Статья Александра Сергеевича Яковлева известного конструктора авиатехники в журнале «Знание-Сила» за 1937 год.

Путь конструктора

А.Яковлев.

Журналом «Знание сила» я увлекался очень давно и на его страницах уже рассказывал о том, как стал авиакон­структором. Это было целых девять лет назад. Тогда я еще был слушателем Военно-воздуш­ной академии им. Жуковского. Время быстро идет, но, кажется, я не потерял его зря. Сейчас название этого журнала заставило меня вспомнить весь свой недолгий, но довольно трудный путь.

С детства я знал, что буду инженером. Мне нравились машины, и машины такие, которые дви­жутся. Подолгу стоял я и смотрел вслед уходяще­му поезду или пароходу. Дома я строил маленькие паровозы. И знал точно, какой ширины железно­дорожная колея, сколько вагонов может вытянуть паровоз той или другой серии.

Авиацией я заинтересовался в 14 лет. Помню, что тогда построил несколько моделей, руководствуясь какой-то брошюркой. Работать было трудно — не было руководств, не было инструментов. Но потом я и несколько моих товарищей научились обраще­нию с инструментами, все пошло глаже. Мы стали делать неплохие по тем временам модели аэропла­нов.

Шел 1920 год. У нас в стране тогда не было авиации. Наши летчики летали на старых «гро­бах» – так называли самолеты, оставшиеся со вре­мен империалистической войны. И это действитель­но были гробы. Как только люди летали на них! Однако на этих машинах наши старшие братья вы­играли гражданскую войну.

Самому мне не пришлось участвовать в войне. Когда Красная армия брала Перекоп, мне было столько лет, сколько вам сейчас. Ведь год моего рождения – 1906.

Я учился в Москве в школе второй ступени и в этой же Школе организовал кружок Общества друзей воздушного флота. Тогда не было детских тех­нических станций, и приходилось самим проявлять инициативу.

Мы строили модели, потом всем кружком при­ступили к постройке настоящего планера. Когда мы его кончили, я был командирован за активность в Феодосию на первые планерные состязания. Тут было на что посмотреть! Люди летали на аппаратах тяжелее воздуха, без помощи какого-либо механи­ческого двигателя! Я освоился здесь с авиационны­ми терминами, стал разбираться в различных кон­струкциях.

Передо мной была ясная дорога — я решил быть авиационным конструктором и поступить учиться для этого в Академию воздушного флота. Но в то время в Академию принимали только командиров-летчиков с определенным командным стажем, кото­рого у меня не было, и мне пришлось для стажи­ровки сначала поработать в эскадрилье Академии мотористом. Там, в Академии, с помощью и под руководством старших слушателей я сконструиро­вал первый планер.

Скажу честно — мне было очень трудно. Я прочел много руководств. Труднее всего показалось мне рассчитать планер. Большинство самых важных расчетов было произведено моими товарищами и преподавателями Академии.

Строить планер я решил при школе второй сту­пени, которую оканчивал в том же году. Нас было человек 15, и всю работу мы делали сами: сами пи­лили, строгали, клеили, сколачивали, а обтяжку сде­лали наши же ученицы. Во время постройки коли­чество членов кружка все уменьшалось, и к концу нас осталось всего пятеро. Несмотря ни на что, мы упорно работали и перед отправкой нашего детища в Феодосию не спали несколько ночей, но отгрузи­ли свой планер в срок.

Вот он уже стоит на горе Клементьева, готовый к старту. Я смотрел на планер, и самому не вери­лось, что эта великолепная птица придумана, по­строена мною. Но я уже видел в ней множество недочетов. Мне казалось, что если бы можно было еще с месяц поработать, тогда… Впрочем, теперь я знаю, что это чувство является всегда, когда смот­ришь на новую, только что оконченную вещь. Еще бы только месяц…

В ясный день мы вывели нашу машину на старт. Летчик сел в нее — и меня охватила тревога. Я от­вечал за жизнь этого человека. Он доверился моей конструкции.

Вот мой планер в воздухе! Он медленно плани­рует по склону пологой горы. Как мне передать вам все, что я чувствовал? Это легко поймет вся­кий, кто когда-либо в жизни экзаменовался. А ведь это был в моей жизни решительный экзамен! Здесь для меня определялась дальнейшая дорога.

Выяснилось, что планер держится в воздухе вполне устойчиво, хорошо слушается рулей — я вы­держал первый экзамен. На планере стали летать каждый лень.

Я получил приз — 200 рублей и грамоту за удачную конструкцию. Но что значили все награды по сравнению с тем чувством радости и удовлетво­рения, когда я увидел впервые свой планер в воз­духе!

В то время я много читал. Авиаконструктор дол­жен быть всесторонне развитым человеком. Я работал на аэродроме и в мастерских Акаде­мии воздушного флота. Там я научился обращаться с инструментами, познакомился с различными Ремеслами В летном отряде я окончательно стал авиационным человеком и первый раз в жизни летал.

К третьим планерным состязаниям я опять сконструировал планер, но теперь это был действительно мой планер. Все расчеты были сделаны совершенно самостоятельно. Как и предыдущий, он показал отличные летные качества, и я снова был премирован грамотой и призом.

Ободренный успехом, я решил построить авиетку — маломощный самолет своей конструкции.

