С тоской я вспоминал о Вас.
Душа грустила.
Ночь накатила как "Камаз" -
И раздавила!

В уме опять вокзал всплывал,
Где мы расстались.
В подушку я слова шептал,
Что не сказались.

Ночь накатила как "Камаз" -
И сердце в смятку!
С тоской я вспоминал о Вас,
Скуля украдкой.

Слезинка качнулась и вдруг, погрушевши, сорвалась,
Свалилась на землю, рассыпавшись тысячью брызг.
А с нею любовь. И наши мечты. И надежды.
И самая жизнь. Даже воспоминанья о ней ...

Она уходила, о, она уходила!
Из сердца. Из жизни. Из памяти. Из поля зренья.
Из нашего общего прошлого к соло грядущего. Я ...
А я лишь стоял и смотрел, стоял и смотрел.
И только сейчас начинал понимать, что теряю.
И только сейчас осознал вдруг - уходит любовь!
От нашего общего прошлого - прочь, в никуда, навсегда.
Она уходила, да, она уходила.
Как вечер. Как юность. Как годы. Как жизнь. Как любовь.
Как сказочный сон изумрудный. Как призрак мечты. Как весна.
А я лишь стоял и смотрел ей вослед, стоял и смотрел.
Недвижный как столб. Обомлевший. Почти что умерший.
И слёзы с ресниц обрывались и падали в пыль.
В пыль прожитых лет. В пыль рассыпчатых воспоминаний.
Она уходила, да, она уходила.
Туда - на закат, к горизонту, в незримую даль.
С собой унося красоту. И веселье. И счастье. И жизнь.
Она уходила, да, она уходила.
Всё дальше и дальше, сливаясь с кровавым светилом.
В грядущую ночь. На охоту за новой любовью.
За новою жертвой. К мужчинам иным. К приключеньям.
А я лишь стоял и смотрел, стоял и смотрел.
И капли-слезинки срывались и падали в пыль и мутнели,
Как дух, что лишился на вечные веки любви.
Она уходила, о, она уходила!
Безмолвно. Бесслёзно. Навек. Навсегда. Насовсем.
И чувством шестым я ловил звук легчайших шагов.
Ещё очень долго. Мучительно долго. До ночи.
Стоял и смотрел.
И срывались и падали слёзы.
Алмазами. В пыль. Размывая остатки следов ...

КОНЕЦ.

Стоял и смотрел.
Смотрел ей вослед как преступник,
Который пред казнью на синее небо взирает.
Как жаждущий смотрит на воду.
Как смотрит на Музу поэт, когда та на Парнас улетает.
Как птица - на волю из клетки, цыган - на чужого коня.
Как древний старик на стрелой пролетевшие годы.
Иль как пилигрим на мираж средь знойной пустыни.
Стоял и смотрел.
Смотрел, как она уходила, белея, краснея, чернея на фоне заката.
Зачем-то, куда-то. Вперёд и вперёд, приближаясь к неведомой цели.
И прочь от меня! Удаляясь, увы, от меня. И совсем без оглядки.
Стоял и смотрел.
На неё. Вглубь себя. В неизвестность.
Или в никуда. В солца диск. В сердца кровь. На закат.
Стоял и смотрел.
И не мог осознать, что случилось.
Как будто бы кто-то вдруг взял меня околдовал!
Не мог шевельнуться. Не смел закричать, чтоб осталась.
Застыл, онемел, обезумел и остолбенел.
Стоял и смотрел.
И не видел ни зги - как ослеп вдруг!
Нет, видел, конечно, но так, как мы видим ничто -
Не воспринимая, не осознавая, смотря лишь.
И видя лишь фон, красный фон, а на фоне пятно.
Пятно как бельмо. Красно-белая грёза ташиста.
Стоял и смотрел.
И сморгнувши вдруг, понял - слеза!
Прозрачною каплей, росиночкою драгоценной
Прилипла к реснице, повисла, закрывши обзор.
И в ней отразилось невинное белое платье
На призрачном фоне багряно-помадного неба.
Волшебная линза! Магический чудо-хрусталик!
Свет воспоминаний. Слезинка - как шар колдовской!

Она уходила, о, она уходила!
Совсем. Навсегда. В неизвестность, манящую новым.
И ветер трепал её лёгкое белое платье. И красным, кровавым
Казалось оно в лучах заходящего солнца.
Она уходила, да, она уходила.
И волосы так трепетали её, что казалось,
Как будто платочком пред долгою машут разлукой, прощаясь.
Как знамя они волновались, зовя за собою,
Как древнее знамя мечты - не розовой, белой.
Она уходила, да, она уходила.
И долго маячил её силуэт на фоне заката,
Прекрасный, как женская сущность.
И был он таких очертаний, что лишь живописцу,
Безумному до гениальности, и удалось бы
Такой воплотить в сновиденье изысканном, редком.
Она уходила, да, она уходила.
Туда, в горизонт, прямо к солнцу, сходящему наземь;
Туда, в горизонт, в направлении, названном "вдаль".
Туда, где не будет уже сожаленья о прошлом.
Где только мечты розовеют, питаясь надеждой.
Она уходила, да, она уходила.
По пыльной дороге, вперёд и вперёд, уменьшаясь в размерах.
Вздымая босыми ногами ожившую пыль.
И та то взрывалась как гриб, взметающий споры,
То, будто фонтанчик или фейерверк, рассыпалась дождём,
То гибко змеилась, вилась, превращаясь в малюсенький смерчик,
То стлалась как дым, то туманом клубилась британским.
Она уходила, да, она уходила.
Как поезд волшебный, нагруженный детства мечтами.
Иль как пароход, увозящий весёлую юность
В какую-нибудь Арьяварту иль Гиперборею.
Иль как звездолёт, уносящий в ничто сны и грёзы
О самом желанном. Как нынешний вечер. Как боль.
Она уходила, да, она уходила.
Зачем? Для чего? И куда? И к кому? Почему? Но таились ответы
В незримом грядущем, в неведомом загоризонтье.
И только туда уходящее солнце могло их узнать.
Да девушка в белом, прекрасная фея из сказки.
Она уходила, о, она уходила.
И здесь оставляла всю жизнь: первый памперс, конфеты,
Любимую куклу, кота, школьный бал, появление грудок,
Волос на лобке, поцелуи в подъездах, учёбу,
Вино, первый стыд, разговоры о модах и браке,
Дни счастья и бед, одиночества, плача и скуки,
Моменты экстаза, молитв, медитаций, прозрений,
Мечтанья о принце, гаданья на картах и гуще,
Желание счастья, большую любовь и меня ...
Любовь и меня. Оставляла любовь и меня.
Одних. Навсегда. До конца.
О, она уходила!