Экс-лидер группы «Ленинград» и лидер группы «Рубль» Сергей Шнуров открыл в Москве выставку своих живописных полотен.

«Эксклюзив брендреализма» - это творческая концепция, разработанная и воплощенная Сергеем Шнуровым в качестве протеста против развития конъюнктуры и влияния определенных монополистов на массовое сознание.

На каждой из картин присутствует либо символ, либо проекция определенного бренда, начиная с нефти и заканчивая религией.

Теневое искусство Пола Пакотто: «Ищите женщину»

Для того, чтобы охарактеризовать работы скульптора Пола Пакотто (Paul Pacotto), как нельзя лучше подходит распространенное у него на родине выражение. «Cherchez la femme», или «Ищите женщину». Ведь в каждом его произведении скрыта представительница прекрасного пола, хотя подчас об этом не так-то просто догадаться.

Талант Пола Пакотто заключается в умении играть со светом и тенью. Металлические скульптуры автора сварены таким образом, что при правильном расположении источника света они отбрасывают тень в виде изящного женского силуэта. В принципе, сама эта идея не нова: мы уже знакомы с творчеством таких представителей shadow art, как Tim Noble и Sue Webster, Fred Eerdekens или Michael Neff. Однако произведения Пола Пакотто наполнены настоящим французским шармом: скрипки, розы, лебеди из металла – и хрупкие женские фигурки рядом с ними.

Скульптуры автора выполнены из листовой латуни, а впоследствии покрыты 24-каратным золотом или серебром.

Пол Пакотто утверждает, что внешность тех или иных преметов часто бывает обманчива, а их внутренняя сущность зачастую совсем не такая, как мы себе придумали. Увидеть истинную душу каждого предмета можно – нужно лишь знать, с какой стороны посмотреть. Для «теневого искусства» теория просто идеальная, не правда ли?

 Автор родился в 1939 году. Живет и работает в Ницце. Выставлять свои работы он начал с 1971 года. Творчество Пола Пакотто отмечено множеством наград во Франции, Швейцарии и Японии.

Достопримечательности, нарисованные тенью человека

Рисовать картины тенью – искусство довольно тонкое и кропотливое, требующее точных расчетов, правильной проекции света. Это достаточно сложное занятие. Вспомним хотя бы представления «домашнего театра теней», когда взрослые с помощью рук пытаются воссоздать теневые образы различных забавных и интересных зверюшек, чтобы рассмешить своих детишек.

Ранее мы уже рассказывали о многих мастерах света и тени, среди которых японская художница Kumi Yamashita и бельгиец Fred Eerdekens. Их искусство светотеневых рисунков состоит в том, что они создают удивительные инсталляции, которые при правильном освещении, или проникновения света связь них, открывают скрытые в них образы и послания. Довольно увлекательное занятие и безумно интересно наблюдать, как из обычных предметов постепенно возникает совершенно неожиданный образ.

Профессионалами в рисовании тенью являются Генриетта Свифт (Henrietta Swift) и Кристофер Смит (Christopher Smith). Они создали удивительный проект под названием «Теневые памятники» (Shadow Monuments). Двое студентов-иллюстраторов из Университета Брайтона «строят» известные мировые памятники и всем известные достопримечательности из теней, спроектированных только от их собственных тел. Бесспорно потрясающая работа двух молодых людей.

- Хотите молча?

- Будем молча.

- Вам грустно?

- Рисуйте.

Одно из важнейших событий арт-сезона — выставка «Пикассо. Москва. Из собрания Национального музея Пикассо, Париж», которая открылась в Пушкинском музее. Это самая масштабная ретроспектива великого художника, когда-либо показанная в России.

Нынешний гастрольный блокбастер обязан своим рождением довольно прозаическому обстоятельству — реконструкции парижского музея Пикассо. Бывший отель «Сале», построенный еще при Людовике XIV, в качестве персонального музея художника открылся в 1985 году. Перед этим его, понятное дело, подновили, но теперь снова приспела необходимость в ремонте.

Чтобы шедевры не простаивали зря, их отправили в длительное заграничное турне.

Москва на этом маршруте выглядит пунктом почти неизбежным. У нас к Пабло Пикассо давнее благоговейное отношение — еще начиная с первых авангардистов, часами простаивавших перед загадочными холстами в особняках у Щукина и Морозова. А уж в оттепельные времена произведения великого испанца сделались, по сути, символами свободомыслия и передовых тенденций в искусстве. На открытии выставки Пикассо, проходившей в 1956 году здесь же, в ГМИИ, наблюдалось, говорят, необычайное столпотворение. По воспоминаниям Ильи Эренбурга, он тогда воскликнул в микрофон: «Товарищи, вы ждали этой выставки двадцать пять лет, подождите теперь спокойно двадцать пять минут». Нынешний вернисаж обошелся без давки, но минут десять при входе постоять все-таки довелось. В дни работы экспозиции очереди будут явно длиннее.

Пикассо нередко именуют главным художником ХХ столетия.

