Эндрю Уайете, сделавшем несгибаемо упрямую искалеченную женщину своей музой. Об Уайете, которому слабое здоровье и собственное увечье не помешали стать великим живописцем.

Тут можно поговорить о стартовых условиях. О том, что родиться в семье знаменитого художника и находиться на домашнем обучении, будучи защищенным коконом родительской заботы от шипов и терний мира - не одно и то же, что с малолетства нести обязанности по хозяйству без скидок на гандикап. Что степень тяжести заболевания сильно отличается.

Много о чем можно говорить. Но нужно о том, что нашелся тот, кто семь десятков лет назад поведал миру: Бедный человек не хуже ветошки. Есть те, кому много труднее, чем любому из нас в самый плохой день жизни, не отводите взгляда, смотрите, она достойна не жалости, а восхищения. И это потихоньку пробивается в наши эгоистичные косные умы. и может быть мы не безнадежны.

за твою уходящую нежность,
за твою одинокость, за слепую твою однодумность,
за смятенье твое, за твою молчаливую юность.