Я взялся за проектирование и сразу увидел, что это гораздо сложнее, чем строить планеры. Снова пришлось начать учиться, и я засел за основы авиационной теории, расчеты самолета на прочность, сопротивление материалов. Я просматривал заграничные журналы, ходил по заводам, смотрел, как строят самолеты, посещал «кладбище», где свалены в груду «гробы». Я изучал конструкции, думал о том, что можно к ним прибавить, как улучшить ту или другую деталь. Это сильно расширяло мой конструкторский кругозор.

Расчеты и чертежи заняли у меня примерно около года. На трех десятках ватманских листов выраста­ла новая машина. Я с трепетом ждал утверждения проекта и отпуска денег.

Наконец мы приступили к постройке. Строили уже не мои школьные товарищи, а настоящие квалифи­цированные мастера, механики Академии, летного отряда.

Я измучился совершенно. Ведь строили мы само­лет, как теперь говорится, без отрыва от производ­ства, во внеслужебные часы. Работали всю зиму от пяти до десяти. Я был на все руки — и конструкто­ром, и заготовителем, и казначеем, и чертежником. Некоторые товарищи нам не верили, им казалось, что хороший самолет выйти не может. Часто они тормозили постройку, говорили, что деньги расхо­дуются зря. Тут нужно было собрать все свои силы, всю волю, чтобы довести дело до конца. После того как самолет был уже готов, стоило большого труда добиться разрешения испытать его. Нашлись черст­вые, сухие люди, которые, не желая вдаваться в по­дробности, заявляли, что самолет не годен для поле­тов, что нельзя рисковать жизнью летчика, позволив ему летать на машине, сконструированной каким-то технически малограмотным мальчиком и изгото­вленной примитивным, кустарным способом. Я по­тратил немало сил и энергии, пока наконец увидел свое творение в воздухе.

Мне помогла общественность Академии; мы заста­вили понять всех тех, кто препятствовал работе, что делается нужное дело. В наше время и в нашей стране серьезный изобретатель всегда может добить­ся правды. Для этого нужно только, чтобы он не был оторван от масс, от жизни, от общественности.

Можно смело сказать, что нет такой страны, как наша и нигде в целом мире мне не удалось бы сделать то что в наших условиях кажется таким обык­новенным, нормальным.

1 мая 1927 года самолет был окончательно готов, а уже на 12-е число (я никогда эне забуду этот день) был назначен пробный полет.

На аэродроме собралось много народу. Наш маленький самолетик, окрашенный белой краской, свер­кал на зеленой траве и выглядел очень приятно.

Летчик-испытатель Пионтковский. тогда еще со­всем неизвестный пилот, вошел в кабину. Самолет бегал по траве (нужно было узнать, как машина слушается рулей), потом пилот стал выруливать к старту, дал полный газ — и вот он уже в воздухе.

Испытания прошли настолько хорошо, что маши­ну назначили в перелет Москва — Харьков — Сева­стополь — Москва.

Теперь, когда наши летчики пролетели над Север­ным полюсом, когда они во второй раз «открыли» Америку и соединили континенты единым взмахом красного крыла, — теперь расстояние между Мо­сквой и Севастополем не кажется большим, но в те годы, на заре нашей авиации — это было очень много.

Я был пассажиром и летел на своей машине! Все до последнего болтика, здесь придумано мною. Сколько бессонных ночей провел я прежде, чем явился на свет этот сверкающий самолет!

Обратный путь был совершен одним Пионтковским без посадки — Севастополь — Москва. Это был мировой рекорд дальности полета на авиетках и на длительность без посадки. После этого я пошел учиться в Академию, которую окончил в 1931 г.

Прошло еще 6 лет. За это время под моим руко­водством построено 20 новых конструкций самоле­тов. Многие из них уже в серийном производстве. Я горд тем, что мои машины можно встретить во всех концах нашей необъятной родины.

Теперь в моем распоряжении целый завод легкого авиастроения. Здесь я — и главный конструктор и директор. Наш коллектив работает по новому на творческих началах. В конструкторском бюро работает почти сплошь молодежь.

У нас, в отличие от некоторых других предприя­тий, конструкторам не воспрещено ходить в цех, и каждый из них может видеть свою работу претво­ренной в жизнь. Это создает особый интерес к делу, и все стараются сделать так, чтобы результат полу­чился как можно лучший.

От своей работы я получаю громадное удовлетворение и вкладываю в нее все силы и возможности. Мне 31 год, я — кандидат партии, и за плечами уже много большой, серьезной работы, но сделать нуж­но еще больше, много больше. Поэтому я должен правильно организовать свою жизнь. Это не значит что я имею твердое бюрократическое расписание на месяцы и годы вперед. Нет, моя жизнь очень живая и интересная. Но я не разбрасываюсь. Успех своей роботы я объясняю тем, что у меня всегда была прямо и ясно поставленная цель, достижения кото­рой я добивался очень упорно. На свете столько изумительных вещей: и радио, и телемеханика, и передача электроэнергии на расстоянии, и многое, многое другое! Все это очень увлекательно, и в ка­ждой отрасли науки и техники, так же как и в авиации, будет еще много открытий и изобретений. Но что было бы если бы я стал интересоваться всем этим сразу?

Нужно наметить себе что-то большое, главное, и все остальное уметь этому главному подчинять.

Нужно работать честно и преданно в ответ на за­боту партии о нас молодежи. Нужно все свои зна­ния и способности применить на благо и процвета­ние нашей замечательной родины.