Иисус прекрасно понимал, что Яхве и Элохим – это две нерушимые «опоры» нашего земного мира, и без них земной мир существовать не может. Любой человек на земле рождается от «воды», но при каких-то особых обстоятельствах он может также родиться и от «Духа». То есть, любой человек рождается от того земного, которое находится во власти Яхве, но может родиться и от того духовного – которое от Элохима. В этой фразе – «родиться от воды», – которая взята из ночной беседы Христа с Никодимом, под словом «вода» Иисус понимает те «околоплодные материнские воды», из которых рождается в мир земной младенец. И иного разумного понимания данного евангельского текста здесь быть не может. Иисус отвечает на конкретный вопрос Никодима и как бы продолжает использованный им образ «рождения»: может ли человек «в другой раз войти в утробу матери своей и родиться» от Духа? (Ин.3:4) «Нет – как бы говорит ему Христос – рождение из «утробы матери» – это всегда рождение «от воды». «Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух» (Ин.3:4). «От Духа» человек рождается через «мистерии Царства Небесного». И только по этой причине Иисус не стал вводить Никодима в заблуждение и не послал его креститься у Своих апостолов, которые как раз в это время крестили на Иордане. Но в том Царстве Небесном, к которому приходят через мистерии, уже нет никакой «плоти», даже «тонкой», а значит, в нем нет и Яхве: Он в обратном порядке «сворачивается» в Пространстве и Времени, точно так же как «во время оно» был «развернут» при Сотворении мира.
Невозможно описать это Царство Небесное. Но если рассуждать нашим человеческим умом, то оно представляет собой что-то вроде «абсолютного покоя», «полной неподвижности чувств», когда ничего нет, и никого нет, включая Самого Христа; но при этом душа человека пребывает в состоянии высшего блаженства, в котором разрешились все проблемы бытия Вселенной. И пусть наш читатель простит автора в том, что автор в этом «описании» отвлекся к тем, неизбежным в таком случае, «фантазиям», которые все равно очень далеки от Истины Иисусова Царства Небесного и которые так похожи на аналогичные буддийские откровения. Принципиальная разница между мистериями Царства и любыми духовными феноменами всех остальных религий мира заключается в том, что во всех религиях эти феномены достигаются психологически за счет особых йогических практик (включая и нашу христианскую «Иисусову молитву») и упорной аскезы, а у Христа мистерии даются мужу даром на фоне его обычной супружеской жизни. И пусть читатель поверит автору хотя бы в том, что все эти вековечные загадки бытия: жизнь-смерть-Рай-Ад-Царство – невозможно понять нашим человеческим умом, а их можно только «знать» (гносис) – знать «мгновенно» (а еще точнее – «вне времени») в опыте получения тех мистерий, о которых Иисус говорит в Своей беседе наедине с апостолами. Эти мистерии, получаемые человеком через какой-то произвольный и непредсказуемый промежуток времени (как правило, через годы), и в какой угодно земной обстановке (как правило, бытовой), как будто «мозаикой» выхватывают из общей картины духовного мира – то здесь, то там – отдельные фрагменты величественного «Глазуновского» полотна-изображения: тех «многих обителей», из которых этот духовный мир состоит. И каждый такой «фрагмент», каждая такая мистерия, имеет одно общее для восприятия качество: в мозг человека – вне его воли и пожелания – «впечатывается» все это как Абсолютное знание. И такого человека уже невозможно переубедить никакими «весомыми» аргументами: он – знает…
…Он уже знает, что главный ужас Ада заключается совсем не в тех детских «сковородках», на которых черти «поджаривают» человека. А в том, что в Аду – «нет Света»: глаза «видят», а Света нет. Он не понимает этого своим умом, но его сердце бесконечно «плачет», потому что у него отняли самое драгоценное и любимое на свете. Он этого не знал на земле: что главная «радость» для любого человека – это тот «свет», который всегда пребывает внутри его сердца – сердца бандита, убийцы, праведника, слепого, зрячего, спящего – пока он живет на земле. И тогда ему становится понятен – именно там, в Аду – весь ужас сказанных Иисусом слов: «тьма кромешная и скрежет зубов». «Тьма» – потому что «освещение» в Аду есть и можно видеть, но кто-то «выколол глаза сердца». «Скрежет зубов» – потому что человек все равно продолжает жить и «там», но такой жизнью, которая – без этого «Света» – становится для него бесконечной мукой и пыткой. Он отдал бы все свои земные богатства, отдал бы весь мир только за то, чтобы его «просто убили», но желанная смерть к нему не приходит. И все время присутствует осознание того, что это – навечно. И вот это внутреннее состояние перманентного «разрывания между двумя березами», к которым привязано сейчас сердце человека, – вызывает в этом «живущем» человеке нескончаемые «внутренние рыдания», сдерживаемые постоянным волевым стискиванием зубов до их «скрежета». Тот, кто знает, говорит, очнувшись в холодном поту: «Боже, все что угодно, но только не это. Боже, никакой самый подлый убийца или насильник не заслужил такой немыслимой пытки. Боже, будь милостив ко мне, земному червю!». И это – мистерия Ада.
