— Так какой же вид альтернативного времени предлагает эта книга?
— Такой, в котором Германия и Япония войну проиграли.

Роман двух книг, и в этом смысле удвоенный постмодерн. Есть такой прием, пойоменон, когда сюжетообразующим фактором становится поиск, написание, чтение, интерпретация книги. Персонажи "Человека в высоком замке", ну наиболее симпатичные из них, шагу не могут ступить без того, чтобы не посоветоваться с "И-Цзин", "Книга перемен" оказывается если не полноценным героем, то уж во всяком случае двигателем сюжета. Больше того, "И наестся саранча" - вторая главная книга в романе, оказывается написанной полностью под влиянием советов Оракула.

В таком случае, кому, как не мне, с восемнадцати лет имеющей привычку по любому значимому вопросу обращаться к И-Цзин, возлюбить Филиппа Дика. В целом, так и случилось и теперь странно, что долго боялась этого романа. Отчего-то он представлялся невыносимо сложным, снобским, сверхинтеллектуальным, и какие там еще характеристики способны отпугнуть читателя? А оказался не то, чтобы простым, простота - это не к Дику, с его параноидально-шизофреническими состояниями и тоннами поглощаемых в процессе писательства препаратов. И он все-таки большой умница, не расположенный к опрощенчеству в угоду не самым смышленым из своих читателей.

Это не просто, в противном случает не могло бы способствовать выводу фантастики из гетто недожанра в полноценный литературный мейнстрим; стать предтечей киберпанка и, да - признанным постмодерном. Но "Человек..." вполне читабельная книга, а стилистические огрехи, вменяемые автору в вину, не выглядят вовсе безнадежными, или это с переводом так повезло? Имея возможность сравнивать (многие возможности), могу утверждать, что поток сознания Тагоми превосходен, внутренний монолог с перманентными метаниями от восхищения Японией к расистким выпадам у Чилдона выше всяких похвал; диалоги динамичны; образы героев яркие и запоминающиеся.

И есть еще такие фишки, как изготовление ювелирных изделий, описанное со знанием реалий ремесла. Как раз это не случайно, третья (кажется) жена Дика подвизалась в области создания бижутерии, к чему и мужа приобщила, норовя самую тяжелую и грязную часть труда спихнуть на него. Работа над романом, по признаню. писателя, в значительной мере была поводом увильнуть от семейного бизнеса. А все же сцены, описывающие изготовление этих маленьких штучек, пронизаны подлинной нежностью. Как после диалог с держателем антикварной лавки в попытке сбыть свое мгновенно обесценивающееся сокровище - горечью.

Зато эпизод, в котором маленький треугольник с подвижными шариками становится для Тагоми порталом в иную реальность, исполнен огромной созидательной, взыскующей мудрости, силы. Позже этот мотив ничем не примечательного предмета, становящегося средоточием Силы, гениально обыграет Стивен Кинг в "Необходимых вещах" и книгах цикла "Темной башни". А уж сколько эпигонов набежит со всех необъятных весей фэнтези!

Дивная книга. Я еще скажу несколько слов в защиту Джоанны. Дика часто упрекали за то, что женские персонажи его книг психически нестабильны и тайно порочны. Он и сам за собой такой грех признавал. Но вот как по мне, героиня, спасающая от убийцы невинного человека и самое себя, даже ценой физического устранения негодяя, заслуживает не осуждения, но сочувствия и понимания.

Мы творим не ради того, чтобы доказать, но чтобы поделиться.

Такой могла бы быть "Земля под ее ногами" Рушди, написанная в манере "Любовников в заснеженном саду" Платовой. Не хочу сказать, что книга вторична, потому что на самом деле она третична, даже четвертична во всем, начиная с дизайна обожки. Хотя обложка - дело десятое. Не главное и то, что история сироты, сумевшей стать королевой, уже рассказана многие тысячи раз и будет рассказываться сколько стоит мир. Потому что у нее всегда найдутся слушатели. И, далекая от мысли о знакомстве бразильской писательницы с творчеством Платовой, ее незнания "Времени свинга" Зэди Смит, откуда взято все, вплоть до схемы расстановки персонажей и "музыка на-аас связала" - незнания никак не могу предположить.

