Перво-наперво необходимо определиться с терминологией. Слово «гарем» произошло от арабского «харим» (harim) - «то, что запрещено». У арабов так называлась часть дома, отведенная для женщин, и сами живущие там женщины. У этого слова есть и синонимы - «сераль», «зенана» и «пурдах».

Слово «сераль» произошло от итальянского seraglio - «огороженное место», «зверинец». Итальянские купцы, посещавщие Турцию, обнаружили, что у турок женщины живут в отдельных покоях, и поинтересовались, как эти покои называются. Со сдержанным достоинством турки отвечали: sarai, что означало всего-навсего «просторное здание» или «постройка любого типа». Итальянцы ошибочно соединили это слово со своим собственным и стали использовать получившееся «сераль», когда говорили о гаремах. «Зенана» в основном упоминается в связи с Индией, правильный вариант «занана» восходит к персидскому «зан» - «женщина». А «пурдах» происходит от слова «пардах» (pardah), на языке хинди - «занавес». Поскольку в Индии женская половина обычно отделяется от остального дома занавесом из плотной ткани, это слово в конце концов стало употребляться для обозначения всего, что находилось за таким пардахом. Правда, в гаремах жили не только наложницы и жены его хозяина, и даже не только женщины. Гаремы были целыми самостоятельными мирками, со своей иерархией, интригами, правилами и порядками.

Когда появились первые гаремы, сказать сложно. В древности мужчины охотились и вели межплеменные войны, а следовательно, подвергали свою жизнь опасности. Полигамные отношения спасали племя от вымирания. В первых ячейках человеческого общества важную роль играло рождение как можно большего количества детей, особенно сыновей, и поэтому мужчины стремились обзавестись огромной семьей.

Первый гарем, обнаруженный археологами при раскопках халдейского дворца в Телло, предположительно был построен в начале третьего тысячелетия до Рождества Христова. Судя по расположению остатков стен, дворец имел три части, одну из которых ученые идентифицировали как «апартаменты для женщин». Они состояли из сообщавшихся между собой комнат, окружающих открытый двор. Попасть туда можно было, лишь пройдя по узкому коридору, начинавшемуся в той части здания, которая служила, очевидно, чем-то вроде гостиной. Этот коридор имел форму бутылки с двумя горлышками, поэтому доступ в женские покои был затруднен.

Еще один древний гарем археологи нашли во дворце ассирийского царя Саргона, погибшего в 705 году до н. э. Он был пристроен сбоку к главному зданию и состоял, как и в халдейском дворце, из богато разукрашенного центрального двора под открытым небом, вокруг которого размещались многочисленные маленькие комнаты. Скорее всего, это были женские спальни. Одна из этих комнат значительно превосходила по размеру все остальные помещения. Можно предположить, что она предназначалась для женщины, которая в тот или иной момент пользовалась наибольшей благосклонностью Саргона. Не исключено, что в ней время от времени жил и сам царь.

В обоих концах комнаты находились платформы, которые образовывали широкие и глубокие альковы. Не совсем ясно, почему там было устроено два спальных места. Поскольку они, похоже, были совершенно одинаковыми, сомнительно, чтобы одно из них использовалось для какой-либо другой цели. Возможно, это было обусловлено каким-то предрассудком или формой ритуала, требовавшего, чтобы в разное время спящий находился в разных местах. Существует также версия, что монарх желал иметь запасную наложницу, ожидавшую его на втором ложе, на тот случай, если первая по каким-то причинам не могла удовлетворить его желания.

Почему-то гаремы зачастую ассоциируются у нас с султанами или шейхами. На самом же деле гаремом мог обзавестись любой, у кого на это хватало средств. В доисламские времена мужчина мог иметь сколько угодно жен, но пророк Мухаммед ограничил их число четырьмя. При этом количество наложниц не оговаривалось, чем с успехом пользовались любители женских ласк. Наиболее распространены гаремы были в Турции, Египте, Индии, Персии и различных странах и племенах Африки.