Все народы мира помещали Ад в самую глубину земли. Но причина здесь не в том, что люди видели в этом «подземелье» Ада аналог земной тюрьмы, а только в том, что именно под землей «нет света». Это подтверждает тот факт, что египтяне и китайцы, например, в какой-то период становления своих национальных мифов помещали такой Ад не под землю, а располагали его на темном ночном небе. Этимология слова Ад в религиях мира как правило сводится именно к этому отсутствию света. Например, греческий Ад (а-ид) буквально восходит к сочетанию «не вижу». Атеист задаст вопрос: «Как можно скрипеть зубами, которые лежат в могиле?». Автор ответит ему встречным вопросом: «А как может у инвалида болеть нога, которую ему ампутировали?».
Когда русский монах – Силуан Афонский убил муху и увидел, как она ползет, а за ней волочатся ее кишки, он дал себе слово никогда ничего не убивать. Старцу Силуану «повезло»: Бог дал ему пример живой мухи, которую Силуан видел своими глазами. Но как «ползет» сейчас Россия с волочащимися за ней «кишками», «новый русский» не видит и не знает. Но от этого его положение не меняется. И если Силуан, над которым – как и над Иисусом – когда-то «открылось небо», ответит перед Богом только за муху, то богатый – за весь народ, которому он «выпустил кишки».
В мистерии Бога человек получает (в том числе) знание о том, что все человечество – это Единое Существо. Смысл любого «загробного воздаяния» очень прост: когда ты делаешь больно другим, ты, в действительности – пусть и по незнанию – калечишь себя самого, но только «с задержкой»: эта боль «бумерангом» возвращается к тебе тогда, когда открывается состояние «Всеобщности существования». И чем больнее ты сделал другому, тем больнее будет тебе самому, потому что тот, «другой», – это ты сам. Поэтому боль миллионов может лечь невыносимой мукой на единственного человека. «Боль» – это духовный механизм самозащиты и регулирования всеобщих космических процессов: и действует такой «механизм» как в случае простейшей «твари» (например, мухи), так и всего Космического Единого Целого. Поэтому такая «возвратная боль» – неотвратима. Иисусово «подставь щеку» объясняется именно этим. И именно это зафиксировано в человеческих «мифах», в том числе о Всесильном Яхве. Не потому, что она придумана, а потому что реальна, и именно эту реальность облек в «мифы» тот человек, который с этой реальностью был знаком. «Мифы» созданы для такого состояния «детства человечества», к которому вернулась цивилизация сегодня. Но если у древних было гораздо больше страха и веры, то у нас, сегодняшних, – только гонор и пренебрежение ко всем знаниям древних. К приходу нашего «космического века» человечество давно уже прошло «пик» своей молодости и изрядно «поглупело», как «впавший в детство» старик. Настолько, что даже те, кто покланялись когда-то богам в древнем Египте, Греции, Китае и Междуречье, – знали несравненно больше, чем мы, сегодняшние. Речь идет о духовном мире, конечно. И, опять-таки, речь не идет о том или ином древнем народе в целом. Любой народ всегда был «овцами», а истинное знание всегда было уделом «пастырей». Сегодня «пастырей» нет, а те, кто выдают себя за таковых, – это выходцы из «революционных масс». Истинный пастырь всегда назначался и назначается Богом. Этот закон – «закон возмездия», или «закон боли» – он всеобщий и не ограничивается сферой воздействия на отдельного человека. Он распространяется также на целое государство, как на некий «отдельный орган» Космического Единого Целого, представленный тем или иным народом. Если человек много пьет спиртного, тогда страдает целиком вся печень, а не отдельная ее «клетка». Фашистская Германия получила «ответную боль» руками Советского Союза. Но и Америку, которая попыталась решить свои государственные проблемы за счет разорения Иракского народа, – тоже, по тому же неотвратимому закону – обязательно настигнет возмездие. Индусы назвали этот закон кармой.