Важнее не "о чем", а "как", с этим у Франсиш ди Понтиш Пиблз совершенный порядок. Талант рассказчика, он или есть, или нет, у нее с умением сплетать словеса, все отлично. Что может быть печальнее рассказа о крошке сироте, "шлюхиной дочке", лишь чудом не выброшенной на корм стервятникам? Девочке, надо сказать, удивительно белокожей для ребенка, рожденного от такой черной матери. И в свете этого обстоятельства многие последующие события, на которых в книге никак не заостряется внимание, обретают более интимное, окрашенное узами крови, звучание. То есть, я хочу сказать, на плантации сахарного тростника, где подавляющее большинство населения разной степени темнокожести, светлого ребеночка мог заделать лишь кто-то из хозяев, нет? Которые все между собой в родстве.

Потому когда после плантацию унаследует отец Грасы (маленькой принцессы, избалованной барской дочки), вполне может статься, что малышке он приходится родным дядькой. Или даже отцом. А подруга, следовательно, сестрой. Впрочем, этого урожайного на сантименты аспекта писательница, к ее чести, ни разу на протяжении книги не коснется. Зато читатель многое узнает об устройстве жизни и расстановке сил на бразильской плантации сахарного тростника, по площади равной среднему уездному городу. Об экономике и политике Бразилии, что будет одновременно похоже на то, что писал о том же времени в той же стране Жоржи Амаду, и совсем не похоже.

Неудивительно, имея в виду, что классик был мужчина и писал о своем времени, а "Воздух, которым ты дышишь" женская книга, подернутая обаянием глубокого ретро , двадцатых годов прошлого века. И многих темы, которых прежде нельзя было коснуться, за отсутствием ли интереса или по цензурным соображенниям, здесь звучат во весь голос. Вообще, книга производит удивительно свежее впечатление для такой насквозь штампованной вещи. На самом деле она как-будто конструкт, собранный из готовых смысловых блоков, кубиков Лего от литературы. А поди ж ты, читается с удовольствием.

Отчасти талант сторителлера, который у Пиблз есть, частью богатый энтнический колорит, обаяние атмосферы: музыка, криминал, ночная жизнь киноиндустрия и подробный экскурс в анатомию успеха. Любовь, страсть, одержимость желанием доказать миру и самой себе (в первую очередь себе), что ты есть кто-то. Странная материализация поговорки, что терпение и труд все перетрут, даже в тех областях и сферах, где в качестве значимого актива традиционно рассматривался лишь талант.

Вот, я поймала эту мысль. Книга хороша тем, что при полном отсутствии претензий на оригинальность, сумела создать пространство для того, чтобы голос свободно излился и был услышан. Очень приятное чтение. Простое, но не примитивное

Знаете ли вы, что самое важное в любом голосе – это воздух? Пустое пространство. Чтобы голос излился, надо освободить место для него.

Мир хаотичен и лишен смысла. Но иногда в малейшей из сфер есть возможность выправить, сделать так, чтобы казалось, будто все это что-то значит...The world is chaotic and without sense. But in the smallest of spheres it’s sometimes possible to straighten things out; to make it seem as though everything means something.

Совершенно то ощущение, какое было с "Черным Леопардом, Рыжим Волком"Марлона Джеймса. Я теперь не о шокирующих жестокости и гомоэротизме, ни того, ни другого у рафинированной вьетнамо-француженки Альетт де Бодар нет в помине. То есть, куда в наше время без этих мотивов, но не шокирующие, а вполне в рамках. Нет, я теперь о том, что восприятие, настроенное на определенный канон (европейской культуры), крайне неохотно перестраивается, чтобы влиться в иное русло.

Охотно позволяя точечным этническим вкраплениям украшать нашу жизнь (ритуальные африканские маски на стенах европейской комнаты, еда из китайского ресторана), на сущностном уровне мы противимся массированному вторжению чуждой культуры в свою реальность. Сталкиваясь с чем-то, в глубинной основе чего иной канон, неминуемо испытываем отторжение. Де Бодар - это Небьюла и Премия Мировой фантастики 2018, в прошлом году "Чайному мастеру и Детективу" The Tea Master and the Detective прочили победу на Хьюго, впрочем, номинация и выход в финал премии уже говорит о многом.

Повесть называли Шерлокианой эпохи развитого киберпанка, говорили об отменном изяществе композиции, необыкновенной глубине и оригинальности. Писательница составила себе имя экспериментами в области альтернативной истории, где доминируют мезоамериканские и паназиатские культуры - и возможно она имеет более подготовленных постоянных читателей. Я к их числу не принадлежу.