Представление о гаремах, господствовавшее в Европе вплоть до начала ХХ века, неизменно связывалось с образом сладострастного старого распутника, развлекающегося среди сотен полуобнаженных юных дев. Для Турции такая сцена являлась гораздо большей редкостью, чем для Италии периода Возрождения или для крепостнической России ХIХ века. Турки, как правило, исторически имели гораздо более серьезные взгляды на жизнь, чем, скажем, египтяне или арабы. Несмотря на то что турецкие гаремы так часто фигурировали в европейской художественной литературе, живописи и балете, факты говорят о другом. Турки всерьез заинтересовались гаремами после того, как овладели Константинополем и увидели, что этот институт пользовался большой популярностью у византийских христиан.

Несмотря на расхожие представления, господствовавшие в Европе вплоть до начала ХХ века, турецкий гарем совсем не был похож на дворец, где женщины скучают от безделья, ожидая, пока их позовут ублажать хозяина. Жизнь в нем была строго регламентирована, и всем управлял вовсе не хозяин дома, а пожилая женщина - его жена либо мать. У каждой обитательницы гарема имелся свой, четко очерченный круг обязанностей. Она была должна неукоснительно следовать бессчетному количеству жестких правил и инструкций. Во многих отношениях подобные порядки походили на монастырские.

Гарем турецкого торговца или чиновника обычно располагался на верхнем этаже в передней части дома и был оборудован отдельным входом. Он имел свой собственный двор и сад. Селамлик (мужскую половину) и гаремлик (женскую половину), как правило, разделяла запертая дверь, ключ от которой хранился у хозяина дома. Рядом с дверью был устроен люк, и через него пища, приготовленная женщинами, могла подаваться мужчинам, которые никогда не ели с ними за одним столом.

Обстановка гаремлика в доме среднезажиточного турка состояла из жестких диванов, настенных ковров и половиков. Решетчатые окна позволяли обитательницам наблюдать за происходящим на улице и в то же время не давали возможности прохожим заглянуть внутрь. В центре гаремлика находился просторный зал, откуда открывался доступ в комнаты меньшего размера, располагавшиеся по обе стороны этого зала. План такого гарема почти полностью совпадает с тем, что удалось обнаружить в результате археологических раскопок.

Турецкие женщины часто выезжали «в свет». Они любили совершать прогулки, потому что тогда у них появлялась возможность пофлиртовать с прохожими. Однако благодаря неизменному присутствию евнухов эти «взгляды из-под вуали» никогда не имели продолжения. На частых пикниках царило бурное веселье. Девушки танцевали и играли в салки, и евнухи не чинили им никаких препятствий. Их обязанности сводились в основном к предотвращению попыток мужчин завязать знакомство с наложницами, и они справлялись с этим весьма эффективно.

Вообще, евнухи часто использовались в тогдашней Турции как охранники гаремов. Ведь только они могли постоянно общаться с их обитательницами, избегая искушения плотью. Подчас блюстителей женской нравственности было ненамного меньше, чем самих одалисок.

В услужении у султанов Османской империи находилось около четырехсот черных евнухов. Многие из них занимали высокие административные должности при дворе и имели огромное влияние. Наиболее могущественным считался тот, кто присматривал за наложницами царствующего султана, а не предыдущего монарха. Следующим после него в иерархии был начальник евнухов матери султана, или, как ее называли, валиде-султан. Затем шли евнух, ведавший челядью сыновей султана, казначей, смотритель главного помещения гарема, смотритель малых комнат, окружавших главное помещение, и два имама или священнослужителя мечети гарема. По традиции начальник всех евнухов, как это ни абсурдно может показаться на первый взгляд, имел свой собственный персональный гарем.
Султанский гарем отличался от остальных не только количеством евнухов. Для многих юных девушек попасть в гарем султана было большой удачей и зачастую - самым лучшим поворотом судьбы.

Девушку, как правило, покупали в очень юном возрасте, чтобы она успела получить хорошие навыки в искусстве обольщения мужчин, прежде чем начать соревноваться со своими старшими товарками в борьбе за внимание султана. Были там и женщины, не обладавшие привлекательной внешностью. Разумеется, в роли наложниц у них не было никаких перспектив, и их с самого начала набирали в гарем для работы в качестве поварих, горничных, банной прислуги, прачек и так далее. Те же, у кого были хорошие внешние данные, получали своего рода образование. Их учили играть на музыкальных инструментах, петь, танцевать и готовить.