О каком Боге может сейчас идти речь, но также и в описанной выше мистерии Ада? Конечно, только о Боге Яхве: пребывая в Аду, человек Элохима не знает. Но если Яхве когда-то готов был убить своего избранника Моисея только за то, что тот не обрезал сына; и если бы не помощь вовремя подоспевшей Сепфоры, Яхве бы так и сделал, – тогда о каком «милосердии» к человеку в Аду может идти речь? Яхве – это «абсолютная справедливость», и этот Бог не имеет «сентиментальных чувств» даже к Моисею. И именно о Яхве говорит Иисус, когда произносит Свои известные слова: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь больше того, кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф.10:28). Кстати, далее Иисус противопоставляет этому «бойтесь» то «не бойтесь» (Мф.10:31), которое идет уже от Отца. Тем самым Он, исходя из простых логических рассуждений слушателя, противопоставляет этого Отца тому всесильному Богу, о котором говорил чуть раньше, т.е. Богу Яхве. И это в очередной раз подтверждает то предположение, что не Бог Яхве был для Христа Его Отцом. Но сказано это не в качестве «доказательства», а как один из тех примеров, которыми изобилуют все речи Христа.
И что вообще нам может сказать традиционная «Павлова Церковь» о том Царстве Небесном, которое дается человеку через мистерии? Эта Церковь не понимает Иисусова греческого слова мюстэрион, потому что изначально воспринимала его как «тайна», «Таинство» (Крещения, Евхаристии). Подлинные мистерии ко времени прихода Христа сохранились только в Элевсине, но только не мистерии Неба, как у Христа, а мистерии Земли. У иудеев мистерий не было изначально (поэтому Павел о них и не знает), а в Египте они уже давно выродились в театрализованное представление. Последними из всех народов, владевших тайной знания мистерий, были мандеи (они же – назореи), из среды которых и вышел евангельский «Иисус назорей» (Мк.1:24). Но сначала был Иисус, и только потом – знание мистерий мандеями. Об этом можно судить по оставшимся «обрывкам» из мандейских религиозных книг, которые обнародовала в прошлом веке англичанка Леди Дровер. Но мы уже давно разучились читать написанное и понимать сказанное: «смотрим и не видим, слушаем и не слышим». «Взяли ключ от Царства Небесного, сами не вошли и входящим воспрепятствовали» (Мф.11:52) – эти слова Христа обращены также и к сегодняшней христианской Церкви, к ее главным «пастырям».
Иисус сказал: «И проповедано будет сие Евангелие Царства по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф.24:14). Но разве до сих пор хоть кто-нибудь эту Благую весть о Царстве Небесном начинал проповедовать? Кроме Иисуса – никто. Церковь знает только Рай, она Царство не знает и проповедует «Христа распятого» из Посланий Павла. А «все народы» имеют своих аналогичных «Богов Земли», поэтому такая проповедь «о Христе», идущая от «христианской Церкви», им не интересна. Сегодня пришло время проповеди Царства Небесного Иисуса Христа, и об этом свидетельствуют все последние события, происшедшие в мире. Но только не надо пугаться этого «страшного» слова – «конец» из вышеприведенной цитаты. Это только в переводе оно так звучит. В греческой речи Христа мы видим слово телос. А оно означает также «посвящение в мистерии». В какие именно? В мистериальной Благой Вести речь может идти только о «мистериях Царства Небесного»: начальной – «мистерии открывшегося Неба», и самой главной из них всех – «мистерии Царства Бога» (Мф.13:11, Мк.4:11, Лк.8:10). Именно их и обетует Своим будущим избранникам никогда не умиравший Христос-Бог. А мы, неразумные, испугались! Точно также как страшимся когда-нибудь умереть. Смерти нет, есть только последовательное развитие духа или обратное: деградация вплоть до исчезновения. И об этом – всё Евангелие Христа.
Георгий Батура
Кёнигсберг 03.12.2009