Потому повесть о детективном расследовании, в ходе которого Чайный Мастер - молодая женщина, весьма трепертно относящаяся к семейным и клановым связям (она же космический корабль, вольно перемещающийся в глубоком космосе) вынужденно прибегает к услугам Детектива (крайне независимо и жестко ведущей себя женщины из бывших повстанцев, явно подвергавшейся пыткам о чем свидетельствуют шрамы и зависимость от препаратов, которая не укроется от Чайного Мастера).

Так вот, Детектив, в некотором роде гений дедукции и ее помощь необходима для выяснения обстоятельств гибели в глубоком космосе женщины из числа занимающих нижнюю иерархическую ступень в религиозном ордене под патронажем Клана. Вот честно вам скажу, такой невыносимой чухней все это показалось. Что я даже усомнилась в очередной раз в собственной способности адекватно воспринимать английский текст и срочно прочла у де Бодар "Колыбельную для затерянного мира" Lullaby for a Lost World - и была совершенно вознаграждена.

Потому что та история оказалась трагически прозрачной, грустной, ужасной и прекрасной. Хотя мотив сращения человека со сложной вещью, очевидно характерный для автора, здесь тоже имеет быть. Но тут это иначе, в более европейском, что ли, каноне, оттого легло на восприятие совсем органично и без внутреннего сопротивления. Чем больше узнаешь, тем больше понимаешь, как мало знаешь.

Для слова (а следовательно, для человека) нет ничего страшнее безответности. Даже заведомо ложное слово не бывает абсолютно ложным и всегда предполагает инстанцию, которая поймет и оправдает. Слово хочет быть услышанным, понятым, отвеченным и снова отвечать на ответ, и так ad infinitum

"Читать Бахтина" многие годы было родом персонального обещания, вроде: "сесть на диету", "бросить курить", "заняться спортом", "выучить английский" - какие люди бездумно дают себе, откладывая срок реализации задуманного все дальше, пока время уходит. Вот решилась. Преференций относительно того, чем начинать, не было. Удивилась малому числу изданных работ, все-таки Михаил Михайлович один из столпов современного мирового литературоведения. А профессиональная работа со словом такого уровня в сочетании с тем, что можно охарактеризовать, как научное долгожительство, да при мощном влиянии, предполагает большую обширность. И неожиданно только семь томов полного собрания сочинений. Почему?

За ответом далеко ходить не надо, довольно познакомиться с биографией. Короткие периоды относительной стабильности перемежались годами и десятилетиями арестов, ссылок, поражения в правах, ограничения возможности преподавать и заниматься наукой. И это на фоне страданий, причиняемых мучительной болезнью - в сорок три года из-за остиомиелита потерял ногу. На долгие тридцать пять лет его имя было практически забыто: ни публикаций, ни участия в научном процессе. И лишь в последние шесть лет жизни, ученый получил возможность пережить личный ренессанс: переезд из Саранска в Москву, издание книги о Рабле и переиздание работы о Достоевском. И тем не менее, большая часть трудов Бахтина опубликована посмертно. Трагично? Ну, это как посмотреть, а сколько их упало в эту бездну, вовсе не оставив по себе следа.

"Эстетика словесного творчества" представляет собой обширное и достаточно неоднородное собрание статей ученого, писаных в разное время, охватывающих большое количество тем и сильно разнящихся уровнем подачи материала: от удивительно гладкого литературоведческого нон-фикшна в статье, посвященной творчеству Гете, до почти невыносимой зубодробительной сложности статей цикла "Автор и герой в эстетической деятельности". Последнее еще и оттого сложно, что М.М. выступает с этим кластером в большей степени как философ, чем литературовед. С наскоку такие вещи не берутся, даже на уровне "составить общее представление", возможно более обширная база приветствуется. Я не могу, к сожалению, похвастаться наличием последней, но кое над чем из прочитанного продолжу размышлять, а многие вещи показались удивительно точно отвечающими на вопросы, которые смутно витали в воздухе, хотя до поры даже сформулировать их не могла.