Иностранок обучали турецкому языку. Наложницам султана предоставляли великолепные возможности для отдыха и развлечений - как в самом гареме, так и в окружавших его садах, где они играли в разные игры, в том числе очень подвижные и шумные. В такие моменты они давали выход своей нерастраченной физической энергии и становились похожими на детей. А сам гарем в каком-то смысле можно сравнить со школой для девочек, с той лишь разницей, что в этом заведении их готовили к тому, чтобы они, время от времени отдаваясь своему повелителю, ублажали его как можно более изощренными ласками.

Провинившиеся подвергались физическим наказаниям. Обычно их секли розгами, а не били палками по пяткам, так как это традиционное турецкое наказание могло нанести непоправимый вред здоровью наложницы, то есть сделать ее калекой.

Обитательницы гаремов ценили положение, в котором находились. Они ели деликатесные блюда и пили изысканные напитки, когда хотели. У них не существовало никакого твердого распорядка дня. Они спали сколько угодно, играли, занимались интригами, направленными против той, которая на данный момент являлась фавориткой хозяина, или, наоборот, интриговали в ее пользу в бесконечной борьбе за более высокое место в сложной иерархии этого специфического института.
В часы досуга они даже курили трубки, набитые знаменитым турецким табаком. Это курение, наряду с курением кальяна, было настоящим ритуалом, который неплохо иллюстрирует пристрастие турок к красочным церемониям и неторопливый образ жизни обитательниц гаремов.

Евнухи, назначенные для этой службы, должны были следить за состоянием трубок, продувать их, готовить табак и другие ингредиенты, например опиум или гашиш, и подавать трубки, набитые ароматной смесью, своим хозяйкам и их гостьям. Чтобы вся эта процедура проходила на должном уровне, были необходимы долгие годы практики. Требовалось разбирать трубку и тщательно чистить каждую ее часть: длинный чубук из вишневого дерева, украшенный драгоценностями мундштук и чашку или люльку для табака.

Вслед за этим следовал особый этикет презентации. Невольница-прислужница должна была держать трубку в правой руке посередине чубука и на уровне рта курильщицы-наложницы. Она медленно и грациозно подводила мундштук к губам своей госпожи, которая ожидала его, и затем перехватывала чубук. После этого невольница медленно опускала люльку в небольшой металлический поднос, который она сначала держала в левой руке, а потом помещала на специальную подставку или маленький стол. В завершение церемонии она прощалась и удалялась.

Другие ритуалы - одевание, раздевание, омовение, натирание тел наложниц благовониями и удаление волос с помощью бритвы - также требовали специальной подготовки прислужниц. Волосы, как на лобке, так и под мышками, регулярно сбривались. Точно так же поступали с растительностью на верхней губе, где у восточных женщин часто растут усики.

Омовение или купание в банях было одним из главных развлечений турецких женщин, живших в гаремах. Дело в том, что в общественных банях они могли встречаться с подругами в более непринужденной обстановке. Лишь там они избавлялись от необходимости мириться с присутствием вездесущих евнухов хотя бы на несколько часов и имели возможность обменяться последними слухами и сплетнями.

Если султану были нужны наложницы для какой-либо цели (например, он хотел послушать игру на турецкой флейте и пение или посмотреть танцы), он уведомлял об этом дежурную наставницу. Она выстраивала обитательниц гарема в шеренгу, а монарх осматривал их. Если на какую-то из них он посмотрел особенно пристально, это означало, что позднее она должна была провести с ним ночь. Иногда в таких случаях султан еще больше конкретизировал свой выбор, бросая носовой платок в сторону приглянувшейся ему одалиски.

Ту, которой улыбнулось счастье, - а ведь внимание султана могло означать множество привилегий впоследствии, - готовили к свиданию с монархом со всем тщанием. Процедуры длились, как правило, часами и всеми своими хлопотами, беготней и суматохой напоминали предсвадебные приготовления европейских невест.