Справедливо ли подобное утверждение? Это как посмотреть. Во-первых, такой должности, как «главный художник века», не существовало и не существует. А к рейтингам всегда стоит относиться с осторожностью. Во-вторых, мерилом ценности в искусстве деньги являются лишь отчасти, так что рекордные продажи произведений Пикассо не должны бы восприниматься в качестве важнейшего показателя. Кстати, совсем недавно абсолютным рекордсменом по стоимости на аукционе вместо Пикассо стал швейцарский скульптор Альберто Джакометти — но никто не торопится объявлять его художником «главнее». В-третьих, если за критерий принимать популярность у широкой публики, то найдутся и более ходовые авторы — Сальвадор Дали, к примеру. Да и вообще искусство прошедшего века оказалось настолько пестрым и противоречивым, что за звание «главного» могли бы побороться еще человек десять-пятнадцать — Анри Матисс, Василий Кандинский, Казимир Малевич, Марсель Дюшан, Йозеф Бойс, Энди Уорхол...

Но в любом списке имя Пикассо все равно будет занимать особое место.

Дело в том, что всем упомянутым он так или иначе открыл двери для самореализации, кроме разве Матисса, который всегда оставался «другом-соперником» и в свое время сам повлиял на молодого Пабло. Но даже неприятие Пикассо, продемонстрированное некоторыми из его знаменитых коллег, все равно выглядело формой мысленного с ним диалога. Так что никуда от этого испанца не деться, окидывая взором ХХ век.

Еще он отличался невероятной продуктивностью. Если вспомнить, что начал он рисовать буквально с младенчества, а закончил только на смертном одре, то вот вам без малого девяносто лет беспрерывной художественной карьеры.

Точное количество опусов, созданных Пикассо, окончательно никем не установлено, но счет идет на тысячи.

Так что 240 экспонатов нынешней выставки вроде как капля в море. Однако капля эта весьма увесистая. Не все же в том наследии равноценно и одинаково значительно. Бывали работы программные и проходные, важные и мимолетные. Программных и важных в экспозиции хватает, учитывая, что фонды Национального музея Пикассо сформировались из тех вещей, которые автор всю жизнь держал при себе, не желая с ними расставаться. На птичьем языке музейщиков это именуется «даром семьи». В действительности же семья расплатилась с государством картинами, рисунками и скульптурами вместо денег, вступая в права наследства. Правда, несколько позднее вдова и впрямь завещала музею ряд экспонатов в качестве добровольного дара.

Поскольку выставка приехала не в какую-нибудь культурную пустыню, а в Россию, то нет ничего удивительного, что к парижской коллекции добавились полотна из собрания ГМИИ.

Разумеется, нашим зрителям они не в новинку, но в предложенном контексте и «Девочка на шаре», и «Портрет Амбруаза Воллара», и «Скрипка» зазвучали несколько по-другому. Еще бы подбросить сюда шедевров из Эрмитажа, и французам пришлось бы признать, что ранний Пикассо у нас гораздо круче, чем у них... Хотя они и так это знают. Зато работ, созданных после 1917 года, в наших закромах почти нет, разве что печатная графика.

У парижского музея здесь полнейший карт-бланш.

Синтетический кубизм, «неоклассика», сюрреализм, так называемое «ангажированное искусство» (речь о вовлеченности Пикассо в политику после бомбардировок Герники), позднейшие парафразы из великих мастеров прошлого и намеки на поп-арт — все это нашему зрителю если и приходилось видеть, то исключительно в репродукциях или в залах иностранных музеев.

Вероятно, кому-то из наиболее взыскательных посетителей здесь будет недоставать кураторской концепции, но вообще-то обязательный поиск концепции — это почти диагноз.

Пикассо сам себе концепция.

Он жонглировал стилями совершенно непредсказуемо, будто давая сигнал: стиль как таковой еще ничего не значит. Могу так, могу эдак — и попробуйте угадать, каков на самом деле общий знаменатель... Стоит вспомнить, что Пикассо в свое время был вундеркиндом, ребенком с редким художественным дарованием. Об этом мало говорят, и на выставке, естественно, вы не встретите его детских рисунков и юношеских академических штудий, сделанных в Барселоне.

Поверьте на слово: фраза «уже в детстве я рисовал как Рафаэль» не выглядит большим преувеличением.

Похоже, именно ранний переизбыток способностей и умений сделал из него художника-революционера. Он предпочел изобретать и провоцировать. Пикассо легко уподобить античному Протею, менявшему обличье не для того, чтобы спрятаться, а чтобы испытать наблюдателя. А заодно и себя.

Можно сказать, тем самым он олицетворил всю силу и всю слабость ХХ века, никогда толком не понимавшего, чего ради с такой яростью рвутся прежние исторические оковы.

Остается добавить, что выставка заняла беспрецедентное для Пушкинского музея пространство: не только Белый зал и колоннаду, но и целую вереницу комнат, примыкающих к этой оси. Не забудьте также заглянуть в отдельный зал на первом этаже, где демонстрируются письма, документы и бесчисленные фотографии Пикассо с не менее бесчисленными женами, детьми, друзьями, коллегами и почитателями. То вместе, то поврозь, а то попеременно... Фразу

«не забудьте заглянуть» вы оценили правильно. Это настоятельная рекомендация. Московскую выставку Пикассо, которая продлится три месяца, пропускать негоже. А то придется ждать еще четверть века. www.gazeta.ru