Очень интересным показался экскурс в историю романа вообще и романа воспитания в частности, типизация и методология, с которыми прежде не доводилось сталкиваться. Как невероятное открытие восприняла "Постановку проблемы и определения речевых жанров" - вот никогда не приходило в голову подразделять на устные и письменные и рассматривать в качестве первых любые возможные типы высказываний: от армейских приказов и команд при дрессуре служебных собак, до развернутой, тщательно выверенной речи лектора. В сборник практически не вошло статей по исследованию творчества Рабле, смеховой культуры, карнавализации - тем, представляющих для меня немалый интерес. Достоевский, с его перманентным надрывом и мениппеей, возведенной в абсолют, как не печально - не мой герой, а о нем в сборнике много.

И почти не знаю поэзии Вячеслава Иванова, творчеству которого посвящены две статьи сборника. То есть, не потому не знаю, что не пыталась во время оно составить о нем представления, а по причине чуждости его творчества моему восприятию. Потому удовольствия, даруемого возможностью читать рассуждения умного человека о предмете своего интереса (как если бы Михаил Михайлович рассказывал о Пастернаке, Гумилеве, Ахматовой, Брюсове - наконец) лишена была. Но тут уж я слишком многого хочу, возможно это послужит поводом преодолеть читательскую идиосинкразию к Вячеславу Иванову

Ценностная ориентация и уплотнение мира вокруг человека создают его эстетическую реальность, отличную от реальности познавательной и этической, но не индифферентную к ним.

Придворный маг - тот, кто заставляет проблемы исчезнуть. A court magician is a person who makes problems disappear.

Не верь после этого в астрологию. Два года назад теми же днями открыла для себя Сару Пинскер, прочла Our Lady of the Open Road и Sooner or Later Everything Falls Into the Sea - два ее рассказа. Оставшись в совершенном восторге. И вот сегодня (аккурат на Солнечном возвращении) пишу о "Придворном маге" The Cort Magican, еще одном рассказе Пинскер, взявшем Хьюго прошлого года. Все так же завороженная ее умением складывать слова в текст, и вкладывать многие смыслы в малый объем. При том, заметьте, что собиралась вообще рассказывать об Альетт де Бодар, с "Чайным мастером и Детективом", номинированным на ту же награду в другом жанре. Но увидела знакомое имя и не удержалась - прочла рассказ.

Мальчик из числа тех, кого можно назвать сорным крысенышем. Все вертится на рынке вокруг фокусников. Сам хочет стать? А ведь у него получается. Не уходит, когда прямо гонят в шею, с готовностью оказывает мелкие услуги, раз за разом терпеливо отрабатывает трюки, и кажется, справляется лучше многих, взыскующих этого знания. Что? Стремится к большему? Ох зря, у него уже и теперь кое-какие поклонники есть, а поднатореет да вырастет, вообще может стать звездой престидижитации. Ну зачем ему эта придворная служба? Там ведь расхожая мудрость, что за все приходится платить, материализуется жестоко и жутковато. Нет, мы не можем сказать, как именно, таковы условия. Адепт должен согласиться , даже не зная, чем потребуется оплатить Слово.

А когда лишится мизинца на левой руке после первой просьбы Регента решить проблему женщины, которая приходит ночью под окна его покоев выкрикивать имена - ну, в общем где-то он был готов к такому развитию событий. К чему совсем не готов, так это к тому, что пальцы как таковые (или зубы) - это не просто буквальная плата телом за возможность устранять проблемы Регента, но еще и всякий раз потеря того, что дорого. Например умения показывать фокусы, попробуй-ка сделать это без трех в сумме пальцев на обеих руках.

Многие дорогие вещи он утратит. Например полностью воспоминания о материнской ласке и любви, хотя имя матери помнить будет. Ничего не значащий теперь для него звук. Или та хорошенькая горничная, к которой почувствует нежную привязанность. Просто исчезнет после очередной просьбы Регента И наш новый маг поймет, почему все, к кому он обращается, отводят глаза и отвечают сквозь зубы, а то и вовсе бегут. Он станет осторожным, начнет выбирать предмет дворцовой обстановки и целенаправленно влюблять себя в него: "Ах, как восхитителен портрет этой молодой дамы! Как тонка работа художника. Как хороша и свежа его модель!" Только вот какое дело, когда портрет исчез, юноша лишился трех любимых вещей: картины, художника и девушки.

Магия, с ней шутки плохи. А Сару Пинскер стоит читать. Однозначно. Ну, хотя бы за тем, чтобы узнать, чем там все закончится.