Наконец несколько пожилых черных невольниц вели наложницу в личные спальные покои султана, которые находились там же, в гареме. Пара таких невольниц должна была быть в спальне всю ночь, и каждые два-три часа на смену одним приходили другие. Их главной обязанностью был присмотр за двумя факелами, которые горели до рассвета. Один из этих факелов находился у двери, а другой - у подножия кровати. Утром султан вставал первым и надевал чистую одежду, а не ту, в которой он пришел вечером. Эта одежда вместе со всеми деньгами, которые были в карманах и зачастую составляли немалую сумму, доставалась в качестве подарка спящей наложнице.

Если позднее выяснялось, что эта девушка беременна, ей тут же присваивали титул султанши года. Если у нее рождался мальчик, этот титул подтверждался пышной официальной церемонией, и счастливой наложнице на время поручалось управление всем гаремом. В ее подчинение поступали даже все наставницы. Могли последовать и другие почести. В исключительных случаях султан мог даже жениться на этой женщине, наделив ее приданым. Но даже если до свадьбы дело не доходило, султанша года получала право на свиту из тридцати евнухов и соответствующего количества невольниц. Помимо наложниц и фавориток из их числа, «кадин», которые по рангу делятся на первых, вторых и третьих, а также наставниц и невольниц, в гареме жили тетушки, сестры и дочери султана.

Что касается женщин, родивших султану детей, то обычно он больше не спал с ними, но отсылал в другие имперские гаремы, откуда им нетрудно было вырваться, если они находили себе достойную пару и с согласия повелителя выходили замуж. Однако в то время как фаворитки и султанши года могли приходить и уходить, одна женщина постоянно держала в своих руках бразды правления всем заведением. Это мать монарха, которая носила титул валиде-султан. Ее помощницей являлась старшая наставница. Затем шел длинный список должностей ниже рангом, от важной леди казначейства до, скажем, хозяйки щербетов (напитков из фруктовых соков) или главной подавальщицы кофе.

Каждая женщина, входившая в эту иерархию, например, старшая горничная, хозяйка платьев, смотрительница бань, хранительница драгоценностей, чтица Корана и старшая кладовщица, имела в своем подчинении группу учениц, из которых назначалась ее преемница. Подобные группы часто были объединены своими собственными интригами и амбициями - как в частной, так и в публичной сфере. Каждая такая компания пыталась опередить соперниц в борьбе за благосклонность валиде-султан, старшей наставницы или наиболее могущественного евнуха. Так «сказочный сон», будто бы навеянный сюжетами из «Тысячи и одной ночи», легко мог превратиться в настоящий кошмар, полный ненависти, зависти и злобы.

Гарем был строгой социальной системой, в уменьшенном виде повторяющей нравы и порядки феодального общества. Одной из главных опор этой системы были стражники - евнухи. По сей день в современных гаремах, немного отличающихся от своих исторических прототипов, сохранилась эта весьма экзотическая для европейца должность.

Первый документированный случай использования евнухов для охраны гарема встречается в описании Ксенофонтом дворцового быта персидского царя Кира. Это описание относится ко времени завоевания Киром Вавилона в 539 году до н.э. Однако, скорее всего, такая практика была распространена тогда во всем цивилизованном мире.

Задолго до царствования Кира II в Персии появился обычай кастрировать пленников, захваченных в битвах, для использования их в качестве охранников гаремов. Похоже, что родоначальниками этого обычая были самые первые персидские цари, желавшие обеспечить целомудрие своих наложниц и избежать порчи династической родословной.

Кир заметил, - пишет Ксенофонт, что «евнухи были равнодушны к любым семейным привязанностям, и потому он подумал, что более всего они будут уважать и ценить тех, кто имел наибольшие возможности к щедрому вознаграждению и мог защитить в случае, если их кто-либо обидел, и назначить их на почетную должность, и никто, подумал он (Кир), не мог превзойти его в раздаче милостей подобного рода. Кроме того, поскольку евнухи были предметом презрения и насмешек со стороны всех остальных обычных людей, уже по этой одной причине они нуждались в хозяине, который был бы их покровителем». Поэтому, несмотря на то что евнухов считали «полулюдьми» и презирали, Кир поставил их на все должности при своем дворе, начиная с привратников. В дальнейшем такое положение было закреплено и евнухи получили огромное политическое влияние.

Также стоит отметить и тот странный на первый взгляд факт, что женщины, которых они охраняли, зачастую проникались к ним чувствами отнюдь не сестринскими или дочерними. Во-первых, евнухи не обязательно полностью лишались способностей испытывать сексуальное влечение и связанные с этим радости. И, во-вторых, они приобретали изощренные навыки по части неординарного полового общения, которое некоторые женщины предпочитают обычному сексу.

Пальму первенства в определении трех категорий евнухов следует отдать древним римлянам, относившимся к калекам гораздо пренебрежительнее, чем большинство народов Востока. К первой категории они причисляли кастратов - тех, кто был лишен всех внешних детопроизводящих органов. Эти создания заслуживали полного доверия, так как были не в состоянии в буквальном смысле слова соблазнить подопечных, и поэтому на рынке рабов они стоили дороже всех. К тому же они отличались долгой продолжительностью жизни. Из всех евнухов они считались самыми сварливыми и обычно обладали дурными манерами и склонностью к мошенничеству. У них были безбородые лица, скрипучие, тонкие голоса. Если ко всему этому добавлялась безобразная внешность, стоимость кастрата еще более возрастала. Их регулярно осматривали, чтобы удостовериться, не начали ли вновь отрастать у них утраченные органы, подобно тому как отрастают конечности и хвосты у ящериц.

Ко второй категории относились спадоне. У них сохранялся пенис, но ампутировались оба яичка. Третью категорию составляли тлибиа, у которых яички оставались, однако их подвергали сильному сжатию. Евнухи последних двух категорий не теряли способности к половым контактам и проявляли к ним интерес. Сохранявшаяся у них секреция предстательной железы позволяла им достигать оргазма. Это качество делало их особенно ценными в глазах распутных женщин высшего света. И все же, поскольку спадоне и тлибиа довольно быстро теряли потенцию, а случаи зачатия от них детей были чрезвычайно редки, тем, кто не мог позволить купить себе кастрата, приходилось довольствоваться услугами евнухов именно этих двух категорий. И те и другие носили бороды и говорили нормальными голосами. Они отличались более высоким интеллектом, чем кастраты, однако жили, как правило, недолго. Белые евнухи были в гораздо большей степени подвержены различным болезням, чем черные.

В античные времена кастрацию применяли не только с целью получения надежных стражей. В Египте и Риме эта операция зачастую была всего лишь мерой наказания. Ее осуществляли как публичный акт правосудия за изнасилование и тому подобные преступления. Нередко таким образом обманутые мужья мстили любовникам своих жен. В крупных поместьях, где требовалось выполнять значительную работу по дому, евнухи использовались для оказания помощи рабыням. Хозяевам это было выгодно, так как рабынь не приходилось освобождать от работ на длительные сроки в связи с беременностью и родами, чего нельзя было бы избежать, если бы челядь состояла из физически полноценных мужчин.

Семирамида, царица Ассирии, кастрировала физически слабых мужчин, дабы те не плодили себе подобных. Таким способом она намеревалась улучшить генофонд своего населения.

Что касается мусульманских стран, то Коран запрещает кастрацию мужчин-мусульман - следовательно, евнухов приходилось «импортировать» из тех мест, где исповедовали иную веру. После операции евнухов публично обращали в ислам и лишь затем допускали к исполнению обязанностей в гареме. Считалось, что лучше всего для этой цели подходят чернокожие, и потому арабские торговцы этим весьма специфическим товаром зачастили в Нубию и Абиссинию. Рекрутирование в евнухи других иностранцев, в том числе европейцев, осуществлялось с помощью набегов, которыми так изобилует вся история арабов и которые были для них привычным делом.

Спросом пользовались как мальчики, так и взрослые мужчины. Первым доверяли менее ответственные поручения, для выполнения которых они имели право свободного передвижения между гаремом и остальной частью дома, а также могли выходить на улицу. Они были на побегушках, выполняли простейшие ремонтные работы, помогали на кухне, носили дрова и воду, а также сопровождали женщин и старших евнухов, когда те отправлялись в город. Муж в таких прогулках, как правило, участия не принимал.

Похоже, что сами евнухи едва ли когда-либо становились объектами подозрений со стороны турецких мужей. Последние были гораздо больше озабочены, и не без причины, проблемой лесбийской любви, которая в гаремах была не таким уж редким явлением. Поэт Фазиль Бей, творчество которого относится к периоду царствования султана Махмуда II (1808-1839), в своей «Книге о женщинах» писал: «Они влюбляются друг в друга. Многие выполняют роль мужчины. Более того, те, кто предается этой противоестественной любви, обычно очень очаровательны и привлекательны. Многие из них принадлежат к самым высшим слоям нашего современного общества. Это вопрос привычки, которая на первый взгляд довольно постыдна. Однако если ее сравнить с другими пороками, она не покажется такой уж пагубной.

Мужчины не испытывают никакого влечения к этим женщинам, которые интересуются лишь себе подобными и получают все удовольствия от общения друг с другом. Никто больше не вызывает их интереса. Они ласкают друг друга и при этом употребляют самые нежные слова, и так продолжается некоторое время, пока они не начинают заниматься своей бесплодной любовью. Неужели мужчины в самом деле не представляют для них никакого интереса? Неужели имитация может сравниться с действительностью? Пусть они творят все, что угодно, однако стоит им увидеть молодого мужчину, как их сразу же пробирает дрожь от затылка до самых пяток. Ибо для нормальных человеческих существ дорога, которую они избрали, ведет в никуда. Да просветит их Аллах!»

От этого по-турецки напыщенного, высокопарного разглагольствования веет скорее презрением, чем истинной заботой или тревогой. Если бы турку случилось застать свою жену с любовницей в момент их интимной близости, его реакция была бы как минимум бурной.

Лесбийские связи неизбежно должны были появиться в среде страстных восточных женщин, скученных вместе и проживающих в роскошных условиях. Совершенно очевидно, что половое общение с единственным легально доступным мужчиной в силу своей эпизодичности никак не могло удовлетворять их, и они часто чувствовали себя обделенными и разочарованными. Гомосексуальные отношения приходилось сохранять в глубокой тайне, в противном случае любовниц ждало суровое наказание, которому их подвергал разгневанный муж. Следует, однако, сделать оговорку, что наказание, безусловно, оказалось бы еще более суровым, если бы муж застиг жену наедине с любовником. Так или иначе, лесбийская любовь служила еще одной причиной ревности и интриг среди обитательниц гарема.

Положительных отзывов об арабских гаремах со стороны миссионеров, посещавших их в начале ХХ века, было немного. Один из таких отзывов касается гаремов, которые находились в Палестине. Малоимущие палестинцы, как правило, имели двух жен, пожилую и молодую. Первая выступала в роли экономки и давала последней поручения, которые неукоснительно выполнялись. В более состоятельных семьях жен было больше и они пользовались значительными свободами. В гаремах были сады и внутренние дворы. Их обитательницы часто ходили в гости или общественные бани. По меньшей мере два раза в неделю они посещали кладбища - чтобы общаться «с душами почивших друзей».

В нескольких гаремах Персии удалось побывать двум английским миссионеркам в 1905-1906 годах. Они описали свои впечатления следующим образом: гость видит перед собой прежде всего двери за портьерами, перед которыми стоит «часовой». Страж по просьбе пришедшего вызывает старого евнуха, и тот ведет гостя по темному узкому коридору во внутренний двор, вовсе не поражающий своей роскошью по сравнению с мужской половиной дома. Обычно гаремы были маленькими и тесными, с низкими потолками, в них полностью отсутствовала вентиляция. Исключением из этого правила являлись гаремы местного духовенства. Свои покои эти клирики обставляли таким образом, чтобы прихожане удивлялись их суровой простоте и аскетичности, но зато женская половина, где бывали немногие, отличалась бьющей в глаза помпезной роскошью.

Арпинэ Баблоян (c)